Сохранить изменения в вашей жизни?

- Жених! Жених, ко мне! Иди ко мне, мой  мальчик.
Такое неожиданное вторжение в его Мир заставило Глеба открыть глаза. Солнце мгновенно ослепило его. Когда глаза привыкли к свету, вокруг никого не было. «Что это было?» - Глеб оглянулся. - «Какой я жених? Мне о пенсии думать уже и то, поздно» - он поднялся с лавочки и побрёл по аллеям своего любимого парка. «Жених, - Глеб улыбался прохожим. - Нет, дорогой. Поезд ушёл. Билеты в кассу не возврата не принимаются».
...
- Люся, подожди. Не торопись с ответом. Я хочу жениться на тебе. Ты мне очень нравишься!
- Глеб, отпусти мою руку. Мне больно, слышишь? Жених! – она засмеялась звонко и весело. - Что ты собираешь делать с семьёй в свои двадцать лет? И потом - люди женятся, потому что любят друг друга. Глеб, ты меня любишь? Может, я тебя люблю, Глеб? Ну, хватит, - она вырвала свою руку. - Игры в «дочки-матери» в мои жизненные планы не входят.
Она уходила: высокая, красивая, чужая.
...
Она заплакала. Он хотел уйти, но уйти было невозможно. Он терпеть не мог, когда она плакала.
- Глеб, я беременна, - она взяла салфетку со стола и вытерла нос.
- Марина, я никогда не обещал, что разведусь и женюсь на тебе. Зачем ты сейчас плачешь?
- Не зачем. Мне больно, потому, что это жестоко, Глеб! Потом, может, ты не расслышал, я беременная!
- Сделай аборт.
- Вот как ты заговорил?
- Марина, ты взрослая женщина. Что ты хочешь от меня? Зачем мне в сорок лет менять свою жизнь?
- Я думала, у нас любовь, Глеб, - она уже не плакала.
- У нас секс, просто секс, Марина.
В один миг его щека стала горячей. Она уходила: высокая, красивая, чужая.
...
- Глеб Михайлович, к вам жена.
- Пусть заходит.
Глеб встал из-за стола, помог жене снять пальто и сесть в кресло.
- Чем обязан, дорогая? - настроение у него было прекрасное, и приход жены даже порадовал. «Высокая, красивая и моя жена - подумал про себя Глеб.  - Всё как положено»
- Глеб, я ухожу от тебя.
- Не понял.
- Я ухожу от тебя, Глеб.
- Слышал, не глухой. Скажи, а что, дома нельзя выяснить отношения. Нужно обязательно тащиться ко мне в кабинет?
- У нас нет дома. Вернее, меня больше нет в твоём доме.
- Можно вопрос. Почему именно сейчас?
- Осточертело, Глеб! Я никто в твоей жизни и всегда была никем. Я больше так не могу, Глеб!
- Думаешь, в пятьдесят найти того, с кем будешь кем-то. А, может, у тебя всегда был запасной вариант, а, дорогая? Может, я этот самый, козёл рогатый?
- Слышал бы ты себя сейчас, Глеб. Прощай. Будь счастлив.
Она уходила: высокая, красивая, чужая.
...
Она нагая лежала на кровати. Он любил её молодое тело, любил смотреть на неё нагую, любил прикасаться к её молодой коже. Она это знала, очень хорошо знала, ходила по дому в коротеньком, прозрачном халатике, в кровать ложилась нагая.
- Послушай, Аленушка, твой Иванушка хочет  сделать тебе подарок, - он поцеловал её плечико и рукой провёл по спине.
- Глеб, какой же ты Иванушка? Ты  Горыныч!  -  она по-кошачьи потянулась и повернулась к нему. -  И что мы дарим?
- А почему Горыныч? 
- Мне так хочется, - она засмеялась и подтянула свою коленку для его поцелуя.  - Что дарим-то?
- Мы летим на Мёртвое море. Говорят, там с женщинами  происходят чудеса. Они все беременеют, -  он поцеловал её коленку и положил голову на её живот.
- Глеб, ты еще спрашиваешь, почему ты - Горыныч?! Какая на фиг беременность? Тебе скоро шестьдесят исполнится! Что я буду делать с твоей беременностью через десять лет?
- Через десять лет это будет уже не беременность, это будет ребёнок, причём школьного возраста.
- Нет, ты не догоняешь. Я молодая. Я хочу жить. Я не хочу менять пелёнки или  памперсы ни большому, ни маленькому.
- Скажи, что ты пошутила, –  он крепко схватил её, обнял и поцеловал. Ему стало страшно, что она уйдёт. – Нет, ничего не говори. Это я неудачно пошутил.
- Давай, Горыныч, свои билеты!
Он протянул ей красивый конвертик. Она достала все бумаги и разложила  их на две кучки. Он гладил её тело, целовал кусочки её тела. Она позволяла ему его слабости и изгибалась под его прикосновениями.
- Ты прощён, Горыныч! Но на Мёртвое море я лечу одна! А ты подумай! - она взяла одну кучку бумаг и сложила её обратно в конвертик, а другую порвала. Она уходила: высокая, красивая, чужая.
...
Пошёл дождь. Осень зашумела в парке. Глеб Михайлович поднял воротник своего пальто и удивился превратности погоды. Полчаса назад яркое солнце слепило глаза и,  на тебе, тёмное небо и мелкий дождь вот-вот перейдёт в снег. «Тебя в твои шестьдесят  ещё что-то удивляет?» В кармане зазвонил телефон.
- Здравствуй, папа. У тебя внуки родились. А у меня близнецы: мальчик и девочка. Я мальчика назову Глеб, как тебя, а девочку, как маму,  – Надежда.
- Спасибо, дочь. Спасибо, что позвонила. Береги детей. Прости меня. Я люблю тебя.
- Я тебя тоже люблю, папа. Нет, мы тебя любим.
Дождь забирался за шиворот. Он замёрз и спешил домой. Дом  был пуст. Старый кот недавно его покинул. Но этот день наполнил его жизнь смыслом. «Что это было? Видимо, счастье. Спасибо, что я узнал его!»