Ночная репетиция - заключение

(или голоса пройденных шести парадов)
Часть №4
Из записок: «Курсантские байки».


                «Ничто и никогда не проходит бесследно» -
                Рэй Брэдбери, «Лето, прощай».


     …о, ужас.
     Нога падает в пропасть.
     Перед самым мавзолеем в брусчатке площади притаилась неглубокая, в несколько сантиметров, коварная ямка, способная в одно мгновение поломать едва достигнутого единства «коробки».
     Шеренги одна за другой падают в бездну.
     На лица впередсмотрящих по очереди ложится тень ужаса, вихрем разлетающаяся в глазах всей шеренги. И…
     …строй выдержал!
     Лишь слегка качнулся на мгновение, да сократил от неожиданности ширину шага.
     Довольное сопение Серёги передалось всем нам. Не зря значит, потрачена ночь. Будем готовы к этой засаде на параде.
     Мавзолей позади.
     - Раз, два, три, четы-ыре-е, –  едва слышны, но отчетливо видны губы Сашки Бойцова, нашего впередсмотрящего.
     - СЧЁ-ОТ! – радостно подхватывают уже многие.
     - И-и-и, РАЗ! – дерут глотку все, поворачивая головы прямо и расцепляя затекшие мизинцы.
     - Шире шаг, - транслирует команду Шурик и мы, насколько возможно, тянем ногу не вверх, а вперед. Сзади на пятках десятой шеренги образцово летят двухметровые «Кремлевские курсанты» роты почетного караула, каждый раз нагоняющие низкорослых нахимовцев у самого Собора.
     Коробки в той же очередности ныряют влево на улицу к ГУМу и далее, петляя по дворам и переулкам центра Москвы, спешат к своим машинам.
     Огромный оркестр, гремя и бахая всеми своими возможностями, под неистовое размахивание и подкидывание дирижерских «жезлов», начинает свое помпезное, но спешное движение к выходу.
     Надо успеть.
     С двух сторон от музея уже появились первые зеленые кабины техники, вот-вот готовые вступить торжественным маршем на брусчатку площади.
     Всё это мы уже не видим.
     Но хорошо знаем из заученного сценария парада на многократных тренировках, ежедневно проходящих в сентябре-октябре на запасном аэродроме в центре Москвы.
     Мы торопимся, почти бежим к нашим ПАЗикам, затерявшимся где-то здесь недалеко от набережной Москва реки…
     Почти три ночи.
     Спать не хочется.
     В голове всё гремит, грохочет, кружится.
     Подъем в шесть. Нет, кажется в семь. Обещали отменить утреннюю пробежку в тельняшках и «гадах» вокруг московской «учебки», расположенной где-то в пригороде.
     В девять утренняя четырехчасовая «шагистика» на аэродроме – это свято.
     С трех до шести - школа.
     Ах да, Литература. Поэма «Двенадцать. Наизусть…
     Всю?!
     Ну, Пиллерс, погоди!
     Где моя Хрестоматия?
     А-а-а! Серега (мой сосед) забрал, читает…
     Виталик Куприянов, Андрюшка Соколов и Олежка Ульянов, сидя на последнем ряду автобуса, затянули мою нелюбимую песенку про теплую Африку из Красной Шапочки: «А-а, и зелёный попугай…».
     Видно на юг хотят, да меня немного подразнить.
     ПАЗик тронулся по незнакомым пустым улицам. А у меня целый час на пять страниц текста:
               «Черный вечер.
                Белый снег.
                Ветер, ветер,
                На ногах не стоит человек.
                Ветер, ветер
                на всем белом свете…»
     Да, про ветер это и сегодня очень актуально…


Записано отрывками в курсантских дневниках 1983-1986гг.
(Сокращено в стиле ВМИ 28.09.2014г., откорректировано 03.10.2014г.)

Автор благодарит критика  и корректора (ЕМЮ) за первое прослушивание и оказанную помощь.