Вихорь атаман

    Вот ужо, брат мой, знаменита Россия-матушка именами казаков донских вольных. Увенчаны они славою в боях с неприятелем вражеским. Сколько баек да легенд народ русский о них сложил. Поди, всех имен-то и не упомнишь, а баек не перескажешь. Но вот всяк знает о подвигах Стеньки Разина да Кондратия Булавина, Ермака Тимофеевича да графа Орлова-Денисова, генералов Ивана Ефремова да Якова Бакланова. Но пуще всех почитают у нас на Дону бессмертную славу Матвея Платова – великого и прославленного вихрь-атамана.

    Да и я, брат мой, еще детства тоже увлекся военными подвигами донских казаков. Был у нас на хуторе старик кривой. На одну ногу прихрамывал, вот его бабы хуторские и прозвали «кривым». Чудной такой, вот поболтать любил. Многие над ним подсмеивались. Гутарили;, что свихнулся он, вот и мелет чепуху всякую. А мне-то, мальцу любопытному, все в ту пору интересно было. Дай, думаю, спытаю я того старика, о чем он это народу байки рассказывает? Так вот и пришел к нему однажды в хату на вечерю. Да и повод тут как раз случился выгодный – на хуторе старых казаков-вояк чествовали. Вот и просидели мы с ним до полуночи.

   Так вон оно дело-то как было. Дед-то оказался не только старым воякой, но знатоком баек казачьих. Особливо про войну 1812 года много рассказывал. Ну, моему любопытству тут предела не было:
    - А откуда вы, дедуля, все эти байки знаете?
    А он на меня зырь глазками лукавыми, да и ответ держит:
    - А вот когда мне столько годков было, як тебе ныне, мой дед и сказывал все эти байки про подвиги донских казаков в заграничных походах 1812 – 1814 годов. А откуда дед-то знал все это и мне не ведомо.
   Замолчал я, чтоб дедо;чка того не раздратовать;;, и стал внимательно его слухать. Так вот как сейчас помню все байки того деда. Ну, может, что и призабыл за полвека, да то и не страшно… Ищо интересней будет. Так вот слухай сюда, брат мой, как все дело-то было…

   Казачки наши в Отечественную войну 1812 года прославились на весь мир своими подвигами бесстрашными. А честь и хвала им такая благодаря нашему прославленному графу Матвею Ивановичу Платову, атаману Всевеликого войска Донского. Конные его казаки не только по всей России-матушке прошлись, изгоняя француза ненавистного, но и по Европе прокатились победным маршем. А Платов-то наш ешо до этих годков себе славу невиданную заслужил с казаками нашими донскими в десятках походах русской армии во всех компаниях военных русской армии. Орденов ужо у атамана було – видимо не видимо! Сам ампиратор российский Александр Первый его возлюбил, як брата родимого. Вот оно как! «Ни хвост собачий, а казак донской», - поговаривали на Руси в те времена давние, сравнивая ампиратора французского Наполеона с нашим прославленным Матвеем Платовым.

    Да ты далее слухай… С начала 1813 года понеслась казачья конница атамана Платова по всей Европе, освобождая один за другим города по земле немецкой и французской от ненавистной армии Наполеона. К весне уже пол Европы освободили дончаки от француза. Александр Первый опять любимца свого наградить намеривается. А тот от скромности возьми, да и намекни:
   - Да, ты государь мой, лучше казаков донских похвалой удостой, чем меня одного к наградам представлять.
   Смутился российский ампиратор, призадумался. А через месяц, 13 апреля 1813 года, в своей главной квартире в Дрездене издает знаменитый «Высочайший манифест с изъявления Монаршей признательности Войску Донскому за его заслуги в Отечественную войну», текст коего и по ныне почти каждый знатный казак на Дону помнит.

    В середине сентября разбил Иван Матвеевич у Альтенбурга немецкого французский корпус Лефевра и преследовал его до самого города Цейца. В начале октября в знатной битве под немецким Лейпцигом, за что от ампиратора Александра получил высшую награду российскую – орден Святого Андрея Первозванного. К середине октября снова поразил остатки армии Лефевра под Веймаром, а потом помог баварскому корпусу генерала Вреде удерживать француза у Ганау. 20 октября Платов занял Франкфурт на Майне, в котором и разместилась главная штаб-квартира глав союзных государств. Российский ампиратор Александр Первый опять Платову награду метит. А наш атаман, хоть и в дружбе с ампиратором ходил, все равно оставался скромным воякой.
   - Да будет, Ваше величество, - говорит Платов. – Ужо и цацки эти вешать некуда. Пущай моих казачков награждают – они славу-то русской армии завоевывают.
   Дивится Александр Первый такой скромности и приказывает наградить донского генерала бриллиантовым пером с вензелем самого ампиратора и лаврами для ношения на шапке.
   - Коли у тебя, любезный Иван Матвеевич, на груди место для ордена моего не найдется, так носи его на кивере;;; своем атаманском, чтоб издалека видна была слава твоя, отмеченная нашим амператорским велением.

   Вот, говорят, как оно было. А что нашему атаману сделается? Он на эти цацки ноль внимания, ему бы с шашкой на коня любимого, да в бой смертельный с неприятелем. А конь у него в аккурат был знатный, Леонидом звался… Из наших донских рысаков, пол Европы на нем Матвей Иванович промчался. Были и другие боевые кони, ну уж больно люб атаману именно Леонид был. Так вот оно как было…

   Да ты сюда слухай, брат мой, дальше ишо антересней! Не мог долго сидеть без дела Матвей Иванович подле амператора. Рвался в бой прославленный дончак! И вновь его легкие конные казачьи отряды увенчали себя славой немеркнущей при Лаоне и Эпинале, Шарме и Немуре, Арсисе и Сезоне;;;. За такие быстрые набеги и неминуемые быстротечные победы не только среди своих казаков, но и по всей Европе стали называть графа Матвея Ивановича «вихорь – атаманом»: налетит с казачьей конницей, как вихрь в поле, разобьет мгновенно неприятеля, да и исчезает моментально, прихватив пленных да вооружение неприятельское.
    Вот так и вошел наш прославленный атаман со своими казачками в Париж. Ужо сколько тут радостей было! Дамочки французские казачкам донским глазки строят, а они – ни бровью, ни усом! Гордые казаки наши донские!   Расположились на знаменитых парижских Елисейских полях, да и повели в Сену донских скакунов поить. Так что, брат мой, донской казак ещё в давние времена в Париже с конем своим верным расхаживал.
    А Александру Первому самому шикануть перед парижанами хочется. Устраивает он смотр военных войск российских в центре Парижа, а впереди казаков платовских выстроить повелевает. А дед кривой мне тогда еще сказывал, что казачьи полки в те времена назывались в честь героев различных или командиров полков. А фамилии-то донские тогда странные были, все на поповский манер смахивали. Так вот, принимает российский амператор Александр Первый парад от самого Матвея Платова, а тот и представляет ему свои войска:
    - Полк, Ваше Величество, атамана Дячкина... Полк генерала Дьячихина… Сотня Дьякова... Полк капитана Дьяконова... А это полк Попова 8..., отряд Протопопова...,  полк Апостолова…
    Молча и с гордостью приветствует Александр полки казачьи. Вот и к последнему подходит:
    - Полк Попова 13, Ваше Величество! – громко представляет Матвей Иванович.
    - А где же полк Иисусов? – удивленно и с ехидством вопрошает амператор Платова.
    - Не успели сформировать, Ваше Величество, военная компания закончилась!
Вот он каков был, наш атаман, никто не мог с ним соперничать в находчивости казачьей и смекалке полководческой.
    После этих событий графу Матвею Платову поручено было сопровождать с группой своих офицеров Александра Первого в Англию, в стольный град союзников – Лондон. А слава наших казаков и там гуляет по всем городам и селениям. С особыми почестями встретила английская знать российского амператора-победителя. Но не успел атаман Платов спуститься с трапа корабля, как народ английский подхватил его на руки и понес вслед за миссией Александра Первого.
   - Да будет вам, братушки, отпустите, Богом прошу! Не пристало казаку на руках ездить, он в седле сидеть должен, - взмолился Матвей Иванович.
   Опустили на землю, цветами закидали. Сел Матвей Иванович на свого любимого коня и последовал за амператором. Сказывают, что после этого случая этот корабль переименовали именем графа Платова. Что тут началось! Лондонские дамы мечутся, места себе не находят, каждая к ноге платовской прикоснуться мечтает. Кто-то прямо на ходу отрезал от кончика конского хвоста коня Платова кисточку, и мигом она по волоску разошлась по дамам, которые уже к вечеру конские волоски себе в головные уборы повтыкали.
А в центре города в апартаментах лондонских правителей Александру Первому и Платову прием устроили, подобного еще долгие годы в Европе не слыхивали. Принц тамошний, восхищенный конём Платова Леонидом, получил атаманского любимца в подарок. Английский принц в свою очередь одарил Матвея Ивановича своим портретом с бриллиантами на орденской ленте.
   А во всем Лондоне проходили ликования величайшие. В лавках самые знатные вещицы выставляли, да английский фарфор расписной изысканный. На одном из приемов Александр Первый не мог удержаться от слов восторга от английского фарфора. А Матвей Иванович, подкручивая свои усы, усмехнулся, да и выпалил государю:
   - Да наши тульские мастера не токмо такое, еще лучшие вещи смастерить могут.
   Диву дался Александр словам Платова. Старик кривой вот сказывал, что по этому поводу байки стали сказывать про тульского Левшу, но он в них не верил. А кто его знает, могет и правда именно после этого атаман Платов разыскал в Туле трех мастеров, один из которых и подковал англинскую блоху-игрушку на четыре подковы. Брехать не стану, чего не знаю – того не знаю.
А после поездки с ампиратором в Лондон Матвей Иванович на Дон воротился. Вот ужо ему встречу в родном Новочеркасске устроили! Весь город вышел встречать прославленного донского атамана. Ликованию предела не было! Всюду слышались восторженные возгласы: «Браво нашему Платову! Ура вихорь – атаману!».

   Вот оно как дело повернулось. Знать было за что славу великую воспеть донскому казачеству в Отечественной войне 1812 года, да предводителю его Матвею Ивановичу Платову – воистину вихорь – атаману.
   Да и ты, друг мой, не смей забывать о подвигах наших предков. Пусть многие воспоминания в байки казачьи вылились, но, знать, повод-то был для этого. В каждой байке большая доля правды имеется. На то они и байки – память русская о своих героях прославленных.


; раздратовать – рассердить, вывести из себя (донской говор).
;; кивер - распространённый высокий военный головной убор в русской армии с 1803 по 1846 годы, чаще носившейся конными офицерами и гусарами.
;;; Лаон, Эпиналь, Шарме, Немур, Арсис, Сезон – старинные названия французских городов.

                ***