Ступерь III Страх. 1

  Системный блок сонно вздохнул и загудел. В мониторе раздались щелчки статического электричества. Я устало откинулся на спинку стула, тот отозвался тихим скрипом.
  Всё это было как-то слишком. Нет, я не надеялся, что всё окажется просто и понятно. И да, я люблю мистику и необычные истории, но…
  Я потёр лицо.
  Что делать со знанием, что живёшь в мире, где человека в любой момент может взять и сожрать какой-нибудь рейн-хагеновский* монстр? Ходить по улицам и вглядываться, не прячется ли в том переулке тварь, жаждущая твоей крови – а может, и не только её? Или смотреть на старого знакомого и гадать, а человек ли он вообще? И что, если нет? Что делать, если это выяснится слишком поздно? Как защищаться?
  Динамики мурлыкнули мелодию запуска системы.
  Любая проблема требует изучения. И чтобы уметь защититься, надо для начала выяснить, от чего конкретно предстоит защищаться.
  Если я всё верно понял, Макс – далеко не единственный нечеловек в этом городе (бери шире, Клёст: в этом мире). Есть другие. Как минимум часть из них притворяется обычными людьми. Я сам был свидетелем тому, насколько эффективной может быть их маскировка.
  И что-то мне подсказывало, что свидетелем этой "эффективной маскировки" я бывал гораздо чаще, чем думаю.
  По затылку пробежал кусачий озноб. Я потряс головой.
  Окошко браузера запестрило рекламными баннерами и заголовками новостей.  Я вывел вопрос в жёлтой строке поисковика.
  Зажужжал мобильник. Нажав "энтер" на клавиатуре, я взял телефон со стола и посмотрел на экран. Номер не определился. Кому я понадобился на ночь глядя?
– Слушаю.
– Какого хрена, Лёха?!
  Я на секунду убрал телефон от уха, потёр пальцами уставшие глаза и приложил трубку обратно.
– Привет, Олег.
– Вот куда ты лезешь?
– Мне кажется, это больше не твоего ума дело.
– Ты сам-то соображаешь, что творишь?
– Интересуюсь историей родного города?
– Ой, мля, ну мне-то не вешай!
– Ты звонишь посредь ночи с целью прочесть мне гневную проповедь по поводу того, на что я трачу своё личное время?
  В трубке послышался усталый вздох.
– Лёх. Ну вот… вот нафига? Может, уже наигрались? Может, пора завязывать?
  Мне вдруг остро захотелось дать волю накопившейся злости. Я даже открыл рот, собираясь ответить в его же тоне, но – передумал. Смысл пылить? Зная Олега, могу спорить: реакция будет матерной, крайне непредметной, а значит, пустой тратой времени.
– И не подумаю.
  Из динамика донеслись неразборчивые ругательства. Собственно, чего и следовало ожидать. Я промолчал, продолжая флегматично пролистывать один из сайтов, выданных поисковиком. Не мой же баланс тратится.
  Уже вторую неделю я усиленно рыл носом землю в поисках упоминания любых необъяснимых случаев, хоть немного похожих на то, что пережил сам. Не особо успешно. Интернет, естественно, пестрил всякими городскими страшилками, но – увы – ни один из источников доверия у меня не вызывал. Попытки найти истину в социальных сетях тоже упирались в "байки из склепа" и психов всех мастей.
– Ты понимаешь, что могилу себе роешь?
  Серьёзно? Я вот полагал, что уже с пару месяцев как весьма уютно в ней устроился. Потому и искал способ выбраться с таким упорством.
– Угу. Спасибо за заботу, – я закрыл очередную страницу. – Если у тебя всё – мне нужно работать.
– Да ё ж твою налево, Лёха!
  В дверь постучали.
– Блть, тебе чего от меня надо?! – я поднялся с дивана и направился в прихожую. Соседи что ли? Вроде не шумел… – Давай конкретно!
– Чтоб ты осознал, что если продолжишь совать сопело, куда не надо, я твою жoпу из очередной ямы вытаскивать не полезу! Ты, если так пойдёт, закончишь в какой-нибудь канаве!
– А тебе прямо охренеть как не похер, ага?! Ничего, что ты меня заставил прийти в бар, где с тобой сидел урод, который чуть меня не, как ты сказал, закончил?!
– Да он бы и не вспомнил про тебя – так нет, ты же докопался до него, как…
–…слушай, Олежа!..
  Я приготовился высказать ему всё, что думаю о нём, его "беспокойстве", друзьях-чудовищах, своих подозрениях в его собственной природе, и вообще всех деталях прошедших недель, попутно отпирая входную дверь.
  И захлопнул пасть.
  На пороге стоял Макс.
  Да. Открывать, не выяснив, кто снаружи – потрясающая осмотрительность. Гений я. Настоящий Алёшка.
–  Ну слушаю! – сердито напомнила о ведущемся разговоре трубка.
– …мы с Тамарой ходим парой? – глухо выдавил я.
– Чего?!
– Перезвоню.
  Я нажал "сброс". Ярость на Олега как по волшебству превратилась в молчаливый шок: кого угодно я ожидал увидеть у себя на пороге, но точно не черноглазого демона, ещё недавно так жаждавшего от меня отделаться.
  Кроссовки, джинсы, футболка и плотная ветровка. Всё одинаково тёмного цвета. Как любит выражаться один мой знакомый, "вполне презентабельный бомж-стайл". Бледная физиономия, давным-давно не видевшая солнца – киноштамп, в который раз подтвердивший своё право на жизнь. Терпеть их не могу, но что поделать.
  Гость кивнул на телефон в моей руке:
– Олег?
  Я рассеянно пожал плечами.
– Чего хотел?
– Справлялся о здоровье.
  Макс повёл бровью. Непринуждённый, будто он тут просто мимо проходил: вид, немного растрёпанная грива чёрных волос – не то последствия общения с ночным ветром, не то безвременная ностальгия по восьмидесятым, – совершенно не вязался с тяжёлым пристальным взглядом чёрных глаз.
– И как оно?
  Я снова пожал плечами. Вряд ли его всерьёз интересовало, не кашлял ли я в прошлый вторник. А вот что интересовало меня, так это давно ли он знает, где я живу. Крайне неприятная новость. Хотя чего я ждал от типа, жрущего людей в переулках, за которым сам следил несколько недель подряд?
  Черноглазый окинул меня задумчивым взглядом.
– Захвати куртку. Там прохладно.
– В смысле?
– В смысле, пошли. Прогуляемся.


  Как правило, собственное излишнее любопытство не беспокоит людей ровно до момента, пока не доведёт их до серьёзных неприятностей. Моё меня доводило и до чего похуже, но – горбатого могила исправит.
– И всё-таки, чем обязан? Это же не визит вежливости?
  Снаружи и правда похолодало. До осени оставался ещё целый месяц, но время, когда можно выйти на улицу в одной футболке даже ночью, похоже, подходило к концу.
– Ну почему же?
  Макс подошёл к тёмно-синей "камри", отпер водительскую дверь и сел в машину. Замок пассажирской двери глухо щёлкнул. Я потянул ручку и заглянул в салон.
– Потому что совсем недавно ты хотел, чтобы я полностью свалил из твоего поля зрения.
– А "поле зрения" всегда означает только то, что можно видеть прямо перед собой? – он повернул ключ в замке зажигания, дождался, когда нервный взрык перейдёт в ровное бормотание мотора, окинул взглядом приборы – и только тогда наконец посмотрел на меня. – То, что ты не караулишь меня под дверью, как вы, журналисты, любите, не значит, что твои "раскопки" в инфополе никак не отражаются на спокойствии моей жизни.
  О как. А я-то полагал, что достаточно эффективно затаился. Видимо, кого-то из настоящих нелюдей в сети я таки колупнул.
Я сел на пассажирское место и захлопнул дверь.
– Вы все друг с другом связь держите, что ли?
– Не все, – Макс плавно выкрутил руль, и тойота крадучись покатилась между припаркованных у подъезда на ночь автомобилей.
– Тогда в чём проблема?
– В том, что ты слишком много знаешь. И светишь этими знаниями где не надо.
  По моим рукам побежал неприятный озноб.
– У тебя из-за меня проблемы?
– Пока нет.
– Тогда, надеюсь, мы не в лес куда-нибудь едем…
  Макс странно усмехнулся, но ответить нужным не посчитал.
  Что забавно, меня беспокоило не столько незнание цели поездки, сколько наличие транспорта у жуткого демона из страшных историй – и, как я полагал, стопроцентного пешехода. Помнится, не так давно мне пришлось пройти за ним на своих двоих целый район. Насколько же далеко пункт назначения в этот раз, если он решил взять машину?
  Логика страха иногда непостижимо избирательна.
  Стылый воздух в тёплый салон не пробирался, зато мгновенно залез мне под ворот, стоило выйти из машины. Макс припарковался у торца старого кирпичного здания за пару кварталов от больших городских магистралей почти в центре города. Желающих прогуляться по безлюдным ночным дорогам на удивление не наблюдалось – ни пеших, ни колёсных. Стык вторника и среды, ночной час… Жутковатый контраст с кипучей жизнью, царящей здесь днём. Большие чёрные окна, массивные столбы вдоль дороги, пустые обочины и сырой асфальт. Тихо стонущий ветер и одиноко моргающий жёлтым фонарь на углу. Моя любимая хоррор-декорация.
  В некоторых витринах в полной темноте слабо мерцали огоньки сигнализаций. Вывески, подсветка фасадов, лампочки у входов – всё отключено. Мало кто бодрствует в третьем часу ночи, и ещё меньше тех, кто готов платить за нагорающее за ночь электричество в витринах. Оттого фонарный свет и казался угрюмым, как ночной сторож в погружённой в коматоз лечебнице.
  В двадцати метрах впереди светилась единственная побитая непогодой табличка – что-то про выпивку и атмосферу. Из-за стеклянных дверей на дорогу падал широкий прямоугольник света. Уютное, похоже, заведеньице. И контингент легко угадываемый: круглосуточные бары редко хвастают миролюбивой адекватной публикой.
  Редко, но всё-таки бывает. Я лишь надеялся, что мы не попадём на час пьяных разборок за проигранный в нарды кон.
  Макс не глядя нажал на кнопку сигналки на брелке, толкнул дверь бара и шагнул внутрь. Мягкое рыжеватое освещение внутри так резко контрастировало с уличным, что у меня на миг закружилась голова. Тёплое, уютное, создающее бархатисто-коричневые тени на стенах – совсем не тот тяжёлый полумрак, что любят завсегдатаи подобных мест. Черноглазый скользнул по залу взглядом, едва заметно кивнул бармену – тот кивнул в ответ. Завсегдатай.
  Я тоже бегло огляделся. Красновато-древесная палитра, основательная мебель. У одного стула за ближайшим ко входу столом на спинке виднелся красноречивый скол. Наверняка не на ней единственной. Из колонки под потолком звучала негромкая музыка – что-то близкое к нео-джазу или кантри-року. В воздухе стоял едва ощутимый запах пива, спичечной серы и жареного мяса. Незанята всего пара-тройка столиков, бар явно не испытывал недостатка в желающих напиваться до утра. Посетители собрались маленькими группками по трое-четверо, негромко переговариваясь, играя в карты и лениво потягивая содержимое стаканов. В дальнем углу девушка с боевым макияжем мило дремала на плече у модно стриженного парня. Ночные романтики…
  Макс прошёл в зал и уселся за столик у стены слева. Я последовал его примеру.
– Так что мы тут делаем?
Дождавшись, когда я устроюсь, Макс указал глазами на компанию, коротавшую время в противоположном конце зала. Два парня лет по двадцать с копейками, мужчина, почти доменявший шестой десяток, и девушка чуть постарше парней. Все четверо заняты оживлённой беседой, периодически делая экспрессивные жесты в такт своим байкам и смеясь. От компании шло ощущение… свободы, какой-то непринуждённой самоуверенности, заразительное и вместе с тем вызывающее лёгкую настороженность. Как когда видишь в заведении друзей хозяина, ведущих себя вполне пристойно, но явно знающих, что приди им в голову начать какой-нибудь весёлый кипиш – ничего серьёзного им, в отличие от других гостей, за это не будет.
  Я вопросительно поднял бровь и чуть качнул головой – "и?"
  Макс помолчал, почему-то недовольно хмурясь, потом негромко спросил:
– Кто они, как думаешь?
– Твои друзья?
  Он не ответил, и я снова посмотрел на компанию. Постарался приглядеться внимательнее. Увы, ни один из четвёрки ничем примечательным не выделялся – а ведь моей профессиональной чертой должно бы значиться умение подмечать интересные детали. Подспудно я понимал, что просто так на случайную шайку выпивох Макс вряд ли обратил бы внимание, но на этом мои дедуктивные таланты заканчивались.
– Или какие-нибудь городские мафиози?
  Волосы девушки имели густой тёмно-каштановый оттенок и слегка вились возле самых плеч. Сияющие весельем тёмные глаза удивительным образом сочетались в ней с королевской осанкой и аккуратными ухоженными кистями рук с длинными тонкими пальцами. Артистичная натура. Интересно, музыка или скульптура?
  Один из парней – рыжеволосый и смуглый, – смотрел на неё влюблённым щенком, второй – брюнет – выглядел поспокойнее, но и в его мыслях наверняка блуждала не одна интересная фантазия. Оба пацана создавали впечатление полностью довольных своей жизнью пижонов.
  Короткую бороду и коротко же стриженые волосы последнего из четвёрки украшала благородная седина. Жёсткое лицо с мощными скулами, развитые плечи и жилистые руки выдавали в нём бойца – если не в смысле спорта, то в деловом так наверняка. Пиджака при нём не было, но даже светлый жилет из плотной ткани при такой манере держаться смотрелся по-деловому благородно.
  Приятели? Коллеги? А может, вообще только познакомились?
  Макс наклонился ко мне:
– Там нет ни одного человека.
  Кто б сомневался. Я с самого начала почуял подвох, но всё равно недоверчиво вскинул брови при этом замечании. Макс криво улыбнулся моему недоумению:
– Тот седой пару раз в месяц обрастает мехом и держит вето в одной из старейших семей города. Рыжий – его внук. Девушка работает личным охранником у одного местного бизнесмена и в свободное время ест на ужин слишком надоедливых конкурентов своего босса. Как правило, целиком.
– А четвёртый?
– Ему больше тысячи лет.
  Я ругнулся. Макс удовлетворённо откинулся на спинку стула – желаемого эффекта он добился.
– Тысячи… Что он такое?
– Понятия не имею.
  Самое удивительное было не в искромётности бестиария, собравшегося за тем столом, нет. Больше прочего меня поражало то, насколько органично они здесь смотрелись. Не только я – другие посетители тоже не видели в них абсолютно ничего сверхъестественного. Обычная компания обычной ночью в обычном баре, весёлая и совершенно свойская, одна из таких, которые зовут сыграть в карты вместе.
  Да бред какой-то.
  Я снова присмотрелся ко всем четверым. На сей раз даже придирчиво. Постарался вглядеться в каждую мелочь от взглядов и жестов до элементов одежды, но…
  У меня закралось подозрение, что меня откровенно дразнят. Я даже собрался высказать черноглазому, что думаю о его шутейках, когда девушка, смеясь над чем-то, повернулась в нашу сторону. Как бы невзначай, обведя взглядом зал и задержав его на нас. Всего на мгновение – но и его оказалось достаточно, чтобы я понял.
– Знакомая?
  Макс едва заметно поморщился. Ага. Угадал.
– Ест целиком, говоришь…
– Именно.
– Кто она?
– Кто-то, с кем не стоит ссориться.
  Макс неопределённо пожал плечами, не сводя глаз с объекта нашей беседы. Подобравшийся, сжатый как пружина и не особо успешно старающийся это скрыть. Я ощутил лёгкую дрожь: он что, напуган? Ради встречи с этой компанией мы сюда приехали? Что-то мне не верилось, что четырёхсотлетний убийца добровольно сунется туда, где для него есть опасность, даже имея на то веские причины. Идиоты так долго не живут. А я-то считал, что уже имею дело с самым страшным хищником в городе.
  Кого боятся монстры?
  Монстров покрупнее.
– Ты кому-то насолил?
– Да кому он только не насолил! – вдруг раздалось едва ли не у самого моего уха.
  Я подпрыгнул от неожиданности. Любители выскочить изниоткуда, ненавижу их. Бил бы палкой, если б закон позволял.
  За наш столик на свободный стул тем временем развязно шмякнулось некое антропоморфное существо. Неряшливое, бледное и потрясающе наглое.
– Любуешься?
  Голос хриплый, как простуженный. Режущий слух. И вполне подходящий внешности.
– Примериваюсь, – лениво огрызнулся Макс, даже не повернувшись.
  Странное создание хохотнуло. Его короткие грязные волосы ёршиком торчали во все стороны, и без того несимпатичное лицо украшала пара шрамов: тонкий над бровью и рваный на скуле у подбородка. На вид лет восемнадцать. Но с тем же успехом могло быть и двадцать, и двадцать пять. Весьма и весьма болезненный вид. Лицо настолько белое, что невольно вызывало мысли об анемии. Старая кожаная куртка, наброшенная на голые плечи, вылинявшие брюки и потрёпанные кроссовки завершали сей незабываемый образ. Типичный панк, только без цепей и сигареты в жёлтых зубах.
  Как его пустили сюда в таком виде? О фейс-контроле охрана вообще слышала?
– Зря примериваешься, – тем временем развалившись на стуле, рассуждал заморыш. – Женщины такой породы хватают тебя, обугливают в пламени своей страсти, а в конце бросают где-нибудь на обочине, пустого и обожжённого, как…
– Ты сюда на литературный вечер припёрся? – раздражённо перебил его Макс.
– А это ты мне прихватил? – будто не услышав, продолжил странный тип, теперь хищно разглядывавший меня.
  Очень живая мимика совершенно не вязалась с серым оттенком его кожи, на вид сухой, как линялый газетный лист. Да ещё взгляд… Блекло-зелёные глаза живыми не были.
  И живыми они не были уже довольно давно.
  Я ощутил крупную дрожь вдоль позвоночника. На языке скопилась горечь, в голове завертелись цветастые маты. Я часто матерюсь со страху. А ещё совсем недавно я был блаженно уверен, что сумею сохранить как минимум видимость невозмутимости в разговоре с кем угодно от бомжа Валеры до Папы Римского. Сейчас же даже видимое спокойствие стоило мне колоссальных усилий.
  Буквально в метре от меня за одним со мной столом сидел крайне неплохо сохранившийся, болтливый и нахальный труп.
– Уймись, – негромко бросил Макс. – Ты сделал то, зачем приполз. Будь добр свалить отсюда, пока я не потерял терпение окончательно.
  К моему изумлению, труп тут же прекратил кривляться, будто кто-то ткнул кнопку "выкл". Молча поднявшись, он развернулся и направился к двери. В момент, когда издевательская ухмылка пропала с неживого лица, по телу моему прокатилась волна дрожи помощнее предыдущей. Даже первого в своей жизни мертвеца я испугался не так сильно, а ведь мне тогда было лет пятнадцать.
  Как вообще реагировать на подвижного и разговорчивого собеседника, вдруг осознав, что перед тобой сидит нечто неживое? Вещь. Кукла, некогда бывшая таким же человеком, как и ты, и совершенно непонятно посредством чего способная двигаться сейчас. Бояться? Испытывать шок? Отвращение? Всё сразу? О, нет, не надо сравнивать сериальных зомби с осязаемой реальностью: ваши "ходячие мертвецы" тут и близко не валялись! Хотя бы потому, что ни один из них не садился ко мне за стол с целью поболтать.
  Я сжал обе руки в один большой кулак, пытаясь замаскировать сильную дрожь. Наш новый мёртвый друг шёл к выходу странной походкой, будто марионетка на ниточках – неестественно легко и шустро. Дойдя до двери, он резким движением  раскрыл её и нырнул в темноту.
  Дар речи вернулся ко мне не сразу.
– Эт-то… что, 6лять, такое 6ыло?!
  Мой голос звучал сипло.
– Это было нечто, – флегматично отреагировал Макс.
  Я глянул на него и заставил себя проглотить все матерные междометия. Истериками тут ответов не добьёшься, к тому же недавняя нервозность самого черноглазого заметно уменьшилась.
– Нечто мёртвое?
  Макс утвердительно повёл бровью.
– Как это вообще возможно?! Оно хотя бы дышит? Как оно передвигается?!
– Вчера этот упырёныш позвонил мне с просьбой встретиться. Я думал, дело опять во внутренних разборках некоторых… власть имущих. Но, как выяснилось, ошибся.
– Так ты за этим вытащил меня сюда? Чтобы показать вот… – я не удержался от нервного жеста в сторону двери, – …его?
– Ты же искал нелюдей.
  Искал. Но уж точно не таких. Хотя с чего я взял, что все нечеловеческие твари такие же… живые, как Макс? Кто вообще знает, сколько жуткой пакости обитает в нашем мире? Встреть я заметки о чём-то подобном в сети – посмеялся бы и пролистнул дальше. И вполне вероятно, что как раз и пролистнул.
– Что он вообще такое?
  Кажется, я уже третий раз за вечер задавал этот вопрос.
– Оживший труп.
– Значит, зомби тоже существуют.
  Макс посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом. Не давящим, но…
– Многим нужны рабы, – наконец проговорил он. – Послушные слуги, способные выполнять мелкие поручения. Достаточно долговечные, крепкие, при этом легко уничтожаемые при необходимости. Далеко не всем хочется возиться с учениками или воспитанниками. И ещё меньше – с людьми.
– Это почему?
– Слишком прихотливы.
  Надо же. Так красиво человечество при мне ещё не унижали.
– И что, каждый желающий может взять, оживить себе зомби и гонять его с посылками?
– Это не зомби, – Макс отвернулся, и мне тут же задышалось свободнее. До сих пор не могу привыкнуть к его свинцовому взгляду. – Зомби не способны мыслить. А подобные "слуги" ещё и личностью себя мнят. Кроме того, нельзя от балды взять и поднять кого попало: для создания подобного существа требуется определённая подготовка тела ещё при жизни и много сил для его поднятия после.
  Я задумался. Если с существованием кровопийц я успел мало-мальски свыкнуться, то с существованием зомби (или упырей, чем уж они там являются) смириться пока не мог. Не имел морального ресурса. Есть что-то отвратительное уже в самой мысли об оживлении мертвеца. В мире, которым правят наука и скептицизм, разумный ходячий труп может вызвать лишь дремучий ужас. По крайней мере, при встрече лоб в лоб.
– А память о себе прежних они сохраняют?
  Макс кивнул. Взгляд его – вместе с мыслями, похоже, – блуждал по залу. Я вдруг подумал, что за все десять-пятнадцать минут, которые мы здесь находимся, ни бармен, никто из сотрудников так и не возмутился, что мы ничего не заказываем. Привилегии завсегдатаев, наверное. Или всем просто плевать.
– Но ты сказал, они послушны, – продолжал я. – Как можно оставаться послушным, помня всё, что с тобой вытворяли перед смертью?
– Например, если твоё знание о самом себе искажено. Вот  этот, – он указал подбородком на дверь, – до сих пор уверен, что его превратили в вампира.
  Я непонимающе нахмурился.
– Не все принципиальны в вопросах жизни и смерти, – Макс вновь перевёл взгляд вглубь зала. – И уж тем более мало кто заботится о чувствах тех, кого использует в своих целях. Знаешь, как много народу притворяется нелюдями или искренне желает ими стать?
  Конечно знаю: десятки. Если не сотни. В сети временами деться некуда от прожжённых магов, демонов, ведьм и иже с ними, особенно среди подростков. На публике многие кричат, что это бредятина, ересь и помешательство, но в конечном счёте при желании найдётся предостаточно потенциальных жертв, подопытных и кандидатов в живые мертвецы. Самых разных возрастов, мест дислокации, социальных статусов и взглядов. Идиотов хватает везде.
  Макс бросил на меня короткий взгляд и, видимо, уловив по выражению лица, о чём я думаю, усмехнулся:
– Сдуревшие от собственных бредовых фантазий люди, жаждущие новых ощущений, примут любую правду, которую им заботливо подсунут те, кто  заинтересован в их согласии продать самих себя за хрупкую иллюзию.
  Наверное, было бы правильно или хотя бы по-человечески пожалеть попадающихся на эту удочку, но – мне не хотелось о них думать. Сами виноваты.
– Я думал, вампиры – тоже мертвецы, но это…
– В кино – может быть. А в жизни в нас ничего магического нет.
– Как нет? А скорость заживления ран?
– Давай подождём лет пятьдесят – и уверен, медицина тебе и это по кирпичику разложит.
  Не сомневаюсь. Как и в том, что даже сейчас нашёлся хотя бы один уникум с медицинским дипломом, столкнувшийся, как я, лицом к лицу с подобным кровососом и попытавшийся его изучить. Интересно, как долго он после этого прожил…
– Так зачем ты, всё-таки, взял меня с собой? Не просто ведь ради удовлетворения моего нездорового любопытства.
– Именно ради этого.
– Чтоб я увидел и рехнулся – и больше точно не отсвечивал?
– Получилось?
  Я неуверенно глянул на Макса – так и есть: в глубине чёрных глаз мерцала ироничная улыбка.
– По дороге сюда я был абсолютно уверен, что мы встретим тут только этого упыря. – Макс снова отвернулся, пожевал губами, глядя в пространство – совсем как обычный погружённый в размышления человек. – Думал, он сообщит мне что-нибудь любопытное, напугает до чёртиков тебя, и мы разойдёмся по своим делам. Планировал подстрелить сразу двух зайцев, один из которых – дать тебе наглядно увидеть, что с тобой произойдёт, если не остановишься. Но вот мы приходим – и кого же я вижу?
  Он улыбнулся и едва заметно кивнул кому-то в зале. Я проследил его взгляд и успел уловить ответный кивок той самой девушки из четвёрки.
  И до меня наконец-то дошло.
  Этот ходячий труп – упырь-посыльный – не собирался передавать никаких посланий. Он приходил исключительно поглумиться. Вся его функция ограничивалась задачей заманить в бар того, кто сидел сейчас рядом со мной.
  У меня заныло под ложечкой. Если причиной того напряжения на грани страха, которое я почувствовал в нём, едва мы вошли и сели, являлся кто-то из компании нелюдей за дальним столиком – я даже знать не хочу, зачем он им понадобился.
– Мне наверное, пора, как считаешь?
  Черноглазый хмыкнул:
– Теперь это зависит не от меня.
– А от кого?
– От меня, полагаю.
  Второй раз подпрыгивать от неожиданности я не стал. Мысленно ругнулся и поднял глаза. На соседний стул грациозно опустилась, судя по всему, причина нашего здесь появления. Приятные черты довольно симпатичного лица, уже замеченная мной ранее гордая осанка, каштановые волосы – вблизи они казались ещё гуще и играли на свету всеми оттенками охры. И я бы даже назвал улыбку обладательницы этих роскошных локонов дружелюбной, если бы не выражение, застывшее в тёмных глазах.
– Не всякое милое личико скрывает такую же милую натуру, – философски заметил Макс, не сводя с неё взгляда. Будто прочёл мои мысли.
– Ты как никто должен знать, как легко обмануться этим "милым личиком".
 Немножко низковатый, но чистый и мягкий голос. Таким голосом говорят вещи, не предназначенные для посторонних ушей.
– О, да, – Макс тоже улыбался. Но от его улыбки не веяло ни дружелюбием, ни мягкостью. – Только чудо помогло мне выжить после этой "милости".
– И правда чудо, – его собеседница окинула меня взглядом – задумчивым и чуть насмешливым. – А как чудо думает спасти само себя, если собирается слушать, о чём мы станем говорить?
– Лёх, – окликнул меня Макс.
  Просить дважды ему не пришлось. Второй раз за вечер я не понимал, что за существо сейчас сидело за нашим столиком. Зато знал кое-что другое: ни за какие сокровища в мире я не останусь с этой девицей наедине. Никогда. Не после того, что увидел в её красивых тёмных глазах.
  Я молча поднялся из-за стола.
– И ещё, – нагнал меня голос Макса. Я обернулся. – Не пытайся пока выходить на улицу.
  Просто, блин, замечательно.
  Всё так же молча я направился к барной стойке. Внутри всё дрожало. И дрожь эта была вызвана отнюдь не приятными впечатлениями. Если бы не слова Макса, я бы уже делал отсюда ноги – и плевать мне было, что до дома почти девять километров, что несмотря на лето я успею околеть на ночном холодном воздухе, что никто не отменял агрессивных алкашей и бродячих псов по пути, лишь бы смотаться из этого зоопарка подальше от голодных пастей.
– Бёрн. Маленькую, – буркнул я на ленивый взгляд бармена.
  Тот молча повернулся к холодильнику, достал чёрно-красную жестяную баночку. Поставив её передо мной, забрал сотню и отдал сдачу. Всё на автопилоте, с отсутствующим выражением лица. Устал за смену, бедняга. Прекрасно его понимаю.
– Гадость же!
  Я оглянулся через плечо. На стул рядом со мной уселся рыжеволосый из четвёрки. Забавно, но рыжей у него была только шевелюра: брови и ресницы оказались почти чёрными. Парень дружелюбно улыбался. Сама безобидность.
  Внук оборотня, так ведь сказал Макс?
  Похоже, сегодня все зубастые твари так и норовят уронить свой зад на соседний со мной стул.
  Я осторожно пожал плечами и поставил открытую баночку на стойку.
– Попробуй, если хочешь.
– Обойдусь, спасибо.
– За ЗОЖ топишь? – я вдруг поймал себя на мысли, что обеспокоен природой собеседника меньше, чем должен бы. – Здоровое питание, натуральные продукты..?
– "Натуральные продукты" сейчас сами питаются чёрт-те чем. С вашей любовью к фастфуду, ГМО и химии – даже не знаю, осталось ли в вас хоть что-нибудь натуральное.
  Я устало поморщился. Только оборотня-подростка мне сейчас и не хватало. Если он и правда оборотень.
  На мою кислую мину вышеупомянутый рыжий остряк ответил широкой улыбкой с демонстрацией чуть ли не всех своих тридцати двух белоснежных. Между прочим, совершенно нормальных, не волчьих и не вампирских.
– Слушай, вы, нечеловеки, все такие?
– Какие?
– Придурки агрессивные, грозящие сожрать всё, что движется!
  Обычно я успеваю поймать себя за язык до того, как ляпну не то и не тому. Но, видимо, хамство как защитная реакция от привычек не зависит. Или  просто усталость хорошо растворяет кости в языке.
  С полминуты рыжий пялился на меня широко раскрытыми от недоумения карими глазами. Затем здоровое желание заржать взяло верх:
– Ага! Это, скорее, правило, чем исключение.
– Оно и заметно.
– Испугался?
  Я фыркнул. Не осталось у меня на сегодня сил пугаться. А учитывая градус общего ужаса от понимания, в каком мире я на самом деле живу, я вообще начал сомневаться, что сиюминутные ходячие скриммеры способны добавить в моё состояние ещё хоть каплю мандража поверх уже имеющегося.
– С чего бы?
  Рыжий дёрнул плечами:
– Ты ж без когтей, там, зубов…
– Лучше старенький ТТ, чем клыки и карате – слышал такое?
  Парень улыбнулся. И на этот раз в его улыбке не было ничего ребяческого – от неё явственно веяло неприятным холодком.
– А ты уверен, что успеешь выстрелить? Или хотя бы заметить, во что стрелять?
  Не дожидаясь ответа, он слез со стула, зачем-то подмигнул мне и ушёл в зал, к своим. Наблюдая за тем, как он садится за стол, как компания встречает его смехом и шутливыми тычками, я обдумывал его вопрос. Успею ли? Хотя бы заметить. И что, если нет?
  Твою мать.
– Заводишь новые знакомства?
  Я раздражённо выдохнул:
– Сегодня у всех хобби ко мне подкрадываться?
– Смотри по сторонам почаще – перестанут.
– Не обучен предугадывать приближение нечисти, знаешь ли.
  Что, кстати, упущение, и надо бы всерьёз заняться этим моментом.
  Макс опустился на стул, на котором минутой ранее сидел рыжеволосый оборотень. Бармен бросил на него безразличный взгляд, увидел отрицательный жест и вернулся к общению с полкой у пивных кранов. Интересно, он в курсе, кто у него тут по ночам тусуется?
– Жажда общения со сверхъестественным утолена?
  Сарказм в тоне Макса плохо вязался с усталым выражением почти чёрных глаз.
– Ты-то, кстати, откуда узнал, что я ищу по сетке?
– Было бы странно, если б человек, по моей милости лично знакомый со сверхъестественным, усердно разыскивал нелюдей, а я не был бы в курсе.
– А если бы я кого-то нашёл до сегодняшней прогулки?
– Был бы мёртв.
– Тебе такой исход, я полагаю, на руку.
  Макс повёл плечами, выражая очевидное согласие. Я ощутил горьковатый приступ раздражения: меня будто дразнить пытаются. На кой только чёрт?
– Тогда зачем?
– Это сложный вопрос.
– И всё-таки.
– Если в сильно упрощённом виде: я не могу тебя заткнуть – потому что дал слово. И не могу игнорировать твои потуги вляпаться в историю, потому что есть люди, жаждущие устроить мне уйму неприятностей, и если ты попадёшься им и выяснится, что я – причина этих твоих потуг…
  Черноглазый задумчиво пододвинул мою банку "бёрна" на пол-сантиметра, растёр между пальцев оставшийся на них конденсат с холодного металла.
– Меня за дверью кто-то ждёт? – хмуро поинтересовался я.
– Скорее всего.
– Кто-то, кто хочет меня сожрать. И зачем ты меня тогда тормознул? Это ведь в твоих интересах, если меня там угробят.
  Макс помолчал, рассматривая мою угрюмую физиономию.
– Чем ты так ценен для Олега?
– Выходом на СМИ.
– А сам он его не имеет?
  Я мотнул головой:
– Выхватил статус "нон грата" после одной неприятной истории. Это оказалось очень болезненным ударом по его дополнительному заработку. На этой теме мы в своё время и познакомились.
  Черноглазый понимающе ухмыльнулся.
– А твой конфликт? – я перевёл тему. – Улажен? Или это спокойствие мертвеца на эшафоте?
– Скажем, могло быть хуже.
  Он отвернулся к залу. Подробностей, похоже, не предполагалось, и что-то мне подсказывало, что с расспросами лучше пока не наседать. Оглянувшись через плечо, я поискал глазами четвёрку нелюдей. Компании в зале уже не было. Бар от этого, впрочем, просторнее не стал, несмотря на поздний час.
– Часто тут подобные компании появляются?
  Макс сделал долгий вдох – вышло слегка наигранно:
– Молодняк предпочитает более шумные места. Бары – удел ретроградов.
– Никогда не любил клубы, – я оглянулся на входную дверь. Мои внутренние часы уже показывали раннее утро. Чернильно-чёрное небо, кусочек которого виднелся за стеклом в двери, было с ними не согласно. – Кто меня там ждёт? И почему именно меня?
– Упыри – существа капризные. Сегодняшний был твёрдо уверен, что меня скоро убьют, а значит, тебя можно безнаказанно сожрать. Дальше этих двух моментов его логическое мышление не распространяется.
  Замечательные новости. Приехать на ночь глядя в бар, полный нелюдей, и выписать себе направление в морг. Если от меня останется, что туда отправлять. Я зло ругнулся сквозь зубы.
– Минут десять-пятнадцать побудь здесь, потом можешь идти домой.
  Я уставился на Макса, спешно пытаясь замаскировать своё замешательство. Это что, намёк, что за меня вступятся? Или он просто решил накостылять упырю, а спасение моей шкуры – "сопутствующий ущерб"? Лицо черноглазого осталось невозмутимым.
– …Пешочком? – наконец выдавил я.
– Вызови такси.
– А оборотень?
– Не переживай о нём.
– Почему?
  Макс устало махнул рукой:
– Во-первых, без разрешения он пасти не раскроет, во-вторых, пока я жив – не шелохнётся.
  Да, рыжий был прав: без клыков и когтей туговато выживать. Либо привыкай к роли закуски, либо составляй план и обзаводись серьёзным оружием.
– Пятнадцать минут, – Макс поднялся и направился к выходу.
  Умные, говорят, учатся на чужих ошибках, дураки – на своих. Судя по всему, я не относился ни к первым, ни ко вторым и был просто сказочным двоечником. Либо злостным мазохистом.
  Я проводил его взглядом. План уже начал оформляться в моей голове. И в том, что ничего хорошего из затеи не выйдет, я не сомневался уже сейчас.