Поэт вопреки

Это было давно; задолго до времени событий нашего повествования.
Как - то  случайно  император Николай I, узнав, что его сын Константин Николаевич «балуется» стихами, изрёк: « Мой сын – лучше мертвый, чем поэт».
Стихи затаились, но из родовЫх ген не ушли.
Собственно говоря, почему они должны уйти?
Более трехсот лет тому назад по свободному волеизъявлению в России  воцарилась династия Романовых. Постепенно она разрасталась и ширилась, рождая детей далеко  не глупых и бесталанных: военачальники, флотоводцы, государственные, политические и общественные деятели.
 Многие Романовы  были не без творческих способностей: великолепно музицировали,  пели, рисовали, слагали стихи и т. д.   Но всё это без выхода за пределы своего круга общения, и только один, в ком творческая энергия не смогла «усидеть» в рамках этого затворничества, вырвался на просторы публичной печати со стихами, романсами (музыкально одарён и хорошо обучен), прозой и драмами.
В одной из них  «Царь Иудейский», запрещённой Священным Синодом к постановке, но по разрешению императора поставленной в любительском театре в 1914 году автор удачно сыграл одну из главных ролей – Иосифа  Аримафейского, ученика Христа, снявшего его тело с креста.
Уже пора назвать поэта – «К.Р.» - такой криптограммой подписывал все свои произведения Великий Князь,  «августейший поэт» Константин Константинович Романов, внук Николая I, двоюродный дядя Николая II.

Приближался ХХ век, и из псевдонима уже тайны не делали, но…
В дневнике К.Р. от 29 октября 1882 года сохранился грустный рассказ. «Отец и сын были в Венеции. Проходя мимо моста вздохов, я спросил папА, читал ли он мои стихи  про ponte dei sospisi  мост  вздохов. Он отвечал, что видел в  «Вестнике Европы» стихотворения К.Р., между прочим, «Баркаролу», и что каждый раз стихи эти возбуждали в нём самое неприятное чувство, что стыдился меня.
 Я в удивлении молчал».
И тогда отец рассказал о своих стихотворных опытах, с чего я начала повествование.
Странно… должен бы наоборот  поддержать, ан нет…  Для  царской фамилии только государственная служба, армия, флот.
 
Кстати, 11-летним мальчиком Константин начал свою практику на флоте, где в 1874 году был произведён в гардемарины и, плавая на различных фрегатах, познакомился со всей Европой.
А с августа 1876, когда ему исполнилось 18 лет, Константин в чине мичмана начинает настоящую морскую службу.
К этому времени он был готов не только к морской службе, но и к подвигу, который и совершил в начавшейся  войне с Турцией, за что награждён орденом св. Георгия 4-ой степени.

В целом у Великого князя за жизненную карьеру накопилось столько наград, что, перечисляя их, понадобилось  бы несколько страниц.
Не станем их перечислять. Пожалеем время читателя, тем более, что награды эти не имеют к поэзии никакого отношения.

В мае 1877года отец увёз дочь Ольгу Константиновну  в Крым, а в душе К.Р. видимо всколыхнулись воспоминания о море, и он пишет своё первое  стихотворение «Задремали волны,/ Ясен небосвод, /Светит месяц полный /Над лазурью вод./ Серебрится море,/ Трепетно горит./ Так и радость горе/ Ярко озарит».

 И, надо же! Не кто-нибудь, а Рахманинов, выберет это стихотворение и положит его на музыку.
 
А искусство, поэзия всё активнее оккупирует душу.   К.Р. уже совсем не интересен флот. Он мечтает хотя бы о государственной службе, зная, что быть «свободным художником» ему - члену августейшей фамилии никогда не быть.
Я баловень судьбы…    Уж с колыбели
Богатство, почести,  высокий сан
К возвышенной меня манили цели,-
Рождением к величью я призван.
Но что мне роскошь, злато, власть и сила?
Не та же ль беспристрастная могила
Поглотит весь мишУрный этот блеск,
И всё, что здесь лишь внешностью нам льстило,
Исчезнет, как волны мгновенной всплеск?
Есть дар иной, божественный, бесценный,
Он в жизни для меня всего святей,
И не одно сокровище вселенной
Не заменИт его душе моей:
То песнь моя!.. Пускай прольются звуки
Моих стихов в сердца толпы людской,
Пусть скорбного они врачуют муки
И радуют счастливого душой!
Когда же звуки песни вдохновенной
Достигнут человеческих сердец,
Тогда я  смело славы заслужЕнной
Приму неувядаемый венец.
Но пусть не тем, что знатного я рода,
Что царская  во мне струится кровь,
Родного православного народа
Я заслужу доверье и любовь,
Но тем, что песни русские, родные
Я буду петь немолчно до конца
И что во славу матушки России
Священный подвиг совершу певца.

Это программное стихотворение написано в апреле 1883 года в Афинах у сестры – королевы Эллинской, где поэту очень хорошо пишется. Здесь он отвлекается от трагических событий 1881года (убийство Александра II).
Именно в эти годы происходит серьёзное становление К.Р. как поэта лирика. Его стихи появляются в печати рядом с произведениями И. Тургенева,  А.К. Толстого, А. Жемчужникова…
Заметила поэзию К.Р. и критика, не всегда объективная. Как человек из царской семьи, К.Р. понимал причины этой необъективности и искал себе критиков сам, посылая им свои стихи.
Одним из самых строгих, но доброжелательных критиков оказался И.А.Гончаров. Профессиональный критик Н. Страхов писал к К.Р.:
«У Вас есть три свойства, которые показывают действительное дарование.
Во-первых, ваша мысль не тянется, не расплывается, а легко складывается в законченную форму.
Почти все стихотворения коротки, как следует.
Во-вторых, немало встречается звучных стихов, показывающих истинное чутьё стихотворной речи.
В третьих, есть своеобразие в стихе, есть свой звук, своя манера. Её трудно определить, но я чувствую ваше пение, какую-то особенную плавность языка…»

Как бы продолжая ту  же оценку, в 1886 году поэту пишет давно с ним знакомый П.И.Чайковский:
 «Ваши стихи так и просятся на музыку».

А ещё через год композитор  просит у К.Р. разрешения посвятить ему сборник из шести романсов на его стихи, куда вошли: «Я сначала тебя не любила», «Первое свидание», «Серенада», « Я вам не нравлюсь», «Уж гасли в комнатах огни», «Растворил я окно». Кстати, последний романс числился в любимых у В. И.Ульянова-Ленина, не без участия которого погибли трое сыновей поэта: Иоанн, Игорь и Константин, сброшенные в шахты в 1918 году близ Алапаевска. (Родные места П.И. Чайковского. Там родились его младшие братья Анатолий и Модест, которых он взял под опеку из-за ранней смерти матери).

РАСТВОРИЛ Я ОКНО

Музыка П. Чайковского
Слова К.Р.

Растворил я окно, стало душно невмочь,
Опустился пред ним на колени.
И в лицо мне пахнула весенняя ночь
Благовонным дыханьем сирени.

А вдали где-то чудно запел соловей,
Я внимал ему с грустью глубокой,
И с тоскою о родине вспомнил своей,
Об отчизне я вспомнил далекой,

Где родной соловей песнь родную поет
И, не зная земных огорчений, -
Заливается целую ночь напролет
Над душистою веткой сирени…

Жестокая история перепутала все жизненные устои.

А жизнь нашего поэта, тем не менее, продолжается.
Не считаясь с желаниями отца,  он из флота переходит в лейб-гвардию.

19 июня 1881 года читаем в его дневнике: «Красное Село. Лагерь. Мой барак. Мне 26 год, я женат и несу службу, которая мне  по сердцу».
Надо сказать, что, не считаясь со своим августейшим происхождением, Великий князь службу нёс исправно, что и отразилось в его карьерной лестнице: полковник, генерал-адъютант, генерал от инфантерии.

И ещё одну  черту его личности  отмечают все биографы:
 Князь был любим всем своим окружением от генерала  до солдата.
 К последним он вообще относился  с большим вниманием, не допуская никакого насилия в вверенных ему частях.
  Вот что пишет литературовед Юрий Никонычев, предваряя  цикл «Из полковой жизни»:  «Незадолго перед своей свадьбой К.Р. заступил  на должность командира роты Измайловского полка. Служа в полку, он проникся сердечным участием к нелёгкой службе солдат-измайловцев и написал о них немало превосходных стихотворений. Одно из них: «Умер бедняга в больнице военной» стала вскоре народной песней, хотя  автором музыки был Яков Пригожев, а лучшей исполнительницей – Надежда Плевицкая. Записанная на пластинку, песня разошлась по всей Российской империи, а затем русские эмигранты разнесли её по всему миру:
Умер бедняга в больнице военной,
Долго родимый лежал,
Эту солдатскую жизнь постепенно
Тяжкий недуг доконал.

        Рано его от семьи оторвали,
        Горько заплакала мать,
        Всю глубину материнской печали
        Трудно пером описать!

С невыразимой тоскою во взоре
Мужа жена обняла,
Полную чашу великого горя
Рано она испила.

       И протянул к нему с плачем ручонки
       Мальчик, малютка грудной…
       Из виду скрылись родные избёнки,
       Край он спокинул родной.

В период службы К.Р.  в армии существовал очень неприглядный порядок похорон рядовых солдат. Умершего обряжали в старый мундир и провожали  только до первого поворота, а дальше, на кладбище закапывали совсем чужие люди, приставленные к этой работе. Как должостное  лицо, К.Р. добился   утверждения новых правил достойного погребения нижних чинов.

И всё же, главным делом жизни К.Р. была  ПОЭЗИЯ.  Она была для него  «бесценным, божественным даром, способным уврачевать скорбь и муки и внести примирение в человеческое сердце».
Не смотря на неодобрение в «верхах» публичных поэтических занятий, князю Константину Константиновичу было присвоено звание почётного члена Императорской академии наук, а в мае 1889 года  он был назначен президентом этой академии. Эту высокую должность К.Р. выполнял до кончины – двадцать пять лет и оставил по себе добрую память.

Первым делом К.Р. была инициатива по открытию при Отделении русского языка Разряда изящной словесности, а также избрание в ряды Академии наиболее известных литераторов.
Не менее важным делом К.Р. посчитал проведение юбилея по поводу  100-летия со дня рождения А.С. Пушкина.
Был создан комитет по проведению юбилея, который возглавлял сам поэт.
Пользуясь своей возможностью запросто бывать во Дворце, К.Р. задолго до юбилейной даты начал убеждать императора (своего двоюродного племянника) Николая II о необходимости проведения юбилея АСП как Всенародного праздника.
Именно тогда был создан  «Пушкинский Дом» - учреждение нового типа: архивное, музейное и научно-исследовательское с главной целью изучения и издания наследия  Пушкина.
В казну было выкуплено имение Михайловское, обихоженное жившим там долгие годы сыном поэта Григорием Александровичем, реставрирована и взята под охрану государством могила поэта, издана массовым тиражом « Песня о вещем Олеге» с рисунками Васнецова и портрет-гравюра работы Т. Райта, издан сборник «Пушкин и его  современники», а также был объявлен конкурс по созданию кантаты под девизами.  Претендентов было 40. Лучшим стихотворением авторитетная комиссия  единодушно признала стихотворение под девизом: « Душа поэта встрепенётся, как пробудившийся орёл». Его автором был К.Р.

Немалый вклад К.Р. в дело памяти ВЕЛИКОГО ПОЭТА!

Но это не всё, чем жил поэт. Почти каждый год (с1886-го) выходят сборники его стихов. Прекрасно зарекомендовал поэт себя в роли переводчика.  Особенно удачен был «Гамлет» Шекспира,  поставленный на сцене с исполнением главной роли – переводчиком.

Последние годы жизни К.Р. были омрачены рядом печальных обстоятельств: в 1914 году погиб на фронтах Первой мировой, куда были отправлены 5«Константиновичей», любимый и самый  талантливый сын Олег(1892 – 1914), что повлекло за собой обострение сердечной болезни (грудная жаба – стенокардия), унесшая через полгода поэта в могилу (2.6 1915 г.).

К.Р –  последний из Романовых, умерших до революции и погребённых в великокняжеской усыпальнице Петропавловской крепости.
 
И, быть может, слава богу, иначе узнал бы о трагической судьбе трех сыновей, погубленных большевиками, да и сам, скорее всего, разделил бы их участь.
Судьбу остальных членов большой семьи тоже можно считать трагичной:  Жена (дочь герцога Саксонского Елизавета)   с двумя младшими детьми Георгием и Верой с большими трудностями, через северные страны  вернулась на родину, где и скончалась  в 1927 году.
Гавриил (1887-1955) был арестован, но спасён от расстрела М. Горьким, уехал в Финляндию, а затем в Париж.
 
 ОН И СТАЛ АВТОРОМ ВОСПОМИНАНИЙ.

Дочь Татьяна закончила жизнь в монастыре.
Вера (1906-2001) никогда не состояла в браке. Умерла в Нью-Йорке.
Георгий (1903-1938)умер в Нью-Йорке после неудачной операции.

                Годы минувшие, лучшие годы,
                Чуждые смут и тревог!
                Ясные дни тишины и свободы!
                Мирный, родной уголок!

Нынче ж одно только на сердце бремя
    Незаменимых потерь…
Где это доброе старое время?
  Где это счастье теперь?