Звезды над урманом часть 87

Предыдущая страница: http://proza.ru/2014/10/04/1230

ПРИПОЛЯРНЫЙ УРАЛ

Стояла морозная уральская ночь. Хотя днем на солнце уже пахло весной.
Небо было чистым, и многочисленные звезды, собравшись в хоровод млечного пути, как будто указывали путникам направление движения.
Но двигаться обессиленным людям с каждым днем становилось труднее и труднее. Чаще и чаще они, обессилев, падали в снег, жадно хватая обветренными губами наст, поедая торчащие из-под снежного покрова травинки.
Вскрыв ножами упавшую лесину, стрельцы, находя короедов, глотали их не пережевывая. Одно спасало путников – у них было огниво.
В эту ночь на стоянке Гришка и Макарка развели костер, нагрели в котелке растопленный снег, бросили в кипяток пару пригоршней шиповника. Напившись отвара и прислонившись спинами к стволам берез, впали в беспамятство. Выменянные у ненцев шубы-малицы надежно хранили тепло.
Расстриге вновь приснилась еда. Он с трудом открыл опухшие веки, сплюнул набежавшую слюну и повернулся в сторону спящего у костра напарника.
Заблудились стрельцы в многочисленных притоках, окончательно сбившись с дороги. Порох промок, и подстрелить дичь уже не представлялось возможным. Пищаль лежала на нартах бесполезным грузом.
Некормленные собаки, которых взяли на Печерах, давно сбежали от новых хозяев, и путники, впрягшись, по очереди тащили нарты сами.
Семь дней назад в пойме реки горемыки наткнулись на останки задранного лося. Волки поработали на славу. На снегу оставался только ворс и обглоданные до блеска кости.
Нарубив их топориком, наколов лед, Расстрига сварил шурпу, которую, обжигая губы, они выпили в мгновение ока.
Но горячая похлебка только усилила чувство голода.
«Еда, еда, еда», – звенело в голове с каждым шагом.
Стрелец прикрыл веки. Он уже принял страшное решение.
«Макарка хоть и молод, подчиняется мне безропотно, но он силен, зарезать себя, как барана, не даст», – рассуждал стрелец, шевеля обмороженными губами. Не открывая глаз, он потрогал пальцем острие ножа. Чувства жалости к своему напарнику он не испытывал, голод давно превратил его в лютого зверя. А может, и не был никогда Григорий Расстрига человеком? Он всегда жил для себя, никогда не протягивая ближнему руку, и теперь пришел черед превратиться из православного, снявшего сан монаха, в людоеда.
– Ашо малехо сосну и перережу тебе горло. Я тихонько, безболезненно. Прости, малой, но кто-то из нас должен выжить, – прошептал Расстрига, взглянув на спящего попутчика.

***

Никита, пройдя вглубь пещеры, обратил внимание на странную плиту солидных размеров, прислоненную к одной из стен и установленную на трех обработанных камнях из черного мрамора.
Проведя пальцем по поверхности камней, он восторженно прошептал:
– Это ж надо так отшлифовать, ну прям как сабля турецкая!
Переведя взгляд на поверхность плиты, он ковырнул ногтем, отломив маленький кусочек векового покрытия.
– Воск, – попробовав на зуб, определил каменотес.
Волхв прошел к очагу. Насыпал песок на нагретую каменную плиту и, перемешивая его прутиком, принялся сушить и нагревать песчинки.
– И кому энто потребовалось плиту покрывать воском? Что от глаз укрыть желали люди давние? – рассуждал Никита, помешивая песок. – И плита-то слоеная. Нижний слой вроде доломитовый. Средний из кремния будет. А вот верхний слой, который воском покрыт, как бы из китайской белой глины сроблен. Видывал я в полоне чаши чудные династии Хань. И статуэтки на ремонт приносили династии Юань. Но плиту огромную форьфорой залитую?! Не созерцал.
– Отче, так тут горы и реки налеплены, холмы и озера! – раздался из-за спины голос Ванюшки.
– Ваня, осторожней, не сломай творение! Погодь, песок нагреем да в варежку насыпем, – встрепенулся волхв.
 – Для чего? – поинтересовался мальчик.
– Воск оплавим да потихоньку ототрем.
Через два дня кропотливой работы плита была очищена от воска, и взору Никиты с Ванюшкой предстала фарфоровая поверхность с зелеными холмами, синими озерами и коричневыми горными хребтами, кое-где покрытыми белыми снегами.
– Лепота! – внимательно всматриваясь в рельеф местности, восхитился волхв.
– Тут и Обь-река, и Ыртыс, да далее на восток реки до самого синего моря. И грады обозначены – Аркаим и Асгард. Вот, погодь, и наша Атлым- река уходит в тайгу, по которой мы с тобой, Ванюша, поднялись.
– Глянь, отче, а это наше озеро и пещера, – показав пальчиком на вставленную в фарфор ракушку, обрадовался мальчик.
Долго еще разглядывали плиту путники, а севши почивать, волхв задумчиво поведал отроку:
– Это узоры державы Шыбыров, Ваня. Великие мастера их произвели, по каждой реке, на каждом холме обозначив залежи злата, серебра и самоцветов. Пещеры жрецов ракушками отметили. Слышал я от своего пестуна отца Гостомысла, будто искали эту карту многие. Якобы нанесена на ней колыбель всех миров и народов.
Александр Великий, дойдя до Семиречья, не смог разыскать это сокровище. Чую, что владелец этой плиты – самый богатый муж на всем белом свете.
– А баба золотая, отче? – поинтересовался мальчик, разглядывая золотую статую в одной из ниш.
– Это не баба, Ваня. То, я мню, древнеиндийский бог разрушения Шива. Кто владеет этим изваянием, того никогда не победить.
– Откуда он тут? Индия-то далече?
– Не ведаю, Ваня, знаю, что было три Индии: Северная, Восточная да та, которая сейчас есть. Но пришла стужа великая, и ушли отсель люди.
– А вогулы с остяками пошто остались?
– Так они же в малицах ходят, что им будет, – пошутил, рассмеявшись, Никита.

***
ПРИПОЛЯРНЫЙ УРАЛ

Григорий открыл глаза. Макарка безмятежно спал.
– Пора, – прошептал стрелец и попробовал подняться.
– Не ладь этого. Малой спасет тебя от дыбы, – услышал Расстрига знакомый старческий голос.
Гришка повернул голову и увидел седого волхва, стоящего у березы. Волхв, опершись на посох, продолжил:
 – Если пойдешь вверх по руслу, то до полудня наткнешься на собачий след. Ты его отличишь от волчьего сразу. У волка след лапы короной, у собаки же выуженный. Идите по нему, и вы выйдете к закату на стойбище коми. Там найдете приют и пищу.
Стрелец тряхнул головой, словно отгоняя от себя наваждение. Но Гостомысл не исчезал:
– Я не дам тебе убить твоего спутника, ты нужон в Китай-городе, куды придешь с Макаром. Он подтвердит, что вы пришли из Сибири. Без него тебе не сыскать оправдания, откуда ты объявился с деньгой бухарской на Руси в самое смутное время. Поднимай Макара и ступайте, а то засветло не поспеете к стойбищу.
Образ волхва растворился в воздухе.
Гришка поднялся и, отряхнув от снега малицу, подошел к спящему Макарке.
– Вставай, горемыка, сегодня твой день, – пнул он попутчика ногой, – но коль к закату не выйдем к стойбищу, он будет для тебя последним, – пробубнил себе под нос Гришка.




продолжение: http://proza.ru/2014/10/16/683

фото: каменная карта Урала и Сибири, ровесница динозавров, найденная в Башкирии.