Принципы

Борис Евстафьевич Куликов работал на хлебозаводе с самого его основания.
Вернее, он даже строил его, этот хлебозавод. Они тогда с Капой – женой его будущей, Капитолиной Ивановной – только что познакомились. Когда завод пустили и Борис стал там работать слесарем, они с Капой и поженились. Она бухгалтерские курсы закончила и на этом же заводе в бухгалтерии работала.
 
После свадьбы жили у тестя с тёщей – у родителей Капитолины.
Борис свою работу любил. Страсть у него была необъяснимая ко всякому железу, к машинам и механизмам. Механизмы и машины всякие платили ему взаимностью и, как только Борька к ним прикладывал свои золотые руки, работали бесперебойно. Ещё любил он новшества изобретать и очень гордился, если его изобретение на родном заводе где-нибудь применялось и работало.
 
Позднее таких неугомонных, как Боря Куликов, стали называть рационализаторами. А тогда директор завода его Кулибиным называл, ну а мужики в селе кто – механиком, кто – инженером, а кто-то даже и местным Левшой величал.

Бориса часто на работу в выходные дни вызывали или просили во вторую смену остаться. Он никогда не отказывался. Через то с тестем у них ссора и вышла. Тесть был нрава строгого, живёшь, дескать, у меня, как сын родной, значит помогай во всём: и сена накосить, и дров заготовить и крышу перекрыть. Борис ему пытался объяснить, что не может он, как все, в пять часов с работы убегать. Надеются на него, доверяют. Не может он доверие обмануть и отказаться работать, если авария какая произошла. Тесть его не понял. Боря пошёл на принцип. Сказал Капе: « Собирайся!». Та в рёв: «Куда я беременная на чужую квартиру?». Да и тёща масла в огонь подлила: « Вот построишь свой дом, тогда и будешь командовать!».

Борис был парень упёртый, ушёл на чужую квартиру один. Написал заявление в сельсовет о выделении  земельного участка. Председатель участок выделил на краю села, поближе к хлебозаводу. Отмерил шагами. Воткнул колышки. Сказал:
- Стройся, Борис! Только лесу у меня нынче нету. Помочь ничем не могу.
 
Пришлось Боре Куликову все строительные вопросы самому решать. Хорошо, директор завода помог – электролинию к участку подвёл и кирпича выписал. К концу лета срубил Борис себе избу четыре на пять метров. Хорошо срубил – «в чашку», на высокий фундамент поставил. Так, чтобы потом пристраивать можно было.
 
Осенью у них первая дочка родилась. Надеждой назвали. Капитолина домой звала. Тесть с бутылочкой приходил, Капа видать посылала: «Давай возвращайся, Борька, перезимуете, а потом летом в свой дом уйдете!».
Борис с ним бутылочку выпил, но идти к ним обратно в дом категорически отказался. Принцип есть принцип.  Так и зимовал один. Летом Капа с дочкой к нему переехали.
 
Постепенно Куликов к своей избушке кухню и ещё две комнаты пристроил. Получился крестовой дом. Не хуже, чем у тестя. Посадили сад. Обзавелись хозяйством. Только Боря больше на заводе пропадал, а если дома, то чаще в мастерской. Литовкой или колуном махать он не любил.
 
Сделал самодельный трактор, сенокосилку к нему подцепил. Себе сена накосит и мужикам поможет. Те к нему с бутылкой, а он не берёт. Принцип у него был – за работу никакого алкоголя. Вот стоит такой «должник» перед ним и спрашивает:
- Ну и чем с тобой рассчитываться прикажешь, анжинер непьющий?
А он ему в ответ:
- Федя, ты чё, только что народился? Человечество уже тыщу лет, как деньги изобрело, а ты всё ещё ходишь и спрашиваешь: «Чем рассчитываться?»
- А если их у меня нету?
- А если нету, помоги мне дрова расколоть!

Так вот и брал за свои услуги – когда деньгами, когда работой, водкой – никогда. Принцип, однако.
На заводе Борис Евстафьевич уже всеми слесарями командовал. Бригадиром был. Выше подняться по служебной лестнице образование не позволяло. Вернее его отсутствие. С пятью классами карьеры не сделаешь.

Старый механик ушел на пенсию, прислали молодого – после техникума. Борис с ним весь завод облазил и всё показал. Грамотный паренёк оказался. Куликов вообще любил разговаривать на технические темы. Он просто таял от таких фраз, как «чистота обработки металла», «шероховатость поверхности», «класс точности». И как-то в конце одного из таких задушевных разговоров попросил механика:
- Владимир Иваныч, ты бы начертил схему всех коммуникаций завода, а? Сам пока чертишь, всё запомнишь, легче работать будет. И у нас появится новая схема – будет любой слесарь знать, где какая труба и какой кабель проходит. А то прокладывали – то не везде по проекту, да и за пятнадцать лет переделали многое.
 
Молодой механик согласился и через неделю такую схему выдал. Борис Евстафьевич был доволен. Любовался ей, как «Мадонной» Рафаэлевой. Он собственноручно, с карандашом и линейкой перерисовал её дважды. Одну схему повесил в слесарке. Другую взял себе. «Что ж, - думал,- грамотная молодежь приходит, есть на кого положиться».
 
Летом Борису дали отпуск и они с Капой и дочерьми – а у них уже младшенькой десять исполнилось – решили съездить к родственникам на море. Впервые в жизни. Отдыхали десять дней. Борис больше не выдержал. Рвался на завод.

Как вернулись, сразу же на работу побежал, хоть и воскресенье было. Пришёл, увидел заложенные фундаменты на территории. Спросил у дежурного, что строят? Тот ответил, что строят гаражи, четыре бокса. Борис обошёл вокруг. Фундаменты стояли на водопроводе. Пошёл в слесарку, посмотрел схему. Точно на водопроводе! Всего- то надо было на три метра сместить. Попробовал позвонить главному инженеру, того не было дома. «Ладно, - подумал,- завтра всё выясним». Ночью долго не мог уснуть, ворочался, думал: «Как же так? Главный инженер, механик – куда смотрели? А что зимой будет, если в этом месте водопровод прорвёт? Ведь он уже весь изношенный.»
 
Утром Куликов зашёл к главному инженеру хлебозавода Черняеву:
- Василий Иванович! Фундаменты для гаражей на водоводе поставили. Надо переносить!
Черняев удивился:
- Да? А мне казалось, водопровод ближе к забору. Ну, что теперь сделаешь! Не ломать же! Кто нам денег даст на эти переносы?
- Так ведь схема же есть у механика. И в слесарке у нас висит!
- Я по вашим слесаркам не хожу. А чего механик-то молчал?

Куликов к Володе – механику:
- Как же так? Почему не остановил стройку?
А тот ему:
- А меня и не спрашивал никто!
 
В общем, все Борины возмущения, как горошины от стены. И гаражи поставили на водоводе. Но Боря отступать не хотел. Принципиально.
 
Стали распределять квартальную премию. Борис Евстафьевич выступил на собрании коллектива:
- Главному инженеру и механику премию не давать! Так нельзя работать!
Директор завода, фронтовик – мужик суровый и справедливый –  Куликова поддержал и премии обоих лишил. Механик, что? Молодой! На следующий день забыл. А Черняев не простил Боре это выступление. Чтобы какой-то слесарь его, главного инженера, премии лишал?! В общем, испортились у них отношения и началась холодная война. Черняев стал Борю «клевать» на планёрках. Куликов принципиально не уступал и по каждому поводу критиковал главного инженера. Уже и жена ему говорила:
- Борис, да уймись ты! Дались тебе эти гаражи, стоят себе и стоят. И людям, и себе нервы мотаешь!
 
Ей было неудобно, ещё и потому, что жена главного инженера вместе с ней в бухгалтерии работала. Борис нервничал. Как же так? Родная жена его не понимает!
 
А тут ещё произошло совпадение этих событий с домашней историей, которая внесла  в семью Куликовых некоторый разлад. Дело в том, что была у Бориса мечта многолетняя – заиметь свой автомобиль. Можно сказать с самых юных лет мечта. И деньги на этот автомобиль он потихоньку откладывал, а Капитолина ничего про это не знала. Сначала он думал – потом скажет, а потом и вовсе решил, купит – сюрприз будет.
 
Вот этот решающий день настал. Борис купил в райцентре подержанный «Запорожец» и прикатил на нём домой. Капа, понятное дело, очень удивилась. О существовании таких деньжищ у Бори она и не подозревала. Зарплату-то она сама за него в бухгалтерии получала, всю до копеечки. А Бориска – то, оказывается, свои подработки от неё утаивал! Обиделась она на него очень. Она из сил выбивается – дочек поднимает, а он на машине будет шиковать! Да ещё тайком купленной! И перед женщинами на работе неудобно. Что она за хозяйка в семье, если муж машину покупает, не спросив у неё совета?
 
Борис её увещевал:
- Капа, я ведь и тебя на машине возить буду, и девчонок! 
- Не нужна нам твоя машина, и не полезем мы с девочками в эту коробчонку!

В общем, начались у Куликова неприятности и на работе, и дома. Нервный он стал. Одна отдушина была – любимый автомобиль. Уж как он его холил! Весь он у него блестел, как новенький. На двигателе ни масляного пятнышка, ни пылинки. А он всё чего-то придумывал, переделывал, благоустраивал. И радио там было, и вентилятор, и сигналила машина, если чужой человек сядет, да нужную кнопочку не нажмёт. Боря непрерывно продолжал «Запорожец» усовершенствовать.

 После того, как мужики рассказали, что у одного начальника в райцентре «Волгу» угнали, решил сконструировать противоугонное устройство со стопроцентной гарантией. Безо всякой пощады к потенциальному угонщику. В сидение водителя вмонтировал лезвие, как у ножа – выкидухи. Если предварительно потайной рычажок не передвинешь и усядешься на водительское сидение, то это лезвие, под действием мощной пружины, прямо в мягкое место и воткнётся. Тут тебе и звуковой сигнал – заорёт ведь похититель от боли, и не скроется никуда – обязательно в больницу обратится. Самому- то на таком месте кровь остановить трудно. Всё продумал изобретатель!
 
Капитолина, между тем, договорилась с женой главного инженера своих мужиков помирить. Ну, что в самом деле – столько лет вместе работают, в одной деревне живут и из-за какого- то пустяка жизнь отравлять друг другу! Жена Черняева говорит:
- Приходите к нам в пятницу на чай и на пельмени с груздями. Я своего Чапаева, – это она так в шутку Василия Ивановича называла, – подготовлю, как шёлковый будет!
 
Пришёл в пятницу Борис с работы. Капа ему и говорит:
- Боря, Черняевы нас сегодня на чай звали, давай сходим!
Борис опешил:
- Как это? Только что с ним ругались, не хочет новую транспортёрную ленту ставить, а старую невозможно чинить – дыра на дыре! Так он меня же за это ещё и премии лишить хочет!

- Боря, это он так, по работе. На самом деле, он зла на тебя не держит. Мне его жена говорила.
- А, так ты с его супружницей сговорилась! Пусть сами к нам приходят! А я принципиально не пойду.
- Борис, ну будь ты хоть раз благоразумным! Ведь он – главный инженер.
- Он, значит инженер, а я дурак неблагоразумный! Так?
 
И пошло, и поехало. Сорвался Боря с катушек. Разругались они с Капой в пух и прах. Крикнул ей Борис, чтобы шла она и целовалась со своими Черняевыми, а он уезжает от неё навсегда. И рванул в гараж.
 
Трясущимися руками открыл «Запорожец», кнопочку нажал автоматически, чтобы машина не гудела, а потайной рычажок повернуть забыл и плюхнулся с размаху на сидение. Техника не подвела, золотыми руками сработанная! И вонзилась легированная сталь в худосочную ягодицу принципиального рационализатора.
 
Заорал Боря благим матом, выпал из машины. В голове мелькнуло: «Штаны-то зачем новые надел от костюма?». Зажимает рану рукой, вопит и по двору скачет домой, Капу на помощь зовёт. Та выскочила, сперва взвизгнула от испуга, потом затащила Борьку на веранду, стащила с него брюки. Простынёй кое-как рану перевязала. И бегом за фельдшером.
 
Навстречу Черняевы идут из магазина, готовятся к встрече гостей, их с Борисом. Капа им только и сказать-то смогла три слова:
- Раненый он! Фельдшера!
Главный инженер рванул за фельдшером. Женщины вернулись к раненому.

А потом всё было хорошо. Рана у Бориса зажила. С Черняевым они помирились. Только к многочисленным Бориным прозвищам: «Кулибин», «инженер», «механик», «Левша» добавилось ещё одно – «рваная ж…».
Так что, принципы  принципами, но как-то поаккуратней с ними надо, что ли. А то вот, даже задницей из-за них поплатиться можно.