Банка компота

Мы с братом сидим на зимней рыбалке и упорно смотрим на неподвижные поплавки в лунке. 
- Был бы автомобиль, могли бы на Веселовское водохранилище поехать, - мечтательно говорит брат.- Вот там рыбалка так рыбалка.
- Может, надо было зятьев сагитировать? Они ведь тоже рыбаки у тебя, - говорю я.
- Да понимаешь, - он умолкает, будто не уверен, что мне удастся его понять, но потом все же продолжает. - В прошлый раз я с ними поехал, они  немного посидели, поймать ничего не смогли и засобирались домой. А у меня только клевать начало. Будь бы у меня машина, я бы еще половил. А так... Пришлось с ними домой уехать.
Я вдруг подумал: «А что, куплю-ка я брату «Жигули». Сколько той жизни, как говорил один уральский знакомый.»
Сказано-сделано. Вернувшись домой, я в Интернете подобрал седьмую модель, сделал заказ и, приехав в следующий раз в Ростов, оплатил покупку и тут же забрал машину.
Радости брата не было предела.
- Ну, браток, теперь я сам себе хозяин! Буду с комфортом зимой и летом на рыбалку ездить.
Летом брат вообще-то рыбачит на шлюзах, где работает электриком, и может легко обходиться без машины. Но зимой действительно машина нужна, как воздух, потому что вся рыба на «Веселом» - так местные зовут Веселовское  водохранилище. И находится оно километрах в семидесяти от станицы Манычской, в которой живет брат.
Невестка, жена брата, виду не подавала, но все равно было заметно, что тоже рада автомобилю. Во-первых, теперь они автомобилисты, а не «абы как». Во-вторых, в силу большого веса, а весит она около 130 килограммов, ездить в Ростов на автобусе ей не очень удобно. Собственно, она и не была там ни разу с тех пор, как они переехали из Казахстана и были на железнодорожном вокзале. Теперь такая возможность у нее будет.
Брат ходит кругами вокруг машины и радуется:
- Да, машина - это другая жизнь. Зимой намерзнусь на льду, а в машину сяду, заведу двигатель, натоплю в салоне, и сразу — тепло. Красота.
Видимо, он так мне спасибо говорит, думаю я. И мне приятно, что брат теперь будет жить более комфортно. Хоть машина и не роскошь, но жить с ней роскошнее, это я по себе знаю. Как ни крути, а тридцать лет за рулем. Даже не представляю себе жизни без автомобиля.
Сделав небольшой круг по поселку, мы возвращаемся домой. Я выгружаю вещи, прохожу в комнатку два на два с половиной метра, где обычно останавливаюсь.
- О, а где "мой" диванчик? - Спрашиваю.
- Да мы его Коле отдали. Он же дом купил, а спать там не на чем.
- ...?
- А мы подумали, Иван Палыч не захочет спать на полу и купит себе новый диванчик.
Мне удается промолчать, но настроение слегко подпорчено.
- Пока можно вот на этом диване поспать, - невестка показывает на диван размером в полтора метра.
  Я хоть и не велик ростом, но все же почти на двадцать сантиметров длиннее дивана. И в мои шестьдесят с лишним лет уже не слишком комфортно спать калачиком. Да и после дарения машины, признаться, не такого приема я ожидал. Думаю, если б я был на их месте, взял бы денег взаймы, но купил бы какую-нибудь кровать, чтобы оказать уважение. А уж позднее гость бы сам догадался, как поучаствовать в погашении «кредита», взятого на покупку "его" спального места.
Мы садимся к столу. Я достаю столичные подарки. Духи для брата и невестки, пакет конфет. Мы беседуем о жизни, вспоминаем умерших родителей, говорим о детях и внуках. В общем, все как всегда. Выпивать брат бросил, как заболел желудок. Я тоже давно избавился от этой привычки, и мы пьем чай с конфетами и печеньем. У брата много винограда, летом росла клубника. Он хвалился, когда общались по телефону, что жена наварила много компоту.
- Браток, ты говорил, что компоту много наварили. Угостите?
- Компот зимой пить будем, - твердо говорит невестка.
- Да ладно, Марина, - говорю я. - Меня ведь зимой у вас не будет. Можно мне мою пайку сейчас получить?
Марина ушла, пришла, но компот на столе так и не появился.
        Брат живет с Мариной почти сорок лет, и знаю я ее довольно хорошо. Ленива, глупа, толста, необразованна - закончила ПТУ на пять лет позднее брата, но всю жизнь просидела дома. Сказать, что занималась детьми, язык не поворачивается, потому что родила она их действительно немало, шестерых. Но из них только старшая Ольга получила среднее образование. Остальные в лучшем случае закончили восемь классов.
        - Марина, как тебе не стыдно? Я купил вам с братом автомобиль, да и кроме него немало всего в дом принес, а ты банку компоту пожалела.
        - Да этот компот еще остыть не успел. Я тебе в прошлый раз компот с абрикосами открыла, ты стакан выпил, а остальное прокисло.
        - Так поставила бы в холодильник, который, кстати, тоже я вам купил. А вы же со стола убираете не после еды, а перед едой. Вот и прокис, наверное, компот.
        Где-то в глубине души я уже понимаю, что зря это говорю, но все равно продолжаю.
        - Посмотри, в каком состоянии у тебя посуда. Стакан взять нельзя, к рукам прилипает. В прошлый раз привез подставку для ножей, а ножи снова вместе с молотком и плоскогубцами в ящике лежат.
        Марина достает подставку для ножей, которая покрылась черной грязью.
        - Я что, эту подставку на стол буду ставить?
        - Так ты ее за год ни разу не помыла, я вижу. Впрочем, как и все остальное... Вы же знали, что я приеду, так чего же не подумали, где я спать буду? - Это я уже к ней и к брату обращаюсь.
        - Ты у нас прямо, как принесса на горошине, - говорит брат. - У нас на этом диване Игорь спал, а он тебя на полголовы выше.
        Мне хочется сказать, что у вас на шестерых детей всегда было не больше двух кроватей, и они спали, кому где придется, так удивительно ли, что такой диванчик для них был благом, но останавливаюсь. Я вдруг отчетливо осознаю, что мы не слышим друг друга. И чем больше я скажу сейчас, тем больше буду потом жалеть. Впрочем, Марина, поджав губку, уже ушла к телевизору, а мы с братом все же ввели разговор в мирное русло.
Ночью, съежившись на лилипутском диване, я размышлял о жизни. В доме, в котором жил брат с женой, кроме телевизора и дивана, на котором я сейчас лежал, все было куплено мной. Почему же мне не дали банку компота, когда я жаждал, и не побеспокоились о месте для ночлега? Детей и внуков я всегда учил искать причину в себе. И вот лежу, ищу ее и не нахожу. Хотя как сказать? Промолчи бы я, все было б иначе. А не сдержался, значит, виноват. От слов осудишься и от слов оправдаешься, сказано где-то в святом писании. Увы, не по делам в миру человека судят, а по словам. Мало ли что я сделал, никто этого не заметил. А вот наговорил сейчас, и это запомнится надолго. Вот ведь точно знаю, что обижать и обижаться грех, а тем не менее лежу и обижаюсь.
- Чего я на них обижаюсь? Почему я считаю, что они должны думать и делать, как я?
- Да потому что надо было дать компоту человеку, который тебе  автомобиль подарил.
- Ты бы дал, а они не дали. Уважай их мнение.
- А если я не могу уважать такое мнение, что делать?
- Тогда больше не приезжай.
- Ну да, надо присылать им деньги по почте.
- Чего ты со своими деньгами не успокоишься? Брат же у тебя не просил автомобиль. И холодильник не просил, и стиральную машину, и газ не просил.
- То есть надо было ничего этого им не покупать?
- Надо было. Но купил, и забудь.
- Мне понять хочется, что я делаю не так. Я предметно стараюсь делать добро, а все мое добро выходит боком. Двадцать лет назад взял к себе на работу Веню Гартмана, потому что он был в жуткой депрессии после смерти сына. В итоге Веня оправился, потребовал свою долю, а когда не получил ее, уехал в Германию и забыл, как меня зовут. Потом был кум Борис, которого я также из сострадания взял на работу. Финал тот же. А друг юности Георгий Суворов, который заявил «больше мне не звони» после всего, что я для него и для его дочерей сделал? Мало я ему помогал? Почти пятнадцать лет в обиде на меня живет.
- А ты что-то тут новое открыл? Столько лет живешь и не знаешь, пословицу «Не делай добра, не будет зла».
- Знаю, но не согласен с ней. Я добра больше сделал, чем получил зла. К примеру, однокласснице дочкиной помог. Сначала ее на работу взял, потом помог в университет поступить. Она как-то присылала теплое поздравление на Новый Год и говорила, что благодаря мне, она стала на человеком. Ее подруги спились и в живых их уже нет.
- Исключение подтверждает правило. Известно, что человек любит того, кому помогает. А вот того, кто помогает, любят не слишком.
- Возможно.
- Ты, Ваня, разве не знаешь, что сатана на наше добро всегда зло посылает через того, кому мы добро сделали, чтобы мы раскаялись в сделанном добре. Пойми, он старается, чтобы мы не в грехах каялись, а в добре.
- Да знаю я.
- А коль знаешь, чему удивляешься? И вообще смени тему.
- Легко сказать.
Однако мне понемногу удается переключиться на воспоминание о детстве. Я хорошо помню себя и брата маленькими. Мы много времени проводили вместе. Вместе ходили на Ребруху кататься на лыжах, вместе ходили с мамой на сенокос, вместе бежали в школу и обратно. Почему-то вспомнилось, как брат плюнул на бюст Ленина, когда учился в ПТУ, и его едва не отчислили. Успокоились в училище лишь тогда, когда я туда справку из своего института принес, что я член комитета комсомола и иду на "красный" диплом. Потом память снова прыгает назад, и я вспоминаю, как брат остался на второй год в пятом классе, и как мне было стыдно. И чего я с ним не мог позаниматься как следует, отличник хренов? Почему я не взял тогда над ним шефство? А потом, позднее, уже когда мы были взрослыми, как я мог уехать в Москву и бросить его одного в Казахстане? И хоть был он тогда уже взрослым, отслужившим в Армии парнем, имеющим жену и детей, все равно неправильно было оставлять его там одного. Надо было как-то его к учебе приобщить. 
Все больше и больше я виню себя, а не его, и мне становится чуть-чуть легче. Значит, это я плохо сделал, а не брат. Но что теперь сделаешь? Могу ли я изменить себя? Мне ведь давно не двадцать и даже не тридцать. Могу ли не замечать грязи в доме брата? Могу  ли не видеть, что он, вместо того, чтобы делом заниматься, «болеет» за наших спортсменов, просиживая у телевизора? Да я еще рыбалкой его от дел отвлекаю. Наверное, надо все же ездить пореже? Раздражаю я его, похоже. Столько лет врозь жили. Все у нас по-разному. И семьи разные, и дети разные, и образование, и благосостояние.
     - Ну да. Ты еще скажи, что мы из разных социальных слоев, как Раиса Захаровна из фильма "Любовь и голуби".
     Но в глубине души я понимаю, что увы, это действительно так. Все у нас в жизни разное. Только родители были одинаковыми. Да пожалуй воспоминания о детстве остались общими. Но вдруг я отчетливо осознаю, что и общее наше детство мы с братом видим по-разному. Кроме, пожалуй, одного - наказа мамы, чтобы мы жили дружно, помогали друг другу и ни в коем случае не ссорились.
     - Прощайте друг друга,- отчетливо звучит у меня в ушах голос мамы.
Москва-Ростовская область.
6 октября 2014 г.