После смерти нет покоя

Глава 2. Асмунд

   Тишина острыми когтями кромсала уши Асмунда. Только звук, капанье воды с потолка или голос другого человека могли остановить пытку, но в маленькой, тёмной, каменной комнате было слышно лишь тяжелое дыхание норда.
   Жажда, сухая и терпкая, жгла рот и горло. Пить. Маленький глоточек самого сладкого и волшебного напитка остановит муку. Тишина и жажда. Два страшных соседа, казалось, смеялись, растворяя в воздухе цветные сны. Покоя не было и в стране грез. Асмунд, как наяву, видел Луну и слышал вой волков. Бокалы, наполненные чужой жизнью, манили норда к себе, но стоило ему потрогать кончиками пальцев холодный металл, всё рассеивалось. Реальность. Холодная пещера, освещаемая магическими шариками, пустой сундук и дверь, изуродованная сажей и глубокими вмятинами (неудачные попытки обрести свободу). Послевкусие снов жгло Асмунда сильнее жажды и ненавистной тишины. Норд старался не спать, а учитывая его природу, это было не так уж сложно. Маг обычно сидел, но, изредка превозмогая страдания, вставал, чтобы размять тело.

   Время шло. Иногда прошлое, то время, когда Асмунд мог прогуляться под жёлтой луной, наслаждаясь говором ночи, казалось выдумкой, безумной фантазией мальчика, который вырос среди каменных стен. Но маг старался перебить плохие мысли. Если есть прошлое, значит, обязательно будет будущее. Кто-то откроет дверь и свобода хлынет, смывая все страдания. Асмунд не вдавался в фантазии и воспоминания. Сам факт, что кошмар обязательно закончится, давал магу силы не убить самого себя.

   Ингрид. Та, ради которой Асмунд пришел сюда, начинала забываться. Маг помнил её смех, тихий, словно пение ветра в листве, и зелёные глаза, которые начинали блестеть от одного глотка хмельного меда. Его Ингрид. Интересно, она всё ещё ждёт его или вышла замуж? По ощущением Асмунда он сидит здесь уже несколько сотен лет, но вряд ли прошло больше месяца. Под гнётом годов мозг норда превратился бы в безумный ураган, а маг ясно мыслит и контролирует себя.
   
   Тишину пещеры нарушил скрежет. Асмунд вскочил на ноги и уставился на дверь. Тихий звук открывающегося замка, словно музыка лучших бардов Тамриэля, ласкал измученные уши нодра. Шаг до свободы. И, как надеялся маг, до избавления от горящей в горле жажды.
 
   Дверь распахнулась, и свет факела, ворвавшись в комнату, обжег привыкшие к ровному мягкому зеленоватому освещению глаза. Норд, зажмурившись, прикрыл лицо ладонью. Немного подождав, маг начал рассматривать своего спасителя.
Перед ним стоял юноша лет пятнадцати с густыми рыжими бровями, которые встретились на переносице, и россыпью веснушек на обветренном лице. На худощавом теле мешком висела короткая коричневая мантия, обтянутая ремнем с маленькой кожаной сумочкой.

    Асмунд плотоядно улыбнулся, глядя, как юноша, беззвучно открывая рот, пятится назад. Норд чувствовал ужас своего спасителя и представлял во рту вкус крови. Жажда вспыхнула с новой силой. Асмунд поймал взгляд парня и пристально посмотрел ему в глаза. Юноша остановился и швырнул на пол факел. Мужчина подошел поближе и увидел в огромных голубых зрачках свое отражение .
    Асмунд никогда не был красавцем, но вампиризм, окончательно изуродовав его, высушил лицо и наградил, помимо могущества, ярко-красными глазами, которые от голода начинали блестеть. Мужчина улыбнулся самому себе и освободил шею своего спасителя. Кровь, спрятанная под тонким слоем кожи, пульсировала, сводя вампира с ума. Асмунд открыл рот и, вдыхая сладкий запах невезучего юноши, вонзил клыки в мягкую плоть. Парень невольно вздрогнул, а вампир почувствовал во рту вкус горькой грязи, которую сразу же смыла мягкая, бархатная кровь — напиток слаще самого лучшего меда. Юноша обмяк, и вампиру пришлось его удерживать, чтобы осушить без остатка. С каждой каплей Асмунд чувствовал, как сила вампира покидает его, и вместо неё приходит спокойствие и расслабление.
    Теперь заточение казалось всего лишь страшным, немного сумасшедшим сном. Свобода кружилась вокруг вампира, и Асмунд вновь готов был стать частью большого неограниченного стенами мира.

    Вампир бережно положил убитого юношу на пол. Жажда жаждой, но уважение к спасителю быть должно. Неловко улыбнувшись и благодарно кивнув бездыханному телу, Асмунд аккуратно, прислушиваясь к каждому шороху, пошёл по темным коридорам гробницы.
   
     Вампир не любил напрасно проливать кровь. Убийство — удел животных, а маг, несмотря на свою природу, по-прежнему считал себя человеком. Убийство рыжего паренька занозой засело в душе. Вампиру было стыдно из-за того, что его разумом управляла жажда. Но в этой ситуации Асмунд несильно виноват, а рыжий должен был взять себя в руки и убежать или атаковать первым. Очень нерасторопный парень. Незачем мучить совесть из-за такого глупца. Его бы все равно рано или поздно убили, а Асмунд подарил парню быструю и безболезненную смерть. В какой-то мере геройский поступок.
 
     Осмотрев гробницу, вампир убедился, что никого в ней нет, но в главном зале на небольшом выступе маг нашел мягкий хлеб, завернутый в серую тряпку, и бутыль вина. Своды пещеры поддерживали деревянные подмостки, на грубо сколоченных столах лежали щербатые горшки и кинжалы. Вампир передернул плечами: когда он сюда входил, гробница была необитаема, и драугры (обычные жители таких мест) с недовольством встретили незваного гостя, но их клинки проиграли битву вампирской магии. Теперь здесь чисто и исследователи решили покопаться в старине. Главное, чтобы не эльфы и представители других мерзких народов изучали прошлое Скайрима. История должна принадлежать нордам, и Асмунд, как истинный патриот, испытывал отвращение, когда какой-нибудь приезжий желтокожий дылда или низкорослый бретон писал книгу о руинах, гробницах и истории Скайрима. Эту великую страну, царство снегов, родину самых храбрых воинов нельзя понять по рассказам и научным трактатам. Надо здесь родиться и каждую секунду приобщаться к культуре и традициям.
 
Асмунд поднялся по лестнице и встретился с последней преградой. Стальная дверь была заперта. Вампир чуть не завыл от возмущения, но почти сразу же вспомнил, что это не проблема. Асмунд счастливо улыбнулся и достал из кармана ключ и тяжёлое стальное кольцо, украшенное ярко-красным большим рубином. Вампир снял перчатку и надел украшение на палец. Говорили, что кольцо обладает волшебными свойствами, но Асмунд почувствовал лишь тяжесть на руке.
 Немного приоткрыв двери, вампир выглянув на улицу. Темнота. Слышшно протяжное пение ветра. Асмунд шагнул на свободу и глубоко вздохнул. Холодный воздух казался магу теплым, а злобный северный ветер швырял снежинки в лицо. От счастья мужчина, захохотав,мупал на колени и поцеловал заснеженную землю, а потом, вскочив, закричал. Сквозь снежную бурю неслось единственное слово: "Свобода".
Борясь с ветром, Асмунд без приключений дошел да Винтерхоллда. Мужчину поразило, как изменилась форма стражников и одежда местных жителей, но признаться самому себе, что прошло больше, чем несколько месяцев, Асмунд не решался. Вампиру было страшно представить, как он, страдая от жажды, сидит в темной комнате несколько лет или, может даже, десятилетий. Ингрид могла давно посчитать Асмунда мертвым, выйти замуж и нарожать много детишек нынешнему супругу, или самое страшное - умереть. В такое мужчина верить отказывался. Его любимая Ингрид жива, здорова и ждёт своего любимого, потому что взаперти Асмунд сидел три или четыре месяца. Не больше и не меньше.
Разглядев сквозь пелену снега вывеску таверны, вампир поспешил в деревянный дом, чтобы укрыться от непогоды. Войдя внутрь, Асмунд остановился и, стряхнув с одежды и волос снег, осмотрелся. В цетре в каменном широком и длинном очаге горели дрова, и в воздухе витал терпкий запах дыма. Деревянные сваи, украшенные светильниками из козьих рогов, подпирали покатую крышу, в тени которой стояли грубые столы и лавки. В таверне было немноголюдно. Темноволосая девушка грела у огня руки; мужчина в темной (такой же как у Асмунда) мантии и чёрном капюшоне сидел на стуле в углу и поглаживал висевший на поясе кинжал. Высокий блондин протирал столы. Увидев Асмунда, он крикнул: «Хорана!», и, прекратив своё занятие, вернулся за стойку.
Вампир сел за ближайший стол и, подперев ладонями лицо, уставился на зеленую бутылку: огонек стоявшего рядом светильника причудливо играл на цветном стекле.
Хораной оказалась женщина неопределенных лет с грязным опухшим лицом. На ходу вытирая руки об коричневое рваное платье, она приблизилась к мужчине и, проследив за его взглядом, спросила хриплым простуженным голосом:

- Вина?
Асмунд мотнул головой. Чужой голос был так близко и заполнял собой всё пространство, вводя вампира в состояние эйфории. Мужчине нравилось, что сним разговаривают.
— А еды? Жрать-то будешь?
Асмунд снова покачал головой, и Хорана, нахмурившись, состроила гримассу, отдаленно напоминавшую улыбку, и ушла.
Асмунд решил переждать в таверне снегопад, и, как только наступит вечер, снять повозку и отправиться в Данстар. Конечной целью мага был Маркарат. Там его должен ждать вампир, который за кольцо с ярко-красным камнем обеспечит мужчине спокойную и свободную жизнь.
Остаток ночи и день Асмунд спал, положив голову на стол. Его никто не будил, но, проснувшись, вампир заметил, что Хорана и мужчина-блондин смотрят на него с раздражением. Маг понимал их обиду: гость не заказывает ни выпивку, ни угощение и не снимает комнату. Никакой выручки. Извиняюще улыбнувшись, Асмунд вышел на улицу.
Винтерхоллд по-прежнему был похож на разоренную деревню. После Великого Обвала сохранился лишь десяток домов и Коллегия магов, без которой городок превратился бы в заброшенные руины. Асмунд видел Винтерхоллд до обвала, и, кроме Коллегии, здесь не было ничего интересного. Никакого шарма и обаяния. Безликий серый город, который, если не считать размеров, по-прежнему оставался гнездом тоски.
Обычные извозчики боялись ездить ночью, но Асмунду повезло: капитан стражи разрешила мужчине бесплатно поехать повозке с солдадами. История про умирающую тётушку в Данстаре расстрогала женщину с сединой в рыжих волосах. Забравшись на сидение рядом с кучером, Асмунд спрятал ладони в рукава и накинул капюшон. Лошади бысто бежали по свежему снегу, стражники хохотали и рассказывали друг другу непристойные истории. Вампир снова, чтобы скоротать дорогу, задремал. Ему снилась Ингрид, которая качала на руках бледного малыша с красными глазами.