Зачем учить языки или патруль по-немецки

   Предыдущая байка от В.С.http://www.proza.ru/2016/10/03/1917

   Мат в деревне дело обыденное, никого не коробит, никого не раздражает. Лишь приезжий замечает, что дети здесь тоже считают, что мат – это часть русского языка, причём, литературного и от этого объясняются по матери не стесняясь. Впрочем, здесь, как и в любом деле, бывают виртуозы. В. С. один из них. Он, как никто другой, может рассказывать байки так, что слушающий и не замечает матерную вязь, обвивающую литературную речь. И хотя бесполезно литературными словами передать гармонию его историй, я всё же попробую.

   Помню, когда срочную служил в Германии, идём мы в патруле с Гарником: я и ещё один солдат. Гарник хоть и лейтенант, но пришёл служить вместе с нами, и поэтому напряжения между нами не было, а в тот раз и погода не подвела. А хренли, патрулируем в городе, воскресенье, немцы отдыхают – сидят в барах на открытых террасах пиво пьют. А некоторые внутри баров шнапс дринькают, понятно как дринькают, русскому человеку и объяснять стыдно – нахрена-то над напитком издеваются. Я Гарнику говорю, мол, надо что-то делать, хренли на сухую по жаре ходить. Гарник согласился: «Хренли», – и послал меня проверить, нет ли в баре офицеров. Понятно, что если есть, нам туда с нашими намерениями хренли и соваться – нельзя. А как ты узнаешь, есть офицеры или нет: они в форме по барам не ходят – это ведь не Россия.
   Я зал осмотрел, все сидят чинно-благородно, спина прямая, ну все офицеры. Чё делать? Решил уточнить у немки-официантки (я же в школе немецкий язык проходил). «Фрау, – начал я изъясняться по-немецки, – мы патруль, – показываю повязку на рукаве, – здесь наши есть?» – обвожу зал рукой. Смотрю, у фрау глаза в кучку, а сама улыбается – у них принято клиенту улыбаться – короче, ничего она не поняла, а у меня из словарного запаса только «Ханде хох» и «Гитлер капут» остались. Не будешь же ей по-русски говорить, если она и на своём не понимает. Делать нечего, я напрягся, и стал более простыми фразами и отчётливей слова произносить: «Фрау! – плавно показываю на неё рукой, мол, обращаюсь к ней уважительно, – здесь, – обвожу зал рукой, – наших, – показываю на себя, – офицеров, – переношу руку себе на погоны, – есть?» – и делаю вопросительное лицо. Немка сразу всё поняла, головой машет, дескать, ваших здесь нет. Не зря, я всё-таки немецкий в школе учил – пригодился-таки. Позвал своих: «Ну чё будем пить пиво?» Гарник: «Да хренли с немецкого пива будет. Повязки снимаем и по двести нашей водки». Я, как знаток немецкого, снова пошёл к барной стойке нашу заказывать.
  Говорю: «Нам бы водочки», – и показываю на полку с крепкими напитками. Официантка: «Будете джин?» – показывает на бутылку джина. Я говорю: «Нет, – рукой машу, – дальше». Она все бутылки перебрала: и виски, и ром, и ликёры разные. А я всё рукой отмахиваюсь. Показывает на водку: «Эта!?» – водка-то дороже всех стоила, «Столичная», как сейчас помню. «Эта, эта», – замотал я головой. «О! – удивилась немка, – Настоящие мужики появились!» Я говорю ей: «Наливай нам три, – показываю три пальца, – по двести», – один палец загнул. Немка поняла, головой замотала, достала шесть стаканчиков, тех, из которых они дринькают, и наливает в них. Я головой замотал: «Нет, – говорю, – нам в три больших, вот такие», – растопырил я пальцы с гранёный стакан. «Такие!?» – пытаясь пальцами изобразить размеры гранёного, не поверила немка. «Да, такие!» – подтвердил я. Округлив глаза, немка куда-то ушла. Подходит Гарник: «Ты скоро, а то уже все посетители бара за вашим сурдопереводом наблюдают, смотри как бы не спалиться». А хренли я сделаю, если официанты по-немецки ни хрена не понимают? Немка приносит три стакана: «Точно такие?» – ещё раз уточняет головой. Я ей тоже по-немецки головой отвечаю: «Такие, наливай», – и отдаю деньги.
  Думаю, а чего мы пойдём за стол с тремя стаканами, Гарнику говорю уже по-русски: «Хренли к себе внимание привлекать, давай прямо здесь выпьем». «Хренли», – и три стакана, не чокаясь, залпом провалились в желудок. Наблюдавшая за синхронным опрокидыванием стаканов немка подаёт три кусочка сыра. Мы уже втроём по-немецки отвечаем, типа, после первой не закусываем, и рукой вот так от себя: «Не надо!» Она показывает, что сыр, мол, от заведения, то есть бесплатно. «Бесплатно? Тогда давай», – мы сырками закусили. Вот это сервис у немцев, сыр задарма!
   Смотрю, немка никуда не уходит, наблюдает за нами: ждёт, когда же мы падать начнём. Вот хренушки ли нам падать? – нам же ещё патрулировать! Гарник говорит: «Надо бы покурить». Я перевожу немке, мол, хотелось бы покурить и пыхаю ртом, изображая дым. Немка меня уже с полуслова понимает, говорит руками, что деньги нужны, за счёт заведения не получится. Я ей отвечаю, что денег больше нет, а курить вот так хочется, и прикладываю руку к горлу. Немка не поняла, смотрит испуганно на нас, и Гарник, чтобы её успокоить, показал, что ему тоже хочется курить до боли в горле. Немка поняла, что если не даст сигарет за счёт заведения, мы её тут же за барной стойкой и придушим. Пришлось ей поддаться русскому напору. Мы прямо у стойки покурили, и, чтобы не привлекать внимание, строевым шагом удалились из бара.
   Немцы нас, как один, глазами проводили. Всё ждали, что мы упадём, а мы не падаем. Потом из дверей смотрели, может, где за углом не рухнем ли, но мы были стойкие: вот хрен им, чтобы русский солдат перед немцем упал.

28.08.2014. 1700 …1845
Поезд Котлас – СПб.

Продолжение: http://www.proza.ru/2017/03/10/2126