Осенние мысли. Продолжение

  Ничто не ново под Луной. Читать, по словам мамы, я научилась рано, гораздо раньше, чем помню себя, и с детства же смотрела кино и тв, вот в голове столько скопилось образов и сюжетов, что за что бы я не взялась - всегда всплывали источники. Что дочке рассказывала - уже не помню. А вот сыну, помню, взялась про ёжика сочинять сказку на сон грядущий. Получилось среднее между "Ёжиком в тумане" и сказкой Заходера про Серую звёздочку, есть у него такая сказка про жабу, жившую в прекрасном саду.

  Ёжик просто пробирался в тумане к своему другу медвежонку. Серая звёздочка, на лицо ужасная, добрая внутри, спасала прекрасные цветы от вредителей, хотя они (цветы) об этом поначалу и не догадывались. В моей сказке главный герой, маленький ёжик, пережил немало приключений, пока не понял, кто его истинный друг, им была, конечно, Серая звёздочка. Если бы я могла, то ещё массу сказок на ту же тему "насочиняла", лишь бы с детства вложить сыну в уши мысль, с кем дружить и на ком жениться. А то знаю неутешных мамаш, которые только руками разводили, когда сын в дом очередную красотку приводил.  Хоть гони, хоть прими - главное, время уже упущено...

   В общем, я не сочинитель, могу только о людях писать, как я их вижу. Это не реальные люди будут, а мои о них представления. И поскольку не так много времени прошло, кому нужно - догадаются, о ком речь.


   На телевидение я сама напросилась. Потому что дочка маленькая ещё была и целыми днями одна, мне в трёх местах приходилось работать, чтобы прокормиться: в университете, в лицее и в музее. Благо, в университете на подготовительном отделении у меня большая часть нагрузки была, и лицей в том же здании находился, так что с утра до обеда я в музее сидела, описывала славянские рукописи и старопечатные книги, а уж после обеда бежала лекции читать.

   Бегом привозила ребёнка из школы домой, сажала за уроки и вперёд. Привозила не на машине, на санках, это же на севере было, где снег с октября до мая. Бегала так несколько лет с перерывом на Псков, куда уезжала к недавно убитому отцу Павлу Адельгейму, и страшно устала. Телевидение для меня спасением было, можно было больше нигде не работать.

   Как раз когда я уезжала к отцу Павлу, в Коми прошли первые выборы главы республики, выбрали главой русского, бывшего первого секретаря обкома, и он лично на конкурсе проектов Стефановского собора выбрал самый грандиозный, лично выбрал место для строительства - и принялся воплощать в жизнь свои грандиозные замыслы.

   Старый Стефановский собор стоял в центре Сыктывкара и был в 30-ые годы разрушен. Площадь осталась и даже возвышение на месте собора, но теперь на этом месте стоял памятник Ленину работы Кербеля, и сносить его новоизбранный глава не хотел, определил новое место для собора на пустыре на пересечении улиц Ленина и Свободы. Место неплохое, от старого недалеко и от реки тоже. Сыктывкар на левом берегу Сысолы у её впадения в Вычегду находится, поэтому и назывался по-русски Усть-Сысольск, трудное для русского языка нынешнее название - коми-зырянское и то же самое означает, "кар" -  по-коми "город".

   Был учреждён Стефановский фонд и программа мероприятий по сбору средств на строительство, в том числе и телевизионная программа, названная просто и без затей - "Собор". И я стала её редактором. На тв до этого работала несколько месяцев до университета: съёмки  на "Беларусьфильме" нашего кино к весне закончились вместе с моим договором, а в штат студии на другие картины я не пошла и оставшееся до экзаменов в университет время дорабатывала на сыктывкарском тв "ассистентом режиссёра".

   Старые операторы меня вспомнили, как и я их, в этом был большой плюс. Поскольку я понятия не имела, как сделать длинную получасовую передачу - в профессиональном плане, насчёт идейного наполнения у меня не было сомнений, я хотела соответствовать названию передачи, то есть привлечь в "Собор" все здоровые церковно-общественные силы, осуществить на практике соборность.

  Но от себя не убежишь и выше головы не прыгнешь, и хоть было мне тогда уже за 30, представления о жизни и вкусы у меня были наживные. В смысле, что, с одной стороны, в университете и аспирантуре по специальности "древнерусская литература" обучалась, обожала церковнославянский и историю церкви. С другой - первый муж научил меня рок слушать, до него я понятия о нём не имела, а с ним и на концерты стала ходить, и дома слушать, вот ничтоже сумняшеся прямо в шапку своей программы и забубенила "Храм" ДДТ:
 
На холодном хмельном на сыром ветру
Царь стоит белокаменный,
а вокруг чёрными воронами
старухи свет дырявят поклонами,
а вороны заморскими кенгуру
пляшут на раскидистых лапах крестов,
а кресты золочёными девами
кряхтят под топорами молодцов.
Царские врата пасть раззявили -
зубы выбиты, аж кишки видны.
Иконы комьями кровавыми
благословляют проклятья войны.
Вой стоит, будто бабы на земле
в этот мёртвый час вдруг рожать собрались.
Ох, святая мать, ох, святой отец,
что ж ты делаешь, Егор, перекрестись!
А грозный командир, опричник Егор,
кипит на ветру, ухмыляется:
Ах вы дураки, мужичьё, позор
ваш в эту конуру не вмещается.
Верный пёс царя грозного Иосифа
скачет Егор в счастливую жизнь,
старое к чёрту сбросим мы,
новая вера грядёт! Ложись!..
Небо треснуло медным колоколом,
залепил грязный свет слюнявые рты,
вороны чёрными осколками
расплевали кругом куски тишины,
купола покатились, как головы,
стены упали медленно
от сабель нежданных половцев...
Пойдём-ка домой, слишком ветрено...

   Кто слышал - знает, какая там у Шевчука музыка. Причём совпадение имени "опричника Егора" с именем главного стоителя нового Собора взамен 60 лет назад взорванного меня не смутило, напротив - знаком показалось. 

  Возможно, у других людей иначе воцерковление происходило, а у меня вот так - до крещения древностью увлекалась, а после крещения - в реалии XX века окунулась, и никакого периода иллюзий и розового христианства не было, слишком много сразу узнала. И мне тяжело было одной это знать, на своих зрителей я всё сразу решила опрокинуть: сколько утрачено, скольких замучили.

   С планами главы республики моя идея высказать горькую правду и соборно думать, что нам делать - расходилась, он был человеком конкретных действий, и ему нужна была такая передача, после которой люди перечисляли бы деньги на строительство Собора. Позитивная такая передача. Удивляюсь, как я продержалась на тв несколько лет, причём в конце уважала губернатора больше, чем в начале.

   Поначалу я была настроена так, что построить Стефановский собор - хорошо, но Коми Республика со своим трёхцветным зелёно-сине-белым флагом и гербом в виде хищной птицы и других пермских архаических символов - это плохо.

   Особенно птица мне не нравилась. У Льюиса в "Хрониках Нарнии" есть злая богиня Тархистана - Таш, в которую не все тархистанцы одинаково верят, кто-то просто манипулирует её образом в своих целях, кто-то верит искренно. Так вот в час "Последней битвы", которой "Хроники Нарнии" заканчиваются, тот, кто верил в Таш, потому что не знал иных богов - спасается, а кто особо и не верил в неё, но творил зло - прямо когти к ней и попадают!

   Коми птица очень страшной получилась: орёл с лицом Зарни Ань на груди и лосиными головами на крыльях. Зарни Ань, золотая баба в переводе на русский, это такой легендарный языческий идол, которого по преданию коми (зыряне) спрятали за Уралом и никто его не нашёл. Герб, понятно, не сам губернатор, местные этнографы придумывали на основе ключевых образов пермского звериного стиля. И вот как эта реанимация язычества сочетается со Стефановским собором - я понять не могла.

   Понятно было, что и свой герб, и своя епархия с собором губернатору, то бишь "главе республики" - нужны как символы суверенитета. Но приходило на ум, что приснопамятный святитель Стефан хоть и пришёл просветителем на землю зырян из Великого Устюга, где родился, но по благословению московского митрополита, в Москве же и скончался, и был погребён.

   Один мой знакомый коми писатель, Юра Екишев, целый роман написал про то, как новокрещённые зыряне приняли участие в Куликовской битве. То есть 600 лет назад христианство принёс в зырянскую землю, как ни крути, миссионер московской митрополии. А сейчас недовольные "гнётом Москвы" коми искали свои языческие корни. Причём за государственный кошт. Я и сама годик в институте истории и этнографии Коми филиала Уральского отделения РАН проработала научным сотрудником, взяли по договору историю пермской епархии подготовить.

    Добросовестно занялась предметом, переписала в Вологодском архиве жития епископов пермских Герасима, Питирима и Ионы с чудесами на гробе их в Усть-Выми и опубликовала в местной печати, по моим представлениям это была основа истории поместной пермской церкви - преемники Стефана, святители пермские, в своё время погибшие от язычников, а в советское - лежавшие под завалами взорванного Благовещенского храма в Усть-Выми, на высоком холме у слияния Выми и Вычегды.

   Там удивительное место, недаром именно его святитель Стефан выбрал. По местному преданию там росла "прокудливая берёза", на ветви которой охотники вешали свои приношения, звериные шкурки. И святитель её сжёг вместе с приношениями. По другому преданию холм, на котором стояла Благовещенская церковь - рукотворный и был насыпан зырянами по слову святителя в благодарность за исцеление от слепоты. Они его прямо в келье тоже сжечь хотели, как он их идола, но ослепли, и прозрели лишь когда покаялись - насыпали холм, покаяние ведь дел, а не слов требует!

   На месте берёзы на одном холме святитель церковь в честь Архангела Михаила, победителя демонов, заложил, с алтарём прямо на её пне. А напротив на другом ("рукотворном") холме - Благовещенскую церковь. И на этом холме в XV веке жили и служили его преемники, пермские епископы Герасим, Питирим и Иона, здесь и были погребены. На мощах велась запись чудес, без которой, как известно, общецерковное прославление не совершалось.

   И не просто чудес, а чтобы точно они были записаны: что, где, когда. В житиях чудеса на мощах - самая точная часть. Запись велась местным причётником со слов самих участников чуда, из первых уст. В основном это были исцеления, но иногда и другие чудеса, мне особенно нравится одно усть-вымское чудо, когда из китайского плена спасли святители своего почитателя - купца Михея.

   С ним потом ещё несколько чудес было, все записаны и у меня тут на Прозе есть в "Усть-Вымских чудотворцах". Это уже в XVII веке было, тогда же и записано, всё тоже с точными именами, датами и географическими названиями. Единственный более поздний список этих совершавшихся на гробнице пермских епископов чудес, середины XIX века, хранится в Вологде, других мне не удалось обнаружить, но этот я постаралась "сделать достоянием общественности", насколько мои скудные средства позволяли. Поскольку весь текст переписать в Вологде я не успела, а за фото с рукописи архив такую сумму заломил, что и у меня таких денег не было, и институт не захотел платить.

   В общем, мои интересы с интересами моего работодателя совпадали лишь частично. Меня интересовали история пермской церкви и её святые и святыни вплоть до XX века, а Коми республику в лице её главы, а также руководства телерадиокомпании - больше современные реалии. Как жить и зарплату людям платить.

   Поскольку Ельцин, заговаривавший зубы воркутинским шахтёрам перед выборами, судя по всему, делать это не собирался. Помню, на одну из первых своих передач я позвала  священника, родом коми, отца Андрея Паршукова. О чём в студии на камеру говорили - уже не помню, а когда вышли - стали обсуждать смерть митрополита Иоанна, летом 1995-го я была у него на службе в Питере, и книги его все мы читали, и вдруг - известие о его смерти!

   Холодом повеяло, умер он по слухам на приёме у Собчака, и говорили: отравили. Отец Андрей в ответ на мои сетования, что устала я уже бояться, помню, сказал:

 - Голодать не будешь. Не будем. И хватит с нас.

   На севере жить совсем не то, что в средней полосе или на черноземье, где воткни палку - вырастет и плоды принесёт. Хлеб здесь испокон веков тяжело доставался, люди жили лесом, охотой и рыбалкой, грибами-ягодами. Но это местные, деревенские, а я же горожанка.

   У Юры Екишева был в Вотче, километров 70 от Сыктывкара, родительский дом, я когда к нему туда в гости ездила, только диву давалась. И полатям с печкой, и домашней утвари из бересты, и чёрной бане. Но больше всего тому, как стоически Юра комаров переносил: стоит у реки с удочкой или идёт по лесу, и хоть бы хны. А я тут же волдырями покрывалась, кое-как помогала баня снять зуд, но вообще не хватало у меня закалки на коми деревню и жизнь на северной природе.

  Разве что за брусникой по осени могла ходить, брусника в достаточно сухих местах растёт и созревает тогда, когда уже нет комаров. Но одной брусникой сыт не будешь. Если только безвылазно всю осень её собирать и продавать, чем иные деревенские и промышляли. А я не по лесам за брусникой, а по городу за подработками бегала: надолго уехать в деревню не могла из-за дочки, а туда-сюда ездить - накладное дело, больше проездишь, чем насобираешь.

    Так что оставалось на главу республики надеяться, что найдёт деньги нам, горожанам, на зарплаты. И это не год, не два! Собор при нём почти 8 лет строился, два его срока, в конце второго он затеял досрочные выборы на третий срок и проиграл их. Но летом 2001-го года при нём ещё освящали Стефановский собор, и мне через знакомых заказали памятную табличку написать, чтобы на Соборе повесить.

   Точный текст не помню, поскольку отдала свой оригинал, табличку отлили и повесили на соборе, а когда глава сменился - содрали и спрятали. У меня было примерно так: " В лето 2001-е (цифирью) от Рождества Христова и 7509 (цифирью) от сотворения мира при патриархе Московском Алексии попечением раба Божия Георгия воздвижена сия соборная церковь святителя Стефана. Страны рады, грады веселы!"

   Вернусь к коми птице. Я как пришла на тв, сняла про неё сюжет, что плохой это символ. Сюжет мой зарубили и в эфир не пропустили. Если бы у меня была возможность тогда лично с губернатором поговорить! Но кто я была такая, ему же эту птицу академики утверждали. А меня за мои демарши то с тв выгоняли, то из института. Хорошо, приехал на юбилей святителя Патриарх, некому было репортажи вести - позвали обратно, и про чудеса святителей пермских выступила я с докладом на "международном научном симпозиуме". А то всё шпыняли институтские историки, что не тем занимаюсь и мракобесие развожу.

    Было бы смешно, когда бы не было так грустно. В программе пребывания Патриарха референты главы написали после панихиды у Вечного огня 9 мая, в день памяти святителя Стефана, ещё один пункт - возложение цветов на площади. То бишь к памятнику Ленина на месте снесённого старого Стефановского собора. Панихиду Патриарх отслужил, а возлагать цветы Ленину не пошёл, наоборот, поехал послужить благодарственный молебен в Казанскую церковь в Кочпоне. Маленькую деревянную церковь построили перед революцией, а перед Великой Отечественной войной она была последней в крае действующей, когда и её закрыли - как раз война и началась. Но в 30-ые там был церковный центр края: свозились иконы из разоряемых церквей и временами служило с десяток епископов из ссыльных. Кого не успели ещё расстрелять.

   Настоятелем в ней как раз отец Андрей Паршуков был, после молебна не смог ответное слово Патриарху сказать, молча плакал. Патриарх с амвона своё слово говорил и всё оглядывался на него. Потом на крыльцо все вышли фотографироваться, как принято было в советское время: прихожане и причт, Патриарх в центре. Всё это немного времени заняло, надо было во время для "возложения цветов Ленину" уложиться, поскольку следующим пунктом программы освящение Патриархом начала строительства Стефановского собора было.   

     Собралось у котлована море людей, тв вело прямой репортаж, я сидела с патриаршим референтом Державиным в машине у микрофона и вставляла свои пять копеек про местные реалии. За два года до этого через газету "Вера" мы собирали средства на строительство часовни новомучеников у Вечного огня. Хватило только на архитектурный проект, и его нам зарубили в мэрии, было стыдно перед теми людьми, кто жертвовал.

    И вдруг по проекту соборного строительства оказалось, что возле Стефановского собора должна быть часовня, слава Богу, её быстро построили, а когда стали на попечительском совете о посвящении думать - удалось добиться, чтобы в честь новомучеников её освятили. Тогда, в 96-м году, ещё мало кто был в МП прославлен из новомучеников. И вот Патриарх после закладки памятной капсулы и освящения котлована освятил эту часовню в честь новомучеников и исповедников российских. Часовня небольшая была, но внизу в ней было полуподвальное помещение побольше, где потом отгородил батюшка алтарь и служил Литургию. Несколько лет, пока собор строили.

   А мне позднее удалось с губернатором поговорить. Тогда он уже депутатом Госдумы РФ от РК был, а я в пресс-службе Госсовета РК работала и напросилась взять у него интервью для альманаха "Наследие".

   Мы довольно долго говорили, длинное получилось интервью, здесь не перескажешь. Спросила всё, что хотела: и про Ленина, и про птицу. Не в лоб, конечно:

 - Как Вы могли? А в духе:- Не могу понять, не укладывается что-то в голове...

   Губернатор, можно сказать, отвертелся, сказал, что памятник Ленину работы Кербеля, художественная ценность, а птица все геральдические экспертизы прошла. Тогда я спросила в лоб:

 - Вы согласны, что 1917-ый год - это была катастрофа, а сейчас время покаяния?

  Его ответ:

 - Если строго и конкретно говорить, то в чём мне каяться за 17-ый год или Вам?

 - У меня среди родственников были революционеры, - сказала я - Но я даже не о них сейчас, а о России.

 - Россия - это мы. - Сказал он мне. - Да, было время, когда всё развалили - страшнее не придумаешь. Не трагедия, а просто вандализм. И вот наступило время, когда мы здесь и за всё отвечаем - и за то, что было. Но расписывать, как ужасно всё было и ничего не делать для людей - это не покаяние, а болтовня. Меня в детстве крестили в маленькой церквушке с колокольней на воротах, и я церковь уважаю. Но для меня главное - что это нужно людям, и ещё в обкоме я стал церкви помогать. Можно советскую систему назвать совковой, но это была система и духовного воспитания, пусть как кривое зеркало, но была. А когда ничего не стало - пошёл разгул. А церковь сохранилась и нужна народу. И государству нужно ей помогать, потому что сама она что сделает? Церковь разрушена и поставлена на колени. Ну даст кто-то копейку священнику, и что он на неё сделает? Для меня момент истины наступил в Усть- Неме, там местные учительницы создали церковную общину и начали восстанавливать храм, приехали ко мне, зная, что у моей жены, Галины Ивановны, дед там служил.

    Ну, это и я, и все у нас знали, что у жены губернатора расстрелянный дед, отец  Дмитрий Спасский, прославлен как новомученик.

 - И я туда съездил, а потом полетел с церковным хором и строителями. И полная школа набилась людей! Впереди в 3-4 ряда стояли бабули, а дальше - и зрелые люди, и молодёжь. Бабули все до одной молитвы пели, всю службу. Приплыли люди на лодках за 50-60 километров детей и внуков крестить. И после службы священник освятил памятник погибшим на Великой Отечественной войне. И всё это было государственное дело, вся деревня высыпала, вся, а это глухая деревня. И мужики мне говорят: - Какой ты нам устроил день, Алексеич, уже вечер, а ещё никто не пил. Святое дело! И государственное. Вот сейчас говорят, что не знают как с "Троей" бороться (жуткая гадость на спирту, от которой как мухи мрут люди по коми деревням - Н.Ч), вот так и бороться!..


   Но мне было мало, я сказала:

 - Задача государства - не построение рая, а недопущение ада на земле. А у нас был ад.

  Губернатор мгновенно откликнулся:

 - Кто Вам сказал? Может, ещё больший был бы ад. Кто мне докажет, что зло не было оправдано в интересах основной массы людей, кто? Плохо одному или плохо миллионам? Понятно, что и слеза ребёнка, понятно. Но если страдают миллионы? Кавказкую войну у нас развязали, а всего 8 человек надо было в своё время прижучить Горбачёву. А теперь там война.

 - Ладно, Юрий Алексеевич. - Сказала я. - Всё понятно. А вот у меня было ожидание, что страдания новомучеников дадут всходы и Россия расцветёт.

  - Православный взгляд на историю заключается в том, что очищение идёт через страдание. Выпало испытание - должны выйти из него достойно, а наказание это или просто глас Господень...

   - То есть Вы не ждали чуда и не думаете, что всё погибло?

   - Я реалист. Верю в добро. И в то, что если мы не сделаем, что задумали, это сделают наши дети.



    Когда я вырастила дочь, снова вышла замуж и собралась уезжать из Сыктывкара,  я его встретила на прощание. Сначала прямо в соборе на службе. А получились и собор, и иконостас - заглядение, сейчас уже подпортили собор внутри росписями, а тогда не было их ещё. А потом в аэропорту столкнулись, мы улетали, он прилетел. Я обрадовалась этой встрече, о чём тут же и брякнула:

 - Как я рада Вас видеть!

   А он хмурый был, улыбаться не стал, поприветствовал, и по тону я поняла, что он помнит наш разговор.

  Мы улетели, он вскоре умер. А собор стоит, пусть и без содранной таблички, но я-то помню, как там было в конце: "Страны рады, грады веселы". Это из Слова о полку Игореве цитата, она там тоже в конце, про возвращение князя Игоря из плена, когда идёт он в Киеве к "Богородице Пирогощей". Почему я тогда Слово вспомнила? Во-первых, потому, что я всегда про него помню. А во-вторых, подумала тогда, что те старые князья, может, так же соборы строили - на радость людям. И они не без греха были. Ну, матом, может не крыли своих советниц, если были у них таковые. Но вот дань - так же собирали, а то и похуже, являлись с дружиной, попробуй, не заплати.
   
   А на освящении собора тогда я опозорилась, Державин сказал в микрофон:

 - Сейчас хор поёт тропарь святителю Стефану, а звучит он так... И суёт мне микрофон, мол, прочитай наизусть, а то пение не разобрать. А я не знала тропарь наизусть. Хорошо, нас не видно, я мигом слетала за текстом и прочла, но стыдно было!

   И потом в школе всех своих учеников заставляла его выучить, у меня девять старших классов было, под триста человек, послушаешь столько раз - до гроба не забудешь:

 Божественным желанием от юнаго возраста
 Стефане, премудре, разжегся,
 ярем Христов взял еси и людей,
 древле неверием оляденевшие сердца,
 Божественное семя в них сея,
 евангельски духовне породил еси.
 Тем же преславную твою память почитающе, молим тя:
 моли, Его же проповедал еси, да спасет души наша!..