Реквием мрака. Собственно МРАК. глава 4

В которой открываются новые подробности о паразитах-исхадати, мои подруги принимают участие в судьбе Эррадана, генерал Офнаил оказывается на острие насмешек моего мужа, а я осознаю старую истину о необходимости предварять свои действия размышлениями.<i>

- Для начала я бы хотела дослушать рассказ Иврада, - раз уж от разговора никуда не деться, то хотя бы выиграть время на то, чтобы привести мысли в порядок.

У этой троицы совсем нет совести!

- Да, в общем, рассказывать более нечего, - пожал плечами Сариман. - Поскольку пациентов у меня больше не было, а виновника бойни снова арестовали, мы как раз поспели вернуться к окончанию празднования. Я собирался предоставить отчет на следующий вечер, а делаю это, по понятным причинам, только сейчас.

- Все это прошлое, - встрял Ашаан. - Но я так и не понял, что за амебоформенные бестелесные, которых Вы почему-то называете «исхадати». Большинство твоих детей, Кальваран, совершенно не похожи на амеб. Лично у меня есть определенная форма.

- Причем не одна, - я кивнула и тут же пожалела об этом. Птички–ласточки! Почему у меня снова все болит? Я списала бы все на ранение, если бы в этот момент лицо Каннеша не дернулось.

- Турам, что с тобой? – мой вопрос вызвал удивление двух оставшихся собеседников. Они удивленно посмотрели на меня и на Каннеша.

- А что с ним? – уточнил Сариман.

- Наверное, что-то не то съел за завтраком, - отмахнулся Каннеш, но не тут-то было.

- И тебе стало нехорошо одновременно с Кальваран? – Ашаан наконец-то озвучил мой вопрос. - Тогда, в парке, только ты и смог точно указать направление. И позже, когда погиб спортсмен… вы тоже вдвоем почувствовали что-то.

- А ведь верно, - задумчиво изрек Каннеш, - но тогда мне казалось, что и вы тоже почувствовали.

- Ничего подобного. Мы просто последовали за тобой.

- Но не можем же мы чем-то отличаться! – воскликнул Турам и тут же поправился: – То есть Кальваран, естественно, отличается от всех нас, но вы-то…

- Значит, есть что-то, что объединяет повелительницу и тебя, – переварив это заявление, предположил Иврад.

- Интересно, что? – нахохлился Каннеш.

- Кальваран виднее, - пояснил Ашаан, - возможно, что-то на генетическом уровне.

После этого высказывания все уставились на меня. Можно подумать, я знаю все на свете! Правда, я и сама задумалась, но лишь затем, чтобы спустя некоторое время обругать себя самыми злыми словами. Нет! Искать причину следует не в сходстве наследственных признаков, а в событиях, которые могли быть для нас общими. А что общего может быть у меня и Каннеша? Детство? Нет. Слишком давно. Если бы причины крылись в детстве, то что-нибудь проявилось бы уже не раз. Значит, это произошло сравнительно недавно. Что же случилось такое, только с нами? Если бы я была в иной форме, то непременно щелкнула бы себя хвостом по носу! И почему я так долго соображала! Музыка МРАКА! Когда Каннеша ранили, только мы с ним слышали музыку МРАКА. С нее-то все и началось. Именно это я и сообщила всем троим.

- Музыка МРАКА? - Иврад зябко передернул плечами. – Какое счастье, что мне это переживать не приходилось!

- Может, и счастье… - протянула я. На то, чтобы решиться, мне потребовалось совсем немного времени. Несколько секунд. - У Вас все впереди.

- Это пророчество? – улыбнулся Ашаан.

Он явно принял сказанное мною за шутку. Вот уж нет, многочтимые таэ. Раз уж не хотите оставлять меня в покое, я вам сейчас задам задачку, и только попробуйте решить ее не так, как я от вас ожидаю.

- Пророчество? - я подняла голову повыше, но мое желание наградить их загадочной гримасой в очередной раз столкнулось с болью, напомнившей мне о причинах моего нахождения в постели. В результате я охнула от боли, скривилась, припомнила несколько выражений, о которых даме моего положения знать не полагается, хорошо, вслух не произнесла, и, наконец, вернула свое внимание заинтересованным советникам. Да, именно, советникам и соратникам. После того, что я собираюсь им сообщить, только так. А Совету старейшин придется принять это как данное. Но споры по этому поводу будут или не будут (последнее весьма сомнительно) потом. - Насчет пророчества - это вы пошутили. Я в будущее смотреть не умею. Зато в прошлое попробую. А вы мне в этом поможете.

- Что… – начал, было, Ашаан, но я, мотнув головой и снова скривившись от «приятных» ощущений в спине, не дала ему закончить.

- Помните, мы недавно выяснили, что Се Фелларье был кадер? И современником кадер Шаде?

- Да, - немного удивленные столь внезапной сменой темы, мои соотечественники дружно кивнули.

- Мне приходилось сталкиваться с его произведениями раньше… - и я поведала им всю историю, начиная от создания вакуумного шарика и кончая своим слиянием с МРАКОМ.

- То есть сейчас Вы - кадер? – недоверчиво уставился на меня Каннеш.

- Нет, - я попыталась покрутить головой и снова скривилась от боли; закончив шипеть и выровняв дыхание, я пояснила: - Я как была, так и осталась Кальваран. Кадер, насколько я помню, рождались людьми и затем учились управлять МРАКОМ. Структура моего тела ничуть не изменилась, а МРАК занял место музыки, вернее, не так. МРАК добавил к музыке более глубокие ощущения, слившись с нею. Все равно, как если бы ребенок научился ходить. Он не перестает быть человеком, но в нем что-то изменяется.

- Почему Вы решили, что причина в стихах Се Фелларье? – вернул нас к началу разговора Иврад.

- Не в самих стихах, а только в их ритме. Он напоминает музыку МРАКА. Вернее, он начинается с музыки МРАКА.

- Никогда ни о чем подобном не слышал, – покачал головой Ашаан.

Поскольку он был намного старше нас и уже достиг совершеннолетия, для меня это означало, что никто, за исключением, может быть, посвященных Совета старейшин, ничего подобного не слышал и не знал. А если учесть, что Ашаан был приближенным и телохранителем Раданы, то он просто обязан был подозревать о чем-то подобном. Ведь странности в моем поведении бросились в глаза сразу. Они на какое-то время задумались, а затем Каннеш подвел итог, спросив:

- Вы хотите, чтобы и мы тоже прошли изменение?

- А вы не боитесь? – я сама не знала, зачем спрашиваю. Хочу ли я этого? Скорее боюсь, но МРАК cделал меня более чувствительной, а перед лицом опасности даже такое преимущество казалось нужным.

- Нет, - на то, чтобы дать обдуманный ответ, Ашаану потребовалось выдержать длительную паузу. Остальные решались гораздо дольше. Но в результате согласились все.

- Насколько я понимаю, для того, чтобы повторить Ваш опыт, каждому из нас следует попробовать проникнуться ритмом стихов Се Фелларье.

- Не каких попало, а именно тех, которые читала я. Кстати, смысла в них не больше, чем в дырке сыра. Их почему-то считают философскими. Но до предполагаемого глубинного смысла можно догадаться, только одурманив себя до полного изумления. Скорее всего, никакого смысла в них нет и никогда не было.

- Моя Кальваран полагает, что это шифр? – Сариман тут же заинтересованно блеснул глазами.

- Я полагаю, что это ерунда. Единственная причина, по которой они вообще написаны, заключается в том, что музыка с этим ритмом повлияла бы на всех наших сородичей. Но тогда в этом не было нужды. При жизни кадер, с МРАКОМ могли работать и они.

- То есть эта книга предназначалась не для всех нас?

- Я полагаю, - мне понадобилось некоторое время, чтобы сформулировать свои ощущения, - что она предназначалась для тех, кому придется столкнуться с музыкой МРАКА. И кто переживет это столкновение. Ведь до происшествия с Турамом и я бы не обратила на эти стихи никакого внимания.

- Но читать это псевдофилософское произведение стал бы не каждый.

- Значит, предполагалось, что число тех, кто сталкивается с музыкой МРАКА, возрастет, - озвучил наши опасения Ашаан.

- Хотите сказать, что Се Фелларье был пророком и предвидел нынешние обстоятельства?

- Я не верю в пророчества, - заявил Иврад.

- Я тоже, – покачал головой Каннеш, - но зато я готов поверить в то, что Се Фелларье придумал это не сам, а только воплотил в жизнь задумку группы кадер, которые создали нас.

- Тебя послушать, получается… - Сариман совсем по-детски хлопнул ресницами, напомнив мне того Иврада, с которым я играла в Долине Лунного Серебра, - получается…

- Что? – не выдержали мы и хором потребовали пояснений.

- Помните, кадер Шадэ говорила о стычке с исхадати. Говорила так, словно это было нечто вполне естественное, привычное. Как для нас день рождения императора или очередная военная разборка между корпорациями. Однако после этого об исхадати никто не слышал, до того, как мы сейчас столкнулись с ними. Практически, сейчас это слово означает представителей нашей расы. Когда произошла подмена понятий, я не знаю. Ведь прошла не одна тысяча лет. Музыка МРАКА появилась в нашей жизни в большом количестве, именно когда мы столкнулись с этой гадостью. Возможно, на это и рассчитывали наши создатели. Пока МРАК был не нужен, он был нам недоступен. Теперь, когда увеличение этой мерзости может привести к вымиранию целых галактик, мы и пришли к тому, что должно помочь нам остановить это.

- То есть МРАК есть оружие, - подвел итог Ашшан, - в мирное время оно не могло быть полезным, и даже вредным, так как дарует необыкновенное могущество, а сейчас, надо понимать, идет война, и мы набрели на то оружие, которое должно помочь нам победить?

- Интересная такая война, о которой мы ничего не знаем, - Турам аж перекинулся от волнения и теперь раздраженно поводил кончиком хвоста из стороны в сторону.

- Ну почему? – я не могла согласиться с его утверждением, - кое-что нам, без сомнения, известно. Для начала, мы имеем дело с некоторыми амебоподобными пожирателями струн, в непомерном количестве расплодившимися по территории империи. Ранее с ними уже приходилось сталкиваться, но тогда на помощь звали кадер. Кадер сражались с ними. Затем произошло то событие, которое повлекло за собой появление нашей расы и снижение численности исхадати. Как я могу говорить с большей или меньшей степенью уверенности, мы стали живыми ловушками для этих паразитов. Поскольку наша раса с каждым десятилетием развивалась и приумножалась, паразитов становилось все меньше. Но затем, еще во времена моей матери, рождаемость резко снизилась, а смертность повысилась. Какое-то время сохранялось равновесие, затем количество паразитов стало увеличиваться. Кстати, кто-нибудь знает, что становится с теми тварями, которые были уловлены нашими погибшими соплеменниками? Не исключено, что они вырывались наружу и преспокойно возвращались к установленному им природой занятию. Здесь это не заметно, поскольку на Столице всегда обитало несколько Играющих Звездами, а вот иным мирам повезло не так сильно. В результате мы видим катастрофическое снижение рождаемости у всех живых существ, вне зависимости от вида, и эпидемию, а я бы сказала, дистрофию, вызванную нехваткой струн.

- Ну… Насчет рождаемости, это оспоримо, - покачал головой Каннеш.

- Отнюдь.

Мы дружно посмотрели в сторону моего лечащего врача, который умудрился войти в мою спальню совершенно бесшумно. Впрочем, мы были настолько увлечены беседой, что могли не заметить и топота стада бронтозавров.

- Как давно Вы здесь? – я, в очередной раз забывшись, попыталась приподняться на локте и зашипела от боли. Птички-ласточки! Да когда же это кончится!

- Ваше будущее величество, Вам совершенно необходимо быть осторожнее и не делать резких движений.

Я фыркнула.

- А то я сама не знаю!

- Что же касается давности моего пребывания здесь… Точнее, насколько я понимаю, Вас интересует, сколь много я успел услышать, - доктор кивнул сам себе. - Я вошел в тот момент, когда вы начали обсуждать кадер Шадэ и стычки с теми, кого вы называете исхадати. Насколько я понял, этим словом вы обозначаете отнюдь не себя.

- Что еще Вы успели понять? – поинтересовался Ашаан таким тоном, что на месте доктора я поспешила бы признать себя слепо-глухо-немой, страдающей старческим расслаблением памяти. Тай Загия оказался куда устойчивее. Или, что не исключено, слишком верен своему призванию бороться с болезнями.

- Я успел понять, что у вас, единственных, насколько мне возможно судить, в этой вселенной, есть объяснение постигших нас несчастий. Вы совершенно правы на счет катастрофического снижения рождаемости. Мне, правда, известна статистика только по людям, однако кое-какие научные статьи, попадавшиеся мне в последние годы, позволяют утверждать, что этот недуг не обошел и животный мир. Если ваше будущее величество соизволит припомнить, я несколько раз просил Вас о возможности побеседовать. Конечно, мне не представлялось это спешным, иначе я был бы более настойчив. Я как раз хотел поинтересоваться у Вас, как у Кальваран, каким образом Вам удалось зачать ребенка от Вашего супруга, ведь он не мог…

- Не мог иметь детей, - договорила я за него, - я просто… О!!! Я просто добавила недостающие струны. Как же я раньше не сообразила!

- Значит, всем остальным этот способ не подходит, - грустно констатировал врач.

- Если только они не решат вступить в брак с моими соплеменниками. Но ведь у вас не должно быть слишком много проблем. После гибели Совета старейшин на планете должно было витать неисчислимое количество струн. И до сих пор… - тут я осеклась и посмотрела на троицу своих советников, которые с таким же ошарашенным видом смотрели на меня. Как я раньше не заметила? Струны исчезли слишком быстро. Нашего присутствия на Столице с трудом хватало только на то, чтобы поддерживать равновесие.

- Брак, который, мягко говоря, не приветствуется Белыми законами, - припомнил Каннеш.

- Уже пора кричать «караул»? - поинтересовался тай Загия.

- Можно сказать, что мы опоздали, - покачал головой Каннеш.

- Я убедила вас в необходимости ознакомления с известным образчиком литературного таланта великого поэта? – повернулась я к своим советникам.

- Да, - ответил за всех Иврад.

- Каннеш, тебе придется делать это не здесь. Ты собирался представить супругу матери и просмотреть мою библиотеку. Радана могла оставить мне письмо. Или что-то подобное.

- Как пожелает моя Кальваран, - склонился Турам.

- Ашаан, Вы будете сопровождать в полете моего мужа. Если с ним что-либо произойдет, то следующий удар нанесут по мне, - поспешила я предварить его возражения.

- Да, моя тэя, - поклонился он в ответ.

- Мне нужно поговорить с Джашуаром. Вернее, мне нужно поговорить со всеми. Ах, проклятье! Как не вовремя меня ранили! Иврад, княжич Учгаранзи сообщил мне, что встретил в своей библиотеке несколько интересных записей, ты не в курсе, о чем они?

- Нет, я не имел возможности переговорить с ним после Вашего ранения.

- Может, это важно.

- Разумеется, важно, – согласился доктор. - Ну, а теперь я все-таки предлагаю дать тэе тцезитэ отдохнуть. И пообедать, если, конечно, она не откажется принимать пищу. Да и вам, молодые люди, не помешало бы вспомнить о потребностях организма.

- Конечно, конечно, – согласился Ашаан, который был ровесником, а может, и на несколько лет старше доктора.

Беседа на этом закончилась, и меня, к моей необычайной радости, наконец–то оставили в покое. Точнее, наедине с моими отнюдь не радостными мыслями.

Как вам кажется, если вы долго страдали от того, что вам не дают помечтать о чем-то радостном, то, как только у вас появится свободная минутка, вы тут же настроитесь на волнующую вас тему? Ага!! Как-нибудь попробуйте. Если у вас получится, поделитесь секретом. Мне никак подобный фокус не удается. Стоило моим задумавшимся соплеменникам покинуть мою спальню, как я тут же принялась развивать тему происходящего во вселенной. Вларимир – это, конечно, прекрасно, но…

Вот «но» как раз накопилось великое множество. Еще чуть-чуть, и мне потребуется персональная черная дыра, чтобы это самое множество припрятать понадежнее, а то места много занимает. Допустим, картина, которую так неожиданно нарисовала наша логика, верна. Очень не хочется, однако слишком смахивает на правду. И мои верные советники и соратники через несколько часов, в крайнем случае, через сутки, проникнут в тайны МРАКА или впустят его в себя. До сих пор не понимаю, как правильно. У нас будет больше возможностей бороться с пакостью, которая заполонила космос (или опустошила, если вспомнить о пагубном свойстве исхадати поглощать струны). Только этого до смешного мало. Мало, потому что эта мерзость уже захватила большую часть периферийных зон*. А может, и не только периферийных. Это раньше Играющие Звездами населяли центры всех известных галактик. Теперь за это поручиться нельзя. Сколько моих соплеменников должно было погибнуть прежде, чем количество паразитов стало критическим? Не менее половины. Три четверти? Если раньше гибель каждого из нас означала распад тела и немедленное поглощение исхадати телами более молодых и сильных, то теперь нас не хватает даже на то, чтобы удерживать баланс.

Сумасшедшая ситуация! Нас слишком мало. И мы не знаем, сколько исхадати может вместить каждый из нас. При этом люди, не подозревая о том, что творят, уничтожают нас. Этим самым убивая и самих себя. Решение, вроде бы, напрашивается само собой. Нужно срочно взять нас, милых, под защиту, и все будет прекрасно. Только в сказки можно верить до определенного возраста. А я этот возраст благополучно миновала. Достаточно давно.

Мало остановить геноцид. Нужно увеличить рождаемость. Только как? Я честно попыталась смоделировать процесс. Уж о чем, а о репродукции своих соплеменников я, в силу своего положения, знала если не все, то более чем достаточно. И это заставило меня взвыть.

Доктор, успевший вернуться после того, как проводил–выпроводил любопытную троицу, аж подскочил, когда услыхал звук, исторгнутый моим горлом.

- Тэя тцезитэ, Вам плохо? Может, мне попробовать ввести Вам обезболивающее?

- Нет. Спасибо, тай Загия, - поспешила успокоить его я, - это не физическая боль, и от анестезии она никуда не денется.

- Вы уверены, Кальваран?

- Да, благодарю за заботу.

- Может, Вы желаете поесть? Или хотя бы попить? – тай Загия для собственного успокоения пощупал мой пульс.

- Не сейчас, - я по привычке покачала головой и, зашипев от боли, уткнулась носом в подушку.

Поняв, что более от меня ничего не добьется, врач снова занял свое место в кресле возле постели и вернулся к своим заметкам.

А вот мне возвращаться было некуда или не к чему. Пятьдесят лет назад вселенная насчитывала более двух сотен Великих Домов. Самые уважаемые представители этих родов составляли Совет старейшин. Семьи не смешивались между собой более чем раз в три поколения. По молодости почти каждый из моих соплеменников заводил достаточно длительный роман с людьми, а похоронив своих первых возлюбленных – ведь мы живем намного дольше, если не повстречаем на своем пути насильственную смерть, - по окончании траура вступали в брак со своими. Не подумайте дурного. Братья, сестры, двоюродные, троюродные не так уж часто заявляли о своем желании породниться. В Великих Домах, насчитывавших миллионы родственников, это было затруднительно. Поскольку нас было много, чаще всего семья ограничивалась одним-двумя младенцами. Количество родичей «чистой» линии, таким образом, прирастало крайне медленно, а зачастую и вовсе колебалось около определенной величины.

С полукровками дело обстояло несколько иначе. Поскольку с увеличением числа потомков увеличивалась степень отдаленности их родства, никаких проблем с перенаселением у нас не возникало. Чем родство ближе к главе семьи, тем больше чистота крови. Хм! Скорее всего, полукровки определенного поколения утрачивают способность принимать в свои тела исхадати, однако, об этом потом.

Но все это было. Затем произошло покушение на мою маму, закончившееся гибелью моих родителей. То, что я осталась жива, можно назвать самым невероятным чудом за последнее тысячелетие. Кстати! От мысли, влетевшей в мою усталую голову, я похолодела. Что сталось бы, если бы Совету Старейшин не удалось спасти меня? Рано или поздно чистых линий не осталось бы. А затем исчезли бы и все мои соплеменники. Выведенные искусственным путем, мы просто растворились бы среди людей. А паразиты вырвались бы на свободу. Что-то мне все меньше и меньше нравятся результаты моих рассуждений. Отчего? Оттого, что я не вижу, кому, кроме паразитов, живущих в наших телах, может быть выгодно такое развитие событий. А если так, то для разработки только что продуманного плана им требуется разум. Но те мерзкие твари, что находятся во мне, разумом совершенно точно не обладают.

Та-ак! Додумалась. Впору кричать «караул!» и звать назад молодых людей, час назад освободивших от своего присутствия мою спальню. И не только их. Может, у меня начались бред и галлюцинации? Учитывая мою «хворь», вполне возможно.

Но о моей параноидальной идее вселенского заговора подумаю потом. Если прежде моя голова не лопнет от усталости. Меня саму немного удивило ноющее чувство, поселившееся где-то посредине лба. Я, морщась от боли, вытянула руку и потерла пальцами ноющее место. Оп! Ноет мой родовой вензель. Как он мог устать? Я же не им думала. ОХ! Я мысленно в очередной раз щелкнула себя хвостом по носу. Как я могла не сообразить! Нет. Не так. Как смешно, что мы все так долго не могли сообразить! Если у нашего организма имеется способность, не свойственная людям, и маленькое отличие в строении органов… следовало намного раньше выстроить логическую цепочку. Десять–двадцать поколений назад. Мы в самом прямом смысле слов на лбу носили орган взаимодействия со МРАКОМ. И, очевидно, использовали его, только когда погружались в мир музыки. Даже моих скудных познаний о МРАКЕ достаточно для того, чтобы понять, сколь малой была нагрузка на этот орган. Интересно, наши создатели предусмотрели для него специальное название? И как нам следует его называть?

Маленькое лирическое отступление, вызванное усталостью перетруженного вензеля (самой смешно) закончилось. Какая теперь разница, как его «дразнить». Главное, чтобы работал и был здоров. А у меня имеются два вопроса. То есть, вопросов, как и положено, намного больше, но глобальных среди них всего два. Во-первых, мне действительно необходимо понять, явилось ли настоящее сокращение численности моих сородичей следствием ряда случайных совпадений, или имеет смысл вести речь о врагах (враге), намеренно расчищающих жизненное пространство исхадати. А если второй вариант верен, то как, скажите на милость, найти этого «недоброжелателя», и что может оказаться для него достаточной причиной, чтобы переменить враждебное отношение к нам. Зачем ему вообще понадобилось творить все это?

Во-вторых, у меня есть серьезные опасения, касающиеся взаимосвязи гибели значительного количества моих родственников и распространения паразитов, вызывающих заболевания среди жителей отдельных планет. Как далеко это безобразие может зайти? И если мы – единственные естественные враги этой гадости, то как, скажите на милость, нам с ними бороться? Нарожать кучу малышей? Птички-ласточки! Кто и когда сможет это сделать. Я одного ребенка буду вынашивать несколько лет. Мои подруги, те, кто в нашем поколении должен был произвести на свет детей «прямой линии», почти все убиты еще шестнадцать лет назад. Шо? И та неизвестно где и жива ли еще. Полукровки? А сколько из них смогли дожить до детородного возраста? Старшее поколение? Те, кому перевалило за полтысячелетия, более десяти детей родить не смогут. Да и потенциальных матерей после уничтожения Совета старейшин осталось до слез мало. Те, кому еще нет пятисот? Большинство из них к моменту начала резни находилось среди людей. Скольким удалось выжить? Не думаю, что многим. Есть еще способ. Каждому мужчине из моего племени предписать завести гарем. Дальше проконтролировать, чтобы дети вступали в брак между собой. Этот способ несколько ускорит процесс. Наиболее эффективным будет сочетание обоих вариантов. Но это все голая теория, к тому же, даже меня от нее мутит. Речь ведь идет о людях, а в моих теоретических построениях о чувствах вспоминать не приходится. Но от этого чувства никуда не денутся. Мерзко как-то от таких размышлений. Только кто, кроме меня, станет об этом размышлять? Я – Кальваран, мне и ломать голову.

Только сломать-то голову будет гораздо проще, чем додуматься до чего-то достаточно мудрого. О детях задумалась! Мне бы еще это поколение как-то сохранить. И посоветоваться не с кем. Те, кто сейчас составляют Совет старейшин, мало что знают, зато полагают себя самыми умными. Еще бы! Совет старейшин! Только попали они в него не за особые заслуги, а взамен погибших старших. Просто никого другого не нашлось. Из всех них трое или четверо действительно Старейших и могли бы дать какой-то толковый совет. Да вот беда, пока им объяснишь, что к чему, они скончаются от старости.

Поймав себя на том, что уже в третий раз прокручиваю по кругу одни и те же вопросы, а мудрые мысли в голову так и не постучались, я постаралась отвлечься и вспомнить о чем-нибудь приятном. Когда перед моими закрытыми глазами встала улыбка Вларимира, я с чистой совестью провалилась в сон.

Я благополучно проспала время отъезда Джашуара и всю ночь. Зато проснулась я с рассветом и первым делом поинтересовалась у заспанной горничной возможностью позавтракать. Мне и в голову не приходило, что можно так проголодаться. Вместе с подносом, от которого доносился аппетитный аромат бульона, появился пытающийся скрыть зевоту тай Загия. Он настоял на том, чтобы осмотреть меня, и радостно заверил, что «все выглядит намного лучше, чем вчера». Нетерпеливо выслушав эту пародию на комплимент моей внешности, я потянулась к чашке, пока мой завтрак не успел остыть. Впрочем, это я преувеличиваю. Дни стоят более чем теплые, а постоянно горящий камин не дает опуститься температуре в комнате. Впрочем, полагаю, я отбираю большую часть выделяемого им тепла для собственных медицинских надобностей. Чашки бульона в первый момент мне показалось мало, но я по опыту моих предыдущих приключений знала, что сейчас больше нельзя. Р!-р!-р!-р!-р!

Может, мне следует перекинуться и поймать парочку мамонтов? На самом деле, я не настолько кровожадна, чтобы охотиться ради пропитания. Да и перекинуться для меня сейчас так же сложно, как для моей горничной. А как хочется! Вам когда-нибудь мечталось повилять хвостом, который у вас есть и которого у вас нет? А вот мне хотелось, и даже очень. А еще мне хотелось расправить крылья и подставить их лучам утреннего солнца. И в парк хотелось, туда, где живет моя любимая семейка белочек. Они, наверное, уже соскучились по орешкам. И вонзить когти в мягкую живительность покрытой зеленой травкой Дарительницы Жизни** тоже хотелось неимоверно. А вместо этого я здесь лежу, как сваленный ветром дуб! Хоть плачь!

Плакать, однако, мне не пришлось. Жизнь ворвалась в мою спальню вместе с остреньким личиком тэи Насии. Ларэс робко заглянула в дверь и поинтересовалась у тая Загия, не может ли она вернуться к исполнению своих обязанностей моей дамы. Получив согласие, сопровождаемое неуверенным пожатием плечами, Ларэс устроилась на диванчике и звякнула колокольчиками своей прически, чем тут же разбудила мое любопытство.

- Это колокольчики! – тут же многомудро изрекла я.

- Да, - кивнула Ларэс, - Последнее веяние моды. Исх... Играющие Звездами до сих пор не в чести, а вот подражание вам нынче входит в моду. Скоро благородные барышни станут кутаться в тряпки, заявляя, что облачаются в са'тав.

- Главное, чтобы перекидываться не пытались, - раздался от дверей голос Дармирэ Сохвида, а поддерживающая ее за талию Монаро, склонив головку к левому плечу и самым официальным тоном, на которой была способна, поинтересовалась:

- Дозволит ли нам ваше будущее величество выразить нашу радость по поводу возможности вновь общаться с Вами, и поздравить с улучшением вашего самочувствия?

- Если вы не станете в беседе придерживаться высокого стиля и расскажете мне все последние придворные сплетни, то позволение будет вам даровано, - мне стоило большого труда сдерживать улыбку, да и, похоже, никому это было не нужно.

- Торжественно обещаем, – заверила за обеих тэя Сохвида, занимая кресло возле окна.

А я не могла унять восторга, ибо вдруг осознала, что они пришли потому, что стали моими друзьями, как прежде Стана. И им важно здоровье не княгини Каро и матери будущего наследника престола, а Нейделин - девчонки, с которой они проводят досуг и разделяют беды и радости. И они не желают мне скучать. Именно так ко мне, лежащей на этой самой постели, пятнадцать лет назад вошла Стана, неся в руках маленькую чашечку с дурманяще пахнущем чаем, и поинтересовалась, дозволено ли ей нарушить мое одиночество. Я тогда по причине крайнего истощения не имела сил даже подняться с постели, прямо как сейчас, а она безумно боялась, что я перекинусь и наброшусь на нее, или как–нибудь околдую, или сделаю что-то еще, что могут только страшные и ужасные исхадати.

В их прическах тоже позвякивали колокольчики. А по краям подола тэи Косияно струился цветочный узор. Геометрические фигуры, судя по всему, отходят в прошлое.

- Самой свежей сплетней, которую мне посчастливилось услышать сегодня утром, - поведала Дармирэ, - является каприз старой княгини Тариото. Пожилая тэя, ни с того ни с сего, стала появляться в обществе молодой барышни неизвестного происхождения, которую представляет всем как свою компаньонку. Компаньонке едва ли исполнилось девятнадцать, и кто из них на самом деле кому полезен, разобрать сложно. Больше всех возмущается князь Тариото. Выражения, которые ему приписывает молва, относительно внезапного каприза матери, близки к неприличным и носят явно негативный характер. Однако вдовствующая княгиня пока никак не отреагировала на происходящее.

- Театр Корсоэ обещает поставить «Любовниц идола», но когда состоится премьера, пока не оглашалось.

- «Любовниц идола»? – уточнила я, - лучше бы комедию! Как-то последнее время слишком щедро на трагедии. Смотреть их еще на сцене совсем уныло.

- Ну, не знаю, - пожала плечами Ларэс. - Я бы не назвала это совсем трагедией, ведь главная героиня остается жить.

- Но и комедией это назвать сложно, - пожала плечами Монаро. Я была полностью с ней согласна.

- Комедия и меня устроила бы больше. А то в последнее время как-то вокруг напряженно, - Даримирэ взмахнула кистью руки и, сопровождаемая перезвоном колокольчиков, переместилась поближе к ручке дивана. - После того, как его высочеству попытались навязать в невесты княжну Саявира, а он послал всех подальше, Его высочество Согар-старший не устает напоминать своему царственному брату о неприличествующем поведении Вашего супруга. Навредить будущему императору он, вроде как, не может, но несчастному таю Глиневу по возвращении может придется отвечать за все, что на него наговаривают.

- Он справится, - я улыбнулась, вспомнив подслушанный мною разговор. - Его величество для вида позлится, но не более.

- Хм-м, - подал голос до сего времени молчавший тай Загия, - я тут недавно просматривал новости и заметил, что некоторая часть периодических изданий вновь заговорила об укрывателях исхадати в несколько негативном контексте. И кое-где было сказано… - доктор замялся, то ли подбирая слова, то ли обдумывая, как лучше всего объяснить свои опасения, - намекают, что на наследника престола оказывают влияние очень близкие люди, симпатизирующие Играющим Звездами. Проще говоря, Белые законы можно использовать не напрямую против Вашего супруга, Кальваран, а против его… близкого друга. И поскольку многие считают тая Глинева препятствием к свадьбе Вашего супруга и последующему появлению наследника империи, у такой трактовки Белых законов может оказаться немало влиятельных сторонников.

- Ох, - я снова не заметила, как попыталась подскочить, но мое восклицание относилось вовсе не к резанувшей меня боли, а к новой проблеме, которую так неожиданно раскрыл перед нами врачеватель.

- И что же делать? – сморгнула Монаро.

- А что здесь можно сделать? – удивленно посмотрела на нее Ларэс. - Если уж это смог уяснить тай Загия, то князь Тамм наверняка в курсе происходящего и примет какие-нибудь меры.

- Насколько я понимаю, - Даримирэ отмела этот довод взмахом руки, она вообще часто и охотно сопровождала жестами свою речь, и, как ни удивительно, именно у нее эти жесты выглядели прелестным украшением речи, а не вульгарным размахиванием руками, - тцез тай Тамм сейчас очень занят обеспечением безопасности здесь присутствующих, и ему несколько не до ознакомления с периодической прессой. Даже если ему и доложили о происходящем его аналитики, он просто не может заниматься всем сразу.

- Вы предлагаете заняться этим нам? – выгнула бровь Монаро.

- Вот именно. Только не говорите, что нам это не по силам, многочтимые таэ.

- Как это? – заинтересовался тай Загия.

- Как я смогла понять из Вашего изложения событий, на данном этапе идет формирование общественного мнения... Тех, кто настроен резко против Играющих Звездами, не так уж много. Основная часть населения нейтральна. Пока им не стали внушать, будто творится что-то нехорошее, им это в голову не приходило. Пока не все успели проникнуться этой идеей, можно задействовать все СМИ, принадлежащие нашим корпорациям, для преподнесения населению противоположной точки зрения в самом положительном свете. Потом каждая из нас может, согласившись дать интервью модным журналам, так или иначе осудить расовую нетерпимость. Не прямо. А вскользь. Несколько слов в какой-нибудь фразе. Тем более, с учетом последних веяний моды, это не будет бросаться в глаза. А уж как распускать сплетни в высшем свете, не мне вас учить. Тай Загия, я не очень представляю, какой из предложенных мною приемов может быть использован Вами, но если Вы согласитесь немного напрячь фантазию, то, несомненно, тоже сможете внести вклад в нашу маленькую пропагандистскую кампанию, - она закончила свою речь победной улыбкой.

- Приложу все доступные мне силы, - с улыбкой пообещал мой врач.

- Не забудьте рассказывать мне о достигнутых успехах, - потребовала я, и тут меня накрыло волной МРАКА.

Знакомое ощущение (и когда оно успело стать привычным?) космической черноты, в которой мерцают далекие звезды, развернулось без моего участия, сверкнув далекими лучами, и на мои органы чувств наложились чужие. Спустя удар сердца я поняла, что именно не так, и поспешила зеркально отразить себя. Еще спустя миг или чуть больше передо мной нарисовался образ Ашаана. Он тоже сообразил, что делает неправильно. Во МРАКЕ он выглядел немного иначе, нежели я привыкла его видеть. То есть очертания тела, черты лица и прочее сохранялись, но периодически замещались струящимся черным туманом, причем голова в этом процессе почти не участвовала, зато ноги то и дело пропадали, замещаясь космической пустотой. Он тоже разглядывал меня. Очевидно, восприятие моей сущности во МРАКЕ отвлекло его от первоначальных намерений. Пока он вспоминал, зачем побеспокоил меня, я любовалась на его образ. Любовалась, потому что он был естественным… правильным… У меня нет точного определения для того, что я вижу. Образ Ашаана, проступающий из МРАКА, чрезвычайно, неописуемо гармоничен. Каждая струна его звучала так, чтобы были очевидны все остальные струны, не затмевая их и не теряясь среди них. И сам вид Ашаана с плавно плывущими сквозь него облаками космоса был гармоничен. При этом он умудрялся гармонировать с окружающим пространством, непрерывно обмениваясь с ним струнами, звучание которых усиливалось после того, как они проходили сквозь моего собеседника.

- Насколько я понимаю, Вы ознакомились с неким литературным произведением и теперь пытаетесь понять, к чему это привело? – я так и не дождалась, когда он придет в себя.

- Вы правильно понимаете, моя Кальваран. Хотя, должен признать, что делать это в космосе… У меня просто черная дыра впечатлений.

- И Вы решили с кем-нибудь ими поделиться?

- Не только, хотя в большей мере мною сейчас двигало именно это желание. Я отвлек Вас от дел?

- Теперь не важно. Но долго беседовать пока не советую – вензель устанет.

- Вензель? – непонимающий Ашаан удивленно поднял брови, взметнув возле своих ног маленькую бурю черноты.

- Родовой вензель, – пояснила я. - Скоро почувствуешь.

- Я думал, это какой-то атавизм.

- Я тоже думала.

- Тогда постараюсь побыстрее рассказать о том, что тут творится.

- А что у вас может твориться? - я была удивлена. - Мне казалось, что это очередной рейд поддержания порядка, не первый и не последний. Неужели оказалось, что я ошибаюсь?

- По правде говоря, не сильно. Общая идея была озвучена еще князем Таммом. Небольшая местная неразбериха, использованная императором как предлог для того, чтобы временно удалить из столицы наследника.

- Тогда что у вас неожиданного?

- Моя Кальваран, я лучше расскажу о том, что видел и слышал, а затем поясню те моменты, которые меня несколько удивили и о которых, как мне кажется, Вам следует знать. Для начала должен заметить, что Его Высочество посылают улаживать подобные конфликты не только чтобы изгнать с глаз разгневанного отца. Тцез тай действительно очень хороший адмирал, и армия его любит. Не так, как тай Глинев, разумеется. Но его уважают настолько, что не только закрывают глаза на его отношения с таем Глиневым, но и находятся с последним в дружески-приятельских отношениях. И это не показуха и не желание выслужиться. Я бы почувствовал. Его императорское Высочество сумел собрать вокруг себя действительно талантливых офицеров и им внушить уважение. Но об этом Вы, очевидно, знаете не меньше меня. Генерала Офнаила эта сложившаяся команда встретила более чем прохладно. Он и приведенные им офицеры оказались в некоторой изоляции. Он попытался было сунуть нос, куда его не звали, но Его Высочество принялся с ним заигрывать. Многие были удивлены… до той поры, пока тай Глинев не пригласил чрезмерно любопытствующего тая Даммарата в свою спальню с таким выражением лица… Весь флагман до сих пор в красках пересказывает происшедшее и последовавшую реакцию генерала. Он, видимо, собрался вызвать тая Глинева, несмотря на то, что оба находятся в составе боевой экспедиции, но тут появился Ваш супруг и предложил Офнаилу альтернативу – прогулку в свою спальню. Генерал откланялся чрезвычайно поспешно, вспомнив о черной дыре неоконченных дел. К этому времени сопровождавшие Офнаила офицеры несколько раз совались туда, куда их никто не приглашал, и особой любви к себе не заслужили. Так что сочувствия тай Офнаил ни у кого не вызвал. Кстати, насколько я понимаю, расистов в команде будущего императора нет. Меня встретили и приняли совершенно спокойно. Мало того, что я не первый представитель нашей расы, оказавшийся на корабле. Кажется, во времена Дикой Охоты почти все здесь присутствующие занимались эвакуацией Играющих Звездами и плевать хотели на Белые Законы. Последние действия Иврада, когда он вылечил почти все городские больницы от последствий нападений исхадати, только улучшили и без того дружеский настрой. Будь их воля, эти законы отправились бы именно туда, куда инициаторы сей юридической пакости желают отправить нас. Но это все - не более чем описание сложившейся ситуации. Удивлен я был вчера, под вечер. Я только закончил, как Вы изволили выразиться, ознакомление с известным образчиком стихотворного искусства, и оттого не слишком твердо стоял на ногах. В коридоре я столкнулся с генералом Офнаилом и тремя его офицерами. В одиночку он по кораблю не ходит, во избежание недоразумений с наследником престола и таем Глиневым, надо полагать. Реакция на мое появление у повстречавшихся мне людей была разная. Двое из сопровождавших генерала сильно испугались неизвестно чего и чуть не набросились на меня, хотя и червяку понятно, что я не случайно забрел на корабль и кручусь среди свиты будущего императора. Испуг был столь силен, что слова третьего, совершенно не испугавшегося, о том, что если бы у меня было желание, то они все четверо, включая генерала, уже растворялись бы в музыке вселенной, до них просто не дошли. А вот сам генерал... Такого облегчения и даже радости, вперемешку с надеждой, я от него не ожидал. Мне показалось, он что-то хотел мне сказать, но то ли не успел, то ли не решился. Я не понял. В коридор вышел полковник Меадд, и все принялись общими усилиями утихомиривать буйных офицеров. Сегодня утром Офнаил попытался завести разговор обо мне с Вашим супругом. Тцез тай удивленно поднял бровь и уточнил, не желает ли генерал обвинить будущего императора в нарушении законов империи? Тот принялся отрицать, и, что весьма удивительно, снова искренне.

- То есть, ты хочешь сказать, что Дамарат Офнаил ведет какую-то свою игру, о которой ничего неизвестно большинству приставленных к нему офицеров?

- Именно, моя Кальваран.

- Любопытно, - я покачала головой за неимением возможности взмахнуть хвостом.

- Мне тоже так показалось, - Ашаан по-мальчишески улыбнулся, словно ему удалось подслушать главную тайну вселенной.

- Понаблюдай еще, - предложила я. - Возможно, он все-таки решится с тобой заговорить. Я имею в виду не общевежливые фразы, а то, что его действительно беспокоит. Если нет, то дня через три сообщи об этом Джашуару. И мне, разумеется. Кстати, - спохватилась я, - ты общался с Каннешем?

- Еще нет.

- А ведь он уже должен был уже достигнуть Долины Лунного Серебра. Я начинаю нервничать. Если он решит связаться с тобой – немедленно сообщи.

- Обязательно, моя Кальваран.

- Все, ты и так, по моим прикидкам, очень и очень устал. Так что иди отдыхать. Поспи немного – поможет.

- Выздоравливайте скорее, моя тэя, - его образ медленно растаял во МРАКЕ, и я поспешила вернуться в мир нормальных ощущений.

Я вынырнула из объятий МРАКА в руки обеспокоенных дам и тая Загия. Кажется, они решили, что я потеряла сознание. Пришлось их успокаивать. Надо что-то придумать, а то каждый раз, когда мне понадобится связаться с кем-то или для чего-нибудь еще впустить в себя МРАК, я буду выглядеть беспомощной куклой. Хорошо, сейчас у меня есть возможность не вставать с постели, но в будущем всякое может произойти.

Птички-ласточки! Я опять слишком резко дернулась, и мои очаровательные ранки тут же напомнили о себе массой приятных впечатлений. Мне это начинает надоедать, хотя я и понимаю, что для нормального заживления следует потерпеть. Искушение сделать все одним махом побороть весьма сложно!

Убедившись, что со мной все в порядке настолько, насколько это вообще возможно, тай Загия на правах доктора выставил моих подруг из спальни, напомнив, что они запланировали кампанию по вытаскиванию с эшафота Эррадана. Девушки неохотно позволили выпроводить себя. Я приняла посильное участие в действиях моего врачевателя, затем отправила горничную за парочкой бутербродов.

Нет, есть мне вовсе не хотелось. Сейчас она была лишней. Собравшись, немного усилила звучание струн своего тела. Впуская МРАК, я постаралась не потерять связи с происходящим. МРАК, недавно покинувший мое сознание, вновь резанул болью рванувшихся вовне исхадати. Поскольку я ожидала этого, боль удалось заглушить. Знакомое мерцание далеких звезд в космической пустоте. Вдох, и моя спальня вновь перед моими глазами. Хм-м! Я точно помню, что на затылке у меня глаз нет. Сие обстоятельство ни в коей мере не препятствует мне видеть на всю дюжину круга***. И видеть… струны. Каждый предмет виден и целым и составным одновременно. Не так. Каждый предмет ощущается и целым и составным одновременно, поскольку я не только вижу. Я слышу, обоняю, осязаю и даже, как мне кажется, воспринимаю окружающее пространство на вкус. Любопытство заставляет меня немного отвлечься от первоначального замысла и попытаться определить границы чувствительности. Птички-ласточки! Когда галактика покорно скользнула мне навстречу, я обмерла и тихонечко принялась выпутывать собственные струны из гармонии мира. Вернуть сознание в пределы своего тела оказалось немного сложно. Упоение от пережитого еще долго остается со мною, теплым, мягким комочком свернувшись в моей груди. Все, больше никакого отвлечения от намеченного! Слишком мало времени. Удерживая МРАК, я снова вернула внимание своей спальне. Время медленно утекало, принося с собой понимание, что восприятие окружающего мира и мои действия - не одно и то же. То есть я и раньше это знала, но одно дело знать, и совершенно иное - осознавать.

Когда эта истина окончательно укоренилась в моем сознании, я принялась перепроверять ее на практике. В принципе, я не собиралась совершать ничего умопомрачительного. Всего лишь сесть. Сесть и при этом не отпустить от себя МРАК. Сказать оказалось немного легче, чем сделать. Слабость, вызванная потерей крови, все еще ощущалась. Движения, которые в обычном состоянии были для меня совершенно незаметны, сейчас требовали неимоверных усилий. К тому же, когда я начала подниматься, боль резанула мои внутренности и спину с новой силой. Я сжала зубы и поспешно сконцентрировалась на надрывно гремящих струнах своего тела. Чуть ярче эту группу, усилить колебание той, завернуть поток пахнущих ванилью, добавить плотности и… уф! Кажется, удалось. На будущее я зареклась действовать, прежде не просчитав возможные трудности и способы их разрешения.

- Что Вы делаете?! – восклицание тая Загия ворвалось не только в мои уши, но и в мой мозг. Последнее, скорее, было вспышкой его испуга за меня драгоценную и чистого возмущения врача, узревшего непорядок, чинимый непослушной пациенткой.

- Все в порядке, - пытаюсь успокоить его я, но он только ошеломленно распахивает глаза и на миг замирает.

Я что-то делаю не так? А-а-а! Нормальные люди, когда говорят, раскрывают рот и озвучивают свою мысль, а не влагают ее в сознание собеседника.

- Простите, тай Загия, - искренне раскаиваюсь я, на этот раз старательно выговаривая каждое слово. Собственный голос звучит для меня несколько странно.

Я на мгновение прикрываю глаза, но отчего-то не перестаю видеть. Мои слова вызывают изменение струн в той стороне, где находится тай Загия. Я с трудом поднимаю руку и потираю вензель. Сегодня он устает гораздо меньше, чем до этого. Хотя… я практически ничего сегодня не делала. Даже контакт устанавливал Ашаан. Насколько же велико воздействие МРАКА на окружающий мир!

- Хороший порядок! – врач, все еще не до конца оправившийся от потрясения, хмурится и поспешно подходит ко мне. - Вам нужно лежать спокойно, а не дергаться туда-сюда. Если Вам что-то нужно, позовите меня или горничную.

- Мне нужно сесть, - я умудряюсь снова ошарашить и без того умучившегося со мной доктора.

- Не раньше, чем через дюжину! – он протестующе качает головой, но укладывать меня насильно не решается, боясь навредить.

- Дайте руку, - я бессовестно игнорирую возражения и хватаюсь за его руку.

- Моя будущая императрица! - он не сдается и все еще пытается мне возражать, но я не собираюсь дослушивать и все-таки поднимаюсь.

Где-то под конец движения, когда тай Загия, сдавшись, помогает мне удержаться и не упасть назад, я задаюсь вопросом, не легче ли проиграть свои струны в новом положении, нежели разворачивать все тело, но эксперимент откладывается на потом. Не уверена, что придуманный способ не связан с еще какими-нибудь трудностями.

- Дюжина – это слишком долго, - поясняю я свое неправильное поведение, одновременно выравнивая сбившееся дыхание и проверяя свои раны. Состояние последних благодаря тому, что я заранее усилила колебания струн, не ухудшилось. - Тай Загия, я намерена встать в самом ближайшем времени, и, надеюсь, Вы мне в этом поможете.

- Моя тэя, - как мог твердо, воспротивился врач, - то, что Вы говорите, противоречит здравому смыслу.

- В последнее время слишком многое противоречит здравому смыслу, так что я всего лишь стремлюсь соответствовать духу времени, простите за каламбур. Вы же должны понимать, что те, кто не добил меня в этот раз, очень скоро осознают свой промах и нанесут следующий удар. Чем скорее я смогу ходить, тем проще будет среагировать на их действия. Я и так провалялась в постели уйму времени.

- Но если Вы рискуете перегрузкой своего организма. К тому же Ваш ребенок может пострадать.

- Нет, успокойтесь, тай Загия, я этого не допущу. Но мне потребуется Ваша помощь.

- Вы собираетесь встать прямо сейчас? – уточняет начавший сдаваться врач.

- Нет, сейчас я собираюсь снова лечь и сделать вид, будто бы ничего не произошло.

- Ух! – облегченно выдыхает он. – Я уж испугался, что ваш каприз так быстро не кончится.

- Это не каприз, - осторожно укладываясь назад, отвечаю я. - Мне нужно запомнить движение струн моего тела и выработать привычку управлять ими при различных движениях. В следующий раз будет проще. Кое-что, упущенное мною сейчас, я учту. Для меня это работа головы, а не мышц. Все будет в порядке, как я Вам обещала.

- Хотелось бы в это верить, – последняя реплика доктора совпала с появлением горничной и совершенно не нужных мне сейчас бутербродов.

______________________________
*Пространство галактик, в зависимости от степени близости к центрам обладает разными свойствами. Взаимное влияние космических тел усиливается, и пространство считается непригодным для жизни людей. Играющие Звездами могут подстраивать окружающее пространство под себя, поэтому часто селяться там, куда люди чувствуют себя не комфортно. Места, где могут селиться люди называют периферией обитания или просто периферией.
**Земля в смысле плодородного почвенного слоя.
***Круг принято делить на двенадцать аш – дюжину.