Хроники пещеры, Алхимик и его флакон, гл 3

3 глава

…Приближалась смерть….

Из записок алхимика D…, 18-19 марта 1313 года:

«Все знают, что смерть неизбежна, но так как она не близка, то никто о ней не думает, писал Аристотель. С этим напитком она тоже неизбежна. Человеку не даруется бессмертие. Ему не даруется власть над случаем. Но теперь Бог не вправе ему указывать путь.
Я увидел себя. Не в прямом смысле конечно. Я не стал сразу молодым. Мои дряхлые конечности только начали получать жизненную силу. Я увидел способность изменить мир к совершенству. Не буду сильно бахвальствовать, но я не вижу в этом ничего плохого. Понятия добра и зла размыты сегодня. И я не гнушаюсь тем, что в моих словах полно богохульства с оттенками мании величия и чрезмерного эгоизма. Я признаю это. Да, я такой. Причинять добро, не всегда конечно, но слишком серо и скучно, и вообще быть святым сложно. Во зле же часто видится страсть, наслаждение, потакание своим слабостям, а раз так, то нужно и вовсе поставить табу на понятия добра и зла. Табу на суетную философию, ограничивающую свободу действий.
Ранее все мы приходили к смерти, вне зависимости от наших наклонностей. Теперь же этот момент можно отсрочить на века.
Так, цели на сегодня и завтра: привести всё в порядок, привести себя в порядок и отправиться в город. Хозяин одного постоялого двора – единственный человек, которого я там знаю. Он и привёл меня сюда….
Почему привёл и что он мне говорил вслед, я уже и не припомню. Мне часто видятся деревья из моего прошлого, бескрайние леса… Слышится то мировоззрение, от которого я отказался. Но деталей я не помню, словно всё происходило с другим человеком.
Но я знаю одно – я своё предназначение исполнил».

Было темно и облачно. Бывает такое небо, что ни капли света не попадает на землю, но достаточно всего чуть-чуть дать его из-под сумерек, чтобы заметить окружающую геометрию, в данном случае очертанья четырёх силуэтов. Тёмные капюшоны, кресты на одеяниях – вроде на них были белые сюрко. Из-за темноты всё еле виднелось…. А походка…. Они не шли крадучись. Походка у четырёх теней была твёрдой и целеустремлённой.
Можно было догадаться, что это четыре беглых тамплиера. При ближайшем рассмотрении можно было также заметить отсутствие видимого вооружения. Ни щитов, ни мечей, ни копий. Скорее всего, то, что у них есть – свои кинжалы и ножи, – они скрывали под тёмными накидками, защищавшими их от холода и надетыми поверх основной одежды. Эти накидки были похожи на власяницы, хотя их обычно надевают на голое тело.
Думали ли эти тамплиеры о будущем: своём и их уважаемого магистра? Вынашивали ли планы мести? Имели ли для этого ресурсы? А ведь наверняка за ними уже была объявлена охота….
Узенькая речка Дёль словно сама открывала двери непрошеным гостям и приглашала их в лачугу алхимика.
Огонёк горел в крошечном окошечке. Это были восковые свечи. Дым валил сверху от старой печи. Дверь, пусть и покосившаяся, но крепкая, была на замке.
Четыре тени разделились. Три остались стоять сзади, одна же подошла к двери и постучалась. Глухие удары отдались в мрачной тиши. Они были похожи на удары смерти.
Никто не ответил. Тамплиер постучался вновь. И вновь тихо. Тень отошла и сделала знак двоим другим теням, более грузным по телосложению. Четвёртая тень осталась, как и прежде, сзади. Они подошли и вынули кое-что из-под себя.
А вот что было через мгновения не описать словами – звуки громкие, но краткие, отдались вокруг. Уже не глухие, а с эхом. Замок упал. Четыре тени вошли в дом.
Мгновений, которых им потребовалось на то, чтобы оценить убранство лачуги, оказалось достаточно, чтобы понять, что они явились в нужное место. Элементы лачуги напоминали не только о том, что здесь живёт алхимик, но и о чём-то ещё, что неопытному глазу сразу было не понять. Им же всё было ясно.
Нам же факт происхождения алхимика стал известен позже.
D… увидел их. Прежний порядок, что он навёл, вновь превратился в бардак после того, как от страха и истерики он покидал на пол несколько сосудов, мензурок и отсеивалку. Карта с алхимическими символами также была скинута со стола. Записей видно не было среди вороха других бумаг, как и фиолетового флакона. Несмотря на боязнь, алхимик позаботился о том, чтобы скрыть эти вещи.
Свечи всё также горели, как и огонь в печи.
Грузный тамплиер взял было карту и хотел её сжечь, но знаком был остановлен соратником. Теперь становилось понятно, что тот, кто стучался в дверь, был главным.
Слово взял второй из тех, кто выломал дверь. Трое других отошли назад.
Его французский был идеален. Так говорили только истинные дворяне при дворе короля Филиппа.
– Мессир, мы явились с миром. Не бойтесь. Да, мы выломали дверь, но это для вашего же блага. Мы всё знаем, так что не стоит от нас скрывать флакон с жидкостью. Он бездонен, и в него можно влить все жидкости мира, но он был изготовлен ради вечности. Его фиолетовое сияние означает разум. Его энергия имеет направленный луч к северу, где находится подземелье. Где находится кристалл сознания, связанный с ним. Где находится и тусклый грот, а в нём личность, символизирующая его предназначение. Отдайте флакон и выдайте рецепт напитка, и вы получите благословения. Мы знаем, что вы скептически относитесь к Богу. Впрочем, как и мы. Благословения явятся с севера. Раз вы выпили содержимое, то, отныне, мы вам это обещаем.
Алхимик дрожал. Вся прежняя спесь сошла с лица. Истинная его сущность была в трусости и жалкости. Он искал повод просто убежать.
Тамплиер продолжил речь.
– Не ваше право менять мир. Это сделаем мы. Через несколько месяцев произойдёт одно судьбоносное событие, мы должны его предотвратить при помощи напитка. Флакон вернётся к вам через год. Это случится после того, как через его энергию один человек будет освобождён от оков церкви, будучи в качестве избранного представленным перед пещерой времени. Флакон ваш к тому времени уже будет пустым, но всё также будет символизировать разум.
Алхимик, бегая глазами, нашёл, что сказать. Удивительно, но его слова дышали уверенностью, что контрастировало с лицом:
– Ваши речи не похожи на то, что вы принадлежите к ордену, раз вы богохульствуйте. Вам не нужен рецепт, чтобы возвеличить ваш жалкий орден перед народом, вернуть его из подполья. Тем более он вам не нужен для истинно благих намерений. Я вижу, что вы преследуйте другие цели. Мне они не ясны. Я же сумею возвеличить тех, кто в этом нуждается. К тому же, я удивлён, что вы уже не знаете рецепт, зная всё про меня.
Взгляд тамплиера был твёрд, но веял неискренностью. Тамплиер посчитал нужным не отвечать на догадки алхимика D…. Неожиданными были его следующие слова:
– А разве вы не богохульствуйте там, в своих записках?
Этот вопрос уколол алхимика разом. Откуда они могли знать это? До такой степени нельзя быть всезнающими. Хозяин постоялого двора, по косвенным данным из записок, единственный, кто знал старца, встречался с ним всего раз, а содержание записок D… никому, в том числе и ему, не выдавал.
Вперёд вышел тамплиер, который хотел сжечь карту. Он был более вспыльчив, но также неискренен. Ногами отшвырнув разбитый на полу сосуд, он подошёл к D… и обыскал его, делая это с рьяной охотой.
Алхимик не мог сопротивляться. Он просто хотел убежать. Флакон оказался в единственном уцелевшем кармане лохмотьев.
Вперёд вышла третья тень, и о, чудо, это была женщина! Главный из четвёрки, как и раньше, стоял в углу и молчал.
Алхимик окончательно убедился, что перед ним стояли не члены ордена тамплиеров.
Женщина включила своё обаяние.
– А теперь нам нужен рецепт. Он у вас в голове, не в записках. Раскройте его мне, только мне.
Алхимик боязливо усмехнулся.
– Вы смеётесь надо мной? Я не продамся за такие слова!
В ответ, скинув тёмную накидку, из-под белого сюрко женщина достала мешочек с монетами. Она взглянула на старика и мило улыбнулась.
– Мессир, вы даже не представляете, насколько это важно. Ваша миссия окончена. Этот мешочек с монетами не подкуп, а благодарность.
Медленно, не торопясь, женщина всучила мешочек в дрожащие руки алхимика. Другой рукой она взяла светящийся флакон.
Удивительно, но D… просто хотел убежать, куда глаза глядят, забыв про все свои изречения. Но сзади двери не было.
Участники сего действа вдруг услышали за окошечком резкий порывистый ветер вперемешку с конским топотом. Всё слышалось так, как будто во сне, – неясно и непостоянно….
Старец под действием всех влияющих на него в тот момент факторов не выдержал и шёпотом, казалось, выдал состав рецепта подошедшей женщине. Глаза его стали бегать ещё сильнее.
Женщина мило улыбнулась вновь и сказала:
– Ну, вот и прекрасно. Мы верим вам.
Странно, но алхимик не мог разглядеть, кто стоял в углу и молчал. Впрочем, четыре тени получили то, за чем пришли. Женщина и два её соратника обернулись и собрались выйти. И тут последнее слово взял самый главный.
D… дрогнул. Из тени вышел человек. Его одеяние немного отличалось от одежд его соратников. Наряд был также полубоевым, не мирным, как и у её друзей, – белое сюрко с красным крестом и чёрная накидка, при свете оказавшаяся совсем не похожей на власяницу – она была не из козьей шерсти. А вот на голову была надета маска чумного доктора, изображающая ворона с длинным клювом. Это являлось странным, так как чумные доктора появились немного позже времени повествования. Да и такие маски тоже – гораздо позже. Этот человек словно уже заранее нёс всем возмездие.
Человек снял маску. Он это делал медленно и не торопясь. И вот, под ней оказалась вторая женщина с крайне холодным взглядом, каменным и безжизненным. В те секунды стоило бы подумать, идёт ли ей наряд тамплиера…. Женщина сверкнула вдруг глазами и промолвила последние слова перед уходом:
– Опасайтесь силы пещеры. Мы знаем, кем вы были в прошлой жизни. Поступайте благоразумно. И силы пещеры не придут за вами.
Женщина вышла последней.
Вскоре мнимые тамплиеры исчезли в ночном мраке.
Видеть бы лицо алхимика тогда. Скорее лица не было. Он словно что-то вспомнил. Он и ранее что-то вспоминал из своего прошлого, что отражалось в словах его записок, но сейчас…. Взгляд остановился на змеиных яйцах, лежавших на кушетке справа. D… вздрогнул и быстро выбежал наружу.
И тут он понял причину сильного ветра и конского топота вдали. Небо на секунду озарилось, а на северной стороне горизонта, посреди поля, показался силуэт лошади и человека в арабском тюрбане. Действу помогал только ветер, было тихо.
Нечто ужасающее было в этом видении….
Силуэт как бы был, но его не было. Они мерцали, а их очертания размывались….
Всё происходило в течение каких-то долей секунды….
Внезапно вновь стало темно, ветер стих и мираж исчез.
Что это было, предупреждение, либо действие напитка, не было понятно.
Алхимик вдруг захотел утопиться. Страх и трусость победили желание всё обдумать. D… приложил все усилия, и по промозглой земле, по сути босиком, он кинулся к реке.
Старец ощущал прилив сил внутри, словно на него уже подействовал напиток. Вот только этот прилив сил был явно направлен не в то русло.
И вот, этот куцый берег, а рядом неглубокая река. Как утопиться, если в ней не утонуть?! Как утопиться, если река посреди ночи сияла фиолетовым светом, освещая близлежащие голые деревья и кустарники? Как, в конце концов, утопиться, если на дне реки лежал тот самый фиолетовый флакон, который совсем недавно забирали четыре тени, – бездонный и означающий вечность?!