Последний полет

                - Дежурная  часть беспокоит!  Коллеги, тут  такое дело…без  вас  не  обойдемся! – голос  звонящего  был  напряжен  и  деловит. Еще  бы,  доблестная  московская  краснознаменная  милиция   помощи  у  «соседей»  просит, что  случается  нечасто.

                - Что  такое? – и наш  «дежурант»  привстал  «на  тумбочке»,  по  такому  неординарному  случаю.

                - Полковник  Лебедев, летчик, -  с  наградным  оружием  в  руках  -  требует  приезда  военной  комендатуры.  Разоружиться  отказывается,  угрожает  взятием  заложников. Адрес  такой-то.  Местность  мы  оцепили, однако…

                Получив   такой  стимулирующий  пинок,  весь  отдел  зачесался,  подобрался  и чуть  не  в полном  составе   выдвинулся  на  место  событий.  Комендантский   взвод  был  также  оторван  от блаженной  летней  послеобеденной  сиесты.

                Еще  в  дороге  нам  уже  докладывали -   (могут  быстро,  когда  хотят!) – адрес  подтверждаем,  Лебедев, герой  России,  полковник,  летчик,  наградной  «Макаров» и  шестнадцать патронов действительно  имеются  на  руках,  до  сего  дня  ни  в каких  криминальных историях  замечен  не  был. На учете  у  нарколога  и  психиатра  не  состоит. Уволен  в  запас  около  года  назад  по  достижении  пенсионного  возраста   и   прерыванию   допуска  к  полетам  по состоянию  здоровья.  Женат.  Двое  детей,  уже  взрослые, живут  отдельно.

                Положительная  характеристика?  Да, вполне.  Именно  это и смущало  и нас, и  отцов-командиров.  Заложники?  Какие  к  черту  заложники….этого  еще не  хватало…Поспешаем.

                По приезду  на  местность  открывается  картина  маслом,  уж   извините  за  банальность.

                Дверь  в  квартиру  добрая….металлическая.  В  квартире,  судя  по  всему,  кроме «злодея»  никого. На  все   вопросы  раздается  либо  отборная  авиационная  матерщина,  либо  бессвязное  полупьяное  бормотание.  А  также  недвусмысленное  клацание  затвора, прекрасно  различимое   и   оттого добавляющее  трагизма  в  ситуацию.   
 
                Со  второго  раза  понимаем -  клацает  пустой  пистолет,  демонстративно.  Что не  отменяет  боевого  выстрела   в  любую  секунду.

                Переговорщиками  идем  вдвоем.  То бишь,  по  простоте  будь сказано, -   занимаем с  командиром  зеркальное  положение по  обеим  сторонам  двери,  избегая  таки, стояния  на  линии  огня.

                - Владимир  Николаевич!  Что  случилось  то?  Что  это  вы  похулиганить  решили?

                - Они,  они…нет….они. Я тут, они… - пьяный  бред?

                - Может, все-таки,   дверь  откроете,  неудобно  тут  на  лестнице  кричать -  вам жить  еще  тут,  а  все  соседи  уже  в  курсе? -  старый  прием,  помогавший   неоднократно  отрывать  любые  двери.

                - Нет -  и понимаем  вдруг – трезвый   он.  Взрослый  мужик, офицер,  рыдает  навзрыд. Оттого  и   кажется,  что  пьян.    

              Старший  мой  показывает беззвучно  -  «держи  его  у  двери,  я  -  за  психологом».

              Пока  он  ходит,  удается   из  бессвязных  слов  уловить -  все  умерли.
 
              «Кто  все?»

              «Как  умерли?  Убиты?  Погибли?» -  пронзает  мысль,  что  квартира   еще  и трупами  полна.

              Ответ  не  понятен.  Истерит  полковник  Лебедев.  Но истерит  так….опасно…с холодной  головой  и  стволом  в  руке….холодной  отчаянной  истерикой  человека,  которому  нечего  терять.

              Тихо   на  четвертый  этаж   поднимается  штатный  психолог  -  он  же  и профессиональный  переговорщик….начинается  обычное  в таких  случаях  «вовлечение»,  втягивает  он  полковника   в  разговор….медленно,  как  удав,   опутывает  его  правильно  поставленной  речью,  медленно   уводит  от  «дурных   мыслей»  на  диалог.

              Мы  молчим, стоя   на  пол  этажа  ниже. 

              Переговоры  затягиваются,  а  вокруг  уже   кипит  движение.  Под  балкончиком  маячат  милиционеры,  приехали  «тяжелые» в  шлемах  и латах,  скорая  ждет  неподалеку.

                А  в  квартире  - возня  какая- то. Хорошо   хоть  не  слышим  как  магазины  «набивает», хотя   кто  знает….может  они  и  наготове  давно?

              Разговор  не  клеится  таки.

              Переговорщик  дает  знак -  «чем  могу,  увы».  Значит -  «тяжелые».

              А  в  это время  уже  оббежали   весь  подъезд…всех  соседей  перевернули – то  что знает,  кто  что  слышал…ничего.

              По  рации  внезапно – «На  балконе!»

              Оставляем   психолога  и трех  бойцов  под  дверью   наготове -  вдруг  чего,  а  сами  рысью  вниз.

                А  вот тут  тонкость.  Балкончик –лоджия  невелик,  не  застеклен,  но  по  случаю  летней  жары  -  занавешен  какой-то  клеенкой -  движение  за  ней  видно,  а  какое  -  не  разобрать.

                Видно  фигуру,  толкающую  эту  клеенку  самую  изнутри.

                И…вдруг…выстрел.  И тело  вместе  с  клеенкой  вываливается   наружу  с  четвертого  этажа.

                «Тяжелые»,  хоть  они и тяжелые,  -  парни  тренированные -  мигом  сгрудились  вокруг,  вырвав   пистолет  из   руки  прыгуна. Медики. 

                Картина.

                Полковник   в  парадной  форме, со всеми  регалиями,  с  петлей  на  шее,  и стаканом  в  левой руке, уж как хотите, а правда, сидит  на  газончике.

                Травмы  не  сложные  -  сломал  пятку  и оцарапал   голову  пулей,  борозда  от веревки  на  шее  -  не  в  счет.

                Доставляем  в  ближайшую  больничку  и….

                «Они  все,  все  погибли.  И мне  незачем  жить»

                Придумал  Лебедев  чтобы наверняка.  Привязал  веревочку  за  нижний  край  верхнего  балкона,   встал  на парапет,  решил  водки напоследок   хватануть, да и стрельнуться.

                Да  вот так….пошатнулся  ли, рука  дрогнула, веревочка ли подгнила – разве  важно….и не  застрелился,  и  не повесился,  и не  разбился.   

                А ведь шел то на небо. Прямиком. Как настоящий летчик. В последний полет. Но не принял его небесный диспетчер. "Не сегодня".

                Выясняется.  Утром  ему  позвонили  и сообщили,  что  его  оба  сына  и  их  жены  -  все   погибли  в  аварии  где-то там,  километров за  триста…  Жена  умерла  годом  ранее  от онкологии.  Что  делали  бы  вы?

                Полковник  Лебедев,  герой  России,  скончался  через  три  месяца,  дома,  в  собственной  кровати.


10.10.2014