Ловушка. Глава первая

Я открыла глаза…

Ничего не изменилось, все осталось так же…

Те же белые стены , белые на столько что вызывают раздражение, белые и одновременно с тем такие мутные от состарившейся краски, что обновляется здесь наверное только раз в 10 лет. Порой когда я открываю глаза, мне кажется что я ослепла и не вижу ничего, кроме молока в котором я плаваю с открытыми глазами.. Эта  белизна перемешенная с лекарственным запахом, уже пропитала меня насквозь, и наверное уже глупо надеяться, что она когда-то выветрится…

Часть первая. СМЕРТЬ

Психиатрическая лечебница Гревинхолл, была построена в 1918 году. Наверное обычное для тех времен 4-х этажное здание, белого цвета, с решетками на окнах, и массивными колоннами на входе. Высокий забор, состоящий из железных штырей, часто прилегающих  друг, к другу напоминающий, клетку для тигра, который не смог бы протиснуть между прутьев даже лапы..

Немного облепленный какими-то растениями, что вились по нему вверх, делая эту изгородь еще более непроницаемой, для солнечного света, и создавая эффект полной ограждености от внешнего мира.. Небольшой сад  с жухлыми деревьями и кованными лавочками по которому могли бродить, больные, что не являлись агрессивными.. И конечно задний двор, о нем предпочитают не говорить, ведь именно там увековечивают память о тех кто лечился в этой лечебнице, лечился, но так и не пойдя на поправку, протянул ноги…

Само здание было разделено на четыре корпуса, по этажам.. Первый корпус, это сестринские, процедурные, смотровые,  в общем владения медсестер и медбратьев, по которым они сновали, перетасовывая истории больных, рецепты  и назначения процедур.. Второй корпус занимали спокойные псих больные, которые не представляли особой угрозы и максимум что могли схлопотать, это укол в задницу или выговор врача, который собственно никогда не бывает принят во внимание. Третий корпус, он уже оборудован дверьми с замками, что всегда были заперты и отпирались только по приходу медсестры в сопровождение двух медбратьев, которые были там не напрасно, так как пациенты третьего этажа всегда встречали своих частых посетителей с распростертой агрессией, и намерением, покалечить или придушить, эту суку со шприцом. И наконец корпус номер четыре,практически брат близнец третьего, только выглядел он как-то мрачно, толи потому, что казался каким-то неухоженным, толи из-за хренового освещения, а может просто потому, что здесь содержали преступников, душевнобольных которые совершили в помутнение разума изнасилование, убийство, разбойное нападение.  В общем любой порок, что был записан в 10-ти заповедях Господа, кроме чревоугодия. Эти обжорки обитали в третье корпусе…

И все бы здорово.. все по порядку… корпусы, медсестры, лечение, да только вот одно НО…  никто здесь никогда не. поправлялся.. Это место было скорее отдушиной для мэра.  Когда он приезжал  с предвыборной делегацией, и парой репортеров. Бродил по периметру психушки и махая руками, лупился в объектив рассказывая, как стабилен штат, как прекрасно основан город, как замечательно, что есть такое место, как Гревинхолл, где можно получить помощь, даже когда полная безнадега.. ну в общем нес всякую чушь, лишь бы народ пропитался к нему иллюзорным чувством симпатий…. Иногда здесь собираются великие умы, якобы для повышения квалификации , и изучения медицины, для ее эволюции. Только вот вся эта эволюция проходила через лоботомирование, и опыты на тщательно отобранных больных, за которыми уже никто не придет, и никто не начнет проливать свет, на методы их чертовых изучений..

Ну чтож, думаю вы уже имеете объемное представление об этом тихом омуте, так что наверное мне уже стоит перейти собственно к персонажам населяющих 4-хкорпусную тюрьму…

Пожалуй я начну с себя…

Здравствуйте! Меня зовут Мэри Колдмен, мне тридцать шесть лет, я здесь уже пол года, или семь месяцев, уже и не помню, первое время я еще вела счет часам, затем дням, а когда счет пошел уже на месяца я наверное отчаялась считать дни, которые только росли с неумолимой скоростью.. Еще год назад, успешный адвокат, заботливая мать, любяща жена… Вы будите смеяться, но мой муж был прокурором, перед очарованием которого я не смогла устоять после стычки с ним в прениях по делу над которым мы с ним, как оказалось, трудились по разные стороны баррикад..  Но не смотря на всю воинственность которая полыхала во мне, во время слушанья, когда я столкнулась с ним еще раз в коридоре суда, то не раздумывая согласилась на чашечку кофе с шоколадными ватрушками.… После которых все перетекло в 6 лет совместной жизни и рождение нашей любимой дочки Элизы. Если мы и ссорились с ним, то это скорее были не ссоры, а редкие споры по некоторым делам,  что  нам приходилось вместе распутывать….

Но однажды все изменилось, и все пошло не так.. Джек занимался делом одного нарко торговца,  Ника Онила, которого все никак не получалось прищучить.. Он пропадал ночами, периодически даже забывал бриться, а когда я заставала его глубокими ночами в гостиной спящим в кресле, мои ноздри щекотал, мягкий, и одновременно с этим колющий запах виски, что исходил из стакана стоящего на столе, на дне которого были только остатки льда расплавленного и уже потерявшего форму. Эти частые картины, ночного погружения моего мужа в змеиный клубок косвенных улик, недостатка информации и того как он мучительно старается найти хоть малейшую зацепку ведущую к выходу из этого запутанного лабиринта, меня расстраивали и одновременно с этим пробуждали во мне гордость, что именно этот мужчина рядом со мной, такой целеустремленный, и беспощадный. Накрыв его пледом, я, стараясь не разбудить, уходила в спальню и тихо взмаливала бога, чтобы удача наконец-то посетила Джека…

И видимо я была услышана. Однажды когда я уже легла спать, легонько прислушивалась к стуку капель дождя по крыше и стеклу и уже не надеялась застать приход своего неугомонного сыщика,  услышала как тихонечко  взвизгнула дверь и по коридору прошелся звук тяжелых шагов, которые старались быть тихими, и одновременно с этим не скрывающие усталость.…Спустя пять минут Джек вошел в комнату и думая что я уже сплю, тихонечко разделся, немного позвенивая бляшкой ремня, и лег на край кровати, практически не прибегая к услугам одеяла, мне даже показалось, что он был так далеко, что протяни я руку, наверное, не смогла бы до него каснуться…

-Как дела милый?!

Джек немного вздрогнул, видимо опять погрузившись в свои мысли и не ожидая, что я еще не сплю..

И словно получив разрешение, придвинулся ко мне обняв меня, разместив ладонь на животе.. Весь холодный, в мурашках, с мокрыми волосами..

-Я наконец-то нашел, сейчас мне все стало ясно, как этот сукин сын проворачивал свои делишки.

Поставив невидимую точку в конце этой триумфальной фразы, он выдохнул.  Я поняла, что дальнейшие расспросы пока останутся без ответов, и только сильнее прижавшись, и беззвучно улыбнувшись, наконец-то спокойно принялась погружаться в сон. На следующий день Джек попросил меня поискать информацию по паре ранее закрытых дел связанных с Онилом, а сам пообещал отвезти Элизу в садик. Я носилась по бюро перерывая кучу папок в желтых переплетах, с надписью CLOSED и делала сноски для Джека, как вдруг раздался звонок.

Звонил друг нашей семьи,Сем. Афроамериканец, с чувством юмора, долга и ответственности, и по совместительству офицер полиции.

-Алло!

-Мэри! Послушай, я тебя прошу только …

И дальше я поняла, что Сем не знает, что сказать , но голос был настолько растерянным и прерывающимся, каким обычно заканчивают фразу. Только не волнуйся.

-Что случилось Сем?!

-Мэри, Джек и Лизи попали в аварию, столкнулись с грузовиком. Лизи сейчас в реанимации..

-Что???

Меня будто накрыла толща воды, я слышала слова и при этом я будто забыла что они значат, звон в ушах прибивал звук, исходящий из трубки, резко заболела голова, спазмами пульсировала вена на лбу, чувство тошноты и слабость в ногах, все это так смешалось в моем теле, будто у меня внутри работал миксер..

Когда я, наконец, привела себя в порядок мысленной пощечиной. Я скорее выплевывала, чем говорила слова.

-А Джек, где он?

Секундное молчание Сема мне казалось вечностью.

-Мэри, почти весь удар пришелся на Джека,он скончался на месте.

Слезы брызнули из глаз, и пока я как рыба хлопала ртом, стараясь толи что-то сказать, толи кричать от боли,давяшей в горле, Сем быстро объяснил в какой больнице Лизи, и на последок сказал, что тоже выезжает туда..

Я добиралась до больницы ,на такси, рыдая, и держась за голову, не понимая, что вообще происходит, Как так?? Почему???

Меня остановили у входа в реанимацию, Лизи лежала захваченная в плен трубок, и врачей, что нависли над ней, погрузив себя в окровавленные тампоны, перчатки, и халаты, окрашенные мазками крови, я не помню что я тогда говорила, стараясь ворваться во внутрь, не помню что говорил Сем, который в скором времени подоспел и пытался меня утешить при том что не было утешительных слов, при том что трудно найти что сказать, как ободрить, когда твоя дочь лежит еле теплая на операционном столе, еще вчера выговаривающая неправильно слова, и плохо складывающая предложения. Я не помню, сколько времени люди дающую клятву Гиппократу были с ней, не выходя, не помню сколько  мимо пронеслось людей, помню только то как вышел врач и подозвал к себе Сема, помню как Сем склонил голову, и слеза скатившись по щеке  разбилась о носок его ботинка.. Через три дня я стояла на искусственном газоне, в черных туфлях, черном платье и черным сердцем, в голову пробивались отголоски речи священника,  и чей то смешенный плач. Через три дня я стояла между двумя деревянными покрытыми лаком гробами, где тихо и не подвижно лежали единственные родные в этом мире мне  два ангела, через три дня я хоронила вместе с ними себя,  через три дня я отдала погребению  три души с двумя телами, через три дня я умерла вместе с ними, и именно через три дня стартовала точка отсчета, моего пути сюда, в Гревинхолл.           Начиная с отчаянья, и заканчивая планом мести , я пыталась пойти по стопам Джека, чтобы угробить эту мразь Ника Онила, ведь я уверенна, что это именно он устроил эту аварию, скорее всего почуяв что пахнет палённым и Джек уже слишком близко подобрался. Но я не была так гениальна как Джек, я не была так сильна, как он, Я не могла найти ничего, что бы мне помогло в разоблачение, только забивая себя изнутри вспышками воспоминаний. Сначала смехом любимого, нелепыми рисунками моей маленькой девочки,  а затем страшными бликами крови, фото с места аварии, и двумя молчаливыми гробами что сдавливали меня во сне.. еще некоторое время я как только могла черпала информацию, из оставшихся шатких связей из бюро и ненадежных информаторов, затем меня отправили в бессрочный отпуск, с парой советов от босса.

-Съездей куда-нибудь, отвлекись, тебе ведь это необходимо Мэри.

Так я осталась одна, в нашем доме, бывшим, когда то пристанищем, а теперь местом ссылки, который больно колол каждым квадратным метром, каждой фотографией, каждой кофейной кружкой, каждым стаканом под виски…

Я уже ленилась спать в спальне, а может просто не хотела туда заходить, не хотела лежать на простынях, что пахли тем же ополаскивателем, что так привычно пахли и тогда, когда мы на них лежали вдвоем, про детскую комнату я старалась не думать и вовсе, будто вместо нее, в правом крыле дома  просто черная дыра, в которую нельзя заходить.. Я предпочитала сворачиваться в клубок в том самом кресле, где проводил муторные вечера Джек, парадируя его, и засыпая, только после бесчисленных стаканов виски и сигарет.. Без света, без подруг, без соседей, даже без Сема, я хотела быть одна. Со временем мне начинало казаться что я слышу их голоса, вскакивая и путаясь в пледе бежала то на кухню, где мне мерещилось как они едят тосты и пьют сок, то иногда мне казалось что работает душ, разрезанный, и разбивающийся о тело любимого, то неслась к детской, слыша звон детской посудки для чаепития, и только уже протянув руку к ручке, отворяющей дверь, я замирала и спустя нескольких секунд ступора спадала на пол и пропитывала слезами порог, разделяющий меня с местом, где осталось все то, что когда то меня радовало, а теперь приносило только боль, пронизывающую прямо в сердце..

Так тихо сам собой , скрепя рогами по полу, я дошла до той кондиции, когда отрекаешься от мира, от людей, от еды, и от жизни.. отказываешься говорить и даже дышать.. Вот так вот застав пол года назад меня в таком состоянии сестра двоюродного брата и отправила меня сюда, дабы мне во благо, в надежде что я поправлюсь, или просто для того чтобы избавить себя от ответственности …

Меня это даже не удивило, я даже не сопротивлялась, мне было все равно, а в голове звучало только «ХУЖЕ УЖЕ НЕ БУДЕТ».. Не потребовалось ни смирительной рубашки, ни медбратьев что так предусмотрительно прихватила кузина. Я только пялилась в одну точку или мечтательно улыбалась, но вот  только глядя на эту улыбку, читалось, что в данный момент я строю планы чем же я буду заниматься в аду.. Поскорее бы..

Который раз убеждаюсь, что нужно быть осторожным в мечтах и просьбах.