Детдомовцы

     Из больницы она вернулась
печально-покорная и спросила у меня
тихонько:
     - Что мне теперь делать?
     Я подумал и ответил скромно:
     - Теперь будем понемножку жить.
     По ее растерянно-легкому взгляду
я понял, что жить для нее самая трудная
и непонятная штука.

                А.С.Макаренко.
                Педагогическая поэма.



     После обеда обе сестры Плахины решили удрать из надоевшего детского дома и погулять в городе, тем более, что старшая сестра Лиля добыла где-то денег, но о происхождении их не рассказывала младшей сестре Лизе, полагая, что той, младшей ее на год, слишком рано говорить о делах старших.
     Лиза не обиделась - она привыкла к такому высокомерному отношению старшей сестры, тем более зная, что та ведет скрытную жизнь, не особенно делясь с кем бы то не было.
     Первым делом сестры зашли в фотоателье и сфотографировались на память о последнем годе жизни в детском доме.
     Девочки хотели было пойти в кино, но Лиля вдруг побледнела и схватилась за живот.
     - Может отравилась чем-нибудь, - испугалась младшая сестра, но та отмахнулась:
     - Здесь мы ели только мороженое, ели обе, но у тебя-то все в порядке.
     - Давай вернемся и ты сходишь к нашей фельдшерице, - предложила Лиза.
     Они так и сделали. На троллейбусе быстро доехали до детского дома и Лиля тут же направилась в медпункт.
     В ожидании сестры Лиза присела на скамейку в коридоре и задумалась: "Эх, была бы нормальная мамка, она бы что-нибудь придумала..."
     Но к их несчастью, мама-алкоголичка сидела в тюрьме, отбывая срок за убийство мужа, отца девочек. "А папка был очень хорошим - он пытался отвадить мамку от вина и гуляний с мужиками, такими же алкоголиками, как она, - крутилось в голове у Лизы. - Однажды, когда он утром принес ее пьяную с улицы, не выдержал и ударил ее. А она... она, когда он готовил нам обед на кухне, подошла к нему сзади и ударила ножом в шею. В деревне был только фельдшер. Пока бегали за ним, пока он пришел, было уже поздно. Мамку забрали сразу, даже на похороны не отпустили, а их с сестрой определили в детский дом. Жива ли она сейчас? Если жива, то сколько ей осталось сидеть? Кажется, года три... А когда выйдет, какая она будет? Снова пить начнет? Если так, то зачем она нам?"
     В это время она увидела, что в сторону медпункта быстро идет директриса Алевтина Ивановна. Увидев Лизу, она непривычно грубо спросила:
     - И ты на прием?
     - На какой прием? - удивилась Лиза. - Я сестру жду, у ней живот заболел.
     - Живот у нее заболел! - почти прокричала директриса и приказала: - Марш отсюда!
     Удивленная таким поведением обычно спокойной Алевтины Ивановны, девочка поднялась и, оборачиваясь в сторону медпункта, куда зашла директриса, медленно направилась в спальную комнату.
     Примерно через час сюда же вошла заплаканная Лиля. Она молча села на свою кровать и, отвернувшись к окну, замерла.
     - Лилечка, что случилось? - осторожно спросила Лиза. - Что-то серьезное?
     Сестра не ответила. Тогда Лиза подсела к ней и попыталась обнять, но Лиля грубо скинула ее руку со своего плеча.
     Младшая сестра растерянно сидела рядом, не зная как поступить.
     - Я хочу лечь, - сказала Лиля, практически столкнув сестру со своей кровати. - Оставь меня одну.
     В это время в спальню вошли две девочки, чьи кровати находились в этой же спальне.
     - Девочки, пожалуйста, давайте погуляем, - попросила их Лиза, выходя вместе с ними за дверь. - Лиле надо побыть одной. Она заболела.
     - Ага заболела, - усмехнулась одна из них. - Женской болезнью с большим животом.
     - Как это "с большим животом"? - растерянно спросила Лиза.
     - А ты что, не знаешь, в каком случае у женщин появляется большой живот? - засмеялась вторая.
     Лиза остановилась, пораженная сказанным. Прислонившись к стене, она стала медленно сползать на пол.
     - Ты чего, Лиза? - испугались подружки. - Ну-ка, пойдем на свежий воздух.
     Они помогли ей встать и вышли во двор. Устроившись на траве возле небольшого пруда, девочки сели по обеим сторонам от Лизы, рассчитывая поддержать ее, если с ней снова станет плохо.
     - Как же так случилось? - тихо спросила Лиза.
     - Как это случается, если слишком многое позволяешь парням, - сказала Вера, одна из подружек. - А Лилька сама к ним лезла. И в город бегала, чтобы подработать на стороне.
     - Как это "подработать на стороне"? - удивилась Лиза. - Она же мне говорила, что ходила по своим делам.
     - Вот эти "дела" и довели ее до беременности, - вмешалась вторая подружка Тоня. - А ты не спрашивала у нее, откуда у ней деньги?
     - Она говорила, что зарабатывает то на базаре, то еще где-то, - недоуменно ответила Лиза.
     - Ну да, на рынке, где самые отпетые мужики, особенно кавказцы, - усмехнулась Тоня. - Знаем мы их, проходу ни одной девчонке не дают.
     - Что же теперь будет? - спросила Лиза.
     - А чего? - усмехнулась Вера. - Не она первая. Сделают аборт и все будет в порядке.
     Девочки помолчали. Наконец, Тоня предложила:
     - Ладно, девчонки, пора идти, а то искать начнут.
     Лиля лежала в той же позе, в какой ее оставили девочки, на ужин она отказалась идти. Тогда Лиза захватила из столовой стакан компота и булочку и поставила все это на тумбочку сестры. Но как она не уговаривала, та так и не стала есть.
     Когда все улеглись спать, Лиза долго не могла заснуть, постоянно поглядывая на постель старшей сестры. Та лежала тихо и совершенно неподвижно. Лиза неслышно поплакала и незаметно для себя уснула.
     Среди ночи сквозь сон она услышала какой-то то ли стон, то ли всхлип. Открыв глаза, она посмотрела на постель сестры. Лиля лежала, сжавшись в комок и тихо стонала.
     - Лилечка, что с тобой? - Лиза вылезла из-под одеяла и подошла к сестре.
     Откинув одеяло, при свете уличного фонаря, отбрасывающего свет в спальню, она увидела, что Лиля  обхватила ладонью запястье левой руки. На простыне проступало, медленно разрастаясь, темное пятно. На полу лежали маникюрные ножницы.
     - Лиля! - закричала девушка. - Лилечка, что с тобой? Что ты сделала?
     Этот крик разбудил Тоню и Веру. Вскочив с кроватей, они включили свет и подбежали к мечущейся подруге. Увидев кровь на простыне, Тоня крикнула Вере:
     - Беги за Клавдией Степановной...
     Вера пулей выскочили из спальни, а Вера схватила полотенце, скрутила его в жгут и обмотала руку Лили выше локтя, перекрыв доступ крови к кровоточащей ране подруги.
     В спальню в халате, не застегнутом и накинутом на ночную сорочку, буквально влетела фельдшерица, держа в руках баночку с йодом и бинт.
     - Вера, беги к дежурной воспитательнице, скажи, чтобы она вызвала Скорую, - тут же распорядилась она, увидев окровавленную руку Лили.
     - Ох, ты глупышка, - бормотала она, обрабатывая рану. - Что же ты наделала? Зачем?
     Шум и топот ног по коридору разбудил, кажется, весь детский дом. А увидев спешащих врачей Скорой помощи, ребята перепугались не на шутку. Напрасно Клавдия Степановна и дежурная воспитательница пытались успокоить ребят и загнать их в спальни - те горячо обсуждали случившееся.
     - Лилька зарезалась, - бросил кто-то из ребят, чем еще больше возбудил подростков.
     В эту ночь детский дом не спал. И даже срочно вызванная из дома Алевтина Ивановна не смогла успокоить ребят.

     Через несколько дней Клавдия Степановна привезла из больницы похудевшую, бледную, с синими кругами под глазами Лилю. Ее встречали Алевтина Ивановна и Лиза. Остальных ребят постарались избавить от этого зрелища, чтобы не смущать больную девочку. Видимо, по предварительной договоренности, ее сразу перевели в медпункт, где Клавдия Степановна устроила ей постель на медицинской кушетке.
     Лизу пустили к сестре лишь на короткое время, чтобы та смогла убедиться, что с Лилей все более или менее в порядке. Ужин повариха Галина Афанасьевна принесла сюда же, прихватив для девочки пару яблок и апельсин.
     - Поправляйся, тебе сейчас витамины нужны, - сказала она. - А я побегу, мне еще кормить эту вечно голодную ораву.
     Лизе, сидевшей в коридоре возле медпункта, она ласково сказала:
     - Ты не печалься, девонька. Все будет нормально, уж поверь мне. Это еще не конец света, тем более для вас, молоденьких.
     Когда повариха ушла, к девушке подошел Вадька Хлебников и присел рядом с ней. Он молча вытирал мокрые руки какой-то ветошью.
     - Расстроилась? - просто спросил он.
     - Где это ты так извозюкался? - вместо ответа спросила Лиза.
     - Кран потек в туалете, прокладку менял, - ответил он, засунув ветошь в карман брюк.
     - Деньги зашибаешь? - усмехнулась девушка.
     - Причем тут деньги? - искренне удивился Вадька. - Зачем ждать водопроводчика, если эту плёвую работу можно сделать самим?
     - Я гляжу, ты на все руки мастер, - отвлеченно сказала Лиза.
     - Ну уж, мастер! - смутился парень. - Что могу, то могу. Чё без дела-то сидеть?
     В это время прозвенел звонок, призывающий воспитанников на ужин.
     - Пойдем, поедим, - встал Вадим. - Здесь ничего не высидишь. А за сестру не беспокойся - Клавдия не даст ей помереть...
     Тем временем, разложив еду на медицинском столике, Клавдия Степановна встала, подошла к двери и заперла ее на задвижку. Лиля с удивлением посмотрела на женщину.
     - Сейчас я подлечу тебе и организм и нервишки, - сказала та, наклонясь к тумбочке.
     Лиля с удивлением увидела в ее руказ початую бутылку с жидкостью какого-то темного цвета.
     - Чего это? - удивленно спросила она.
     - Кагор, - просто ответила фельдшерица. - Первейшее средство после потери крови. Ты вон ее сколько потеряла, когда руку резала и во время операции. Страшно было?
     - Боязно, - тихо ответила девушка. - И больно. Я испугалась, когда меня посадили в это страшное кресло и раскорячили на нем.
     - Да уж, удовольствие не из приятных, - подтвердила Клавдия Степановна, разливая кагор по небольшим тонкостенным стаканчикам. - Давай-ка примем немного этого лекарства - не напрасно его даже священники потребляют, считая его священным.
     После того, как они выпили и закусили, Лиля продолжила рассказывать:
     - Мне особенно жутко стало, когда я увидела, как доктор по частям вытаскивает из меня ребенка. Даже показалось, что оторванная ножка еще шевелится...
     - Ну, это тебе показалось, - махнула рукой Клавдия Степановна. - Просто у доктора руки тряслись. Ему тоже не больно-то легко рвать на части человеческую плоть, пусть даже еще не полностью сформированного плода. И хватит об этом, постарайся позабыть, как страшный сон.
     - Клавдия Степановна, а почему вы живете здесь, в медпункте? - спросила Лиля.
     Женщина налила еще по половинке стаканчика вина и, чокнувшись с больной, выпила. Потом некоторое время сидела молча, низко опустив голову. Потом, отвернувшись к окну, тяжело заговорила:
     - Э, милая! Жизнь-то порой так закручивает, что только дивиться приходится. У меня ведь вначале все было, как у людей. И отец, и мать были. И замуж вышла вроде бы удачно. Сына родила. Вырастила его, инженером стал. Работа у него складывалась удачно... Женился... А потом... Квартира-то у меня была однокомнатная. Молодые, ясное дело, устроились в комнате, а мне пришлось на кухне раскладушку поставить. А кухонька-то в хрущевках такие, что не то что лежачему, стоячему трудно повернуться. Первое время меня терпели, а потом... Чуть свет невестка с сыном встают, идут завтракать, а тут я разлеглась...
     Пожилая женщина замолчала, вытерла глаза, налила себе полный стаканчик кагора и залпом выпила.
     - Вот я и попросила у Алевтины Ивановны разрешения жить здесь, благо места хватает. Она, зная мое положение, разрешила. Так я и стала, как вы, детдомовкой. Сын-то у меня хороший, приходит... Да ты, небойсь, видела его...
     - Видела, - тихо сказала Лиля.
     - Вот так мы и живем, - вздохнула Клавдия Степановна. - Я не обижаюсь и не жалуюсь. Да и на что жаловаться-то? Живу в тепле, вас, бездельников, обихаживаю, а уж вы не даете скучать.
     - А когда не сможете работать?
     - Тогда попрошусь в дом престарелых.
     - Вы нам, как мать, - улыбнулась Лиля. - А пошли бы со мной жить, когда я выйду из детдома?
     - Да у тебя самой ни кола, ни двора. Куда уж тут?
     - Обещали, что после выхода нас обеспечат жильём.
     - Не обольщайся. Если и дадут, то какую-нибудь завалящую комнату в коммунальной квартире или брошенный нормальными людьми домишко. И тем самым отпишутся - устроили сироту! Нашим бюрократам лишь бы отчитаться, галочку поставить, а там хоть трава не расти. Нет, милая. Да и потом у вас с сестренкой скоро мать выйдет из заключения.
     - А толку-то от нее, пьяницы и убийцы!
     - Не говори так, мать она всегда остается матерью, а вы для нее - родными дети. Как знать, может быть, годы отсидки помогли ей переосмыслить свою жизнь? В тюрьме- то особо не разгуляешься...
     - Все равно я с ней жить не собираюсь, - упрямо возразила Лиля. - И Лиза не будет.
     - Но почему? - удивилась Клавдия Степановна.
     - У меня до сих пор в глазах сохранилась картина, как она убивала папу. Лицо, как у оскалившегося зверя, глаза красные, выпученные, в руках окровавленный нож. А папа стоял, схватившись рукой за шею, повернулся к ней, а у самого кровь по рукам стекает и с локтя капает. А потом он упал Я завизжала так, что потом, когда ее забрали, несколько дней не могла говорить - горло болело. А Лиза заикаться начала. Да вы помните, как ее лечили от заикания.
     - Бедные девочки, - вздохнула фельдшерица и, прижавшись к Лиле, стала гладить ее по голове. - Надо постараться забыть все это. Жить-то с таким грузом нельзя...
     - Забудешь такое... - тихо сказала девочка и беззвучно заплакала.
     - Полно, полно, возьми себя в руки. Ничего, надо верить в хорошее, все наладится... Все у вас будет хорошо. Подрастете, выйдете замуж, нарожаете ребятишек. А они знаешь, какие забавные! Иной раз такое отмочат, хоть стой, хоть падай!
     - Я уже родила одного... по частям, - снова заплакала Лиля, но Клавдия Степановна строго сказала:
     - Все, хватит. Давай-ка ложись спать. Утро вечера мудренее...
     Утренний звонок, призывающий воспитанников вставать, Лиля не услышала, а Клавдия Степановна не стала ее будить. Выйдя из медпункта, она тут же увидела сидящую на скамейке Лизу и подсела к ней.
     - Ты что, спала здесь? - спросила она.
     - Нет, я только что пришла узнать, как Лиля.
     - Спит, я не стала будить ее, пожалела. У нее вчера был трудный день. Пойдем-ка завтракать...         
     - А как же Лиля?
     - А вот мы сейчас покушаем, захватим ее завтрак и пойдем к ней. Согласна?
     Девочка кивнула головой в знак согласия и улыбнулась пожилой женщине.
     После завтрака Клавдия Степановна, директор Алевтина Ивановна и Лиза принесли завтрак Лиле. Та, увидев эту демонстрацию, села на кушетке и растерянно смотрела на вошедших.
     - Ну, как ты у нас? - спросила Алевтина Ивановна. - Жива, здорова?
     - Все нормально, - ответила за девочку Клавдия Степановна, расставляя еду на столе.
     - Девочки, у меня к вам письмо от вашей мамы, - сказала директриса. - Вы извините, но я по своей прямой обязанности обязана была прочитать его. Читайте.
     Она протянула письмо Лиле, но та спрятала руки назад. Лиза смотрела на письмо со страхом, не пытаясь взять его.
     - Может быть, я прочитаю? - спросила Алевтина Ивановна.
     Сестры молчали, не зная, что ответить.
     Директриса покачала головой:
     - Нельзя же так, девочки. Это же ваша мама. И письмо очень доброе, покаянное. Давайте сделаем так: мы с Клавдией Степановной выйдем, а вы сами решите - читать письмо или нет.
     Взяв Клавдию Степановну под руку, Алевтина Ивановна вышла с ней в коридор, плотно закрыв за собой дверь.
     Оставшись одни, сестры некоторое время смотрели то на письмо, то друг на друга. Потом Лиза спросила:
     - Как ты?
     - Нормально, - ответила та.
     Обе посмотрели на конверт, но брать его не стали.
     - Ты поешь, - предложила Лиза. - Тебе поправляться надо, много сил потеряла.
     Лиля села к столу и принялась за завтрак. Потом обратилась к сестре:
     - Ешь яблоко - повариха принесла.
     - Сама ешь, тебе витамины нужны.
     - И ты туда же! Няньки хреновы...
     - Ну, зачем ты так? Мы же хотим, чтобы ты быстрее пришла в норму.
     - Да куда я денусь?
     Когда Лиля покончила с завтраком, Лиза предложила:
     - Пойдем? Не вечно же прятаться от всех!
     Подумав немного, Лиля встала и решительно кивнула головой:
     - Пошли.
     - А письмо?
     - Тебе оно нужно?
     - Не знаю, - нерешительно ответила Лиза.
     - Пусть лежит здесь, никуда не денется, - сказала старшая сестра. - Будет желание, попросим у Клавдии.
     - Ладно, - согласилась младшая сестра.
     Выйдя в коридор, они почти тут же столкнулись с Верой и Тоней, направляющихся навестить больную подругу. Они окружили Лилю и стали тискать ее.
     - Тише вы, шальные, - остановила их Лиза. - Она еще слишком слаба.
     - Да ладно, все нормально, - остановила сестру Лиля. - Все нормально.
     - Похудела, - сочувственно проговорила Вера.
     - Были бы кости, а мясо нарастет, - засмеялась Тоня.
     Попавшийся им навстречу Вадим посмотрел на Лилю и сказал:
     - О, явление Христа народу!
     - Пошел ты, - огрызнулась Лиля, на что парень только пожал плечами и прошел мимо.
     Жизнь, кажется, вошла в привычное русло...

     Благодаря многочисленным хождениям Алевтины Ивановны по разным инстанциям, ей удалось-таки выхлопотать для выпускаемой из детского дома Лили довольно приличную комнату в коммунальной квартире, расположенной на окраине города. В ней требовался небольшой ремонт, который взяли на себя подружки  сестер и Вадим.
     Алевтина Ивановна даже выбила небольшие деньги у кого-то из предпринимателей, и на эти деньги девчонки купили недорогие обои и занялись оклейкой комнаты. Вадим, добровольно присоединившийся к ним, выполнял мужскую работу - заново прилаживал расхристанные плинтусы, красил батарею отопления, укрепил электрические розетки и даже отремонтировал и приладил бра, по согласию с директрисой, взятой из кладовки детдома.
     - Вот повезет той, кому Вадим достанется в мужья, - воскликнула Тоня, глядя на парня.
     Вадим же посмотрел на Лизу и густо покраснел
     - Э, да тут место уже занято, - засмеялась Вера, взглянув на смутившуюся Лизу.
     - Вот еще выдумщицы, - стыдливо ответила та.
     - У вас что, серьёзно? - спросила Лиля сестру.
     - Ты туда же! - отмахнулась от нее сестра.
     - Да ладно, не смущайся - дело житейское, - усмехнулась Лиля.
     На следующий день, когда с оклейкой стен было закончено, у подъезда послышался какой-то шум. Выглянув в окно, Вера закричала:
     - Наши приехали и что-то привезли на грузовике.
     Вадим с девчонками выскочили на улицу. Там старшие ребята открывали задний борт машины и стаскивали из кузова небольшой шкаф, стол, пару табуреток и кровать с матрасом, в который были завернуты подушка, пара простыней, одеяло... Все это добро начали затаскивать в комнату Лили. Та стояла у стенки растерянная, плохо понимая, откуда взялось это богатство?
     Следом за ребятами в комнату вошли Алевтина Ивановна и Клавдия Степановна. Директриса обратилась к Лиле:
     - Ну, хозяйка, показывай, куда что ставить?
     Растерянная девушка только пожала плечами. Тогда Клавдия Степановна начала сама распоряжаться установкой мебели.
     - Откуда все это? - выдавила из себя Лиля, обращаясь к Алевтине Ивановне.
     - Это тебе подарок от детского дома, - ответила та. - Кровать - твоя, ты на ней спала. Стол - их столовой, а шкаф стоял в кладовке бесхозный. Вадим его отремонтировал и даже покрыл лаком. Нравится?
     Вместо ответа Лиля прижалась к директрисе, из глаз ее начали сами собой сочиться слезы.
     - Вот, теперь тебе надо начинать самостоятельную жизнь. Но ты нас не забывай. Если будет трудно, приходи, поможем. Кстати, Клавдия Степановна, а где занавески на окна? Не забыли?
     - Да нет, вот они вместе со скатертью. Сейчас ребята приладят их.
     После того, как мебель была расставлена, кровать заправлена, на окне появилась занавеска, комната приобрела вполне жилой вид.
     Лиза подошла к сестре и обняла ее. Та стояла растерянная, не зная, что делать и что сказать. Подошедшая к ним Клавдия Степановна сказала новой хозяйке:
     - Конечно, мебель не самая новая, но на первых порах сойдет. Потом обживешься.
     - Спасибо вам всем, - только и смогла промолвить девушка. - Как-то все неожиданно...
     - Алевтина Ивановна, можно я сегодня останусь с Лилей? - спросила Лиза.
     Подумав, та согласилась:
     - Хорошо, но завтра к обеду ждем тебя.
     Выходя из комнаты одним из последних, Вадим подошел к Лизе и, уже не скрываясь, сказал:
     - Я завтра зайду за тобой.
     Девочка, не глядя на него, кивнула головой в знак согласия.
     Оставшись одни, сестры сели за стол, молча оглядывая новое жилище Лили. Лиза обратила внимание на довольно большую коробку, сиротливо лежащую в углу.
     - А там что? - спросила она.
     - Не знаю, - отозвалась старшая сестра.
     - Давай посмотрим!
     Девушки вытащили коробку в центр комнаты и открыли ее. Внутри оказалось много полезных для хозяйства мелочей: чайник, кастрюлька, пара тарелок, пара кружек, по паре чайных и столовых ложек и вилок, а также своеобразный "сухой паёк" дня на три-четыре.
     - Знаешь, мне даже немного грустно, что я ушла из детдома, - призналась Лиля. - Как из семьи...
     - Ладно, пойдем на кухню, посмотрим, что и как, чайник поставим, - предложила Лиза.
     - Пошли, - вздохнув, согласилась сестра.    
     Здесь пожилая женщина интеллигентного вида что-то готовила. Завидев девушек, она приветливо поздоровалась и спросила:    
     - Насколько я понимаю, одна из вас - наша новая соседка?
     - Да, - ответила Лиля. - Я здесь буду жить, а это моя сестра Лиза.
     - Очень приятно, а меня зовут Мария Григорьевна. Надеюсь, мы поладим, не правда ли?
     - А что нам еще остается делать? - пожала плечами Лиля.
     - Что нам делать? - улыбнулась пожилая женщина. - Надеюсь, что мы изредка будем делить досуг, если вы не возражаете.
     - Не возражаю, - также улыбнулась Лиля.
     - Ну, вот и ладненько. Если вам что-то понадобится, то обращайтесь в нам - мы с Михаилом Ефимовичем, моим мужем, будем рады помочь молодой хозяйке.
     - Приятная женщина, образованная видно, - заметила Лиза.
     - Жизнь покажет, какая она есть, - рассудительно ответила старшая сестра.
     Вечером в дверь их комнаты тихо постучали. Лиза, открывшая дверь, увидела за ней Марию Григорьевну и пожилого мужчину, видимо, ее мужа. Мужчина церемонно наклонил голову и представился:
     - Михаил Ефимович.
     - Девочки, пойдемте к нам чай пить, - пригласила соседка. - У нас есть что-то вкусненькое. Да и вместе как-то веселее.
     Сестры смутились, переглянулись, а Лиля несмело пробормотала:
     - Да как-то неловко, мы же практически не знакомы...
     - Вот и познакомимся поближе, нам все-таки жить вместе, - улыбнулась женщина и, подхватив девчонок под руки, повела к себе.
     Оказывается, соседи занимали две смежные комнаты, почти всю стену в одной из них занимал высокий стеллаж с книгами.
     - Ого, сколько у вас книг! - изумилась Лиза. - Вы что, все их прочитали?
     Не ответив, Михаил Ефимович стал помогать им рассаживаться за столом. На нем уже были расставлены вазочки с вареньем, пирожными и еще какими-то сладостями. Во главе стола располагался самовар и вокруг него расставлены чашки с блюдцами.
     - Знаете ли, люблю пить чай из самовара, - признался Михаил Ефимович. - Конечно, это всего лишь жалкое подобие, электрический. Но... за неимением настоящего, приходится использовать этот агрегат. А чай из настоящего самовара попахивает дымком и смолой.
     - Почему смолой? - изумилась Лиза.
     - Дело в том, что по всем правилам чаепития самовар следует растапливать еловыми и сосновыми шишками, а в Сибири особым шиком считалось топить его лузгой от кедровых шишек. И непременно раздувать его сапогом.
     - Так он же вонючий! - удивилась Лиля.
     - Кто? - после некоторой растерянности спросил сосед.
     - Сапог, - ответила Лиля.
     Все разом засмеялись, у мужчины на глазах даже показались слезы, которые он промокнул платком.
     - Я как-то не задумывался над этим, - все еще продолжая смеяться, ответил он. - А ведь и в самом деле...
     - Давайте чай пить, - также смеясь, предложила Мария Григорьевна, разливая чай по чашкам. - Девочки, не стесняйтесь, будьте, как дома.
     Ближе в полудню следующего дня к Лиле и Лизе пришел Вадим, держа в руках какой-то предмет, завернутый в газету.
     - Как вы тут обосновались? - коротко спросил он, разворачивая сверток.
     - Чего это ты приволок, - неприязненно спросила Лиля.
     - Будешь грубить, унесу, - ответил парень, извлекая из свертка трехдиапазонный сетевой радиоприемник. - Держи, чтобы не одичать в одиночестве.
     - Где ты его взял? - спросила Лиза.
     - Сломанный и списанный лежал в кладовке. Я его отремонтировал, - он поставил приемник на стол и включил в сеть. Изнутри его понеслась музыка радиостанции "Маяк".
     - А телевизор слабо принести? - издевательски спросила Лиля.
     - Телевизор не могу, - ответил Вадим. - Да, вот тут повариха тебе кое-что передала. Еще не остыли, теплые.
     В другом свертке, который он достал из рюкзака, действительно были еще тепленькие пирожки и булочки.
     - Садись, будем чай пить с пирогами, - предложила Лиля, но Вадим отказался.
     - Нет, нам надо идти, а то Алевтина беспокоится.
     - И правда, мы пойдем? - обратилась к сестре Лиза.
     - Топайте, - махнула рукой сестра.
     - Мы придем к тебе, ладно?
     - Приходите, - как-то обреченно ответила сестра.
     Лиза обняла и поцеловала сестру и, взяв Вадима под руку, ушла.
     Оставшись одна, Лиля посмотрела в окно, проследив за уходящей парой, а потом бросилась на кровать и выдохнула, словно застонала:
     - Господи-и-и!..

     В мае следующего года Вадим и Лиза готовились к уходу из детского дома связи  с достижением ими предельного возраста. Они уже практически не расставались друг с другом, ожидая, когда по закону могут пожениться.
     Видя их нежные отношения друг к другу, которые молодые люди не скрывали ни от кого, руководство детдома в лице директрисы хлопотало о выделении им однокомнатной квартиры. Ее многочисленные хождения по инстанциям и депутатам потихоньку начали сдвигать проблему с мертвой точки. То ли она изрядно надоела чиновникам и депутатам, то ли в них проснулась жалость к сиротам, они, по крайней мере, давали обещание непременно решить вопрос положительно. Но этим обещаниям Алевтина Ивановна не очень верила, зная привычку чиновников обещать что угодно, лишь бы от них отвязались.
     Вадим, предвидя жизнь вне стен детского дома, обходил различные конторы и компании, занимающиеся трудоустройством и, кажется, не безнадежно. Парня были готовы взять и мастерская по ремонту и обслуживанию домашней техники, и фирма "Мастер на дом" и еще пара работодателей. Лизу, вполне прилично освоившую компьютер и бухгалтерию, было готово принять одно из жилуправлений.
     Жизнь в детском доме шла, как обычно, словно катилась по наезженной колее, если бы...
     В один из дней середины мая посланные директором подружки разыскали Лизу и передали, чтобы она срочно шла к Алевтине Ивановне.
     Лиза, решившая, что речь идет о выделении им с Вадимом однокомнатной квартиры, радостно вбежала в кабинет директора. Там, кроме Алевтины Ивановны и Клавдии Степановны, находилась какая-то небрежно, но чисто одетая женщина, на которую девочка не обратила внимания. А та медленно встала со стула, приложила руки к груди и тихо произнесла:
     - Доченька, Лизочка!
     Лиза от неожиданности растерялась, не зная, как реагировать. А когда мать подошла к ней и попыталась обнять, резко отстранилась.
     - Прости меня, девочка, прости за все, - мать опустилась на колени. - Прости, умоляю...
     Лиза отвернулась, упрямо уставившись в стену.
     - Клавдия Степановна, пойдемте, у нас дела, - директриса обратилась к фельдшерице и та, мгновенно все поняла, кивнула головой и вышла вслед за ней.
     Оставшись вдвоем, мать, не вставая с колен, протянула к дочери руки:
     - Христом богом прошу - прости! - плакала она. У меня никого, кроме вас с Лилей, нет. Никого... И никогда не будет...
     Она попыталась поклониться дочери в ноги, но та довольно неприязненно сказала:
     - Хватит ползать. Раньше надо было думать... когда папу убивала...
     Весь детский дом уже знал, что к Лизе приехала мать, только что досрочно выпущенная из тюрьмы.
     - Уголовница... Убийца..., - шептались Лизины подружки. - И чего Алектина с Клавдией оставили их одних? Как бы не случилось чего... От такой можно ожидать чего угодно...
     Вадим, услышав об этой гостьи, нервно ходил возле кабинета директора, кусая губы.
     - Вадик, все будет нормально, - успокаивала его подошедшая Клавдия Степановна. - Не волнуйся, все будет хорошо, все будет нормально. Это же мать, а не злыдень какой...
     Парень невидящим взглядом смотрел на фельдшерицу и еще крепче сжимал кулаки.
     - Вы сами волнуетесь не меньше меня, - наконец проговорил он.
     - Еще бы не волноваться, - ответила та. - Такое не каждый день случается.
     - Может мне пойти туда? - он кивнул на дверь кабинета.
     - Нет, нет, ни в коем случае, - горячо зашептала она. - Надо, чтобы они сами с собой разобрались. Сами, понимаешь!
     Через некоторое время к ним подошла Алевтина Ивановна и обратилась к фельдшерице:
     - Пойдем, посмотрим, как они там!
     Войдя в кабинет, они застали немую сцену: женщина склонилась над столом, положив голову на сложенные руки, и тихо плакала. А Лиза так и стояла, прислонившись к стене, молча глядя в окно.
     - Лиза, Лиля сегодня работает? - спросила директриса.
     - Нет, должна быть дома, - ответила девушка.
     - Я предлагаю вам пойти к ней и вместе решить ваши проблемы, - сказала она.
     - Хорошо, - кивнула головой девушка.
     Плачущая женщина медленно встала, вытерла слезы рукавом кофты и, обратившись к Алевтине Ивановне, поблагодарила ее и пошла к выходу.
     - Присматривай за ней, видишь, в каком она состоянии, - Клавдия Степановна подтолкнула Лизу вслед за матерью.
     Дверь в кабинет была закрыта неплотно, поэтому Вадим слушал все, что происходило внутри. И когда появилась Лиза, он сказал ей:
     - Я пойду с вами, мало ли что...
     В ответ девушка лишь кивнула головой в знак согласия. После этого оперлась на руку парня и пошла впереди матери.
     На звонок в дверь вышла Мария Григорьевна. Увидев рядом с молодыми людьми женщину с поникшим лицом,она сразу поняла, кто она. Приветливо поздоровавшись с гостями, она постучала в дверь соседки и сказала:
     - Лиля, к тебе гости!
     Та открыла дверь, пропустив внутрь мать и сестру.
     Вадим в растерянности остался в коридоре, не зная, что делать.
     - Вадик, пойдем ко мне, нечего торчать в коридоре, - пригласила его пожилая женщина.
     Усадив его за стол, она присела напротив и, включив в сеть самовар, просто сказала:
     - Сейчас мы с тобой попьем чайку, а они пусть сами меж собой поговорят. Насколько я понимаю, это мама девочек?    
     - Да, - коротко ответил Вадим. - Явилась, не запылилась.
     - Сцена, достойная кисти Ильи Ефимовича Репина "Не ждали". И где же она пропадала все это время?
     Вадим вкратце рассказал историю, случившуюся в семье сестер. Мария Григорьевна покачала головой:
     - Трудно будет девочкам забыть такое. Вот оно как получается: оступился человек, а исправить ошибку ох как трудно, если вообще возможно. Ты-то как считаешь, смогут они простить ее?
     - Не знаю. Я бы, наверное, не простил.
     - Да, нужно очень много времени, чтобы успокоиться и принять правильное решение. И многое зависит от того, как мать поведет себя в дальнейшем. Ей жить-то есть где?
     - Лиза говорила\. что у них есть дом в деревне, но сейчас там живет кто-то из родственников.
     - Мне кажется, что ей лучше всего пожить какое-то время отдельно от девочек. И сама пусть успокоится, и девочки, повзрослев, найдут правильное решение. Вот ведь как бывает непросто в жизни!..
     - Она сама виновата, - упрямо пробормотал парень.
     - Да ее никто и не оправдывает. Конечно виновата... У вас-то с Лизой все нормально? Что обещали с жильём?
     - Алевтина Ивановна пытается выбить для нас однокомнатную квартиру. Не знаю, получится ли? Вы же знаете, как трудно пробить эту чиновничью линию Маннергейма.
     - Да уж...
     В это время через полуоткрытую дверь они увидели, как мать девочек вышла из комнаты и, постояв минутку в коридоре, вышла из квартиры. Вадим встал, намереваясь пойти к сестрам.
     - Подожди, Вадим, - остановила его Мария Григорьевна. - Дай им побыть одним. Это им сейчас необходимо. Посиди, попей еще чайку. И ешь пирожные, не стесняйся.
     - Спасибо, - поблагодарил тот. - Да я не голодный.
     - А я тебя не обедом кормлю, - улыбнулась женщина. - Кушай, кушай, вам всем сейчас много сил нужно, чтобы пережить эту трагедию. Тебя она тоже затронула...
     - Еще как, - ответил Вадим.
     - Ты, главное, сам голову не теряй и не принимай скороспелых решений. Позволь времени расставить все по своим местам. Оно мудрое, время-то, лучший лекарь и советчик в таких делах.
     Вадим промолчал, а женщина продолжила:
     - Вадик, ты прости мое любопытство. А что случилось с твоими родителями? Они живы?
     - Нет, погибли в автомобильной катастрофе. Вы помните, как в начале перестройки многие инженеры остались без работы и были вынуждены работать "челноками"?
     - Конечно же помню, - подтвердила Мария Григорьевна. - В то время и мы с Михаилом Ефимовичем остались не у дел. Но у нас в то время был уже пенсионный возраст. За счет пенсии только и выжили.
     - А мои возвращались из Турции на микроавтобусе и попали в аварию. А через полгода умерла и бабушка. Вот меня и отдали в детский дом.
     - А брата или сестры нет?
     - Нет.
     - Да, - вздохнула Мария Григорьевна. - Жестокая эта штука - жизнь!
     - Да я не жалуюсь, - ответил Вадим. - Что же теперь делать, если так вышло...
     - Вот и мы с мужем остались сиротами. Моих-то родителей репрессировали, а у Михаила Ефимовича отец погиб на фронте, а вскоре умерла и матушка. Мы оба почти не помним их - были маленькими...
     В это время из комнаты Лили вышла Лиза и негромко крикнула:
     - Вадим, ты где?
     - Здесь мы, мы чай пьем, - отозвалась за него Мария Григорьевна. - Идите и вы к нам, пока самовар горячий, почаёвничаем вместе.
     Лиза позвала сестру и они, хмурые, сели за стол. Хозяйка налила им чай, положила каждой в тарелку по пирожному и после недолгой паузы спросила:    
     - Не простили мать?
     Девочки промолчали.
     - Куда же она теперь? - не отставала хозяйка.
     - Пусть едет в свою деревню и живет там, как хочет, - зло проговорила Лиля.
     - Наверное, это правильно, - вступил в разговор Вадим. - Всем надо опомнится и придти в себя. А уж потом решать, что делать.
     Лиза благодарным взглядом посмотрела на него и слегка улыбнулась.
     - Ну, оставим эту тему на будущее, - предложила Мария Григорьевна. - Мы будем просто пить чай. Хорошо, что мы вот так собрались. И нам с Михаилом Ефимовичем веселее, да и Лиля не чувствует себя одинокой. Не так ли, Лилечка?
     Девушка в ответ молча кивнула головой и слегка улыбнулась...

     Однокомнатную квартиру для молодых удалось-таки выбить. Она находилась далеко не в новом доме и на первом этаже, но это было не важно. Главное - она была отдельная! И обрадованные Вадим и Лиза в течение двух недель приводили ее в порядок, беля потолок, оклеивая стены новыми обоями, покрасив пол и рамы...
     В течение последнего года пребывания Вадим был зачислен сантехником и одновременно разнорабочим детского дома, откладывая зарплату в сейф Алевтины Ивановны. Приплюсовав эти деньги к выходному пособию обоих, ребята смогли купить недорогую мебель - раскладной диван, стол, стулья, а также разную хозяйственную мелочь на кухню. Квартира приобрела вполне жилой вид.
     На новоселье и одновременно празднование выхода ребят из детского дома к ним пришли директриса и фельдшерица, подруги Лизы Тоня и Вера, а также пара друзей Вадима, помогавшие ему с ремонтом. В квартире стало и тесновато, и шумно.
     Гости принесли с собой несколько тарелок, пару кастрюль и также необходимое количество стаканов, вилок и ложек.
     - Это вам на обзаведение хозяйства, - сказала Алевтина Ивановна суетящейся на кухне Лизе. - А в сумке еще и занавески на окна в комнату и в кухню.
     Лиза прижалась к милой директрисе и из глаз ее непроизвольно потекли слезы.
     - Ну, ну! Радоваться надо, - утешала та ее, гладя по голове. - Что, страшновато начинать самостоятельную жизнь?
     - Страшно, - призналась Лиза, вытирая глаза. - Мы как-то привыкли быть вместе, к вашей заботе.
     - Так вы же теперь взрослые. Семью образовали. А семье нужно иметь собственное гнёздышко.
     На кухню вошла Клавдия Степановна. Увидев заплаканные глаза девушки, она заговорила:
     - Слезы радости? А нам с Алевтиной Ивановной тоже плакать хочется. Знаешь, как мы привыкли к вам? Сколько сил и нервов вложено в каждого из вас и вот вы уходите. Да и потом сердце болит - как вы там, выпущенные в самостоятельную жизнь? Сумеете ли твердо встать на ноги? Не пропадут ли, не растеряются и не покатятся ли по наклонной? Да подожди, вот заведете с Вадимом детей, сами все поймете...
     Общими усилиями стол был накрыт и, потеснившись,все расселись за ним. Разлив фруктовый сок по стаканам, Алевтина Ивановна встала и произнести тост.
     - Сейчас мы присутствуем при том, как наши выпускники, наши дети, впервые после выхода в самостоятельную жизнь сразу же образовали семью, - сказала она. - И это одни из лучших наших ребят. Так давайте пожелаем им жить в мире, согласии, богатстве и пусть их дети приходят в наш дом только в гости с родителями. Счастья вам, дорогие наши Вадим и Лиза!
     - Ура! - закричали ребята. - Горько!
     Вадим и Лиза переглянулись и густо покраснели - целоваться на людях им еще не приходилось.
     - Горько, милые вы наши, - мягко сказала Клавдия Степановна. - Ох, как горько...
     - Надо встать и поцеловаться, - подсказала молодым Алевтина Ивановна.
     Молодые встали и, страшно смущаясь, чмокнули друг друга в губы.
     - Э, так не пойдет, - закричала Тоня. - Целуйтесь, как следует!
     Вадим и Лиза встали и теперь уже парень обнял невесту и впился ей в губы долгим поцелуем.
     - Раз, два, три, четыре..., - начали громко считать ребята. А когда молодые оторвались друг от друга, что есть силы захлопали в ладоши.
     Лиля сидела рядом с сестрой и, несмотря на то, что на лице ее была улыбка, не чувствовала себя веселой и довольной за сестру.
     Посидев еще около часа, Алевтина Ивановна встала и сказала:
     - Ну, ладно. Давайте оставим молодых одних. А нам пора к себе. Вы уж извините, что оставляем вам беспорядок, - обратилась она к Вадиму и Лизе. - А вы, ребята, подождите нас с Клавдией Степановной на улице.
     Ребята тепло попрощались с хозяевами и вышли к подъезду. После этого Клавдия Степановна достала из сумочки небольшой сверток.
     - Это письма вашей мамы, которые вы отказались читать, - сказала она, обращаясь к Лизе и Лиле и положив стопку на стол. - И не спешите их выбрасывать. Придет время, вы сами возьмете и прочтете их.
     - Не забывайте нас, - прощаясь, сказала Алевтина Ивановна.
     Через несколько месяцев, в общий выходной от работы день, Вадим и Лиза направились в гости к Лиле.
     Открывшая им Мария Григорьевна настойчиво попросила из зайти к ней. Обратив внимание на ее встревоженный вид, Лиза спросила:
     - Что случилось?
     - Ой, Лизонька, беда у нас.
     - Что такое? - испугалась Лиза. - Что-то с Михаилом Ефимовичем?
     - Нет, с ним все нормально. А вот Лиля...
     - Заболела что ли? - спросил Вадим?
     - Мужчина сейчас у ней. Сидят, выпивают...
     Лиза с изумлением уставилась на пожилую соседку:
     - И часто у ней такое?
     - Часто, Лизонька, часто..., - ответила та.
     - Зачем, зачем она так? - простонала Лиза.
     В это время из магазина вернулся Михаил Ефимович. Узнав, о чем идет речь, он сказал:
     - В ней, возможно, проявились гены матери.
     - Что же делать? - Лиза посмотрела на Вадима. - Может быть поговорить с ней?
     - Едва ли это поможет, - в раздумье проговорил Михаил Ефимович. - У женщин особое устройство не только организма, но и психики. Уж если она вступила на скользкую дорожку, то сойти с нее может не скоро, если вообще сойдет.
     - Все потому, что она осталась один на один с реальной жизнью, - рассудительно произнес Вадим. - Вот она и растерялась.
     - Но и оставлять все, как есть, нельзя, - заговорила Мария Григорьевна. - Этот омут затягивает все сильнее и сильнее. Я пыталась поговорить с ней, но она посоветовала мне не лезть в чужую жизнь и лучше заниматься собой. Мне кажется, что в данном случае следует обратиться к психотерапевту. Это явно клинический случай.
     - Она не пойдет, заупрямится, - Лиза покачала головой. - Скажет: "Что вы меня, за психа держите?" Еще и нагрубит. Знаю я ее характер.
     - Но ведь безвыходных положений не бывает, - Мария Григорьевна посмотрела на мужа.
     - Не бывает, - согласился тот. - Только выхода из настоящей ситуации мы не видим. И вы извините, ребята, но сейчас к ней лучше не заходить. Она в разгульном настроении, нагрубит и рассорится с вами.
     - Ладно, тогда мы пойдем, - согласился с ним Вадим. - Выберем время, когда она будет трезвая и одна.
     - Вот это правильно, - кивнул головой Михаил Ефимович. - Приходите, мы всегда рады вас видеть...
     Ребята уже собирались уходить, Мария Григорьевна засуетилась:
     - Подождите, я вам с собой подарочек соберу...
     - Спасибо, - отказался Вадим и обнял Лизу. - У нас все есть, мы же оба работаем и зарабатываем.
     - Как бы я хотела иметь таких вот детей, - проводив гостей, сказала Мария Григорьевна. - Умных, рассудительных, самостоятельных.
     Не говоря ни слова, муж обнял и поцеловал жену.
     - Ты кормить меня сегодня собираешься? - ласково спросил он.
     - Да разве тебя прокормишь, ненасытного? - также нежно проворковала она.
     Через неделю, когда Лиза была одна дома, раздался звонок в дверь. Открыв ее, она увидела Лилю с каким-то потрепанным мужиком, лет на пятнадцать старше сестры, явно бомжеватого вида.
     - Привет, - поздоровалась гостья.
     - Привет, - растерянно проговорила Лиза.
     - Да мы ненадолго, - ответила та. - Слушай, выручи деньгами. Нам всего-то нужно сотню.
     - На водку? - спросила Лиза.
     - А тебе не все равно? - грубовато ответила старшая сестра.
     - На водку не дам, - твердо заявила младшая.
     - Чего ты жлобствуешь? - встрял в разговор мужик.
     - Помолчи, - оборвала его Лиля. - Слушай, сестренка, очень нужно. Выручай...
     - Если ты голодна, заходи, накормлю, - также твердо продолжила Лиза. - Только без этого чучела.
     - Чего? - взревел было мужик, но Лиля жестом остановила его.
     - Лиза, я же отдам, - продолжила канючить сестра.
     - Извини, но на пьянку не дам. - Да и Вадим убьёт меня, если узнает.
     - Он не узнает, если ты сама не скажешь ему, - стояла на своем Лиля.
     - Лилечка, да пойми ты - ты же пропадешь совсем. Нельзя так опускаться, - умоляюще проговорила Лиза. - Остановись!..
     - Да пошла она на хрен, - ругнулся мужик и потянул Лилю за собой. - У твоей сестры снега зимой не выпросишь.
     - Эх, ты! - Лиля уничтожающим взглядом окинула сестру. - Жмотина. Ну и черт с тобой! Подавись своими деньгами!
     Закрыв за незваными гостями дверь, Лиза села на диван  заплакала. Немного успокоившись, она встала и, даже не понимая, для чего она это делает, открыла ящик стола и вытащила оттуда связку писем, некогда отправленных матерью в детский дом. Открыв одно из них, она прочитала:
     "Дорогие мои Лилечка и Лизочка, родненькие мои, милые мои девочки!
     Пишет вам ваша мама, пишу и плачу. Что же я натворила в жизни, нет мне никакого прощения. Я ежедневно молюсь и вспоминаю вас и проклинаю себя за то, что натворила. Я понимаю, почему вы не отвечаете на мои письма - наверное, на вашем месте ненавидела бы свою мать. Но, Господи, что же мне сделать, чтобы вернуть моих кровиночек? Я не знаю, что мне делать, но готова пойти на любые жертвы, чтобы вернуть если не любовь, то хотя бы ваше доверие ко мне. Умоляю вас на коленях - простите меня. Ваша мама."
     Лиза положила письмо на стол и горько заплакала, закрыв лицо руками.
     В этом состоянии ее и увидел пришедший с работы Вадим. Он молча сел рядом, увидев раскрытое письмо, прочитал его и молча обнял жену. Та тут же уткнулась ему в грудь и зарыдала едва ли не в полный голос.
     - Поплачь поплачь, - тихо и ласково говорил он, гладя жену по голове.
     Слегка успокоившись, Лиза подняла мокрые глаза на мужа и спросила:
     - Что же мне делать?
     - В сентябре у меня и у тебя будет отпуск. Давай-ка махнем к матери, посмотрим, как она там. Потом и решим, как с ней быть.
     Благодарная Лиза ласково прижалась к мужу и постепенно стала успокаиваться...

     Солнечным апрельским днем Лиза одела трехмесячного Василька и отправилась с ним на прогулку. Яркое солнце приятно грело лицо, настроение было весеннее.
     Неожиданно на противоположной стороне улицы она увидела сестру и окликнула ее. Но та, оглянувшись и увидев приветливо машущую Лизу, отвернулась и резко ускорила шаг.
     "Обиделась, - поняла Лиза. - Обиделась на то, что денег не дала на пьянку с мужиком. Ну и пусть. Не хочешь разговаривать, не надо".
     Но теперь уже и день не казался таким приятным, да и ноги почему-то начали время от времени скользить. Погуляв еще немного, она решительно развернулась и направилась домой.
     Вечером, когда Вадим пришел с работы, она рассказала ему о случайной встрече с сестрой.
     - Давай сходим к ней в следующее воскресенье, - предложил он. - А то неудобно как-то получается - сестры, а ведете себя, как чужие.
     - Сходим, - согласилась Лиза. - Заодно и племянника ей покажем.
     - Вот и ладно, - закончил разговор на эту тему муж.
     Как и было договорено, взяв с собой сынишку и купив сладостей к чаю, они направились в гости к Лиле. Дверь им открыла Мария Григорьевна. Она явно обрадовалась приходу молодой пары и особенно маленькому Васильку, который, проснувшись,  с серьезным видом рассматривал незнакомую ему женщину.
     - Миша, - позвала она. - Иди посмотри, кто к нам пришел!
     Михаил Ефимович вышел в коридор и искренне обрадовался ребятам.
     - А ну-ка, покажите мне этого богатыря, - он протянул руки к малышу, но тот, увидев бородатую физиономию в очках, испугался и заплакал.
     - Ну, напугал ребенка, - укоризненно проворчала Мария Григорьевна, отворачивая Василька от мужа. И тот сразу успокоился.
     - Ему надо, чтобы он сначала рассмотрел вас издали, чтобы привыкнуть, - засмеялся Вадим.
     - Пожалуй, ты прав, - согласился с ним мужчина. - Раздевайтесь, проходите к нам, будем чай пить из нашего раритетного самовара.
     - Да мы к Лиле, - сказала Лиза. - Давно не виделись, все заботы с малышом мешали.
     - А Лили нет, - помолчав, ответила хозяйка. - Вот уже третьи сутки, как не ночует и домой не приходит.
     - А где же она, - растерялась Лиза.
     - Кто ее знает, - вступил в разговор Михаил Ефимович. - Мы даже специально в магазин, где она работает, ходили. Но там ничего вразумительного не сказали. Посмеялись только - дело молодое, сами понимаете...
     - Мы даже в милицию ходили, - продолжила Мария Григорьевна.
     - И что? - спросил Вадим.
     - В милиции она. Забрали за какое-то нехорошее дело. А конкретно ничего не ответили, - Михаил Ефимович развел руками. - Вы, говорят, чужие ей люди.
     - А в каком отделении? - спросил Вадим.
     - В двенадцатом.
     - Пошли туда, решительно объявил молодой человек. - Нам должны сказать, что с ней случилось.
     - Как, с ребенком? - растерялась Лиза.
     - Именно с ребенком, - ответил муж.
     - Ребята, вы хоть бы чайку попили, - просяще произнесла Мария Григорьевна, но Михаил Ефимович остановил ее:
     - Им сейчас не до чая, коли беда такая.
     - Мы в другой раз обязательно придем, - пообещала Лиза. - А сейчас извините нас, пожалуйста.
     - Удачи вам, - крикнул им вслед Михаил Ефимович, закрывая за ними дверь.
     Уложив сына в коляску, Лиза решительно направилась к отделению милиции, но Вадим придержал жену:
     - Ты только успокойся, а то мы не сможем ничего толком объяснить.
     - Хорошо тебе рассуждать, - ответила она. - Мы - на свободе, а она за решеткой.
     Дежурный офицер, выслушав сбивчивый рассказ девушки, объяснил:
     - Наводчица она. В ресторане заманивала подвыпивших мужиков, уводила, а в темном месте их ждали подельники. Таким образом грабили. Хорошо, что еще никого не убили...
     - А можно с ней увидеться? - с надеждой спросила Лиза.
     - Не положено, - ответил дежурный. - Только с разрешения следователя.
     - А следователь на месте? - спросил Вадим.
     - Да вы что! - засмеялся дежурный. - Сегодня же выходной, воскресенье. Приходите завтра.
     - А можно ей передачу передать?
     - Не положено, - снова проговорил тот. Но взглянув на вконец расстроенную молодую маму с ребенком, нехотя спросил:
     - Что у вас там?
     - Мы шли к ней в гости, накупили кое-что к чаю, - заспешила Лиза. - Ничего особенного - конфеты, вафли, печенье...
     - Ладно, оставляйте, - смилостивился лейтенант. - Передам. От сестры?
     - Да, от родной сестры с мужем и племянником, - обрадовалась Лиза. А потом почему-то добавила: - Детдомовские мы...
     Выйдя из отделения милиции, Лиза вздохнула:
     - Господи, как же ей не везет!
     - Не везет, - передразнил Вадим. - Сама влезла в эту грязь, никто ее туда не толкал.
     - Что же делать-то? - почти стонала Лиза - Как ей можно помочь?
     Подумав, Вадим ответил:
     - Вот что. Сегодня воскресенье, мы ничего не сможем сделать. А завтра я отпрошусь на пару часов с работы и мы с тобой сходим к Алевтине Ивановне. Посоветуемся. Тем более, что она все ходы и выходы знает в чиновничьих кабинетах. И ребят нередко из милиции вытаскивала. Она может помочь...
     На следующий день, как и было договорено, Вадим с Лизой и Васильком стояли у входа в детский дом. Вахтер Лукич узнал их и впустил, заодно посмотрев и похвалив малыша.
     - Алевтина Ивановна здесь? - спросил Вадим.
     - Здесь, где же ей еще быть? - ответил тот.
     Директрису они увидели практически сразу - она стояла и обсуждала что-то с Клавдией Степановной и завхозом Антониной Александровной. Увидев подходящих ребят, женщины окружили их. Поздоровавшись с пришедшими, она стали рассматривать и восхищаться Васильком, гадая, на кого он больше похож. Когда эмоции поутихли, Вадим сказал директрисе:
     - Алевтина Ивановна, у нас к вам дело.
     - Хорошо, пройдемте в кабинет, - ответила та.
     И уже обращаясь к коллегам спросила:
     - Все поняли?
     - Да, - ответили те. - Все сделаем, как надо.
     - Ну, юное семейство, что случилось? - спросила она, войдя в кабинет и закрывая дверь. - Беда какая?
     - Лилю посадили в тюрьму, - выпалила Лиза.
     - В тюрьму, - протянула та. - Что она натворила?
     Вадим коротко рассказал о случившемся.
     Выслушав историю, поведанную Вадимом, Алевтина Ивановна покачала головой.
     - Да, несладко дается переход из детского дома в самостоятельную жизнь, - выдохнула она. - И не она первая попадает в такую ситуацию.
     Помолчав немного, она слабо улыбнулась и спросила:
     - А у вас-то все нормально?
     - Да, все хорошо, - ответила Лиза. - Спасибо вам.
     - Хоть у вас-то проблем нет, - снова вздохнула директриса. - Ладно, попробую помочь Лиле. Есть у меня кое-какие зацепки. Только вы уж сами не чудите.
     - Правда, у нас все нормально, - подтвердил Вадим слова жены. - Вот в начале осени хотим поехать к их матери.
     - Вот это очень правильно, - согласилась Алевтина Ивановна. - Она осталась одна и ей нужна поддержка.
     Сразу же на следующий день она отправилась к следователю, который вел дело об ограблениях. Выслушав ее рассказ о тяжелой судьбе девушки и о том, как трудно воспитанникам втянуться в самостоятельную жизнь, следователь сказал:
     - Да я все понимаю, но преступление налицо и оно зафиксировано документально.
     - Но ведь она впервые оступилась, - настаивала Алевтина Ивановна. - Это должно учитываться? Вы понимаете, если она попадет в тюрьму, то пропадет окончательно. Вся жизнь покатится под откос. А сейчас еще можно все исправить. Она же не закоренелый преступник...
     - Вообще-то смягчающим обстоятельством может послужить то, что она участвовала только в одном эпизоде грабежа. Да и непосредственно в ограблении не участвовала. Так что можно будет рассчитывать на условный срок.
     - Вот, - согласилась с ним директриса. - А этот условный срок и послужит для нее сдерживающим фактором, заставит быть осторожней в поступках.
     - Может быть, может быть, - согласился с ней следователь. - У меня самого двое, так мы с женой намучились достаточно. А уж с детьми, оставшимися без родительского надзора, наверное, просто беда...
     - А что делать? - согласилась с ним Алевтина Ивановна. - Не выбрасывать же их на улицу...
     - Хорошо, - согласился следователь. - Я изложу материалы соответствующим образом прокуратуре, заодно и поговорю с прокурором, которому поручат это дело.
     - И, если можно, с адвокатом, - попросила Алевтина Ивановна.
     - Умеете вы уговаривать, - уже откровенно засмеялся следователь. - Не напрасно же о вас в городе говорят, как о даме, умеющей убеждать и добиваться своего.
     - Работа такая, - прощаясь, сказала директриса. - Кто же защитит этих сирот?
     Через полтора месяца состоялось судебное заседание, на котором присутствовала Лиза и директриса.. За грабежи их организаторы получили полновесные сроки, Лиле определили один год условно...          

     Конец августа выдался удивительно теплым и солнечным, словно лето хотело нагреть природу так, чтобы солнечного тепла хватило на всю долгую зиму.
     И в самом начале сентября Вадим и Лиза с маленьким Васильком сели в поезд, направляясь к матери девушек. В полдень они уже прибыли на нужную им станцию и на автобусе доехали до районного центра Тетерево, откуда им предстояло пешком преодолеть четыре километра до родной деревни Лизы.
     Василек мирно посапывал в коляске, а Вадим не успевал любоваться природой вокруг.
     - Какая же красотища! - восхищался он. - Вот так бы и жил здесь все время...
     - Да, для Василька это было бы неплохо, только здесь работы нет. На что жить будем?
     - Ничего, мы сюда будем в отпуск ездить, - засмеялся муж. - Я на рыбалку буду ходить, кормить вас рыбкой.
     - Знаешь, я все-таки очень волнуюсь, - сказала Лиза. - Как там мать?
     - Не паникуй, - успокоил ее Вадим. - На месте все увидим. Что заранее мотать себе нервы?
     - Тебе хорошо говорить - это не твоя мать, а мне каково?
     Вскоре сквозь просвет леса показалась деревня.
     - Это она? - спросил Вадим.
     - Да, - коротко ответила Лиза. - Подожди немного, что-то сердце забилось. Посмотри - даже руки дрожат.
     - Давай посидим на травке, успокоишься.
     Минут через десять Лиза встала и решительно сказала:
     - Все, пошли. Нечего здесь рассиживаться.
     Молодые люди, едва вступив на единственную улицу деревеньки, сразу же увидели трех старушек, подозрительно и с явным любопытством уставившихся на посторонних.
     - Здравствуйте, - поздоровались с ними Вадим и Лиза.
     Старушки молча покивали головами. Лиза обратилась к ним:
     - Вы меня не узнаете?
     - Не узнаем, милая, - ответила одна из них. - А ты чья же будешь?
     - Лиза я. Плахина.
     - Батюшки, - засуетились старушки. - Да разве узнаешь тебя? Тебя же увезли, когда тебе было годиков шесть или семь.
     - Пять с половиной.
     - Лиза, так вас же было двое, - спросила одна из старушек. - Запамятовала, как ее звали...
     - Лиля. Она осталась в городе, на работе не отпустили. А мы вот...
     - Твой что ли, - старушки склонились над коляской.
     - Наш, - с гордостью ответила Лиза, посмотрев на Вадима.
     Женщины принялись расхваливать ребенка. Наконец, одна из них, Анисья Петровна, кивнула в сторону Вадима:
     - А это, надо понимать, муж?
     - Вадим, - вместе произнесли Вадим и Лиза и от этой неловкости засмеялись.
     - Мальчонка-то весь в отца, - проговорила одна их старушек. - А ты, Лизонька нас не помнишь?
     - Да где ей помнить? - ответила ей Анисья Петровна. - Она же была совсем махонькая да и сколь лет прошло...
     - Как там мама? - не выдержала Лиза.
     - А чего с ней сделается? - ответила Анисья Петровна. - В огороде, скорее всего, копается. Государству-то мы не нужны, старые перечницы. Платят грошовую пенсию и считают, что отделались от стариков. Ладно, идите. Мать-то знает, что вы приехали?
     - Нет, мы не сообщили, - ответил за жену Вадим. - Хотели сюрприз ей сделать.
     - И то ладно, - кивнула головой Анисья Петровна. - Она уж, небойсь, все глаза проглядела, вас ожидаючи.
     Вадим и Лиза кивнули старушкам и направились к бывшему дому Лизы.
     Войдя в калитку и подойдя к двери, они увидели, что щеколда накинута, закрытая вместо замка гвоздем.
     - Чего это так заперто? - удивился Вадим. - А если...
     - Да ты что, - засмеялась Лиза. - У нас воров никогда не бывало да и красть нечего. А мама наверняка за домом в огороде.
     Обогнув дом, они увидели склоненную над грядкой мать, которая их не заметила.
     - Мама, - сдавленным голосом позвала Лиза.
     Женщина медленно разогнулась, посмотрела на них и молча осела на грядку.
     Лиза кинулась к ней и обняла плачущую мать. Потом помогла ей подняться. Та, вытирая слезы краем платка,смотрела на дочь и постоянно повторяла:
     - Лизонька, доченька моя...
     - Пойдем, я познакомлю тебя с мужем и внуком.
     Подойдя к Вадиму, она робко поздоровалась:
     - Здравствуйте. Галина Владимировна.
     - Здравствуйте, - ответил он. - Меня зовут Вадим, а это Вася-Василек. Ему уже восемь месяцев.
     Проснувшийся малыш с удивлением таращил глазенки на незнакомую тётю.
     - Ой, какая прелесть! - восхитилась та. - Можно я возьму его на руки?
     - Конечно можно, - солидно ответил Вадим. - Вы же бабушка.
     Галина Владимировна осторожно вынула мальчика из коляски и прижалась к нему.
     - Родненький ты наш, - начала она целовать его. - Василечек... 
     - В дом-то позовешь, - улыбнулась Лиза. - А то Василька пора кормить, да и переодеть надо.
     - Ой, я совсем голову потеряла от радости, - засуетилась мать. - Вы уж не обращайте внимания - не успела убраться...
     Но в доме оказалось довольно чисто и убрано.
     В это время малыш заплакал.
     - Он, наверное, мокренький, - засуетилась бабушка.
     - Он в памперсах, - ответил Вадим. - Но все равно их надо сменить.
     - Ничего вы не понимаете, Василий Вадимович просто хочет кушать, - Лиза взяла ребенка и положила на кровать. - Сейчас. маленький, мамка покормит тебя
     Насытившись, ребенок снова уснул, а гости начали распаковывать свои вещи. Достав красивую коробку конфет, Лиза сказала:
     - А это просила передать тебе Лиля.
     Женщина прижала коробку к груди и снова заплакала.
     - Ну, чего ты, мама? - Лиза прижалась к ней. - Все же хорошо, все нормально...
     Успокоившись, та засуетилась.
     - Вы же с дороги, голодные...
     - Давай поставим чайник, а продукты мы привезли с собой. А готовить начнем завтра, - Лиза погладила мать по плечу.
     Рано утром следующего дня Галина Владимировна сквозь сон услышала какой-то шум во дворе. Она встала, оделась и вышла из своей каморки. Проходя через горницу, она увидела, что дочь спала, к груди ее прижался малыш. Вадима не было.
     Выйдя во двор, она увидела, что Вадим, раздевшись до пояса, рубил дрова.
     - Ты что не спишь? - спросила она.
     - Выспался, чего зря валяться, - ответил он.
     - Вадим, давайте я вам сегодня баньку истоплю, - предложила тёща. - Ты мылся когда-нибудь в деревенской бане?
     - Да нет, не приходилось. Я же всю жизнь прожил в городе.
     - Вот и ладненько. А я пойду закончу морковь собирать, что вчера не докончила.
     - Помочь вам?
     - Да нет, - улыбнулась Галина Владимировна. - Это дело женское.
     После обеда Галина Владимировна начала носить дрова в баню. К ней подошел Вадим.
     - Вы скажите, что надо делать? Воды наносить?
     - Да, в котел и в кадку.
     - Так я наношу. Где ведра?
     - А ты умеешь обращаться с колодцем? - усмехнулась тёща.
     - Да уж как-нибудь соображу.
     - Ну, тогда давай.
     Вскоре баня была протоплена и ребята хотели взять с собой Василька, чтобы помыть его.
     - Вы что, разве можно? - воспротивилась хозяйка. - Там же жарко. Вот помоетесь вы, потом я, а уж потом, когда основной жар уйдет, тогда и мальчика можно помыть.
     На том и порешили.
     Маленький Вася с удивлением и смеясь, с видимым удовольствием плескался в теплой ванночке и даже захныкал, когда его вытащили и стали вытирать.
     За время отпуска Вадим почти ни минуты не сидел без дела, залатав кусками толя протекающую крышу, Врыл новые столбы у калитки, поменял покосившуюся стойку у крыльца...
     Зашедшая якобы по делам Анисья Петровна, обращаясь к хозяйке, заметила:
     - Ишь, парень-то какой деловой! Повезло Лизутке.
     - Да уж, - Галину Петровну распирало от гордости за дочь и зятя. - Ни минуты без дела не посидит.
     - Видать, тоже побила его жизнь, - покачала головой соседа. - Городской, а все умеет...
     Через неделю молодая семья уезжала домой. Несмотря на уговоры, Галина Петровна пошла провожать их до самой станции. И пока они шли пешком, она все время порывалась взять внука на руки. Но Вадим каждый раз пресекал эти попытки:
     - Нечего баловать. Привыкнет - потом намучаемся мы с ним.
     Но когда они собирались садиться в автобус в райцентре, он не стал возражать, чтобы тёща подержала на руках внука. Когда же молодые сели в поезд, она стояла на перроне до тех пор, пока не скрылся из вида последний вагон.
     На следующий же день после возвращения, по настоянию Лизы, они направились в гости к сестре.
     Та была дома и, увидев сестру с мужем и ребенком, искренне обрадовалась. Выслушав рассказ Лизы, как их встретила мать и как та обрадовалась, когда Лиза передала той коробку конфет от старшей дочери, Лиля промолчала и только тихо вздохнула.
     Вадим, чтобы не мешать сестрам, вышел на кухню ставить чайник и задержался там. Через некоторое время туда вошла Мария Григорьевна. Расспросив молодого человека о том, как они съездили и как их приняла мать, она с облегчением сказала:
     - Вот и хорошо. Дай бог, чтобы и в дальнейшем все было также.
     - А как здесь Лиля? - спросил Вадим.
     - Знаешь, после суда резко переменилась, - зашептала женщина. -  С работы зайдет только в магазин и сразу домой. Мы с Михаилом Ефимовичем стараемся отвлечь ее от одиночества, приглашаем к себе то чайку попить, то телевизор посмотреть. Первое время отказывалась выходить из своего заточения - стеснялась, но потом постепенно стала более разговорчивой, более общительной. Замуж бы ей надо, ребеночка родить, тогда все наладится.
     - Наверное вы правы, - согласился с ней Вадим. - Человеку не свойственно жить одному.
     В это время на кухню вышла Лиля.
     - Там Василек проснулся. Лиза кормит. Такой замечательный мальчишка...
     В это время в дверь позвонили.
     - Кто это? - удивилась Мария Григорьевна.
     - Это ко мне, - смутившись, сказала Лиля.
     Она открыла дверь и Вадим с удивлением увидел Алешку, одного из своих приятелей, вышедшего из детского дома на год раньше их. В руках парень держал три красные гвоздики. Увидев Вадима, он смутился:
     - Привет!   
     - Привет, Алеха! - ответил Вадим, пожимая тому руку. - Сколько лет, сколько зим...
     Мария Григорьевна, чтобы не смущать молодых, ушла в свои комнаты. Услышав громкий разговор, вышла Лиза.
     - Во, Алешка! Привет, пропащий, - воскликнула она.
     - Привет, - все еще смущаясь, ответил гость.
     - Пошли пить чай? - разрядил обстановку Вадим. - Чего в коридоре
торчать?
     Лиля постучала соседке в дверь и попросила у выглянувшей соседки:
     - Мария Григорьевна, вы не одолжите нам пару чашек, а то вон какая компания собралась.
     - Ну, конечно, Лилечка. Держи...
     Когда Вадим с Лизой собрались уходить, вместе с ними вышла и Лиля, держа племянника на руках. Пока она с Вадимом укладывала Василька в коляску возле подъезда, Мария Григорьевна спросила намеренно задержавшуюся Лизу:
     - Ну, как вам она?
     - Повеселела, с Алешкой встречается. А в отпуск решила поехать к маме, - ответила девушка.
     - Вот это правильно, - сказал выглянувший в коридор Михаил Ефимович. - Нельзя мать оставлять одну. А вы заходите почаще, а то мы скучаем по Васильку.
     - Спасибо вам за все, - Лиза поцеловала обоих и поспешила к семье.
     - Слава тебе, Господи, - произнесла Мария Григорьевна. - Кажется, жизнь налаживается.
     - Так и должно быть, - Михаил Ефимович обнял жену. - А не пойти ли нам погулять?
     - А что, пойдем, - задорно ответила жена. - Может быть, и ты мне цветы купишь.
     - А это зависит от того, как ты себя вести будешь, - улыбаясь, ответил муж...