О смерти театра и к смерти Любимова

К театру у меня всегда было какое-то особенное фу. В молодости мы ходили с друзьями, одевшись с иголочки, и с женами-конфетками в платьях, только что пошитых местными кутюрье. Понаблюдав акт-полтора, шли в буфет, пили шумно шампанское с икрой, потом подавали лошадей в клеточку, и мы  мчались расписывать пульку - это было поинтереснее.
Последний раз я был в театре на Воровского, у актеров (просто  ни разу там не был, потому и пошел). Хорошо помню, как сидел в зале, смотрел "Царскую невесту" и раздраженно думал:
- А что я тут делаю? А что делают эти люди на сцене?
Нет, вру, последний раз было позже, это была "Сфера" в саду Эрмитаж, там была круглая посередине сцена; на ней  резвились актеры, почем зря: со мной была новенькая моя  супруга, и мне было на все плевать, кроме нее.

 И все яснее и яснее театр видится мне  как балаган, цирк, (авто)мастерская. Образ театра для меня - это бессмертный Высоцкий бессмертного Любимова, почему-то раскачивающийся на цепях и дико орущий:
- Пропустите меня к нему! Я хочу видеть этого человека!