Вечный огонь

Я писал в газету статью, а она не получалась острой и весомой, как бы хотелось.
Неделю назад я по обыкновению зашел в городской парк, чтобы в раздумье постоять несколько минут возле стелы, на которой высечены сотни фамилий горожан, погибших в годы Великой Отечественной войны.
Ко мне подошел старик, опираясь на посох.
- Деду поклониться решил? – спросил.
- И деду, и  брату, — ответил я. – Погибли они далеко от родных мест, там и похоронены, но каждый раз прихожу сюда, будто к ним…
- Я, представь, тоже так своих однополчан поминаю. К каждому на могилу не наведаешься.
Мы помолчали.
- Но погоди, — старичок пристально посмотрел на меня. – Дед твой, понятно, в Отечественную сгинул… А брат-то что?.. Тебе, вижу, за тридцать… Вряд ли по годкам ему Афган или Чечня достались?..
- На полигоне погиб…  Молодой солдат то ли замешкался, то ли испугался, и вместо того, чтобы метнуть гранату, обронил ее под ноги…  Ну, Андрей, он уже командиром роты был, успел  оттолкнуть солдата и упасть на гранату… Его спас, а сам…
Старичок вздохнул.
- А меня дружок спас, заслонил собой… Вместе учились, вместе на фронт ушли добровольцами… Фамилия его на стеле, в третьей колонке сверху… Стыдно мне перед ним… В бою не робел, а сегодня слабость в коленках, когда за себя и за товарищей своих постоять надо… И вовсе не старость тому помеха… Не старость…
Мы одновременно бросили взгляды на постамент перед стелой, где  совсем недавно полыхал огонь, символизирующий вечную память о воинах.  Теперь же, четвертую неделю почти,  на месте горелки черной пустотой зияла дыра, и от этой пустоты всякий раз, когда я подходил сюда, становилось на душе неспокойно.
- Как же так? — обронил старик. – Сколько триумфа было, когда зажигали Вечный огонь!.. Тысячи людей собрались в парке и на ближайших улицах!.. Митинг, салют… Приезжали к нам на праздник из области, из Москвы… Я до сих пор храню газету, в которой на двух страницах опубликован фоторепортаж с торжеств…
- И у меня есть такая газета, — единственное, что я нашелся ответить.
- Ну, другое время, — не скрывал своего возмущения старик. — Ну, другие символы сейчас… Но как тысячи людей в один момент и все разом могли изменить свои убеждения?.. Да и мы, ветераны, еще живы!.. Не так уж много нас осталось, могли бы и подождать, пока уйдет последний из нас… Почему молчит городская власть?.. Почему и словом  не обмолвилась газета?.. Кто нас услышит?..
***
Статья не ладилась.
Я вышел из дома во двор и увидел  Настену на лестнице, ведущей на чердак.
- Доченька, упадешь! – воскликнул.
Настена с испугом смотрела на меня:
- Сними, пожалуйста…
- Ну, как залазила, так и слезешь, — сказал нарочито сердито.
- Папа! — взмолилась девочка.
- В другой раз не будешь баловать… Маленькая еще высоко взбираться…
- Но интересно ведь…
- Ага, сегодня – на лестницу, завтра – на дерево вздумаешь…
- Я не мальчишка, — засмеялась девочка.
- Не мальчишка, — согласился я и подставил доченьке руки. – Давай, прыгай, моя озорная обезьянка.
Настена лукаво посмотрела,  кивнула головой в сторону чердака.
- А может быть, вместе?..
Я присвистнул.
- Вон оно что!.. Ты, оказывается, Карлсона  захотела проведать?..
- Что ты, папа!.. – прыснула девочка. – Карлсон на крыше живет, а не на чердаке… И не у нас… Разве не знаешь?
Я не стал спорить.
- Мне некогда!  Слезай!..
Настена заупрямилась.
- Кому говорю?..
Умоляюще посмотрела на меня.
- Пока мама вернется из магазина, мы уже обратно, — сказала робко.
- А на что?.. Там ничего нет…
- Ну хоть загляну… Ведь ни разу там не была…Никогда за девять лет… Представляешь?..
Я вздохнул и решительно поставил ногу на  перекладину лестницы.
- А под нами она не обломится? – испугалась Настена.
- Не должна… Карабкайся выше, а я – за тобой… Только не надолго…
- Ой, сильнее шатается, — взвизгнула девочка.
- Смелее, смелее, — подбодрил я ее. – И не смотри вниз…
До чердака не так далеко, как до луны. Настена что-то забормотала себе под нос, а я невольно передернулся от опаски: если жена захватит нас врасплох, будет мне такая трепка!..
- Открываю дверку, — произнесла девочка обрадовано.
Заскрипели петли.
- Разглядывай скорее! -  заторопил ее.
- Тут темно, — отозвалась Настена, просунувшись в лаз. – И, кажется, — она немного помедлила, — тут ничего интересного… Какой-то хлам, паутины полно…
- Я же тебе говорил, непослушница!.. Спускаемся вниз!..
- Погоди, папа… Вижу большую корзину… Что в ней?..
Я прислушался, боясь пропустить знакомый стук каблуков на улице.
- Что в корзине? – переспросила Настена.
- Старые школьные учебники…Еще с братом учились по ним… Жалко выбрасывать, вот и сложили туда…
- А можно посмотреть?..
- Тебе что, мало своих?..
- Интересно…
Не успел и рта открыть, как девочка нырнула в темноту, и только сандалии мелькнули.
Поднявшись, я заглянул в лаз.
Настена уже откинула крышку корзины и разглядывала учебники.
- Папа! – закричала она, не оборачиваясь, думая, что я еще находился внизу. – Тут не только учебники!.. Тут есть и книжки с картинками!.. Можно, я возьму их почитать?..
- Тише ты! – цыкнул я. – Чего орать-то?..
Настена наконец-то выбрала  приглянувшиеся ей книжки, закрыла корзину и, придерживая под мышкой «добычу», на коленках из-за низкой крыши добралась до меня.
- Держи, — она протянула увесистую кипу макулатуры. – Положи на крыльцо, а потом мне поможешь спуститься на землю.
- А исписанные тетради тебе зачем? – удивился я.
- Надо, — доченька хитровато улыбнулась. – Я посмотрю, какие оценки ставили тебе учителя…  С меня спрашиваешь, а сам, наверное, двоечником был…
- Ну-ну! – я пригрозил Настене пальцем. – Поговори мне!..
Я снес вниз книги и тетрадки, вернулся за девочкой.  Мы спускались медленно и осторожно — я придерживал ее, а она, ойкая и бледнея от страха,  с трудом переступала с перекладины на перекладину…
- Протри книги тряпочкой от пыли, — подсказал я. – И платьице  отряхни…
- Не волнуйся, папа… Я маме  не скажу, откуда у меня книги… Потом, может быть…
***
К вечеру, так и не дописав статью, но справившись с домашними делами, присел на крыльцо. Вернулась домой от подружек Настена, примостилась рядом со мной.
- Ну, рассказывай, — попросил я.
- О чем, папа?..
- Ну, например, много двоек выкопала?..
Настена обняла меня.
- Ни одной, — сказала и вздохнула.
- Опечалилась, что не нашла?..
- Да нет, папа, — девочка рассмеялась. – Придется мне поднапрячься, чтобы в школе не отставать… И мама теперь будет ставить тебя в пример…
- Ты ей мою тетрадь с каракулями показывала? – ужаснулся я.
Настена хихикнула.
- Я ей свои тетрадки каждый день подношу, и ничего. — прижалась ко мне. — Не сердись… Мама тоже должна знать, что ты был хорошистом…
Мы посидели молча.
После ужина включил телевизор.
- Папа, — подошла ко мне Настена с тетрадью. – А разве бывают горящие молнии?..
- Какие, какие?..
- Горящие… Ну, представь, — девочка положила тетрадь на стол и развела в воздухе руками, – блеснула молния… Блеснула и не исчезла, а как бы застыла… И вдруг на ее верхушке  вспыхнул огонек, как факел… И побежал огонек по молнии вниз, и она как бы стала сгорать…
- Фантазерка, — не удержался я. – Сама придумала?..
- Прочитала, — она покосилась на стол. – В этой тетрадке… Там и рисунки такой молнии есть…
Я взял тетрадь.
Конечно, сразу узнал почерк старшего брата. В школе он тоже хорошо учился, старался не огорчать родителей.
- Из корзины взяла? – спросил.
- Да, — ответила девочка. – Интересный рассказ… Но разве так бывает?..
Я пролистал страницы, исписанные ровным каллиграфическим почерком. Текст почти без помарок. И много рисунков цветными карандашами: деревья, домики, машины, река с камышом, маленькие человечки, горящая молния…
- Это сказка, доченька, — сказал я. – Всего лишь сказка…
- Почему так решил?
- Догадываюсь…
- А кто написал?..
- Андрей, мой брат… Я тебе о нем рассказывал…
- А почему в тетрадке, а не книжкой…
- Еще в школе он любил сочинять всякие сказочные истории, рисовал… Но не судьба, видно, была стать писателем или художником – после армии поступил в военное училище, и начались для него беспокойные офицерские будни…
- Он погиб, ты рассказывал…
Я еще раз просмотрел тетрадь.
- Оставь мне ее…
- А ты не читал разве? – удивилась девочка.
Я покачал головой:
- Впервые вижу…  Брат стеснялся и никому не показывал свои сочинения, да и не было у меня желания совать нос в его рукописи… Я считал его увлечения баловством, как и он считал мое  собирательство марок безделицей…  Мы иногда подтрунивали друг над другом, и только…
- Пап, — Настена выразительно посмотрела на меня. – В сказке про Павлика написано…
- Про какого Павлика? – переспросил я.
- Получается, что про тебя… Если дядя Андрей, то есть твой брат, написал сказку, то, значит, он  описывал события, которые произошли с вами… Там  главные герои — Андрей и Павлик…
- Ничего не знаю, — растерянно произнес я. – Может, и про нас…
- А если про вас, то какая ж это сказка?.. И выходит тогда, что про горящую молнию – правда?.. Хочешь, я перескажу, что в тетради написано?.. И ты скажешь, было так с вами или нет?.. 
- Потом, Настена, — я чмокнул ее в кончик носа. -  Иди к маме, на кухне ей помоги, а я тем временем  футбол посмотрю…
***
На экране развернулась острая спортивная баталия. Обычно в такие минуты меня трудно оторвать от телевизора. Но в этот раз, хотя и следил за событиями на футбольном поле, я не так живо, как всегда, болел за любимую команду.
В перерыве трансляции, уже не в силах сдержаться, я открыл тетрадку и начал читать с самого начала:
«Однажды Андрей и Павлик пошли в лес за орехами. Солнце пряталось в тучах, по-осеннему было  прохладно. Ступив в лес, они  встретили грибника – дряхлого старичка. Он сидел на пенечке, облокотившись на палку, а перед ним стояло на земле лукошко с  боровичками».
Прочитав  первый абзац, я попытался вспомнить, случалась ли с нами такая история. Но никаких данных об этом моя память не выдала.
«Старичок пожаловался на усталость, и попросил помощи —  донести грибы до его дома, а  жил он на хуторе за лесом».
Начался  второй период матча, но я с трепетным чувством к брату  продолжил чтение.
«Пока шли тропками через березняк и осинник, старик был разговорчив, с его лица не сходила добрая улыбка. Но ступили на опушку, вдруг засуетился, задрожал как от озноба, в глазах – страх.
- Что с вами, дедушка? Вам плохо? –  успели спросить ребята, как в то же мгновение хутор перед ними преобразился в неведомое поселение. Ни деревьев, ни кустарников.  Ни заборов, ни палисадников. Вместо домов, обшитых сайдингом, — глиняные строения с вытянутыми вверх стенами, в которых ни двери, ни крыльца, только крохотные окошки проглядывают почти под самыми крышами под солому. На улицах ни травинки, всюду -песок.
- Страсти-напасти, — изрек Андрей.
- Как в ужастике, — согласился с ним Павлик.
Ребята обернулись, но и леса уже не увидели. К поселению со всех сторон сплошной стеной надвигался туман.
- Боязно, — сказал Андрей.
- Не трусь! – взял его за руку Павлик. – Нельзя бросать старика одного. Разузнаем, что произошло, даже интересно».
Я улыбнулся… Ну, если даже предположить, что история про нас, то с чего бы брату выхвалять меня?.. В жизни, когда мы были детьми, совсем наоборот – Андрей, а не я, слыл заводилой в компании. И был он, надо признать, и смелее, и проворнее, и находчивей.
Я представил, как брат, таясь от меня и родителей, сидел в укромном уголке и сочинял эту историю. Грыз ручку, почесывал затылок,  выводил в тетради каждое слово… «Спасибо, братишка, — прошептал я. – Не знал, что ты так крепко любил меня». И еще я подумал: как здорово, что сохранилась рукопись! Если б не упрямство Настены, так и завалялась бы тетрадь на чердаке…
Я опять углубился в чтение:
«Старик юркнул за ближайшее строение. Мальчишки – за ним. Он прыгнул в  неглубокую яму, ребята – следом. Сначала ступеньки шли вниз, потом повели вверх,  и ребята очутились, к их удивлению, внутри самого обычного сельского дома: комнаты светлые и просторные, с нормальными окнами. Окна, правда,  были плотно зашторены, и когда Андрей попытался отдернуть занавеску, старик на него прикрикнул.
 Ничего не объясняя, он разогрел чайник, достал из буфета и положил в вазу сладости.
- Угощайтесь, — сказал.
И опять дедушка стал разговорчив, на лице его появилась улыбка. Но как мальчишки ни пытались расспросить его про непонятки на хуторе, делал вид, что не слышит, или отмахивался – мол, не понимает, чего от него добиваются.
- А не пора ли вам домой? – спросил устало.
Простившись с дедушкой, мальчишки в полном неведении выбрались из дома через подземелье и … остолбенели. Вокруг зеленели деревья, щебетали воробьи, лаяли на хуторе собаки, проехал мимо дома трактор с тележкой, доверху забитой бревнами. И стояли ребята не на краю ямы, ведущей в подземелье, а на крыльце дома, обшитого сайдингом, под кронами виноградника…
- Чертовщина какая-то, — Павлик ткнул пальцем в звонок на двери.
- Зачем? – спросил Андрей. — Хочешь порадовать дедушку?..
Нескоро послышались шаркающие шаги.
Скрипнув, приоткрылась дверь. И только показался старик, как разом, в одно мгновение, все вокруг изменилось — опять под ногами песок, никакой зелени, лишь корявые хаты рядами…
- Это вы? – разочарованно спросил старик, выглядывая из подземелья. – Я думал, почтальон…
- Да объясните наконец, что у вас тут происходит! – вскинулись мальчишки.
Старик отпрянул и скрылся в своем жилище, и усадьба старика тут же приняла свой  привычный вид. На крыльцо заскочила кошка. Закудахтала курица в палисаднике. Вспорхнула с вишен воробьиная стая.
- Не сон ли? Ущипни меня, — попросил Андрей.
- Не поможет, — ответил Павлик. – Я себя всего общипал, уже давно бы проснулся.
На улице появился прохожий.
- Не беспокойте старика, — попросил. – Недавно взрослые пьяные пацаны отняли у него возле магазина деньги. Дедушка пожаловался в милицию, но хулиганов только пожурили. С той поры он боится выходить из дома, считает, что хулиганы с ним расквитаются…
- А что за ужастики на хуторе?.. – поинтересовался Андрей. = Мы совсем недавно видели…
Прохожий рассмеялся.
- Фантастикой не увлекаюсь, — сказал».
Тысячами голосов взорвались трибуны. Я посмотрел на экран. Футболисты моей любимой команды носились по полю, прыгая и обнимая друг друга, радуясь очередному голу в чужие ворота.
- А ты чего не вопишь на весь дом? – услышал я за спиной голос жены. – Удивительно…
- Читаю, — спокойно ответил я.
Подскочила Настена.
- В каком месте остановился? – спросила. — Взаправду  это с вами было?.. Вспомнил?.. А где  хутор находится?.. Сходим туда?..
***
 Я досмотрел футбол, выключил телевизор.
- Настена, пора ложиться спать, — напомнила мама.
- Хорошо, — ответила девочка, не отходившая  от меня ни на шаг. – Папа, почитай мне перед сном, — шепнула, протягивая тетрадь. – Пожалуйста…
- Но ты же читала…
- А хочешь, я тебе перескажу содержание сказки? – доченька умоляюще смотрела на меня, — ну, хоть с того места, где ты остановился…
Она юркнула под одеяло, я присел на краешек постели.
- Итак, — таинственно начала она, — ты с дядей Андреем, — произнесла и запнулась. — А можно, я буду называть твоего  брата Андреем, как в сказке?..
- Конечно, мы же там  мальчишки…
- А тебя тогда Павликом буду звать, — хихикнула.
- Ты рассказывай…
– Мальчишки не захотели идти домой, не узнав, что происходит на хуторе. Они не спеша пошли по улице, присматриваясь и прислушиваясь. Со стороны леса набежали тучи, потемнело, началась гроза. Мальчишки заскочили на крыльцо дома, который оказался поблизости, и укрылись от дождя под навесом…
- Это уже был другой дом? – спросил я.
- Ага, другой, не дедушкин. Навес над крыльцом был дырявый, и мальчишки быстро промокли… Они стали звонить в дверь, но никто не отзывался. Павлик толкнул дверь, и она открылась…
- Ребята зашли без приглашения?..
- Приглашать было некому… Да и помещение, в котором мальчишки оказались, совсем не походила на жилую комнату. Скорее – на землянку. И полы, и стены, и низкий потолок – земляные, ни одного окошка.. Из мебели -  стол, лавка, и топчан…
- Опять волшебство началось?.. Забавно…
- Мальчишки, конечно, изумились, растерялись… Да как же так?.. Да что происходит?.. Но не уходить же под ливень? И тут услышали голос из-под топчана… Заглянули туда и увидели тетеньку. Не понятно было, как она там уместилась. Но самое смешное, она потребовала, чтобы мальчишки тоже спрятались под топчан от грозы…
- Не удивлюсь, — сказал я. – В нашей школе работала техничка, которая, как рассказывали, пряталась во время грозы под кроватью… Но отчего произошли перемены в комнатах?..
- И мальчишки не могли сразу понять… Это потом они догадались… И первым ты, папа, смекнул, в чем дело…
- Не я, а Павлик, — поправил я Настену.
Девочка засмеялась.
- А ты, правда, уже в детстве был храбрый и сильный?  — спросила.
- Ну, не совсем, — растерялся я. – Это же сказка, доченька, то есть выдумка наполовину…
- Ну уж, нет, — замотала головой Настена. – Не стал бы брат  писать так про тебя, будь ты трусом или мямлей, как наш соседский Васька… Павлик в рассказе – во всем первый!..
- Не отвлекайся, — попросил я. – И какие же мысли пришли в голову мне-Павлику?..
- Ты-Павлик, — хихикнув, поддержала мою игру доченька, — стал уверять Андрея, что на самом деле ничего вокруг не происходит, а просто вам в такой форме передаются чужие переживания, страхи… Павлик так объяснил… Дедушку напугали хулиганы, и потому на улице его одолевало ожидание беды… Ведь ничего не менялось ни в лесу, когда  мальчишки встретили старика, ни в его доме при завешанных шторах на окнах, где дедушка чувствовал себя в полной безопасности… То же самое и с тетенькой… Она боялась грозы, находясь в доме, а потому комната в присутствии хозяйки явилась для ребят подобием землянки… Встретили б мальчишки перепуганную женщину на улице, то улица бы  непременно изменилась… Понимаешь?
Настена коснулась моей руки.
- А это ведь правда, — обмолвилась. – Когда играем, нам весело и спокойно, а подойдет Васька – как-то не по себе становится…  Ходит, как нахохлившаяся курица, и гусей боится, и от ветра шатается. Всегда сумрачный, недовольный. Конечно, вокруг ничего не меняется, но все же…
Доченька о чем-то своем призадумалась.
- А дальше сам прочитаешь, — сказала и отвела взгляд. — А то я заплачу…
- Почему? – растерялся я.
Настена сжала мою руку.
- Почитай про Карлсона, — попросила.
Не понимая, что произошло, я взял с полки  книжку про человечка с пропеллером на спине, который жил на крыше, но иногда по делам бродил по пыльным чердакам. Под мое монотонное чтение девочка прикрыла глаза, потом повернулась на бок и крепко уснула.
Я выключил свет, прошел на диван в зале, пролистал тетрадь и, пробежав взглядом по тексту, нашел место, где описывались события, до которых довела меня Настена своим пересказом.
Мне оставалось дочитать всего-навсего  полторы страницы. Было любопытно: что же там написано этакое, что могло вызвать у девочки слезы?..
Братишка писал:
«Мальчишки не чувствовали страха. Подумаешь, гроза! – в их жизни не первая и не последняя…
- Старику вполне можем помочь, надавав хулиганам, — твердо сказал Павлик.
- Они старше нас, — заметил Андрей.
- И пусть… Мы соберем побольше ребят… И в милицию можем сходить, нас должны выслушать… Не должен дедушка до конца жизни пребывать в страхе…
- Согласен… А как помочь тетеньке?..
Мальчишки долго сидели за дубовым столом, обхватив головы.
Гроза усиливалась. Ослепительный блеск молний проникал в землянку сквозь стены, а от оглушительных ударов грома содрогалась земля под ногами, ходуном ходило жилище.
- Почему такая жуткая гроза?! – ахнул Андрей.
Мальчишки метнулись к  двери, которая в действительности была нормальной, но им казалось, что она перекошена, сбита вкривь и вкось из полугнилых досок.
Выскочили на крыльцо.
- Смотри! — закричал Павлик. – Смотри!..
Почти над самым домом висела молния… Она как бы застыла на месте… Извилистые зигзаги ее светились на полнеба на фоне  темной тучи…
- Что происходит? – Павлик протянул руки  к небу. – Что за молния?.. И почему вокруг глиняные дома с маленькими окошками?.. Тетеньки с нами нет, а хутор не узнать…
- Андрей потупил взгляд.
- Я испугался, — произнес. – Потому и изменился хутор, потому, наверное,  и молния такая…Прости, брат…
Вдруг  на самой макушке молнии вспыхнул огонек. Запылав, он  побежал вниз по разветвлениям…
- Все правильно! — засиял Павлик. – Клин клином вышибают!… Если хулиганов остановят крепкие кулаки, то молнию подавит огонь!..
- О чем ты? – в отчаянии закричал Андрей.- Это молния оживает! Но она, смотри, — над самым домом! Если полыхнет, — так рванет!.. Ты постарайся вывести женщину из дома, а я что-нибудь придумаю… Надо как-то отвести молнию в сторону…
Павлик убежал, а когда вернулся, Андрей лежал на траве, распластавшись, уставившись в небо.
- Я не смог, не успел, — произнес Андрей, едва шевеля губами. – Я перестал бояться, и молния… Как шандарахнула в меня!..
Гроза с ливнем уходили за хутор. Из-за туч выглянуло солнце,  защебетали птицы. Возле калитки стояла женщина, улыбалась.
- Как же не смог? – Павлик наклонился над братом. – У тебя получилось, еще как получилось!.. Ты только очнись, не умирай… Пожалуйста…»
***   
Я долго не мог уснуть, ворочался, уходил покурить на кухню.
- Дочитал? – спросила Настена за завтраком.
Я кивнул головой, а когда встали из-за стола, попросил доченьку вместе прогуляться – надо было собраться с мыслями и в то же время не хотелось быть одному.
Мы прошлись по улицам, завернули в парк и остановились возле памятника погибшим воинам.
- Андрейка, — прошептал я, — Андрейка… — и притянул к себе доченьку. — Не сказку мы читали, — произнес вслух. – Какая ж это сказка?..
К нам подошел, опираясь на посох, старичок. Я поздоровался с ним, как со старым  хорошим знакомым.
- Помогите, люди добрые, — обратился к нам, протягивая пакет с продуктами. – Купил на рынке, думал, что донесу, да куда уж, не по силам…
Настена ахнула:
- Ну, почти  как в Андрейкиной тетради!.. Только там дедушка собирал в лукошко грибы…
Я принял от старика пакет с продуктами.
- Когда шел на рынок, более часа тут в думках провел… И обратно не мог  пойти другой дорогой… Тягостно, грустно… Уже во многих городах Вечный огонь потушили.  Глядишь, и в Москве газ к Могиле Неизвестного солдата перекроют… Смешно даже подумать: «Газпром» — одна из самых богатых компаний, а берет деньги за газификацию Вечных огней — ведь это не такие уж большие средства… Куда больше денег они  выкладывают на телерекламу про «национальное достояние»!
Я не мог не согласиться с ветераном. Я слушал его, а в голове, строка к строке, уже складывалась статья в газету, и слова для нее находились нужные – веские, убедительные. «Ты бы, Андрейка, не смолчал, — мысленно обратился я к  бронзовому солдату над стелой. – И мне не все равно… Пусть даже ничего не добьюсь, но я попытаюсь». Показалось, что бронзовый солдат одобрительно кивнул мне головой, автомат в его руке дрогнул, полы шинели  слабо колыхнуло  ветерком…
- Кто-то, не подумав, решения принимает, — вздохнул старик, — а местные власти не осмеливаются перечить, уверовали, что народ по обыкновению повозмущается, пошумит да и смирится… Не знаю как вам, молодым, а меня часто страх охватывает за ваше будущее…
Настена дернула меня за рукав.
- Когда страшно становится, — сказала, — все вокруг меняется в худшую сторону.
- Меняется, — поддержал ее старик. — Еще как меняется!… Это только на первый взгляд кажется, что мы стали жить лучше: блестят витрины магазинов, бегают шикарные автомобили… Самое страшное случилось: наши души почерствели…  Мы безучастны к происходящему вокруг, равнодушны друг к другу… Богом для нас становятся деньги… Печемся за экономию газа, а взамен  получаем экономию чувств… Теряем лучшие человеческие качества, прерываем связь поколений…
 Настена взяла меня за руку.
- Что? — наклонился я к ней.
 - У тебя же есть спички, — она озорно посмотрела на меня. – Давай Вечный огонь зажжем, а?.. Быть может, кран в трубе закрыт неплотно?.. Может быть, газ потихоньку проходит?..