Деньги

- Запомни, сынок: они живут сей час, как и мы. Только в своём мире. Мы их не видим, они нас тоже, но частичка их есть в каждом из нас.
- Как во мне твои зелёные глаза?
- Да, сын. И мы, и все потомки наши должны их почитать и уважать. Сами потом в гроб-то и ляжем, а от того, на сколько могилы наши уважать будут, настолько мы после смерти жить хорошо будем.
- Папа, мы вот хорошо живём. А вдруг мы – тоже духи? Как и наши предки? Вдруг мы живём в нашем мире - мире духов, а мир людей уже другой вовсе? А не попадаем мы в мир людей от того, что могилы наши уважают и сохраняют.
- Да чур тебя. Что за ерунду ты выдумал?
- Пап, а моему прадеду там хорошо?
- Конечно, сын. Мы ведь чтим память  его. Знаешь, в нашем роду есть такая традиция – из поколения в поколение от отца к сыну передаётся вот этот амулет. Храни его и не забывай о своих корнях. Корни важны нам так же, как и деревьям. Без корней даже самое большое дерево усохнет.
Отец, невероятно высокий зеленоглазый славянин, передал в руки  сынишке деревянный амулет в виде небольшого желтого солнца с исходящими от него в разные стороны лучами. Оба потихоньку удалялись от могилы своего предка, оставив в тихом покое печальный, дышащий лёгким весенним ветерком погост, усеянный надгробными камнями…
Неподалёку располагалась деревенька, окруженная невысоким частоколом. Небольшие деревянные дома – срубы с соломенными крышами -аккуратно рассредоточились по всей огороженной площади, даруя славянам свободу жить наедине с природой.
Старик стоял у массивных ворот  и прислушивался к этому пению птиц. Что-то тревожило умудрённый опытом взгляд. Подошел к старику молодой парень, как и все в подпоясанной кожаным поясом льняной рубахе. 
- Дедушка, о чём думаешь?
- Птиц я слушаю. Что-то мало их стало.
- Птиц-то? Мало? Да вон их сколько!
- Сколько тебе лет-то?
- Семнадцать.
- А мне восемь десятков. Так что если я сказал  что-то не так, значит так и есть. И не вздумай тут больше мне не верить.
- Прости, дедушка. Если хочешь меня поясом, то…
- Да ладно уж, шут с тобой, да не заголяйся ты, холодно – простынешь, молодой. А птиц стало мало. Совсем не так щебечут, как раньше. И что случиться могло?
- Боги, наверное, решили, что их слишком много было…
- Да не могли они так решить, не говори глупостей. Наказаны мы за что-то.
 - Дедушка, там бабушка кашу сварила, есть  зовёт.
- Так что же ты молчишь? Пошли.
Дружное семейство уселось обедать. За огромным дубовым столом, выставленным прямо на улице, сидела семья деревенского старосты. Во главе стола сел дед рядом со своей женой. По обеим сторонам стола сидели потомки стариков. Усевшись, дед взял свою деревянную ложку и доверху наполнил её исходящей паром кашей. После этого, тоже самое сделала бабка, потом остальные, по старшинству.
- Батька, а дед говорит – птиц мало стало
- Боги разгневались,– не выдержал молчания старший внук.
- Правду говорит. Совсем наш лес не узнаю. А сейчас и деревья пропадать стали.
-Так мы же их каждые несколько лет вырубаем, чтоб землю под пашню освободить.
-Да, вырубаем. Но пропадают они не там, где вырубаем, а везде. Лес редеет.
- Дед, а это правда – про лес-то? – не выдержал любопытства младший из внуков.
- Правда, правда. Редеет лес.
-Так и работы нам меньше будет – деревьев меньше валить, пней меньше выкорчёвывать, это Леший нам благо делает.
- Да не благо, дурачок, а наказание страшное. Нет леса – нет жизни.
Посреди трапезы все обернулись на неожиданные истошные женские крики. Из соседнего двора бежала здоровая баба, а за ней гнался мужик с огромным батогом. Бухтя что-то про квас, он размахивал бичом над головой, пытаясь хлестануть им несчастную женщину. Та, воя, спряталась за старосту, перемахнув по дороге через невысокий плетень. Баба начала причитать:
- Опять квасу надрался, упырь проклятый, и говорит, что, мол, земля в поле стала как камень твёрдая и ровная. Ишь, что пьяному глазу-то привиделось,  я же теперь квас весь в…(баба испуганно поглядела на своего грозного мужа) … в общем, спрятала, а он обозлился.
- Да как не обозлиться, любезный староста, коли совсем на бабу управы уже нет! – проговорил мужчина, перелезая через плетень, – говорю же ей – твёрдая стала земля, серая, как камень, только камень, как панцирь сплошной, всю пашню проклятый покрыл. Кара Божия на нас пала, так хоть напиться с горя, а нечем! Клянусь Матерью Сырой Землёй, обозлилась Она на нас!
-Так я сейчас  пообедаю, – заговорил староста, - и пойдём проверять: правда, али нет. И если это окажется не правдой, то я тебя самого этим батогом исхожу вдоль хребта, чтобы на бабу свою руки больше не подымал!
-И я пойду, и я пойду с вами, дедушка! – загорланил младший из внуков.
-Никуда ты не пойдёшь! Ишь чего удумал! Никак,  правда: Боги на нас разгневались, а ты тут разгуливать по полям да по лесам удумал! А ну как, полудённица в поле тебя уморит!
Лёгкий свежий ветерок облегчил послеобеденную дорогу. Под ногами хрустели ветки, на деревьях пели птицы. Дорогу то и дело перебегали лисицы и зайцы. Лес жил полной жизнью.
Проходя мимо тропинки, которая вела на кладбище, все неожиданно услышали тоненький смешок … Это ошеломило старосту и было принято решение немедленно сходить проверить, кто смеет смеяться в этом священном месте. На полдороги  встретились соседи – отец и сын, ушедшие с утра на кладбище. Голос дрожал даже у взрослого мужчины:
- Там на кладбище могилы исчезли! Надгробные камни растворились в воздухе! Горе нам! Боги смеются над нами, предки покинули нас!
Взбудораженная процессия  вошла на территорию кладбища. Земля, такая тёплая, живая и нежная, вдруг стала безжизненным куском камня. И так – на сколько хватит глазу.  Значит – и на полях сей час то же самое. Страшные опасения подтвердились.
Совсем умолкло щебетание птиц, оно уступило место чудовищному рокоту неведомого происхождения. В воздухе неведомо откуда появилась гарь, что душила и отравляла. Волосы встали дыбом. Раздался плачь одной из женщин. Староста оглянулся. Леса больше не было. Не было жизни. Вокруг  лишь тот безжизненный камень, из которого теперь состояла земля. Огромные дома из этого камня. Неприступные стены из этого камня и металла. Грохочущие самоходные кареты из металла, издающие дикий рёв и выбрасывающие в воздух клубы отравляющего газа.
А на месте кладбища происходило массовое увеселение.
-Ты мне вообще не указ, дура старая! – верещала маленькая девочка, разговаривая со своей матерью, шагавшей рядом.
- Крыса! Крыса! Крыса! – Звонко голосила группа детишек, дразня плачущую не красивую девочку.
Заплакал отец, ходивший с сыном с утра на кладбище. Нелепая догадка мальчика оказалась правдой.  Они жили в своём древнем мире долгие столетия, будучи духами давно усопших. А реальность продолжала изменяться. Но она не менялась для них, пока их могилы были целы.  И вот – нет больше их могил …
-Этот парк развлечений построили на месте кладбища древних славян! – Рассказывал молодой парень своей девушке, обнимая её заметно ниже талии - А вон тот тип, который из машины вылезает – владелец парка, он его и построил, и кладбище разрыл. Ему все парки развлечений в городе принадлежат, у него бизнес такой. Вот он и это место пустил под бизнес. Здесь кладбище ещё буквально несколько дней назад было…
Процессия призраков медленно поплыла к машине. Вылезший из неё довольно высокий и ещё более толстый мужчина остолбенел, покрылся холодным потом и побледнел так, что стал белее собственного белоснежного автомобиля. У мужчины были зелёные глаза. И невероятно старый амулет в виде солнца. Амулет выглядел ужасно изношенным, почерневшим и растрескавшимся от времени. Древняя деревяшка поблёскивала инородными вставками из золота и драгоценных камней.
-Отдай это сюда, выродок мой! Как посмел ты устроить увеселения на могилах предков своих?! – начал разговор тот, что ещё утром был с сыном на этом месте и видел здесь могилу своего предка.
-Я… Не знал я… Что вы мои предки тоже… были… Простите… - заикаясь, оправдывался делец.
- Как ты посмел осквернить кладбище?
-Это не я… Это всё… деньги…