11 Угадал, чёрт с облупленным носом

В вестибюле Валька познакомился со своим спасителем. Невысокий парень, по имени Турсун, инструктор райкома комсомола помогал молодым строителям, приехавших  из разных городов СССР, осваиваться на незнакомом месте, решал бытовые и прочие вопросы. У Вальки сразу загорелись глаза. Инструктор, не задавая лишних вопросов, предложил ему к восьми утра явиться в штаб строителей ленинградского поезда.
Едва только рассвело, Валька уже стоял у самодельной деревянной арки с надписью «Ленинградский строительный поезд». Что за чертовщина? Кроме арки да нескольких десятков одинаковых палаток вокруг неё, ничего железнодорожного рядом не наблюдалось. Валька с тоской посмотрел на это неказистое сооружение и нерешительно произнёс:
— Есть кто живой?
— Ну, чего топчешься? — брезентовый полог палатки с красным крестом над входом отодвинулся, и перед Валькой появилась полноватая девушка.
— Мне Турсуна... он сказал...
— Ну-ну,— она оценивающе посмотрела на Вальку, закрыла полог и бросила на ходу:
— Турсун, там какой-то пацан тобой интересуется.
—Слышу,— Турсун вышел к Вальке и коротко произнёс,— за мной.
Стройка началась сразу за двенадцатым кварталом. Насколько хватало глаз, везде тянулись квадраты полей, перемежавшихся тополями. И, наступая на эти поля, люди рыли котлованы, закладывали фундаменты, возводили каркасы сейсмических поясов, подвозили раствор, укладывали кирпичи — строили город. Они остановились у дома, который возводили прямо у обочины проложенной дороги. Валька обрадовался тому, насколько аккуратно обтекала все новостройки эта новая дорога. Тополя стояли нетронутыми, листва рыбьей чешуёй поблёскивала на солнце, тихонько шелестя и звеня на еле заметном ветерке. И так этот шелест, этот звон органично вписывались в строгий ритм огромной стройки, что начинало казаться: деревья,  мощные МАЗы,  подъёмные краны, мелькающие в руках строителей мастерки - это инструменты гигантского оркестра, исполняющего гимн людскому труду.
Вальку рассмеялся.
— Ты чего? — удивился Турсун.
— Слышишь,  как листья звенят? Я с детства, как услышу этот звон, так прыгать готов от радости.
Турсун прислушался, пожал плечами  и озадаченно посмотрел на паренька.  Но столько счастья было написано на его веснушчатой физиономии, что сам, понимающей  улыбкой, кивнул ему, а потом взял за плечи и  развернул к возводимому дому.
— Погляди-ка вон туда? Видишь ребят на третьем этаже? Это бригада Мирона Александрова, а вон он сам… опять без рубашки. Я же ему говорил, что к нашему солнцу нужно постепенно привыкать. У нас сгоришь - не заметишь.— Турсун замахал руками.— Мирон! Миро – о - он! Давай сюда! Ох, Валька, смотри, что выделывает? Как мальчишка, честное слово!
А строитель тем временем легко перенёс тело через проём будущего окна и угодил в небольшую кучу цемента, которая тут же превратилась в густое, окутавшее Мирона облако пыли. Валька с Турсуном схватились за животы.
— Заржали, — добродушно сказал Мирон, отряхиваясь кепкой, — я этому Юрке башку откручу. Сколько раз говорил, чтоб на месте кладки ничего лишнего не оставляли. Раствор и кирпич. Всё.
Турсун укоризненно покачал головой:
— Бригадир, а ведёшь себя, как ребёнок. Убиться, ведь, мог — третий этаж, как- никак.
— Какое там,— пренебрежительно махнул рукой Мирон, — это по нынешним временам третий, а по питерским меркам — второй только-только начинаться должен бы. Это и есть твой герой?
— Он самый.
— Будем знакомы, — Мирон уважительно пожал мальчишескую ладонь.
Валька посмотрел на него снизу вверх. Этот самый Мирон Александров чуть-чуть не доставал головой до второго этажа.
— Ну, Валька, — Турсун взял его за плечи, — счастливо оставаться, скоро увидимся. Мне на другой участок к белорусам надо. 
* * *
—Не тушуйся, парень, — Мирон поманил Вальку за собой, — нам сейчас робеть некогда. Мы тоже поначалу растерялись. Трясёт! А потом по городу прошли, палатки увидели, развалины и вообще… строить надо быстро и прочно, чтоб навек. Чтоб никакое землетрясение городу не страшно было. Твоя задача будет простая - раствор подносить. Работа трудная, но ответственная. Справишься, не сбежишь?
 — Справлюсь, - неуверенно кашлянул Валька, — не сбегу.
— Юрка, Юрка, где тебя носит? — внезапно гаркнул Мирон.
К ним подбежал парень с красным облупившимся носом.
— Вот тебе, Юра, напарник.Займись им. Рабочая одежда запасная у тебя есть? Так выдай ему. И объясни толком, что к чему.
— Угу.
—А вечером, Валька, приходи к нам в городок. Я тебе подробнее всё растолкую. И девчонок у нас симпатичных полно. Потанцуем, поговорим по душам. А сейчас, вперёд, пацаны!
      И покатилось… лопата, раствор, носилки, чан. И снова раствор…не ухватишь, скользкий,  чёрт. А сыпется куда угодно, только не на носилки. Глаз не поднять, пот заливает. Смахнёшь, наткнёшься на откровенную ухмылку в Юркиных глазах. Руки, шея, поясница – сплошной комок боли. В обед забился в самый укромный уголок. Только б не трогали. Потом было только одно желание: упасть и отключиться. А, очнувшись,  никогда больше этого пейзажа в глаза не видеть.                Но даже дома, во сне он продолжал набивать скользким раствором ненасытный зев чана.
Будильник затрещал в семь. К восьми ноги, сами того не желая, притащили Вальку на стройплощадку.
— Притопал, болезный, — Юрка выпрыгнул из знакомого окна третьего этажа, точнёхонько угодил в кучу цемента, даже не поморщился, а только небрежно отряхнулся. — Думал, после вчерашних гонок по пересечённой местности, ты в другой стороне счастья поищешь.
«Угадал, чёрт с облупленным носом, — подумал Валька». А вслух насмешливо произнёс:
—  Не всем же рекорды по прыжкам с высоты ставить. Кому-то и работать надо.
— Чего ж тогда вечерком в городке на танцах  не объявился?
— Если б кто мне вчера сказал, что утром опять приползу сюда добровольно…поверь, я б того на смех поднял, — болезненно поморщился Валька.
— Значит, как говорит Мирон, толк будет. Хватай папиросочку.
— Не курю.
— Пионер — всем ребятам пример, — Юрка лихо прикурил. — Тогда по сторонам зыркай. Увидишь Мирона, свистни мне в ухо, а то по шее схлопочу.
— Ему-то что? — удивился Валька. — Он бригадир, а не нянька в саду.
— Чудило! — Юрка костяшкой постучал Вальке по лбу. - Это мой старший брат!
— Даёте, — протянул Валька, — целая династия знатных строителей.
— Какая династия, — отмахнулся Юрка, — я как девятый класс в Питере закончил, сразу к Мирону в Ташкент прикатил. Он в штыки. Потом оставил на время каникул. У нас тут каждая пара рабочих рук на счету. Глянь вокруг, размах-то какой. Каникулы я без вопросов отмотаю. Но с сентября в вечёрку. Аттестат зрелости без отрыва от носилок получу и в строительный техникум, как Мирон.
— В вечёрку собрался, — раздался вкрадчивый голос, и правое ухо Юрки заалело в железных тисках Мирона. — Я тебе эти бесценные ручонки обобью, если ещё хоть раз с соской во рту увижу. Моментом к матери отправлю, понял?
— Понял, — мужественно перенёс трёпку Юрка и на всякий случай прикрыл левое ухо.
— Значит, толк будет, — уже миролюбиво шлёпнул его по плечу Мирон, — хватай носилки, раз такой понятливый.
Валька тоже обречённо взялся за свой край, но… дела сегодня, на удивление, пошли много лучше. Раствор, что ли, другой, полегче подвезли. Даже пообедал с аппетитом.
А после обеда случилась беда. Крепкий молодой строитель чуть не загремел с верхотуры. Ребята еле успели подхватить. Но машины, чтоб к врачу в городок отвезти, сразу не нашлось. Только положили его в тенёк, инструктор на газике прикатил. Выслушал Мирона, глянул на парня внимательно, вздохнул и отозвал бригадира в сторонку:
— Ему не доктор нужен. Под деревом отоспится, через часик другой огурцом будет.
— Хочешь сказать, он это…— Мирон растерянно щёлкнул себя по горлу. — У меня вовек такого не водилось. Путаешь ты что-то. Ребята к жаре ещё не привыкли. Может его солнышко приласкало?
— Может, — легко согласился Турсун, — для июня жарковато, за тридцать градусов сегодня будет. Но в Ташкенте климат сухой. Жара пока легко переносится, жить можно. Только у нашего друга внутри все сорок будет. А тридцать плюс сорок это уже не Ташкент, а Кара – Кумы. Меня вот что смущает. Продавать спиртное на территории строительства категорически запрещено. Кто ж ему такой дастархан  накрыл? Кто у нас такой гостеприимный в рабочее время?
— Шуткуешь, — мрачно сказал Мирон, — скорее всего он, паршивец, с вечера в центр смотался.
— Ну да…— саркастически улыбнулся Турсун, — и до сегодняшнего обеда он её берёг. Чепуха. И пахнет от него свежачком. Только не «Пшеничной», а какой-то гадостью.
Мирон закусил губу.
— Не тушуйся бригадир, разберёмся. А паренька, ты прав, на всякий случай в городок отвезу. Как бы он палёной бурдой не траванулся.
Вечером на очень бурном собрании строители постановили: выпивох из Ташкента гнать без разговоров. Но когда и кого это останавливало? И пьянки повторялись. Не часто, но повторялись. Турсун с ребятами-добровольцами дежурили в магазинах. На их глазах парням в рабочих спецовках водка не продавалась.

Ч.12 http://www.proza.ru/2014/10/08/956