Чу-чело-век бога

Сценарий

Дверь в квартиру отворяется. На пороге стоят мужчина за сорок с залысинами в пальто и джинсах, и ненакрашенная женщина неопределенных возраста и внешности в свитере, джинсах и с большой сумкой на плече.
- Будрад, Вова, - мужчина обращается к хозяину квартиры лет тридцати, в майке и шортах.
- И ты будь радостен, Саш.

Мужчины обмениваются рукопожатием. Владимир смотрит на женщину.
- Ты тоже ее видишь? - говорит Александр, указывая на спутницу. – Тогда это Ольга, рефери нашего путешествия.
- Рад. Проходите в комнату, - Владимир провожает гостей.
В комнате нет мебели, на полу – стопки книг. Хозяин и гости рассаживаются на стопках.

В дверь стучат.
- Извините, - говорит Владимир и выходит.
Ольга рассеянно осматривается, подбирает книгу.
- Хочешь, погадаю тебе?
- Тридцать пятая страница, третий абзац снизу, - не оборачиваясь, говорит Александр.
- Образование клубков происходит в силу того, что полимерная цепь на некотором расстоянии (статистический сегмент) "теряет" информацию о своем направлении, - читает Ольга.
- Что это?
- Книга. Источник знаний.

Входит Владимир с маленьким пакетиком в руке. Он достает из-за книг черный поднос, сыпет из пакетика вещество, игральной картой (дама пик) делит кучку на три «дорожки».
- Будешь? – спрашивает Александра, тот отрицательно машет головой. – А ты?

Ольга поднимается, подходит к подносу. Она засовывает указательный палец в рот, потом водит им по «дорожке» и начинает втирать порошок в десны.
Владимир делает из карты трубочку и через нее вдыхает оставшееся вещество.
- Блин! Голимый мел, - резюмирует он.

Александр смотрит на окно.
На окне появляется надпись, которую читает голос за кадром:
- И пришел Он. И книжники спросили Его: «Кто есть Бог?». И отвечал Он: «Его имя Отец. Его тело радость. Его дом сердца».
Лука (четвертый) 6, 8
Надпись исчезает.

- Я не рассказывал, как меня сцапали в первый раз? – говорит Владимир, ни к кому не обращаясь. – Прямо сейчас перед глазами: стою в гороховом пальто посреди лужи, в карманах - вещества. Говорю: «Брат Митька помирает, «кокосу» просит». Ну, это типа из кинофильма «Чапаев».
- И что? – Александр продолжает смотреть на окно.
- Менты поржали и отпустили. Правда, часы пришлось отдать. Родительский подарок.
- Я к тебе, Вов, вот с чем. – Александр достает из карманов пальто две бутылки пива. Початую оставляет, другую бутылку отдает Владимиру. - Что ты знаешь о «синтетическом синтезаторе»?
- Может, знаю кое-что. А тебе на что?
Ольга садится на свою стопку книг.

- Походу, я подцепил новый синдром, модный ныне «поискунчик». Так назвали ощущение псевдопотери. Будто есть у тебя нечто дозарезу нужное. И ты точно помнишь, где оно лежит. А искать бесполезно: предмет придуманный, память ложная.
- Лажа, – говорит Владимир.
- Как-то я проснулся с его именем на устах: «синте-синтезатор». Три раза перерыл всю квартиру. Потом решил узнать, что это такое. Ну, и знакомых проведать заодно…
- Миссия, одним словом, - слабо усмехается Ольга. - Как гласит слоган телеканала «Universal»: «Героина 100%».
- Нет, «синтезатор» - это голимая химия, - говорит Владимир. - Вроде «солей для ванн», или «анти-енота». Но приход у него другой.

Воцаряется пауза.

- Ладно, не тяни, - требует Александр.
- Я точно ничего не знаю. Говорят в тусе… Но говорят, в основном, потому, что есть рты…
- Вов, не тяни меня за яйца!
- Самый яркий отзыв: ты становишься чучелом бога, - поспешно говорит Владимир. – Заявила это синюшница с морщинкой начальной школы на лице. Как ей удалось приобщиться - то есть вселенская тайна. 
- Информатор что надо, - кривится Ольга.
- Зато бесхитростный! Дала довольно подробный анамнез… Видно, упражнения в прекрасном закалили юный организм. Она, собственно, и не мне это рассказывала. Я рядом… эээ… отдыхал…
- Ну?!

- В общем, передаю своими словами. Бог фатально исчез, под «синтезатором» это очевидно. Мы, созданные по образу, его чучела… Как всякому чучелу, тебе ничего не надо. При этом определенно знаешь, что ты всемогущ и бесконечно своеволен.
- Полное залипание, - понимающе кивает Ольга.
- Ее зовут Вера, - понимающе кивает Владимир в ответ.
- Ну, вы поняли друг друга. Я ничего не понял.
- Тогда мы удалимся в ванную? – невинно спрашивает Ольга. – А ты поразмышляй.
- А? – вопрошает Владимир Александра.
- Да какие дела, ребята? Я тут богозаменителя ищу. Или Господа-лайт, если хотите… Считайте, что меня среди вас уже нет. Вас, во всяком случае, среди меня нет точно.

Владимир и Ольга поднимаются, идут ванную и запираются там. Слышится звук льющейся воды.
Александр смотрит на поднос.
Там появляется надпись, которую читает голос за кадром:
- И спросили Его, кто те, что убивают душу? И Он заплакал. И сказал: «Нелепы мы в своих первых желаниях и последних. Ибо в первых желаниях мы должны искать чистоты, а в последних - омовения и чистоты».
Марк (третий) 18, 23
Надпись исчезает.

Александр поднимается, подходит к стене и рассматривает репродукцию Малевича «Красный квадрат». За кадром звучит органная музыка, к примеру, Баха.
Слышится стук во входную дверь.
Слышится задыхающийся крик Владимира из ванной: «Саша, открой!»
Александр открывает дверь. На пороге – дебелая девица, лет двадцати семи, одетая в нечто антисексуальное. Она отчаянно трусит, одергивает юбку, даже немного приседая при этом. В руках ее огромная книга.
- Я увидела, что в ваших окнах горит свет. И решила зайти. Я несу правду и истину.
- Это очень правильно, нести правду и истину, - искренно говорит Александр. – Когда же, как не теперь?! Вы зайдете к нам?

Девица колеблется, она протягивает свою книгу в бессознательном желании отдать и убежать. Но все-таки ступает в свою опасную неизвестность, потому что надоело, и всё такое.
Александр проводит гостью в комнату.
- Садитесь на книги, - любезно предлагает он. – Они – источник знаний. И даже вдохновения… Вас зовут?.. Дайте угадаю… Саша?
- А как вы узнали?
- Это такие культурные переклички… Короче, не пытайтесь угадать. Словно бы телепатия и «другие приключения Шурика».
Саша пугливо смотрит на Александра.
- Что за правду и истину принесли вы сегодня? Буддизм левой руки опять поднимает голову? Или адвентисты седьмого дня заточили ржавые косы нам на погибель?
- Я несу истину об аспериальном «синтезаторе»…
- Что?!! Дайте сюда книгу!
Александр с силой вырывает книгу. Лихорадочно листает ее. Из ванной слышится стон Владимира.

Александр морщится.
- Послушайте, Саша, в вашей книге нет ни одной буквы, ни одной картинки. Это – бракованный экземпляр?
- У вас в ванной кому-то плохо… Это так должно быть?..
- А вы – милая… Это так должно быть… Почему вас снабдили бракованным экземпляром? Кто и зачем?
- Понимаете, я глупая. Мне и мама говорила, и Савелий Николаевич, и другие… А букв и картинок сроду не было. Нам говорят, что главное – донести книгу. Чтобы люди сами захотели, чтобы там появились буквы, числа или даже картинки. Нужно, чтобы у всех эта книга была…

Делается пауза.

- Книга без картинок – полное гумно, как написал бы Михаил Юрьевич Лермонтов. Молодежь не поймет, - Александр с силой сует Саше книгу. – Вова, ты натешился? У тебя есть кофе? Или в ларек сгонять?
Дверь ванной отворяется. В комнату входят Владимир и Ольга, она – в длинном махровом полотенце вокруг тела. В недоумении смотрят на Сашу.
- Я сейчас, - у Владимира испуг на лице, он исчезает на кухне.
- Развлеклась? Отступило? – Интересуется Александр у Ольги. – Что же ты с мужиками так?
- А ты не знаешь? Помнится, ты тогда был под впечатлением от фильма «Нимфоманка»…
- О, да ты о числах Фибоначчи?! Неужели так зацепило?!
- Скоро узнаешь.
- Потею от нетерпения.

Входит Владимир с подносом, на котором чайник, банка кофе и пр. Саша начинает помогать ему по хозяйству.
- Почему ты не выкинул книги? – спрашивает Александр. – Я давно выбросил на помойку. И диски тоже. Помнишь мои диски?
- Раздал бы знакомым…
- Нет. Надо выбрасывать. Чтобы не натыкаться на родные вещи в гостях.
- Не любишь вспоминать, - встревает в разговор Ольга.
- Предпочитаю ложные воспоминания. Они перспективнее… Моя новая и, как я понял, хорошая знакомая Саша подарила полезную книгу. Что-то там о «синтезаторе».
- Хочешь, я погадаю тебе по полезной книге? – спрашивает Ольга.
- На этот раз погадай себе…
Ольга берет книгу и начинает листать.

- У меня вопрос к вам, моя хорошая тезка. – Александр принимает из рук Саши чашку. – Вы назвали «синтезатор» аспериальным. Я порылся в куцей памяти, сплошь состоящей из ложных воспоминаний, и констатирую, что не узнаю это слово ни в фас, ни профиль. Может, его недавно убили и уже обвели мелом?
Саша оторопело таращится на него.

- Я знаю, - неожиданно говорит Владимир. – В кругу рэперов и постмодернистов так называют непознаваемое. И, по случаю, присовокупляют дзен-байку: «Пришёл как-то ученик к учителю и спросил:
— Учитель, в чём разница между познанием непознанного и познанием непознаваемого?
—  Не знаю, — ответил учитель».

Воцаряется пауза.

- Ну, все понятно, - бодро говорит Александр. – Как всегда в дзене: ясно, позитивно, минималистично. Я снова словно бы мыслитель.
- Может, отметим это? У меня есть «запаска», - Ольга достает из трусов маленький пакетик с таблеткой.

Александр поднимается, подходит к репродукции Брейгеля «Охотники на снегу». Начинает звучать музыка Баха. Затем резко обрывается. Александр замечает на другой стене репродукцию Малевича «Красный крест». Он подходит к произведению искусства. Начинает звучать музыка Баха. Созерцание под музыку продолжается полторы минуты.

- Довольно, - довольно резко говорит Александр. – Я ушел.
Он идет к входной двери.
- Можно мне с вами? – спрашивает Саша.
- Прощевай! Смобилимся, Вов, - Ольга хватает одежду, сумку и бежит вслед остальным.
- Целую в десны, - растерянно говорит Владимир.
Дверь отворяется. На пороге стоит очень пожилой мужчина в старых халате и «трениках». За его спиной видна совсем другая квартира.
- Будьте радостны, профессор, - говорит Александр. – Извините, что без звонка. Зато я в отличной компании.
- Я всегда рад вас видеть, Ссадин. Проходите, молодые люди. Проходите в кабинет.

Все идут по коридору.
- Это небесное создание зовут Ольга, - говорит Александр. – Она может вас удивить, если захотите. Второе создание – моя хорошая тезка. Ну, а я – ее тезка. Но плохой!
- Я помню вас, Саша Ссадин, - смеется профессор. – Слухи о моем рассеянном склерозе преувеличены. Впрочем, я сам их распространяю. И остаюсь на слуху.
- У вас дзюдоистская хватка… Мы к вам ненадолго. Разгромим здесь все. Устроим бордель и пыточную. У нас кочующая свингер-пати.
- Вы по адресу, - уверяет профессор. – Садитесь, кто где хочет.
В кабинете – мебель советского времени. На столе – цифровая фоторамка, показывающая изображения извержений вулканов в разных концах света.

Хозяин и гости рассаживаются.
- Я к вам, профессор, вот с чем. – Александр достает из карманов пальто две бутылки пива. Початую оставляет, другую бутылку отдает старику. – Мы несколько голодны, поэтому сразу начну с комплиментов, - говорит Александр. – Вы, Рем Моисеевич, вероятно, помните, что первым в СССР попробовали ЛСД? Действо происходило на вашей кафедре в окружении ассистентов, учеников и поклонниц. Свои ощущения вы описали в некоем научном манускрипте, я читал его подростком.

- Мне лестно, - кивает профессор. – Я много лет отдал не только науке, но и педагогике. У меня и правительственные награды есть. И наградное оружие. Кортик.
- Это хорошо, что вы не отпираетесь, - поощрительно щерится Ольга.
- Ваш манускрипт канонизировали, вас назвали отцом советской нарконавтики, - констатирует Александр.
- Это неспровоцированная ложь, Ссадин, - решительно открещивается профессор. – Нас было несколько первопроходцев. Легендарный первый отряд.
- Теперь внимание, вопрос, профессор: что вам известно о «синтетическом синтезаторе»? – напористо спрашивает Александр.

Делается пауза.

- Пожалуй, я покормлю вас, - говорит профессор, поднимаясь из-за стола. Он выходит из кабинета.
Александр смотрит на столешницу
Там появляется надпись, которую читает голос за кадром:
- И Он, повстречав в пути Нафаила, сказал ему: следуй за Мной.
Нафаил же был из Вифсаиды, города, в котором жили Петр, Иоанн, Матфей, Марк, Лука, Варнава, Павел, Иаков, Акива, Ошер и Бенцион. И пошли они за Ним вслед.
Иоанн (седьмой) 11, 1
Надпись исчезает.

- Рем Моисеевич, он кто? – спрашивает Саша.
- Невечный жид, - рассеянно отвечает Александр.
Александр поднимается. В задумчивости берет со стола глянцевый журнал, но тот выскальзывает и падает на пол, раскрывшись в полете. На журнальной репродукции виден «Красный квадрат» Малевича (не тот, что раньше, а другой квадрат – прим. автора). Звучит музыка Баха. В течение полутора минут Александр отсутствующе созерцает картину.

Входит профессор, с подносом в руках, на котором лежат печеньки, кренедельки, сушочки, бараночки, галеточки, бублички и калач.
- Все свежее, только из сусек ключницы. Угощайтесь, - говорит профессор, усаживаясь за стол. – Значит, «синтезатор»?.. Что ж, как говорят, пардон, старые проститутки: взяла трубу – дуди…
- Разрыв шаблона! – смеется Ольга. – Никак не ожидала!
- Ради разнообразия я был и молодым, - делится профессор. - Представьте, как-то пьяные студенты-медики сперли в городском саду статую пионерки с горном и затащили на девятый этаж общежития. А в ней весу пудов десять…
- Потом ее назвали «Венера сосущая», как у Проспера Мериме, и появился обычай развешивать на статуе нестиранные девичьи трусики?
- Как же вы все угадываете, Ссадин? – поражается профессор.
- Я тужусь…

- Практичный намек… Так вот. Неожиданно и ничем не спровоцировано сформировалось мнение, что трусики на музицирующей пионерке приносят счастье.
- Реально приносили? – заинтересовывается Саша.
- В молодости поле возможностей, именумое счастьем, чрезвычайно размытое. Все, что ни делается, все к лучшему.
- В старости не так? – интересуется Ольга.
- Пожалуй, так же. Только не успеваешь осознать это. Не хватает времени.

Делается пауза. Свет в кабинете меркнет, потом появляются слова:
Оживляж № 1
(киноцитата)
Транслируется 1-минутный ролик из фильма «Парк Юрского периода»: бегут испуганные динозавры, которых на ходу едят динозавры хищные. Фрагмент транслируется без звука.

Снова кабинет профессора. Все по-прежнему, только Ольга сидит не в полотенце, а в свитере и джинсах.
- Мы отвлеклись, - резюмирует профессор. – Я давно на пенсии и об исследованиях сужу по публикациям. О «синтезаторе» публикаций пока нет. Но коль скоро речь идет о синтетическом наркотике, его свойства должны быть похожи на свойства аналогов. Что именно вас интересует?
- Как «синтезатор» влияет на репродуктивную сферу? – бодро спрашивает Саша. Все смотрят на нее с изумлением.
- По-видимому, плохо влияет, - предполагает профессор. – Видите ли, голубушка,  на головке у сперматозоида располагаются четыре канабиоидных рецептора…
- Я так и знал, - как бы с досадой бормочет Александр.
- … а яйцеклетка после проникновения первого сперматозоида начинает выбрасывать канабиоидоподобные цитокины, дезориентирующие остальные сперматозоиды.
- Какая хитрая яйцеклетка, - как бы радуется Ольга.
-  Даже небольшое вмешательство в этот тонкий процесс сильно нарушает воспроизводство, - заключает профессор.

- Все это познавательно, но слишком специально, Рем Моисеевич, - говорит Александр. – Я не взыскую всю истину, мне бы узнать, что хорошего в «синтезаторе» для конечного потребителя?
- Думаю, все как обычно. Возникает эйфория и ощущение легкости, повышенное чувство собственного могущества, силы и сверхспособностей. Можно не спать несколько суток. Синтетика, одним словом.
- Думаю, не только это, - возражает Александр. – Сегодня нам передали отзыв одного пользователя. Что-то вроде: «Ты становишься чучелом Господа Бога».
- Да? – удивляется профессор. – А вы знаете, как называют «синтезатор» на улицах? «Low sky». «Низкое небо».
- А почему «Низкое небо»? – удивляется Саша.
- А почему «Анти-енот»? – парирует профессор.
- «Низкое» в смысле «низина» или «низость»? – спрашивает Ольга.
Профессор некоторое время смотрит на нее, затем пожимает плечами.

Воцаряется пауза.

- Вы можете предположить, где его продают, профессор? – осторожно говорит Александр.
Профессор подходит к нему и шепчет на ухо.
- Не знаю. Я с ними равноотдален, - отвечает Александр на неслышный вопрос.
Видимо, ответ удовлетворяет профессора. Он снова шепчет в ухо гостя.
- А не выпить ли нам наливочки? – говорит профессор, потирая руки.
- Ключница делала? – чуть иронично спрашивает Ольга.
- Именно. Сейчас принесу, - профессор выходит из кабинета. 
- Валим, девки! – зловещим шепотом говорит Александр. – Быстро!
Все трое почти бегут по коридору.
- Ссадин, девушки, куда же вы?! – кричит им вслед профессор. Его руках бутылка и гитара. А вот «треников» на ногах уже нет.

Троица захлопывает профессорскую дверь и по ступенькам бежит на нижний этаж. Запыхавшиеся люди останавливаются на площадке, вызывают лифт.
- Что это было? – испуганно спрашивает Саша.
- Старик сказал, где можно достать «синтезатор», - поясняет Александр. - Но долг голышом красен.
- Ты думаешь, он нам о дудящих пионерках для общего развития втирал? Святая простота! – говорит Ольга.
- Господи Боже! – Саша закрывает лицо руками.
- У нас – так. Око за око… Хорошее дело субкультурой не назовут, - говорит Александр. 

Троица входит в старый лифт. Он с шумом трогается. Почему-то слышен стук вагонных колес. Лифт прекращает вертикальное движение и начинает двигаться горизонтально. Сквозь решетчатые ограждения кабины видно, что он проезжает сквозь офисы с клерками за компьютерами, над торговыми залами супермаркетов и крытыми ледовыми катками с веселящейся публикой, под саунами с проститутками в простынях, бассейнами и пр. Вверх, вниз и по горизонтали… Меняющийся свет контрастно оттеняет лица пассажиров. Слышна музыка Артемьева из кинофильма «Сталкер». Длится поездка на экране минуты две.

Лифт останавливается, путешественники покидают кабину. Александр замечает нарисованный на стене парадного красный крест (не Казимира Малевича, а другой – прим. автора). Он расположен между информационными граффити: «Галя из 14 квартиры дает за 500 рэ» и вечным «Цой жив!!!» Звучит музыка Баха.

- Что стал? Так мы никогда не закончим, - говорит Ольга.
- А? Да, - спохватывается Александр. – Саша, не хочется вам это говорить, но вы становитесь ученым секретарем нашей экспедиции. Будете записывать все происходящее в вашу глупую книгу. Вы скорописью владеете?
- Нет.
- Тогда в особо трудных случаях будете делать моментальные зарисовки. В стиле «манга», например, - говорит Александр и обращается к Ольге. – Снабди ее ручкой и беличьими кистями для акварели.
Ольга расстегивает сумку и извлекает авторучку.
- У тебя там, наверное, все есть, - криво усмехается Александр. – Молоток, гвозди, виагра для меня, да?
Ольга подмигивает ему и ничего не отвечает.
- Все! Двинули к привратнику. Саша, не забывайте о своей миссии передвижницы.

Они подходят к стеклянному кубу привратницкой, где все маленькое и субтильное, как в домике Мальвины. Александр склоняется к уху привратника, лысого человека в фуфайке, с кобурой нагана на ремне (впрочем, пустой), и начинает шептать.
- Ну что вы, Ссадин? – Досадливо говорит привратник и отстраняется.
- Вы меня знаете? – спрашивает Александр.
- Вы, молодые люди, четвертый раз ко мне приходите. Но Ссадин запоминать этого не хочет. Упрямец.

Воцаряется пауза.

- Не верите, что ли? – интересуется привратник. – Вы, Ссадин, каждый раз смотрите на красный крест на стене. У вас что-то с Малевичем?
- Бах, - растерянно отвечает Александр.
- В смысле, трам-тарам?
- В смысле, Бах-пабах…
- Вы, Ольга, должны его убить. Но не хотите. Поэтому где-то вдалеке остался отстрапонненый и отстраненный Вова.
- Страпон сделался модным в среде метросексуалов, - быстро говорит Ольга, краснея. – Как когда-то кальян.
- Ну да, желательно жить в тренде. Вы, Саша…
- Не надо обо мне, - просит Саша. – Я верю. Мы здесь четвертый раз…

Делается пауза.

На стеклянной стене привратницкой появляется надпись, которую читает голос за кадром:
- Явился ему ангел Господень, стоящий слева от кадильного жертвенника.
Увидев его, досточтимый Феофил испугался.
Но ангел сказал ему: не бойся, Илия, ибо молитвы твои услышаны.
Лука (двадцать первый) 16, 247
Надпись исчезает.

- Это ничего не доказывает, - хрипло говорит Ссадин. – Может, вы сейчас – по пояс в «небе», как в песне поется… Поэтому знаете все о нас…
- Да? Посмотрите-ка сюда, - привратник указывает на видеодвойку, которая немедленно включается.
На экране – извержение вулкана. Мужчины в оранжевых тогах стучат в маленькие барабанчики и поют. Их фотографируют на мобильники другие мужчины в оранжевых комбинезонах спасателей. Прямо из неба появляется гигантская человеческая рука. Она касается кипящей лавы и отдергивается. Из неба появляются часть носа и губы, плюющие на обожженные пальцы. Сектанты и спасатели вытирают свои заплеванные лица.
- Рука и другие части тела ваши, Пантагрюэль вы наш, - говорит привратник. – Хотите еще что-нибудь посмотреть?
- Не настаиваю, - хмуро говорит Александр. – Но почему так? И почему я не помню ничего?
- Потому, что бог без мечты – беспонтовое занятие, - нравоучительно говорит привратник. – На кой вам «низкое небо», Ссадин? Лучше купите у меня саблю.

Привратник достает из-под столика жандармскую «селедку» начала двадцатого века.
- Помните, у Чичикова была сабля, чтобы угрожать разбойникам и прочим пиратам? – спрашивает привратник. – Практичная вещь… А еще у Чичикова была мечта. Не бог весть, какая… Хорошая Саша, у вас есть мечта?
- Почти неосуществимая, - говорит Саша.
- А все-таки?
- Нечаянно заразиться СПИДом. И трахаться без гондонов, как кошка, со всеми подряд!

Воцаряется пауза.

- Да, отмщение приятно, - вздыхает привратник. – И иногда выше любви.
- «Мамино порно», - говорит Александр. – Песнь мстительных оргазмов.
- А если забеременеешь, овуляшка? – спрашивает Ольга. - Жалко же маленького…
- В этом замечании – вся женщина, - говорит привратник. – Мечтательность и практичность… С вами, Ссадин, потруднее… У вас есть мечта?.. А знаете, почему? Вам некомфортно с собой. Поэтому некомфортно с кем-либо и где-либо. Вы, очевидно, нуждаетесь в пересотворении. Понимаете? Вы должны желать быть наново сотворенным.
- Это возможно? – спрашивает Саша.
- Я расскажу вам поучительную историю, - говорит привратник. – Она совершенно бессмысленная, как все поучительные истории. Единственно, что отличает ее от остальных – это, в какой-то мере, моя история… А чтобы вам не стало совсем скучно, мы сделаем вот что…
Привратник достает из-под стола старенький фильмоскоп, который нацеливает на стену парадной.
- Картинки не всегда будут иллюстрировать мой рассказ, но это, конечно, неважно, как и все в этом мире. Вы садитесь… на пол, что ли… Он мытый… Все лучше, чем друг на друга пялиться.

Александр и женщины послушно садятся на пол.
- В то время я трудился генеалогическим историком.
- Как это – гинекологический историк? Историк заболеваний, что ли? – уточняет Саша.
- Нет, я был историк-генеалог, - поясняет привратник. - По заказам я искал информацию о предках клиентов, рисовал генеалогические древа, если удавалось. В основном, работа в архивах…
- Это не тогда ли, когда Джуна раздавала княжеские титулы? – интересуется Александр.
- Да, в 90-х, когда было весело и опасно жить, - подтверждает рассказчик. – Для затравки расскажу, пожалуй, пару салонных не анекдотов даже, а так, подробностей.
На стене-экране фильмоскопа появляется слайд гравюры со средневековым алхимиком с ретортами в руках.
- У профессионалов нашего цеха чёрные визитные карточки. Сей реквизит якобы восходит к традициям сицилийской мафии. Намек на то, что семейные секреты, вроде наследственных болезней и фамильных уродств останутся в тайне.
- Родовые проклятья тоже? - интересуется Саша.
- Безусловно! - привратник благосклонно кивает.
- Теперь я спокойна, - чуть иронично говорит Ольга. 

- Другая салонная подробность - странная, почти мистическая, - продолжает привратник. -
У составителей родословных она называется  генеалогический параллелизм. Представьте, парень встречает девушку на отдыхе где-нибудь в Анталии, потом они женятся. Казалось бы, игра случая. Исследуем его генеалогию, ее генеалогию и выясняется, что их предки как-то пересекались, встречались в прошлом, а, может, когда-то даже жили рядом. Причем, отношения их могли быть не самыми дружелюбными.
- Все мы – большая семья? – спрашивает Саша.
- Во всяком случае, в моей практике феномен обнаруживался раза три-четыре.
- Ну, что ты тупишь? – вопрошает Ольга Сашу. – Он вообще только к Ссадину обращается. Ссадин у нас «центровой».
Саша закрывает рот руками.

- Меня нанял финансовый магнат с немихалковской фамилией…  Мандюкевич, допустим, - продолжает рассказ рассказчик. -  Насчет своих некняжеских корней он не сомневался. Его затея выходила за рамки ролевых игр олигархов. Он чувствовал, что эра «красных пиджаков» проходит – свои он шоферу отдал – и к власти придут «силовики», это их почти вековая мечта…  Мандюкевич заказал мне свое «генеалогическое древо» - родители его отца сгинули в горниле репрессий - и предложил помочь с написанием мемуаров, в которые «древо» и должно было посажено.
На стене возникает гравюра с Древом познания, Адамом и Евой, и пр.

- Дело в том, что мультимиллионер планировал поселиться, ну, скажем, в Италии. И не пенсионером вовсе, а вполне даже членом общества. «Причем, я хотел бы, - говорил он домочадцам, - чтобы мы там вошли в свет. Конечно, было бы мило, если бы мы оказались русскими графьями. Но даже если это не так, переживем. Я вступлю в какую-нибудь умеренную партию, которую буду умеренно спонсировать»… Имели место мысли о переводе будущих мемуаров на итальянский язык. Но далее случился престранный поворот… Его старшего сына Павла похитили инопланетяне.
- Что? – недоверчиво усмехается Александр. – Вы смеетесь над нами?!
- Терпение, Ссадин, терпение, - говорит привратник. – Вспомните 90-е. Тогда, казалось, возможно все…
На стене возникают задумчивые лица Малдера и Скалли из телесериала «Секретные материалы».

- Павел был вечным студентом, учился уже девять лет и жил в общежитии, где будущие врачи почти легально гнали самогон и добывали из таблеток от кашля вещества. Но роковое приключение произошло на даче его друга. Ночью Павел почувствовал неопределенное волнение, вышел подышать и, о чудо, увидел в десяти метрах от себя образчик инопланетной техники. Люк был открыт, бесшабашный студент, естественно, вошел. «Да я еще выпимши был, - рассказывал Павел нам. - И ситуация не напугала, а скорее позабавила и рассмешила. Говорил пришельцам, что я именно тот, кто им нужен. Потому что два разделенных полушария моего мозга никак не могут сойтись в полноценный глобус. Они обследовали меня своими аппаратами. Реальный контакт четвёртого вида. Я все прочувствовал, все запомнил. Они бубнили свое, а я смеялся, рассказывал анекдоты, пел и предлагал выпить на брудершафт». Конец цитаты.

- Как они выглядели? – спрашивает Ольга.
- Серые человекоподобные с большими черными глазами. В общем, классика.
На стене возникают сидящие американские военные во время ядерного испытания. Все – в специальных черных очках.
- Прецедент и нонсенс в одном флаконе. Впрочем, все скоро успокоились. Павел начал носить кипу из фольги, которая быстро сделалась самым модным аксессуаром в общежитии.
- Вот такая? – Ольга извлекает из сумки серебристую шапочку.
Общее удивление.
- Именно, - подтверждает привратник.
- Ты предусмотрительна, - с завистью говорит Саша. – Можно? – Водружает шапочку на свою голову. – Мы слушаем вас, уважаемый рассказчик.
На стене возникает портрет Эйнштейна с высунутым языком.

- Аплодирую вашей интуиции, - улыбается привратник Саше. – Итак, я копался в мутном прошлом Мандюкевичей и неожиданно набрел на поразительный факт. За немалые деньги в архивах НКВД мне удалось отыскать дело дедушки моего клиента. Пращур был расстрелян в 1938-году за, цитирую, «неоднократную связь с буржуазными аэронавтами». Согласитесь, что звучит интригующе даже для того сумасшедшего времени. На допросах будущий враг народа рассказал, что начиная с 1912 года, несколько раз вступал в контакт с человекообразными существами в странных нарядах. Они прилетали на «дирижаблях с огнями». И более того, он утверждал, что такие же контакты задолго до двенадцатого года имел его отец.
- А это не был оговор? – спрашивает Ольга.
- Дедушка добровольно пришел в НКВД, - говорит привратник. - Он наивно полагал, что неизвестные разумные существа будут полезны Советской республике… Таким образом, коллизия состояла в том, что Мандюкевичи оказались не русскими князьями, а семейством потомственных контактеров.
- Да разве такое возможно? – Саша поправляет шапочку. – И что по поводу говорит наука?
На стене возникает групповой портрет ученых на фоне синхрофазотрона.

 - Наша молчит, как партизан. Буржуазная наука зафиксировала рассказы о наблюдении пришельцами наших семей на протяжении, по крайней мере, двух поколений. Но проверить информацию невозможно, ввиду отсутствия аппарата и средств объективной проверки. Впрочем, все это мы узнали позже, когда в квартире Мандюкевичей стали появляться странные посетители.

Мизансцена гаснет. На экране появляется мужчина в офицерском мундире без знаков отличия. На голове – «омоновская» маска с прорезями для глаз и рта.

Неизвестный: Я не буду называть своего имени… В 90-е годы служил в Таджикистане на посту космического наблюдения «Окно». А еще я входил во внештатную офицерскую группу, защищавшую объект. Мы старались задобрить местных: искали убежавших баранов, подкидывали сгущенку детям, делились горючим. От местных мы и узнали о нем… Якобы в полночь на дороге к «Окну» появляется неизвестный. Высокий, ходит с невероятной скоростью, но, главное, его невозможно разглядеть. На нем как будто халат до пят, который непрерывно мерцает микровспышками…

Голос за кадром: Неземные технологии?

Неизвестный: Мы были озадачены и, в конце концов, после долгих споров решили изловить ходока. Мы не понимали, с кем имеем дело, поэтому взяли самое убойное оружие. Например, в барабане моего автомата чередовались бронебойные и разрывные патроны… Страх… (Виновато улыбается). Да, мы боялись...

Пауза.

Неизвестный: Несколько ночей мы провели в засадах, пока не пришло это. Мы увидели ходока. Нас окутал полупрозрачный туман. Мы не могли пошевелиться… Из тумана появились местные моджахеды. Буквально, на расстоянии вытянутой руки. Они не могли не заметить нас. Но они в молчании прошли нашу позицию и исчезли… Минут через двадцать нас «отпустило»…

Голос за кадром: И что же это было?

Неизвестный: Профессор Подчасов считает, что мы попали под хроносдвиг. Совместились два плана реальности, которые возникли в разное время. Засада была устроена позже похода моджахедов. Как-то так.

Голос за кадром: А почему вы решили, что это был инопланетянин?

Неизвестный: Ну, тогда это был старик Хоттабыч… (Встает. Уходит).

Экран гаснет.

Возвращается парадное.
На стене возникает изображение какой-нибудь картины Босха.
- Мандюкевичи нуждались в смысловой адаптации. Мне стало их жалко, потому что они совершенно потерялись. И, конечно же, не понимали, что им делать. И я сказал: «Если рассматривать удивительную способность вашей семьи, как некий наследственный недуг, это только сравнение, не более того, то совпадающие частные особенности, признаки, симптомы контактов представителей разных поколений будут косвенно свидетельствовать о том, что все происходит на самом деле. У нас есть подробные свидетельства вашего деда,  есть воспоминания Павла…» «Но почему именно они? Я, например, ничего такого не помню», - спросил Мандюкевич-старший. «Есть предположение, - ответил я, - что похищениям подвергаются миллионы землян. Затем им блокируют воспоминания или внедряют ложную память». Я успокаивал их сомнительным, в общем-то, доводом: если ничего не помнишь, то события как бы и не было. Однако в статьях западных психиатров утверждалось нечто противоположное. Практики ритуалов похищений непосредственно влияют на коллективное бессознательное землян. Вытесненные воспоминания, скажем, об анальном зондировании…
- Так вот откуда мода на страпон, - шепчет Ольга.
- … или о вживлении имплантов…
- Так вот откуда мода на пирсинг, - шепчет Саша.
- Скажите, любезнейший, у нас после коллоквиума – банкет и оргия? – спрашивает Александр.

Делается пауза.

На стене парадного возникает изображение знака вопроса.
- Я могу продолжать? – кротко спрашивает привратник. – Вы не понимаете, Ссадин, что ваша ложная потеря – бог. Поэтому вы обречены приходить сюда снова и снова. Пока не обретете самого себя пересотворенным наново.

Делается пауза. Свет в парадном меркнет, потом появляются слова:
Оживляж № 2
(киноцитата)
Транслируется 1-минутный ролик из фильма «Хищник»: разъяренные коммандос расстреливают из пулеметов и автоматов безответные джунгли. Фрагмент транслируется без звука.

Снова парадное многоквартирного дома. Все по-прежнему, только Ольга сидит не в свитере и джинсах, а в полотенце.
На стене парадного возникает изображение Вавилонской башни.
- Мы отвлеклись, - деловито напоминает Ольга. – Что там с Мандюкиными?
- Мандюкевичами, - поправляет привратник. – Мандюковичи сидели в кипах из фольги и с ужасом наблюдали, как их квартира превращается в форменный дурдом. Все время возникали контактеры, консультанты, уфологи и прочая публика с горящими глазами. Потом пришел Мелодиев и окончательно исказил картину мира.
- О! – говорит Саша.
- Мелодиев был настоящим темным гением, - продолжает привратник. – Наследственный недуг Мандюкевичей ничуть его не смутил. Мелодиев выступал в редкой роли темпорального логика. Ссадин, вы, конечно, знаете, что такое темпоральная логика?
- Нет, - отвечает Александр.
- Это логика, учитывающая причинно-следственные связи в условиях протяженности времени, - неожиданно говорит Саша. Все удивленно смотрят на нее.
- Ну, теперь-то все ясно, - усмехается Ольга.
- Мелодиев быстро разобрался в текущих проблемах и предложил план, достойный, ну, этого, как его, китайского стратега из средневековья, которого все цитируют, потому как круто, но по стратагемам которого не было выиграно ни одной войны, - озадачивает привратник.
- Сунь Уй Чай, - предполагает Саша.
- А вот возможно, возможно, дорогой вы мне человек, - прочувствованно говорит привратник.
- Так мы никогда никуда не доедем, - делится предположением Ольга. – Я-то ничего, Ссадин засыпает…
- Нет, я тут, - спохватывается Александр.
- Если говорить кратко, темный гений предложил подвергнуть сомнению человеческую аутентичность. Судите сами, судя по протоколам, пришельцы основательно, если не досконально, изучили прайд Мандюкевичей. Какое наслаждение им это доставило, вопрос отдельный и нам неинтересный.
- Нет, почему же! – почему-то возражает Саша.

- План темпорального логика был безобразно прост. Надо было чудовищно исказить прошлое Мандюкевичей, чтобы пришельцы перестали понимать, кто перед ними, - победно говорит привратник. – Параметры мочи и кала совпадают, а по жизни не понять кто это.
- Бред, - говорит Александр.
- Именно это мы сказали Мелодиеву, - счастливо подтверждает привратник. – А Павел, он вообще пошел дальше. Он сказал, что мы на таком градусе безумия, что скоро вызовем призрак Алегуева.
- Господи, а это кто? – в некоторой тоске спрашивает Ольга.
- Несчастный человек и второстепенный персонаж, - поясняет привратник. - Алексей Алегуев, младший партнер моего клиента по бизнесу… С ним вышла странная история. Странная и, где-то, страшная. Примерно с полгода назад до описываемых событий он неожиданно приехал к Мандюкевичам. «Нас дома не было, открыла Ольга, домработница, - рассказывал мне клиент. - Алексей прождал нас пару часов, а потом выстрелил себе в висок из своего травмата. Никто не знает, зачем он приезжал и почему застрелился. Успешный человек и вдруг такое… А главное, почему он покончил с собой у нас?»  «Вы сказали, что в квартире была Ольга?» - спросил я. «Она здесь не причем. В момент выстрела она расплачивалась с доставщиком осетинских пирогов. Она их любит».
- Господи, еще и осетинские пироги! – стонет Александр. Его как будто поташнивает.
На стене возникает картина Притумского «Счастье».

- А вот напрасно вы, Ссадин, напрасно, - говорит привратник. – Следите за повествованием, Саша. Согласно предначертаниям темного гения, мы исказили каждый эпизод жизни клиента до чудовищной неузнаваемости. Это были мемуары американского Супермена, только лучше. Душевнее. А генеалогическое древо, которое мы посадили в центр мемуаров, вообще стало ботаническим шедевром!
- А что же Алегуев? – спохватывается Саша.
- Он был призван, - говорит привратник. – Он подтвердил наличие космического заговора против Мандюкевичей. И восхитился нашими планами темпоральной войны, со хроносдвигами и прочей херней.
- Но почему он застрелился? – настаивает Саша.
- Скорее всего, у него были причины, - говорит привратник. – Возможно, он озвучивал их во время медиумного сеанса. Но я их не помню. Да и к чему, это сугубо частная история… Боюсь, вы не уловили главного, Саша. В битве за Мандюкевичей мы меняли причины, чтобы изменились следствия.
- Пожалуй, куплю у вас саблю Чичикова, - неожиданно говорит Ссадин.   
- Ой, мамочки, я боюсь, - восклицает Ольга.
- Нет, правда, вы убедили меня, любезнейший, - говорит Александр. – Мне не нужно «низкое небо». Как там говорится… Добытое вами безумие сделает вас свободными. Корявая фраза, но, по сути… Кто это сказал? Валентин Сидоров, кажется.
- Действительно… Сидите тут, торгуете саблями... – неожиданно осуждает Саша.

Московская подземка.
Александр и Ольга (в джинсах и свитере) прижаты к друг другу потными массами пассажиров.
- Скажи мне что-нибудь с намеком на счастье, - говорит Ольга.
- Я тебя эстествую. В самых выигрышных позах.
- Граждане пассажиры! Наш поезд взлетает… - Слышится из динамиков вагона.
- Я хочу, - говорит Ольга.
- Я не могу, - говорит Александр. – Мне сто тысяч длинных лет. И у меня короткий член.
- Какой?
- Такой.
- Обожаю ласкать малышей.
- Я не сделаю тебя женщиной. Не смогу продавить твою девственную фрамугу.
- Фрамугу девичью? То есть, не погнешь мои струбцины? Ты умеешь завести!
- Развести?
- Травести. Обожаю малышей!
- Бабушка! Я обкакался!
- Перестань о маленьком члене. Ты просто не любил никогда. Никого… И не надо болтовни. Я сдохну от зевоты.
- Мне ректально по…

Делается пауза.

- Ты должна убить. Обещала. Госпожа. Княжна, геноцидчица древлян.
- Не могу.
- Тогда зачем?
- Без тебя пусто.
- Ложная потеря?

Слышен стук колес. (Для прикола – прим. автора.)

- Наш поезд приземляется в аэропорту Шереметьево, - доносит голос из динамика вагона.
- Ну, ладно, - говорит Ольга. – Надо как-то жить дальше.

Александр и Ольга поднимаются на эскалаторе метро. Слышен звук вагонных колес. Спускающиеся на эскалаторе люди видятся будто бы в сепии, их лица прикрыты карнавальными масками. Чуть слышна музыка похоронного марша из концерта «Интимная жизнь растений» Стиви Уандера.
Александр и Ольга едут на разных эскалаторах – в магазинах, автопарковках и пр. в течение двух минут.

Они подходят к фонтану в торговом центре, возле которого – несколько столиков и стульев. За одним сидит здоровый мужчина в десантных тельняшке и берете. Перед ним на столике – картонка с надписью «Васисуалий. Потомственный донор органов. Колдун» и коробка из-под детской обуви с мятыми купюрами.
- Будрад, Вася, - говорит Александр, присаживаясь рядом. – Как твой бизнес?
- Торгую помаленьку, - отвечает Василий. Он указывает на Ольгу, - А это кто?
- Ты тоже ее видишь, - словно бы удивляется Александр. – Что за день сегодня такой… Это Ольга, моя бывшая жена…
Ольга присаживается на корточки рядом с мужчинами.
- Мы разбежались несколько лет назад. Она стала мастером БДСМ. Необыкновенный профессиональный и духовный рост. Широко известна в узких кругах под прозвищем «Княгиня». Или она мне только мнится…
- Жена не та, кто в последнюю минуту подаст стакан воды, - поощрительно улыбается Ольга, - а та, кто добьет, когда жить нечем, да и незачем.
- Рашен БДСМ, - понятливо кивает Василий.
- Мой личный менеджер боли, - говорит Александр.
- Свезло, - роняет Василий.

Александр достает из карманов пальто две бутылки пива. Початую оставляет, другую бутылку отдает Василию.
- Я к тебе вот с чем, Вася. Что ты знаешь о пересотворении? Тебе вроде это как бы ближе…
- Это один из способов остаться живым, - отвечает Василий, откупоривая бутылку. – Здесь, вообще-то, со своим нельзя.
- Плевать, - роняет Александр. – Подробнее рассказать можешь?
- Полезешь со мною в фонтан купаться?
- Я полезу, - обещает Ольга.

- Заметано, - кивает Василий. – А может, я вам свои стихи почитаю? Из последнего цикла?
Солнце зноем небо кроет
Праха вихрями гудя
То как дэйв оно завоет
То заплачет как джихад
- Дельные стихи. На злобу дня, - одобряет Ольга. – Что там о пересотворении? Не видишь, мучается человек?
- Недавно на кастинге был, - делится Василий. – Двойня близняшек. Груднячки. С рождения у Ани не работала печень, у Вани – почки. Как выяснилось, никакие пересадки им не помогли бы. Поэтому их соединили гофрированными трубками… Мне было видение будущего… Первые в мире искусственные сиамские близнецы стали криптоархеологами. В 2025 году Аня-Ваня в экзоскелете защищали от атак украинцев стены древнего Кремля. Их назвали героями.

Делается пауза.

- Да, действительно, просто, - говорит Александр. – А мне что посоветуешь?
- Тебе к Палычу надо, - советует Василий. – Палыч – нигра и практикующий вудуист. Он в два счета превратит тебя в зомби. Тогда всем исканиям конец.
Подходит Саша.
- Насилу вас нашла, - говорит она.
- Познакомься, Васисуалий, это – Саша, ученый секретарь нашей экспедиции. А это – Васисуалий…
- Я – собирательный образ, - говорит Василий.
- Очень приятно, - признается Саша. – Есть страшно хочется.
- Пойдемте к стойке, - приглашает Василий. – Я договорюсь об яичнице.
Они отходят.

- В какой руке леденец? – спрашивает Ольга.
- Во всех четырех, Кали-юга…
Ссадин видит, как на столешнице начинает проявляться «Супрематическая композиция» Малевича с синим квадратом посередине. Звучит органная музыка.
Прямо на произведении искусства появляются буквы, которые озвучивает закадровый голос:
- И спросили Его, кто те, что убивают душу? И Он заплакал. И сказал: «Нелепы мы в своих первых желаниях и последних. Ибо в первых желаниях мы должны искать чистоты, а в последних - омовения и чистоты».
Марк (третий) 18, 23
Надпись и картина исчезают.
- Тьфу, черт, - говорит Александр.
- Что такое? – спрашивает Ольга.
- Думал, опять началось. Вроде припадка, как перед смертью. Вся твоя жизнь промелькнула перед глазами.
- Тут-то я тебе и подвернулась?
- Ты – мне, а я - тебе. Мы – подвернутые.

Подходят Василий и Саша.
- Ученая Саша, запишите в протокол, - говорит Александр. – Может, это не пригодится в наших изысканиях, но в моей жизни было две клинические смерти. Последняя – семь минут. Мозг гибнет за шесть.
- То есть вы у нас без мозга теперь? – уточняет Саша.
- Бинго. Возьми пирожок в шкафу.
- Там только средство против моли.
- Его не бери.
- И как вам с мертвым мозгом?
- Ты знаешь, ничего. Сначала чувствуешь некоторую пустоту. Не напрягает, такой маленький дискомфорт. Потом приходят фантомные боли. Мышление, так сказать. Я называю это рефлексией.
- Чисто нашенский замут, - одобряет Василий. - Дайте-ка, я догадаюсь. У тебя — экзистенциальный конфликт ценностей?

Возникает пауза.

- Ну, это ничего. Зато нам принадлежит веселое, почти счастливое отчаяние. И купание красного коня, - Василий кивает на фонтан.
- И ложная потеря… Не сегодня, Вася, - говорит Александр.
- Ты всегда так говоришь, - констатирует Василий.
Александр поднимается и идет к стеклянному лифту. Женщины устремляются за ним.
Лифт едет вниз, по горизонтали и долго-долго вверх. Видны только три человеческие фигуры в прозрачном кубе.
- Куда мы теперь? – спрашивает Ольга.
- К Палычу…
- У меня есть две дозы «неба», - говорит Саша.
- Я не буду, - качает головой Александр.
- А «витаминку» из ночного клуба? - спрашивает Ольга.

Кабина лифта автоматически прикрепляется к Колесу обозрения и начинает медленно вращаться вместе с ним.
На небе появляются слова, которые читает закадровый голос:
«Тень пожарищ за горизонтом
Систему оповещения проверяют
Сатурн в Козероге, Юпитер и Меркурий в Тельце
И низкое небо
И низкое небо»
Нострадамус (бис)
Катрен 764,3.

КОНЕЦ.

P.S. Для полнометражной версии фильма все повторить три раза.