Петька

- Петька, быстро домой, - крикнула Танька осипшим и прокуренным голосом, свесившись с балкона.
Мальчишка поднял голову и, откинув со лба светлый завиток волос, посмотрел вверх на мать.
«Опять напилась, - подумал он и побрёл к подъезду. Лучше не нарываться, а то опять достанется »
Мальчуган заигрался с ребятами и не видел, когда мать со своей подружкой Валькой вернулись.
- Петька, ты выйдешь? – крикнул  ему  вдогонку друг Сашка.
- Не а, -  пробурчал он и, опустив голову, потянул на себя дверь подъезда.
Забежав в лифт, Петька нажал кнопку пятого этажа и, прижавшись лбом к дверям, стал ждать, когда лифт остановиться.
Дверь в квартиру была не заперта, и он шагнул через порог.
Мать с подругой сидели за столом на кухне.
- Где шляешься, недоносок? – незлобно крикнула она, затянувшись сигаретой.
- Весь в отца, такой же проныра, - сказала Танька подруге, отстраняя руку с сигаретой в сторону и выпуская дым.
«Фу, пронесло», - подумал Петька и улыбнулся.
- Иди в магаз, купи хлеба и колбасы, - пробурчала мать и открыла рваную, замусоленную косметичку.
Петька подскочил к кухонному столу и замер в ожидании.
Мать достала мятую сторублёвку и положила на стол.
- Сдачу принеси, - сказала она и вновь затянулась.
Мальчишка исчез в дверях.
  Валька взяла початую бутылку и стала разливать. Её рука слегка вздрагивала, и она напряглась, стараясь не пролить ни капли.
 «Блин, скоро закончится, надо опять к бабе Дусе идти», - подумала Танька, глядя на почти пустую бутылку, и перевела взгляд на Вальку.
  Подруга выглядела неважнецки. Крашеная блондинка, у которой корни волос уже давно отрасли и приобрели, от природы естественный тёмно – русый цвет, выглядела старше своих двадцати восьми лет. Выщипанные брови были грубо подведены чёрным карандашом, курносый нос густо усеян веснушками.
«Я так вообще, красавица, - подумала Танька. - И волосы у меня каштановые, не крашенные, и глаза карие, брови чёрные дугой, да и на три года я младше Вальки, а Валька выглядит на все тридцать», – продолжала размышлять Танька, разглядывая подругу.
Валюха, поставила бутылку на стол, взяла свой стакан и только тут подняла свои голубые выцветшие глаза на Таньку.
- Давай выпьем за нас, - сказала она и, сглотнув набежавшую слюну, стала медленно цедить самогонку.
- За нас, - повторила Танька и быстро опрокинула содержимое в рот. Выдохнула и с шумом поставила стакан на стол, потянулась за маленьким ломтиком солёного огурца, который одиноко лежал на тарелке, откусила от него половинку и протянула остаток подруге. Валька  сложила губы трубочкой, вытянула шею вперёд, как утка, и губами взяла огурец из рук подруги и медленно, наслаждаясь, стала жевать.
Вновь закурили и продолжили прерванный разговор.
Когда Петька забежал в квартиру и положил на стол колбасу и хлеб, бутылка была пуста.
Мать взяла сдачу, которую сын высыпал из кармана на стол и, отсчитав двадцатку, сказала подруге:
- Пошли к бабе Дусе ещё возьмём.
Та быстро кивнула головой в знак согласия и поднялась со стула. Слегка пошатываясь, они вышли. 
Петька взял со стола нож, быстро и неровно отрезал полбулки хлеба и колбасы, сложил в пакет и спрятал в газовую плиту. Остальное пытался тонко нарезать и положить на тарелку. Он торопился, и тонко нарезать у него не получалось, и всё же, когда он закончил, то услышал, как мать и тётя Валя уже спускались с верхнего этажа. Мальчишка быстро схватил кусок колбасы и хлеба и прошмыгнул в комнату. Дверь открылась, и на пороге появилась мать.
- Чё, уже стащил наш закусон? – сощурив глаза и скривив губы, спросила она.
- Нет, - тихо ответил Петька, пряча за спиной бутерброд. - Я вам там нарезал.
- Смотри мне, - погрозила она пальцем и прошла вслед за Валькой на кухню.
   Через час подруги еле - еле разговаривали. Пьяные выкрики слышались из кухни всё сильнее и сильнее. Петька включил телевизор, понимая, что теперь им не до него, сделал звук тише и стал смотреть детский канал, где шла программа «Азбука для детей».
  В животе урчало и сосало, одного кусочка хлеба и колбасы было мало, и как бы он не старался, но запомнить буквы, которые говорила тётя с экрана, не мог.
  «Сегодня и тёти Светы нет дома, она уехала. У неё всегда вкусный суп и хлеба вдоволь», -  думал мальчишка, уставившись в экран. От этих мыслей у него набежала слюна, которую он шумно сглотнул, но легче ему не стало. Он не решался пойти на кухню и попросить хлеба. Теперь это было опасно. Он мог попасть под горячую руку своей матери, а рука у неё и впрямь была горячей. Если стукнет, так стукнет, мало не покажется. На днях она его так налупила, что щека горела огнём до самого утра, а на спине остались синяки. Вскоре он незаметно для себя заснул.
Сквозь сон он услышал:
- Разлёгся тут, а ну пошёл на пол, - мать крикнула ему в самое ухо и скинула с дивана.
  От удара о пол мальчишка проснулся, хлопая глазами не понимая, что происходит. И всё же он быстро отполз к телеку и замер. Мать и тётя Валя пытались разобрать диван, а Петька смотрел на них с замиранием сердца. Диван заскрипел, но под дружным натиском подруг всё же разложился. Бросив две маленькие подушки, не раздеваясь, подруги тут же рухнули и забылись тяжёлым сном.
  Только когда они засопели, мальчишка быстро покинул своё убежище и поспешил на кухню, прихватив с собой рваное одеяло. Он был рад, что смог добраться до воды. До краёв наполнил стакан и с жадностью стал пить. После достал пакет, в котором припрятал хлеб и колбасу, отрезал немного и медленно начал жевать. Стоя у окна, Петька смотрел на одинокий фонарь, который каждый вечер ярко светил в окно кухни,  так что зажигать свет не приходилось. Мальчик ещё хотел отрезать кусок колбасы, но подумав, что матери может не хватить, убрал её в пакет, а вот кусок хлеба он всё - таки отрезал. Правда, у него всегда это получалось плохо, и поэтому с одной стороны хлеб был толстым, а с другой - тонким. Неторопливо жуя хлеб, мальчишка вновь подошёл к раковине открыл кран, налил себе воды. На ладони остались крошки, он осторожно поднёс и опрокинул их в рот, запивая водой.  Лёгкая улыбка тронула его губы, когда он почувствовал, что насытился. Подмигнув фонарю, мальчуган постелил одеяло под подоконником, и, свернувшись калачиком, заснул.
Утром Танька пнула сына ногой и спросила:
- Куда еду дел? 
Петька тут же проснулся. Быстро подскочил к плите, достал пакет и протянул ей.
- А, затырил себе, - ехидно сказала мать и положила пакет на стол. - Я знаю твои замашки, недоносок, меня не проведёшь. Весь в отца, такой же гад, всё, что плохо лежит, к рукам приберёт. Вот и сидит теперь по своей дурости,  - говорила она, разворачивая пакет.
Петька хотел спросить, где сидит его отец и почему он его никогда не видел, но побоялся, поэтому он быстро проскочил мимо неё и скрылся в туалете.
Тётя Валя выползла из комнаты и спросила осипшим голосом:
- Танька, у нас там чё осталось?
- Ага, ты же вчера всё трындела «давай по последней». Так и выпили всё. Чё, не помнишь? – спросила Танька и скривилась от воспоминаний.
- Не а, - ответила подруга и прислонилась к дверному косяку.
- Давай деньги, сбегаю к бабе Дусе, а то она в долг уже не даёт, - злобно сказала Танька.
- Так у меня нет, - жалобно ответила Валька.
- А я вчера раскошелилась, колбасу купила и хлеб, так что денег тоже нет, - сердито произнесла Танька. - Чё, звони Гришке, пусть приходит и приносит, а то фигово мне. Да и ты не лучше выглядишь, - вновь проговорила она и уставилась на подругу.
Валька немного оживилась и стала искать свой старенький сотик, который ей так заботливо подогнал её дружок Гришка. Тут она вспомнила, что вчера он лежал на кухонном столе. Прошла в кухню и, обнаружив его на подоконнике обрадовалась.
- Щас, - просипела она.
 Набрав номер своего дружка, Валька застыла в ожидании.
 Когда на том конце провода ответили, Валька засмеялась и сказала:
- Приветик.  Да я. Я у Таньки. Приходи и принеси выпивки, ну и закуски. Ага. Жду.
 И отключила трубку.
- Когда придёт? – тут же спросила Танька подругу.
- Скоро, – ответила та.
- Знаю я это скоро. Позвони ещё, скажи, чтобы бежал, а то хреново.
Валька послушно набрала вновь и пролепетала;
- Ты, короче, давай быстрее, а то фигово нам.
В трубке послышалось сопение, шёпот, но ответ всё - таки прозвучал.
- Минут через двадцать, - проговорила Валька, отключая телефон.
- Блин, мутит меня уже, - сказала Танька, - пойду к бабке, может, даст в долг, -
 и вышла из квартиры.
  Валька присела на стул, обхватив голову руками. Её тошнило, в висках стучало, ей было так плохо, будто она разрывалась на части.
Петька выглянул из туалета и, прикрывая дверь, прошёл на кухню. Он старался не смотреть на тётю Валю, которая с отрешённым видом сидела за столом. Мальчишка достал спички, зажёг газ, налил в железный ковш немного воды и поставил на огонь. Вода быстро закипела. Из шкафа он достал пакетик чая, который давно припрятал, осторожно налил кипяток в стакан  и положил туда пакетик, немного подержал и вытащил. Пакетик же положил на пластмассовую крышку и убрал в шкаф. Быстро отрезал кусок хлеба и колбасы,  прихватив всё с собой, поспешил в комнату. Едва он ушёл, как на пороге появилась торжествующая Танька с криком:
- Ура! Бабка чекушок дала в долг, - и радостная влетела на кухню.
Подружка ожила и засуетилась.
- Ну, ты молодец, уболтала бабку, - сипло проговорила она.
Трясущимися руками Валька поставила два стакана и потянулась за выпивкой, но Танька перехватила её руку и резко сказала:
- Сама налью, а то ещё прольёшь.
- Танюха, ты чё, да я никогда, - промычала подруга, но руку от бутылки убрала.
От радости Танюха  приободрилась, и быстро открыв пробку, плесканула жидкость по стаканам.
Валя, подхватила стакан, медленно запрокидывая голову назад, начала  пить, смакуя. Танька же залпом опрокинула содержимое в рот и, причмокнув на доли секунд, замерла, ощущая, как жидкость горячительной волной стекает по горлу.
- Кайф, - процедила она, когда ответный горячей шквал ударил ей в голову.
Валька же уронила голову на стол не в силах сдержать эмоции, тихо прохрипела:
- Да а а…
Тут же на столе появилась пепельница, и заклубился дым сигарет.
- Давай ещё по пять капель, а остатки в заначку оставим. Гришка же ещё принесёт, - решительно сказала Танька и разлила самогонку по стаканам. Заботливо завинтив крышку, припрятала бутылку в шкафчик от посторонних глаз.
  Петька несколько раз выходил на балкон и сверху смотрел на улицу в надежде увидеть  Валькиного друга, который ему всегда приносили сладости и украдкой совал в руку.
  В дверь постучали. Мальчуган стрелой бросился её открывать. На пороге стоял Гришка и незнакомый парень. Гришку Петька знал, а другого видел впервые. Но не это было главным. Мальчишка замер в ожидании чего – то вкусного. И ожидание оправдалось. Гришка сунул ему горсть карамелек и «чупа – чупс», которые Петька тут же  спрятал в карман своих потёртых шорт.
  Девчата с радостными возгласами встретили парней. Валька бросилась на шею Гришке и повисла на нём, целуя в губы. Танька же смотрела на новенького парня, которого привёл Гришка,  улыбалась и строила ему глазки.
- Знакомьтесь -  Вован! Мой кореш, - сказал Гришка, снимая с шеи Вальку. - Принимай харчи и накрывай поляну, - сказал он, протягивая  гружёный пакет с продуктами.
  Валька перехватила пакет из его рук и понесла в кухню. Девушки быстро разобрали содержимое, кое - что нарезали, а остальное убрали в холодильник.
Парни прошли на кухню и стали рассаживаться вокруг стола.
Гришка ловко открыл крышку у бутылки и разлил водку по стаканам.
- Ну, за знакомство, - проговорил он и протянул стакан вперёд. Все дружно присоединились к нему и чокнулись. Шумно разговаривая, они закусили.
- Тань, давай, свари пельмени и пообщайся с Вовкой, а мы ненадолго с Валькой отлучимся, - проговорил Гришка и подмигнул Вальке, та тут же поняла намёк и кокетливо захихикала.
- Знаю я ваше «ненадолго», всё остынет, пока придёте, - сказала хозяйка.
- А мы далеко и не пойдём, - сказал Гриша.
Он встал и зашептал Таньке что – то на ушко. Та кивнула ему в ответ и сказала:
- Музон принеси сюда.
  Гришка быстро принёс затёртый магнитофон и поставил кассету. Музыка заиграла, и он приобняв Вальку, удалился с ней в ванную.
Вовка стал помогать Таньке, налил воды в кастрюлю, которую она ему подала и сказал:
- Мальца покорми и пусть идёт гулять.
- Петька, иди сюда, - крикнула она.
Петька тут же появился в проёме двери, она сунула ему колбасу с хлебом, помидор и огурец и сказала тоном, не терпящим возражения:
- Ешь и на улицу, пока не позову, не приходи.
  Петька сгрёб всё и выпорхнул за дверь. Дверь тут же закрылась на щеколду. Он поднялся на шестой этаж и присел на корточки, не торопясь всё съел и весёлый выскочил на улицу.
Танька сделала музыку громче, когда из ванной стали доноситься громкие возгласы и постанывания.
Вовка разлил по стаканам водку и тихо, словно ничего не произошло, сказал:
- Давай ещё раз, за знакомство.
- А они? - спросила Танька, бросая взгляд туда, откуда была слышна возня.
- Они потом догонят. Надо, ещё возьмём.
- Так ты богатенький? – лукаво спросила она и приблизилась к Вовке.
- Есть малость, - ответил он и притянул её к себе.
Они быстро, не сговариваясь, чокнулись и опрокинули содержимое стаканов.
- Чё время терять, после пельмени сварим, - как – то уж самодовольно сказал Вован и потянул Таньку в комнату.
Ей всегда нравились такие парни, которые берут быка за рога, и она охотно пошла за ним.
А Петька был на седьмом небе от счастья и ликовал, что сегодня он наелся и даже получил конфеты.
  Стояла ранняя осень. Днём было ещё тепло, но деревья уже роняли красно – жёлтые листья, по которым было так весело бегать с мальчишками.  Вечером, когда все разошлись, Петька,  усталый, сидел на лавке у подъезда и ждал, когда мать позовёт его с балкона.  Редкие прохожие спешили по домам. Уже давно горели фонари, и стало прохладно, но мать так и не вышла на балкон. Его тонкая ветровка уже не согревала, как днём. Холодный ветер пронизывал его, и худые плечи мальчика вздрагивали. Он поднимал голову и старался рассмотреть, горит ли свет в зале. Так и не дождавшись материнского зова, он зашёл в подъезд. Поднимаясь в лифте, он предвкушал, что ему ещё удастся поживиться сладостями от пиршества. Он и предположить не мог, что спать ему придётся в подъезде.
Стоя у квартиры, он отбил себе руку, стуча в дверь, но ему так никто и не открыл. Только громкая музыка неслась из – за двери. Петька так и уснул, прижавшись спиной к двери, со слезами на глазах.
  Утром дверь открылась, и он чуть не свалился за порог квартиры.
Выскочил Гришка с помятым лицом, крикнув на ходу:
- А, малец, иди поешь.
Протирая сонные глаза, Петька встал и прошёл в дом. Мать лежала на диване в обнимку с незнакомым дядькой. Тётя Валя спала на полу, подложив под подушку руку. Петька прикрыл дверь в комнату и прошёл на кухню.
  На столе стояли тарелки с остатками еды: немного колбасы, ломтик помидора, надкусанные куски хлеба и несколько остывших пельменей. Пепельница была полна окурков. Мальчишка с жадностью накинулся на пельмени, он проглотил их так быстро, что даже не ощутил вкуса, съел помидор и подобрал куски хлеба, надкусил колбасу. И только тут обратил внимание на магнитофон, он был включён и давно издавал шипение, так как кассета закончилась, и Петька отключил его, выдернув из розетки.
Входная дверь открылась, и на пороге появился Гришка.
- Чё, поел? – спросил он, обращаясь к пацану.
 Петька кивнул и затолкал в рот остаток колбасы.
- Я тут ещё принес, возьми чего -  ни будь, - проговорил он, и протянул ему пакет.
   Мальчишка подскочил к Гришке взял пакет и понёс его на кухню. Он отрезал немного колбасы, хлеба, взял один огурец и пластмассовую коробочку. Всё это он быстро спрятал в газовую плиту.
 В комнате послышалась возня и смех, и вскоре на кухне появились заспанные лица матери и тёти Вали.
- Чего крутишься, пошёл на улицу, - сказала мать.
- Дай ему колбасы и хлеба, - сипло проговорила Валька.
- Обойдётся, итак всё сожрал, - грубо ответила Танька.
Валя всё же отрезала немного колбасы и хлеба и незаметно протянула их Петьке.
Петька с радостью схватил и выскочил за дверь.
  День выдался жарким, и солнце палило нещадно. Петька несколько раз бегал на колонку и пил ледяную воду. Есть хотелось нестерпимо, но он так и не решался пойти домой. Он всё время  вспоминал о хлебе и колбасе, которые припрятал в газовой плите и боялся, что их могут там найти. Пробегая возле магазина, Петька заглянул в мусорную корзину и увидел надкусанный и брошенный пирожок. Мальчишка  украдкой достал его и, отбежав за угол, быстро съел.
  День тянулся долго и Петька никак не мог дождаться вечера, чтобы попасть домой и съесть свои припасы. Настала ночь, и он вновь поднимался в лифте в надежде попасть домой. И вновь он спал на холодном каменном полу у закрытой двери.
  Ему снился сон, как бабушка Клава качает его на руках и поёт ему песенку своим тихим и приятным голосом. Она ласково прижимает его к своей груди и шепчет, что когда он вырастет, то станет очень хорошим мальчиком и будет помогать ей по хозяйству. Она гладила его по голове, и от её прикосновений ему становилось приятно и спокойно. Он тянул к ней свои руки и просил, чтобы она взяла его с собой. Он не помнит, куда делась бабушка, но слышал, как взрослые говорили, что она умерла.
  Сон его был беспокойным. Петька то открывал глаза и чувствовал, как холод пронизывал его, то ему становилось жарко, и он пытался снять с себя ветровку. Под утро у него жутко разболелась голова, и он метался, то прижимаясь к двери, то отстраняясь. Когда же, наконец, он попал в квартиру, то первое что он смог сделать, так это наполнить стакан водой и выпить его. У него не было никакого желания и сил что-нибудь поесть. Ему хотелось спать, спать…
  Украдкой от матери он взял рваное одеяло и пробрался на балкон. Утро было пасмурным, дул холодный ветер, Петька сел на пол, прислонился к стене, и, укрывшись одеялом,  заснул. Он то и дело просыпался и смутно видел тёмное небо и маленькие яркие звёзды, мерцающие на бескрайнем небосводе.
  Ночью мальчик с трудом поднялся и прошёл в комнату. Она была пуста. Придерживая одеяло рукой, он еле дошёл до кухни. И там никого. Он налил себе воды и жадно выпил. Открыл дверцу газовой плиты и достал свои припасы. Есть не хотелось. Он  долго всматривался в знакомые буквы на маленькой коробочке и пытался вспомнить.
«Вот буква «С» она первая, а вот «Р», она стоит последней, а эту я не знаю. Закорючка и прямая палочка стоит в середине слова. Я ещё не выучил её» – думал Петька, напрягая память.
  Он открыл коробочку, разорвав с одной стороны слюду. Под ней оказалась мягкая масса, и Петька запустил в неё свой палец. Зачерпнул немного белой массы, мальчишка облизнул палец и сказал:
- Вкусно.
- «С» и «Р», а вкусно, - вновь произнёс он и его слова эхом пролетели по пустой квартире. Ещё несколько раз он опускал палец в эту массу и облизывал его. Но силы вдруг покинули его, и он захотел пить и спать. Стакан воды вновь наполнил его желудок, и Петька, укутавшись в одеяло, лёг на пол у подоконника. Он метался во сне, то скидывая с себя одеяло, то вновь укутываясь в него. Его пересохшие губы шептали:
- Бабушка.
Забытье было недолгим. Он вновь просыпался, поднимался на ноги, которые еле передвигались, и добирался до воды. Жадно пил и ложился спать. Голова болела. Время для него словно остановилось. Он приоткрывал голубые глазёнки и смутно видел стены кухни, которые взрывались ярко – красным цветом и, сливаясь в бело – жёлтое пятно расплывалось.
  Настало утро, но облегчение оно не принесло. Петька совсем ослаб и уже не мог даже доползти до раковины. Он едва поднимал голову от пола и вновь падал без сил. Он уже не звал её, она была рядом. Бабушка сидела возле него и гладила по голове, напевая знакомую песню. Петька протянул ей руку и почувствовал, как  её рука сжала его пальцы. Ему стало спокойно и тепло. Он улыбнулся и затих. Взявшись за руки, они вместе пошли туда, где ярко горел свет. Петька даже не оглянулся назад, он знал: там, куда они идут, ему будет хорошо, ведь теперь они будут вместе…
 
  Стоя у могилы сына, Танька не чувствовала ничего. Её затуманенный взгляд смотрел мимо деревянного креста, на котором была лишь табличка с надписью:
  Третьяков Пётр Александрович родился 14 сентября 2008 года и умер 10 сентября 20013 года. Всего четыре дня не дожил до своего пятилетнего возраста.
  Танька моргнула и повернула голову в сторону, где стояла компания её друзей.
Улыбаясь, она пошла к ним. Они зашушукались и подняли с земли две потрёпанные клетчатые сумки. Раздалось позвякивание бутылок, и Вовка прицыкнул на Гришку:
- Осторожно, не разбей.
 Бутылки ещё раз звякнули и Гришка, приоткрыв сумку, убедился, что бутылки целы, улыбнулся, показывая свои гнилые зубы и сказал:
- Будь спок, братан, не разобью.
-Танюха, ну чё, пошли на речку?
- Ага, надо же помянуть сына.
  Смеясь и разговаривая, они быстро покинули кладбище и сели в маршрутку, которая довезла их до реки Урал.
Красно – жёлтые листья издавали лёгкое шуршание под ногами шумной компании, которая брела по берегу  в отдалённый уголок, где никто им не смог бы помешать.
  Через некоторое время там, где расположилась компания,  уже раздавался смех и позвякивание кружек. Послышался мужской сиплый голос:
- Ну чё, Танюха, помянем твоего пацана?
- Помянем, - икнув, раздалось в ответ.
До самого вечера компания веселилась у реки. Чокаясь, они пили водку, кто из железных кружек, кто из пластмассовых стаканчиков. Тут же лежала закуска, которая быстро исчезала, передаваемая и надкусанная по кругу. И только когда стало темнеть, изрядно выпившая компания собралась домой.
Пустые бутылки, окурки, смятые стаканчики и бумага осталась лежать на примятой траве после их ухода.
И где то вдалеке, под одиноким фонарём, вдруг раздался смех и голос Таньки:
- А пошли ко мне, музон слушать.
И шумная компания с радостными воплями удалилась от тихого журчания реки.

Продолжение следует: Глава 2 "Таня"