Ребусы снов

Ребусы снов.
1.
Недаром говорят многие писатели, мол, каждый строит свою судьбу сам как пожелает. Но вряд ли кто-то из этих писателей, философов были в такой ситуации, когда ваша жизнь зависит от других людей. В прямом смысле этого слова. И вам ничего не остается кроме как придумать себе новую жизнь и забыть про старую. Да вот только ничто бесследно не исчезает, раны оставляют шрамы и чем больше рана, тем больше воспоминания о ней, а это в свою очередь значит и то, что придется сильнее постараться, дабы придумать в своей голове хорошую жизнь. Вы, возможно, скажите, что я несу бред. Это дело ваше.   
Не то чтобы я считаю себя таким крутым писателем как, Толстой или Дюма, но всё таки в свои 33 года я сумел добыть некую популярность. Изначально я выпустил тираж в восемь тысяч книг и продал их за шесть дней. Хотя в наше время среди молодежи редко встретишь читающих личностей, мои рейтинги считаются успешными. Я стал популярным писателем. Иногда меня узнавали на улицах, иногда, когда я ехал в метро, девушки с моими книгами в руках с удивлением спрашивали:
«Это вы на обложке?! Правда?!»
Я достаю свой паспорт в качестве доказательства, далее следует бурная и эмоциональная реакция в мой адрес, а затем они просят подписать им книгу. Что я с радостью и делаю. Признаюсь, встреча с читателем, это несравненное чувство. Знайте, автору всегда приятно послушать то, что думает о том или ином его произведении тот, кто его прочитал. Но не всегда приятно, когда читатель пытается заставить автора вместе с ним искать смысл произведения. Тяжелее всего в этом плане приходится поэтам. Ведь большинство поэтов пишут свои произведения, вкладывая лишь душу, но не смысл. Смысл, он появляется в голове читателя. И сколько всего людей на свете прочитают произведение поэта, столько и будет смыслов. И спорить тут бесполезно. Любителям прозы, приходится гораздо сложнее. Необходимо донести до читателя смысл, что в принципе не сложно. Можно взять любую собаку и заставить бить по клавишам, тогда она выжмет из своих лап вам начало, но вот концовка, это самое главное в любом произведении написанном прозой. Ничто не способно так задеть, взять за живое или разорвать на части душу читателя, как концовка произведения. Вот и здесь, вас, возможно, ждет неожиданный конец. Я постараюсь вам так передать эту историю, что ваш мозг в конце спросит у вас:
«Как так получилось?»
Для начала, хочу начать со слова «Вдохновение». Я так скажу, вдохновение-это сука. Оно не приходит, когда его зовешь, но вполне может придти, когда ты идешь домой в шлепанцах по морозу ночью от девушки по причине возвращения её отца из командировки. А не оделся ты теплее, потому что думал, что завтра утром будет солнце и пойдешь под лучами осеннего солнца. Но нет, не повезло, значит, не повезло. Вот и сейчас я безуспешно пытаюсь вызвать вдохновение. Чем я только не занимаюсь в своем загородном домике, когда домработница уезжает домой. Я хожу по дому и судорожно растираю лицо до тех пор, когда все морщины, все образовавшиеся угри не станут красными. Я могу почистить зубы раз шесть или семь на дню. Я кидаю мячик в потолок, а затем пытаюсь поймать его в лежачем положении, что редко удается, попробуйте лечь на пол и бросить мячик, не поймаете. В итоге мячик падает рядом на пол, а мой единственный собеседник, кот по имени Люцифер, вздрогнул от стука мяча об деревянные доски. Иногда я прыгаю по дивану, не давая покоя своему коту, а потом просто грохаюсь на пол и лежу так часами. Потом моя рука тянется на журнальный столик, пальцы нажимают на зеленю кнопку пульта от телевизора и я просто начинаю слушать, как девушка из выпуска новостей рассказывает о том, как в той или иной банановой республике началась революция. Вот что делает с писателями Вдохновение.
Вдохновение-сука.
Я поворачиваю голову, в  сторону лежащего на полу кота и говорю:
– Эй. Ты. Сволочь. Не молчи. Расскажи мне что-нибудь.
Кот посмотрел на меня как на идиота, и в его взгляде было написано:
«Это ты со мной говоришь?»
На что я ответил:
– Я тебе сказал.
Взгляд кота:
«Ну, о чем мне с тобой говорить жалкий человечек? Я вот с утра весь в делах. Поел, сходил в туалет, проставил метки по забору. А потом лег спать на досках. А ты чем занимался весь день? А?»
Я говорю, продолжая лежать на полу:
– Помоги мне с рассказом.
Но вместо ответа Люцифер растягивается на полу, показывая всем своим видом, что ему лень сейчас этим заниматься. Вот же жмот. Я уснул, так и не встав с пола, и приснилось мне огромное подсолнуховое поле, до самого горизонта. Я спокойно шел, раздвигая руками тяжелые корзины с семенами, вдруг вдалеке стал виден дым, и я побежал в ту сторону. Не знаю, сколько мне пришлось бежать, может час, а может два, во сне трудно контролировать время.  Дым был где-то вдалеке и пока я шел, путь преградила невидимая стена, я стал в неё биться, но она не пускала и в один момент, зажмурив глаза я изо всех сил попытался ударить её головой, но тут я понял, что лежу всё на том же месте, на полу. Тут я услышал стук в веранду, двери видимо, заперты на шпингалеты. Стук был настойчивым, кто-то явно хотел со мной увидеться. Лицо всё затекло, и тело ныло от деревянных досок. Подойдя к умывальнику, я посмотрел в зеркало.
– Ну и рожа у тебя, – сказал я себе. Кто-то продолжал тарабанить в веранду. – Да иду я, иду!
За москитной сеткой стояла домработница, пришло её время убираться, терпеть не могу эту женщину. Она всегда вмешивается, когда не нужно. Она сказала:
– Ну, слава Богу! Я уж думала, вы там умерли!
На что я ответил:
– Не дождетесь.
Она вошла с огромными пакетами в дом. Я за её спиной сделал что-то вроде замаха невидимым топором. Наверное, это хорошо, что невидимыми предметами нельзя реально убить человека, иначе Миссис Харпер давно бы умерла от той выдуманной пули, что я пустил ей в затылок, спустя неделю знакомства с этой особой. Это самый невыносимый человек среди всех самых невыносимых людей. Почему? Вы сейчас поймете.
Я проводил взглядом, идущую с пакетами на кухню Миссис Харпер и ринулся по лестнице на верх в свою спальню. Там меня ждала уютная кровать, на которую я завалился спать. Не прошло и пяти минут, как я погрузился в сон.
Сон…
Сон…
Мне довольно долго ничего не снилось, но через некоторое время я услышал противное жужжание, когда открыл глаза, то увидел, что моя кровать находится над каким-то карьером, и что я в него падаю, а затем глухой удар обо что-то твердое. Странно, в карьере я должен был лететь секунд десять, а тут и секунды не прошло. Я умер? Где я? Надо открыть глаза. И что это за противное жужжание? Когда я открыл глаза, то увидел свои тапочки. Домашние тапочки, в которых я хожу по дому, лежали прямо возле моего лица. Либо тапочки кто-то положил мне на кровать и забрал матрас, что сделало моё лежбище твердым, либо я упал на пол и приземлился рядом с тапочками. Да что я всё о тапочках? Когда я встал и открыл дверь, то увидел, что Миссис Харпер пылесосит возле моего письменного стола и собирает разбросанные по полу бумаги. Увидев меня, она сказала:
– Я приготовила вам обед, он на кухне.
– Спасибо, – спокойно ответил я.
Спустившись вниз, на кухню, я обнаружил на столе тарелку с борщом из магазина и куском домашнего хлеба с горячим кофе. Надо быстрее садиться за стол, пока Миссис Харпер не увидела, что я принялся, есть без молитвы. Вообще она женщина хорошая и с обязанностями справляется хорошо. Вот только у неё привычка появляться не вовремя и ещё она слишком набожная. По её понятиям, по её религиозным понятиям, люди должны, просыпаясь, каждое утро, благодарить Господа нашего за то, что тот дарует нам ещё один прекрасный день в мире и спокойствии. А когда ложишься спать, то перед сном обязательно должна быть прочитана молитва за всех своих близких и себя тоже, так же в вечерней молитве мы должны просить Бога, чтобы он даровал нам ещё один прекрасный день в мире и спокойствии. В общем, моя домработница живет в таком, религиозном ритме жизни. У каждого человека свой ритм.
Пока я сидел на кухне и поедал полуфабрикаты, ко мне подошел мой кот Люцифер. Он посмотрел на меня таким взглядом, словно говорил:
«Дай мне то, что ты там ешь, не важно, что, просто дай!»
На что я ответил:
– У тебя в миске есть, даже не проси больше.
Но он мяукнул, и это звучало как:
«Так то, что в миске, оно не пропадет, а то, что у тебя, ты сейчас съешь!»
Признаться, мне не доставляло удовольствия, есть полуфабрикаты, лучше поем в какой-нибудь забегаловке не далеко. Поэтому я вышел с тарелкой во двор, Люцифер побежал за мной. После этого, я отправился обратно на кухню, чтобы кинуть тарелку в мойку. И тут меня застукала Миссис Харпер. Она посмотрела на меня удивленным взглядом и спросила:
– Вы где были? И куда делся мой суп? Вы его вылили?
Я вздохнул и сказал:
– Нет, ваш суп я съел, а остатки отдал Люциферу.
Глаза домработницы расширились.
– Какому ещё Люциферу?!
– Это мой кот, Миссис Харпер, успокойтесь. Вот лучше, возьмите тарелку.
Я отдал ей чашку и пошел по ступенькам наверх, по пути я слушал бормотание пожилой женщины, она говорила что-то вроде:
«Надо же додуматься. Назвать животное именем Сатаны! Ужас какой ведь!»
Сев за компьютер, я решил попробовать поработать, открыв программу для печатания, я принялся стучать по клавишам, а на экране послушно появлялись буквы и знаки препинания.
«Вы думаете, что ваша история богата, а культура разнообразна? Вы считаете, что ваша наука открыла и создала уже всё что можно? Увы, вы ошибаетесь. С какой вы планеты? Вы называете её Землей? Я вас умоляю, ваши предки только из пещер вылезли, когда экспедиция с нашей системы, высадилась на поверхность вашей планеты. К несчастью, мы не обнаружили там разумных существ. Позже наши исследователи пытались совершить высадку на вашу планету, но им помешал какой-то странный защитный слой над облаками. На моей планете его нет, мы живем под щитом. Корабли выходят на поверхность щита по туннелям, а затем улетают на другие планеты, которые тоже принадлежат нашей расе. Вы наверно думаете, что я выгляжу как какой-то гуманоид с шестью щупальцами вместо рук? Ошибаетесь. Я такой же человек, как и вы. Просто наши солнечные…»
– А что мне делать с вашим грязным бельем? – Прокричала Миссис Харпер с первого этажа.
Вот о чем я говорил.
– Бросьте его в машинку.
– Может, я завтра постираю тогда? Мое время на сегодня заканчивается.
– Ну, завтра, значит завтра!
– Хорошо.
Итак.
«…системы находятся далеко друг от друга. Поэтому  вы обо мне и не знаете. Но я уверяю вас, я и мои сородичи, такие же люди с руками и ногами, как и вы, у нас такой же мозг и такое же строение тела. Но у нас совершенно другие привычки, у нас нет пороков, а если и появляются, то общество с ними борется. У нас более долгий срок жизни и сама история гораздо богаче, чем на Земле. Мы на нашей планете уже…»
– Я пришла попрощаться и сказать, что со следующего месяца цена на мои услуги поднимается. – Сказала Миссис Харпер. Я даже не заметил, как она ко мне пришла.
Я терпеливо улыбнулся, как же я её ненавижу в такие моменты, и сказал:
– Хорошо Миссис Харпер, до завтра.
– До завтра.
Итак, пришло время продолжить писать мой рассказ.
«Мы на нашей планете уже…»
Ах, чертовщина какая-то, все настроение сбилось.
Я стукнул кулаком по клавиатуре и пошел вниз, где стоял телевизор. С небольшого разгона я завалился на диван, свалив несколько подушек. По телевизору шла какая-то передача про то, как одинокий холостяк выбрал пару десятков женщин и устроил между ними конкурс за право стать его женой. Чего только не придумают. Мои глаза медленно закрывались, пока я не уснул. Мне опять что-то виднелось в далеке. Я стоял в поле подсолнухов. Опять подсолнухи. Я шел на дым вдалеке, потом побежал. Я бежал со всех ног, казалось, что спортсмены легкоатлеты не бегают с такой скоростью, с какой бегу сейчас я. Но вдруг, дым пропадает, и я вижу дом. Небольшой коттедж, до боли знакомый. Я пошел к нему, возле амбара стоял мужчина с топором и рубил дрова, он посмотрел на меня и крикнул:
– Ну? И где ты пропадаешь?
Я растерялся, не знаю что ответить, поэтому, я не придумал ничего умнее кроме этого:
– Я не знаю.
Мужчина шмыгнул носом и строго произнес:
– Не знает он, мать с ума тут сходит! Живо домой! Неделю будешь сидеть в своей комнате!
Я послушно зашагал к дому, на веранде стоял пес. Он радостно бросился ко мне, но ему помешала длинная цепь, я тоже бросился к нему и закричал:
– Ральф! Ральф! – Мой голос вдруг стал детским.
Посмотрев на себя, я увидел, что на мне надета рубашка с коротким рукавом, коричневые шорты и сандалики, будто я переместился в детство. На пороге дома появилась белокурая женщина в красном платье в горошек. Её лица я не видел, но тут меня начало что-то утягивать, дом начал отдаляться, затем и женщина начала отдаляться куда-то вдаль. Пес Ральф схватил меня за руку и принялся удерживать. Но я всё равно удалялся. Мужчина закричал:
– Ты куда опять?!
Я в слезах прокричал:
– Я не знаю!!! – Мой голос снова стал взрослым. Женщина что-то кричала мне, но я не мог разобрать что именно. – Я не знаю!!! Я не знаю!!! Я не знаю!!! – Как заведенный повторял я. В какой-то момент я начинаю видеть перед собой экран телевизора. – Я не знаю, не знаю, не знаю… – Уже тихо под нос говорил я, понимая, что проснулся.
Я сел на диван. Дурацкие сны мне снятся. Пора прекращать спать днем. Выглянув в окно, я понял, что моя мысль насчет дня была ошибочна, уже далеко не день, а вечер. Я бы сказал что ночь. Наверно надо покурить и ложиться спать. Да, точно. Хотя нет, вдохновение лучше работает ночью, чем днем. Попробую поработать. Взяв с журнального столика пачку сигарет и зажигалку, я вышел на улицу. Поднеся к никотиновой палочке пламя зажигалки, я сделал затяжку приятного дыма, а затем, бросив зажигалку в карман, я выдохнул. Подняв голову на ночное небо, я увидел звезды. Вы сейчас скажете: «Естественно звезды, а что же ты там ещё мог увидеть?» Но я отвечу так, что ночное небо в лесу, совершенно отличается от того что в городе. Если вам посчастливится оказаться в деревне, то обязательно выйдете ночью и посмотрите на звезды. Тут недалеко от меня послышался осторожный шорох, вернее осторожные шаги, словно кто-то крался. Я насторожился и протянул руку к недалеко лежавшей палке, которой я обычно прогоняю бродячих собак.
– Кто здесь? – Крикнул я в темноту. Сделав последнюю затяжку, я выплюнул окурок и взял палку двумя руками как рыцари в средневековье брали свои мечи. – Покажись и я тебя не покалечу!
Тут кусты напротив меня зашевелились сильнее, и из них с жутким треском веток вылезло нечто похожее на худую бродячую собаку. Мне сразу стало спокойнее, это не грабители. Собака смотрела на меня, и во взгляде ясно читалось уныние и страх. Я замахнулся палкой и крикнул:
– А ну брысь отсюда!
Псина, поджав хвост, рванула что есть мочи по грунтовке куда-то в сторону асфальта. Я уверенно пошел к дому и вдруг, сзади послышались аккуратные и быстрые шаги, я не успел среагировать, и это что-то тяжелое повалило меня с диким криком:
– Попался!
А потом раздался смех. По голосу я понял, кто это и спросил:
– Ты всегда будешь меня так пугать, Эмми?
Но девушка продолжала смеяться, она слезла с меня и лежа на листьях всё смеялась. А мне как-то было не до смеху. Я встал, отряхнул листья и куски земли с халата, они тоже поднялась и, продолжая смеяться, сказала:
– Видел бы ты своё лицо, когда эта собака шла к тебе!
Я развел руками.
– Ха-ха! Очень смешно! Зачем пришла?
Эмми протянула мне фасовочный пакет и спросила:
– У тебя есть соль и десяток яиц? Завтра по пути из магазина завезу, отдам.
Я схватил пакет и сказал:
– Пошли, дам.
Мы прошли в дом, Эмми завалилась на диван, а я принялся рыться на кухне в поисках соли. Девушка спросила, не вставая с дивана:
– А ты чем сейчас занимаешься?
Я ей ответил:
– Пытаюсь найти вдохновение для рассказа.
– А можно глянуть?
– Пожалуйста. Там на Рабочем столе, в компьютере найдешь.
Послышались быстрые шаги Эмми, она пробежала по лестнице. Видимо она на долго останется, так что придется ещё и заварить чай. И кстати, между мной и Эмми ничего не было и не может быть, потому что ей всего шестнадцать лет. Но, пожалуй, только с ней я общался легко, а она со мной. Как ни странно, её родители вроде бы не против того, что она иногда приходит ко мне. Поднимаясь по лестнице, я заметил, что пятая ступенька скрипит. Остановившись, я попрыгал по ней. Скрип раздражительный, очень мешает, потом починю. Сев рядом с Эмми и наблюдая за тем, как она читает мой рассказ на экране монитора, я принялся пить чай. Затем она остановилась и сказала:
– Не совсем понятный рассказ.
– Почему же?
– С каких это пор человечество стало развиваться в космос? Мы его даже не осваивали.
– Читай внимательнее, – улыбнулся я. – Действие происходит не на земле.
Так мы и просидели до половины двенадцатого, пока Эмми не опомнилась и не сказала:
– Я давно должна была быть дома!
И резко вскочив со стула, выбежала из дома и исчезла во мраке ночного леса. Она живет не далеко, метров двести от меня, до её дома. Я вышел на улицу, потому что девочка забыла закрыть за собой веранду. Торопилась так. Закурив, я снова посмотрел на ночное небо, но когда сигарета истлела, мне пришлось вновь сесть за компьютер. Я принялся стучать по клавишам и на экране появлялись слова:
«…миллиардов сорок лет, а вы? То-то же. Наша история пережила двадцать три мировых войны, в каждой использовалось новое и новое оружие, все страшнее и страшнее, мы так же были разделены на страны, как и вы, поэтому и воевали между собой за куски почвы. Пока однажды не пришла в наш мир космическая чума. Она убила восемьдесят четыре процента населения нашей планеты. Было страшно, наверное, это было, примерно, две тысячи лет назад. Оставшиеся люди, обнищавшие, голодные, принялись заново отстраивать новый мир. Мы придумали одну общую систему, благодаря которой, все мы были равны, никто не разделен на расы, кланы, территории и прочее. Мы стали развиваться в космос. Стали придумывать все новые и новые технологии во благо человечества, наш мир стал идеальным! Нет алкоголизма, нет наркомании, нет однополых отношений среди людей, нет проституции, нет бездомности и нищеты. Ничего такого, что отравляет Ваш мир, у нас вы не найдете. Остались лишь мелкие преступления, за которые сурово наказывают. Не думайте что самое страшное наказание это смертная казнь или пожизненное заключение. Есть наказание гораздо страшнее, благодаря которому, я и написал то, что вы сейчас читаете.
Я стоял на судейском совете, именно эти триста один человек принимают решение о твоей судьбе, если ты совершаешь преступление. В зал вошел самый главный судья. Решение принимается на основе голосования, виновен или нет и на основе результатов этого голосования, судья выносит решение либо об освобождении преступника, либо о мере наказания. Этот высокий седоволосый мужчина, открыл планшет и начал читать приговор и обратился ко мне:
– Осуждаемый. Встаньте, пожалуйста, перед судом.
Наше общество старается быть очень вежливым друг с другом. Судья принялся читать приговор:
– На основе предоставленных доказательств, на показаниях шести свидетелей, чьи имена мы не будем называть, чтобы не подвергнуть их жизни опасности, на основе того что осуждаемый был пойман поличным, на основе не признания своей вины осуждаемым. На основе голосования трех сотен судей, двести девяносто восемь судей за то, что осуждаемый виновен, один за то, что он не виновен и двое судей воздержались до вынесения вердикта. Осуждаемый приговаривается к десяти годам строгого режима. – Он закрыл планшет. – Что касается лично меня, я проголосовал за то, что вы виновны, меня в дрожь бросает при виде Вас, осуждаемый, будь моя воля, я бы приговорил вас к пожизненному строгому режиму. У Вас, есть шанс сказать последнее слово и обещаю, что оно будет услышанным.
Я повернулся к залу, тут были все, друзья, знакомые, коллеги, родственники, люди перед которыми я не считаю себя виноватым, все кто только могли придти сюда. И всё что нашлось в моей голове, это было:
– Мне нечего сказать.
Седоволосый судья вздохнул и сказал:
– В таком случае, привести приговор в исполнение в зале суда.
Ко мне подошел страж, у него был поднос с двумя рукавами, они сами примерялись мне по размеру, кожа дышала, переливались разными цветами. Пока они на мне, я не буду стареть, я не умру в любом случае, мне не нужна еда для выживания, эти рукава обеспечат меня всеми биологическими потребностями. Пока они на мне, я не смогу общаться с другими людьми. Вся плата за совершенное преступление, лишение людей вокруг себя.
Двери здания суда открылись передо мной, и я вышел на волю.
Я говорил, что у нас нет тюрем?»
Посмотрев на часы, я понял, что уже шесть утра. Что-то я заработался. Придумывание идеального мира обходится слишком тяжело и занимает много времени, однако, надо завалиться спать пока Миссис Харпер не пришла делать уборку. Я настолько обленился, что мне стало лень спать. Как такое вообще возможно? Встав с кресла, я поплелся в спальню, в окно уже светили первые лучи солнца, но я завалился на кровать прямо в одежде. Солнце светило мне прямо в лицо, я, не вставая с кровати, задернул штору насколько смог и вскоре смог задремать. И вновь мне снится сон.
Я еду в каком-то пикапе, говорю по телефону.
– Ник, – говорю я. – Мне абсолютно плевать на то, в какие сроки ты закончишь работу, поверь, главное чтобы ты уложился в ту сумму, которой я располагаю.
Голос Ника стал тоненьким из-за телефонного динамика и поэтому я не мог понять, что именно он говорит. Но я, словно понимая его, отвечал:
– Нет Ник, фундамент и проводку переделывать не надо, меня не устраивает там система удаления отходов, остальное всё в норме. – Тут по пути виднеется тоннель. – Да, да, да Ник ты всё правильно понимаешь.
Когда я въехал в тёмный коридор, пропала сеть. Черт возьми, вечно что-нибудь не так. Я придавил педаль газа, чтобы быстрее миновать тоннель, вот и свет увеличивается, я выезжаю из мрака. Что не так с машиной? Почему я не чувствую гравитации?! Мы летим? Машина летит?! Нет. Я просто падаю с обрыва. Я падаю с обрыва! Что это? Удар! Ура, вроде жив, но моя глотка кричит, как не кричала никогда в жизни. Внизу что-то виднеется, что это? Карьер? Вода? Вода в карьере? Значит у меня ещё есть шанс выжить. Почувствовался глухой удар о воду, пикап остался на плаву, но в перевернутом состоянии, он стремительно погружается. Я расстегиваю ремни безопасности, пытаюсь выбраться. Как только моя голова оказывается над водой, я делаю глубокий вдох. Пикап по-прежнему на плаву слева от меня. И тут, происходит взрыв. Я лежу на больничной койке, начинаю размахивать руками, но не могу, они связаны. Руки связаны!
– Отпустите меня! – Кричу я. – Отпустите! Мне больно!
Куча людей в халатах держат меня, а какая-то девушка делает мне укол, но за стеклянной дверью больничной палаты я успеваю кое-кого заметить. Девушку. Она стоит и плачет, её лицо все бледное как у поганки, глаза посинели от слез, волосы жирные и немытые, видимо у неё просто нет времени сходить в душ. Но даже за всеми этими недостатками, я успеваю узнать эту девушку, вернее наверно узнаю.
Эмми?
Я открываю глаза. Солнце светило ярко, а где-то за дверью слышно было, как Миссис Харпер пылесосит. Рядом с кроватью, на табуретке сидит кот Люцифер. Он смотрит на меня и его глаза открыто говорят:
«Жрать давай!»
А я ему отвечаю:
– Иди и спроси у Миссис Харпер.
«Эта старая карга всё время прогоняет меня. Жрать давай говорю!»
Я встал с кровати, вышел из спальни, начал спускаться по лестнице и снова моё внимание привлекла пятая ступенька снизу, она противно скрипит, когда на неё наступаешь. Миссис Харпер продолжала пылесосить в зале, а я спокойно, не обращая на неё никакого внимания, прошел на кухню, достал из холодильника консервы для кота и, постучав по банке, положил их в миску. Тут я услышал, как Миссис Харпер снова возмущается из-за мусора под диваном и в тот момент, когда она нагнулась чтобы пропылесосить там, я сделал ей воображаемый пинок под зад. Сквозь шум пылесоса я прокричал:
– Миссис Харпер! – Она продолжала, молча пылесосить под диваном. – Миссис Харпер!
Женщина подняла голову и посмотрела на меня, а через секунду с заглушающимся противным жужжанием замолчал старенький аппарат, после чего домработница спросила:
– Вы что-то хотели?
– Да, – отвечаю я. – Сделайте, пожалуйста, чай и подайте его за мой стол.
Я сказал это с неким дворянским акцентом, от чего у Миссис Харпер появилось недовольное выражение лица. Но мне было всё равно, я рванул на второй этаж, снова эта ступенька. Проклятье. Ладно. Сев за стол, я принялся дальше придумывать разминочный рассказ. Выдвинув клавиатуру, мои руки словно сами принялись набивать слова:
«Прошел уже месяц с тех пор, как на мне надеты эти браслеты. Какая красота. Это истинный рай. Люди забыли про меня, никто не звонит, не пишет, не беспокоит. Я словно есть центр вселенной. Я захожу во все магазины и беру что хочу, хотя у нас итак все бесплатно, но весь кайф, в том, чтобы забрать вещь, а на тебя никто не смотрит. Днем я брожу по городу и наблюдаю, как люди не наблюдают за мной. Даже животные, вроде птиц не видят меня в упор. А вечером я прихожу с полными пакетами всякой вкуснятины и сажусь смотреть кино, зная, что мне не надо завтра вставать с утра на работу и идти выполнять ежедневную норму по очистке воздуха под этим куполом. Каждое утро я бреюсь не ради глупой моды, а для себя, в удовольствие. Как и сейчас, я сижу в парке, наблюдаю за людьми, как они ходят и гуляют с детьми. На нашей планете вы не встретите родителей с детьми старше двух лет. Почему? Потому что после двух лет, мы отдаем их в Дом воспитания. Там занимаются их подготовкой, нашей подготовкой. Из нас сделали монолит, а меня выбили из этого монолита, маленькая частица, которая оторвалась от остальных и летает свободно как птица там, где она этого захочет.
Тут ко мне подкатился мячик, девочка играла с ним. Я подобрал его, а когда она подбежала ко мне, то сказал:
–Держи и не роняй его больше, пожалуйста.
Она взяла мячик и убежала. Естественно суть наказания заключается в том, что она на меня не посмотрела, не увидела, что за человек подал ей мячик.
Дома, в своей квартире, я увлекся собиранием домиков из пластиковых зубочисток, они были настолько маленькими, что казалось, невозможно из них что-то слепить. Но ведь в Сети все пишут и показывают видеоматериалы о том, как правильно научиться собирать что-то из чего-то. К сожалению сегодня, у меня не получился этот домик, как бы я не старался.
Ну и не беда.»
– Миссис Харпер, долго я ещё буду ждать чай?!
Снизу послышался голос женщины:
– Через минуту принесу.
Я достал из ящика стола пачку сигарет с пепельницей, зажигалку обычно храню в кармане, закурил. Что-то не так, чего-то мне не хватает. Стали слышны шаги, по скрипящей ступеньке, Миссис Харпер. Она осторожно, но быстро несла поднос с чаем, но помимо него, она несла ещё яичницу и пряники, приговаривая:
– Кто же пьет чай без полноценного завтрака?
Но я спокойно произнес:
– Благодарю Миссис Харпер, на сегодня вы можете быть свободна.
– Но я ещё…– Попыталась возразить мне женщина.
– Вы можете идти домой. – Перебил я её слова. Затем посмотрев ей в глаза, сказал: – Мне нужно побыть одному. Правда. А ваше присутствие сбивает меня с толку. Мне необходимо закончить рассказ, а я за столько дней даже и не начинал его толком писать. Мне нужно работать.
В её глазах я видел каплю жалости, видимо она поняла меня. Вскоре её и след простыл. Я спустился вниз и проверил все комнаты, действительно, в доме я был один. Ура! Миссис Харпер свалила! Выключив свет и заперев дверь, я вышел на улицу и сел в машину. Повернув ключ зажигания, в магнитоле заиграла моя любимая радиостанция. И я поехал в магазин. Признаться, универмаг был не так уж и далеко, всего лишь проехать по дороге сотню метров и миновать пару поворотов, но мне было лень преодолевать это расстояние пешком. Магазин был самый обычный, у него было что-то вроде самообслуживания, хотя тележки давно исчезли со своих «парковочных мест», деревенские люди что угодно способны приспособить в хозяйстве. Пройдя в отдел спиртных напитков, без малейшего удивления обнаруживаешь, что всё самое дешевое ещё с утра пропало с прилавка. Но я не люблю пить пиво или вино, нет, я люблю виски.
Вскоре, я вернулся домой. Когда я подъехал к дому, то увидел, что дверь открыта, а свет включен. Неужели ко мне кто-то проник? Телефон остался внутри дома, так что полицию не вызовешь, придется разбираться самим. Вспомнил! В багажнике лежит бейсбольная бита, я вожу её с собой на такой вот всякий случай. Осторожно нажав на кнопку, я тихо вылез из машины и прокрался к полуоткрытому багажнику, затем бесшумно открыв его, я достал биту. После чего, почти смело направился к дому, всё мое нутро кричало против этого, но я никого не слушал. Тихо пройдя через парадную дверь, единственную дверь на улицу, я оказался в зале. Тут никого, однако всё было перевернуто. Журнальный столик лежал в углу, а телевизор с диваном были не на месте, кто-то тут что-то искал. На кухне тоже никого, значит, грабитель или грабители, на втором этаже. Я взял биту двумя руками, словно гладиатор в Колизее и направился по лестнице. Черт! Я забыл про эту проклятую ступеньку, раздался скрип. Я замер, в ожидании некоего лица, которое могло услышать меня, но никого не было, значит, он или она в спальне. Оказавшись на втором этаже, я открыл дверь в спальню и махнул битой в комнату, тут тоже никого не было. Немного странно, остается ванная комната. Подойдя к двери, я услышал, как кто-то там шевелится. Попался! Открыв дверь, я ударил битой в невидимого противника и попал. Попал точно в цель. Раздался звон битого стекла, и было слышно, как хрустнул цветочный горшок, который вылетел в окно. Окно было приоткрыто, шторы создавали небольшой шум, словно кто-то возился в ванной. А мой удар пришелся на несчастный и безобидный цветочный горшок, который вылетел в окно. Наверняка это я забыл закрыть дверь и выключить свет, может мне показалось, что я это сделал? Когда запираешь дверь день ото дня, то в один прекрасный момент немудрено её забыть закрыть. Наверно, так и здесь получилось.
Когда я вышел на улицу, то тут мне встретилась Эмми.
– Привет. – Сказала она, протягивая мне яйца. – Я пришла вернуть должок.
Я спокойно посмотрел на неё, потом на протянутые мне продукты, молча забрал их и направился домой. Затем, перед входом в дверь, остановился и спросил:
– Может, ты захочешь зайти ко мне?
На что Эмми испуганно ответила:
– Нет. Не сегодня. Родители будут ругаться.
Я понимающе кивнул головой, затем сказал:
– Доброй ночи Эмми.
Но её уже не было, видимо убежала.
Когда я оказался в зале, то взяв в руки пульт, включил телевизор, там шли новости. Открыв бутылку виски, я упал на диван. Вокруг был бардак. Завтра придет Миссис Харпер и примется убираться и ворчать. А сегодня я решил пить виски. И кто говорил что алкоголь не вдохновляет? Через пару стаканов я побежал, не обращая внимания на ступеньку, на второй этаж и сев за компьютер, принялся писать. Из моих пальцев словно лились строки рассказа:
«…любимая девушка зашла в сеть, наверное, напишу. Помню, как мы мечтали с ней, что купим домик где-нибудь в районе Красных Водопадов и поселимся у воды. У красной, мягкой и нежной воды. На нашей планете не вся вода красная, просто есть одно такое место, где каждую весну она цветет и водопады краснеют.»
Я выпил стакан и продолжил:
«Я лежал на кровати, она сидела у дисплея, наводила марафет и общалась с кем-то по сети. Она тогда вслух кому-то сказала:
–Я так много сижу в сети, потому что он со мной не разговаривает.
На что я ответил, в шутку, тем самым встряв в разговор:
–А то я с тобой наговориться не успею за всю жизнь.»
Ещё пару стаканов и я, уже еле видя клавиши, продолжил:
«Она достала из кармана конфету и положила на язык, а потом выбросила фантик. Я погнался за ним, пока роботы-уборщики не прибрали его. Поймал. Хоть что-то у меня от неё будет.
Неразделенная любовь. Я почти готов выразить свои чувства к ней, но она всё равно меня не услышит.
Я шёл по пустой улице, было уже темно. Роботы, которые следят за комендантским часом, тоже не обратили на меня внимания. Вдруг я услышал, как где-то вдалеке едет машина, в этом районе живет мой друг. Машина ехала по световой дороге на скорости в четыреста раз превышающую человеческий бег, я вышел прямо на дорогу и меня сшибает этот транспорт.
Больно.
Хотя бы боль реальная.»
Тут наступает момент, когда писатель немного трезвеет и не выпивает лишний стакан, в этот момент он навсегда завязывает пить и продолжает писать:
«Моя квартира превратилась в огромный мир доисторической эпохи. Прямо посреди большой комнаты стоит огромный замок из пластиковых зубочисток. А когда-то у меня не получалось склеить и двух штучек. За восемь лет всё меняется. Моя внешность превратилось в нечто страшное, волосы упали до плеч, борода висит по грудь. На работу бы меня не пустили в таком виде, однозначно.
Когда я пришел домой после очередного общения на скамейке в парке, то обнаружил, что на мою почту пришло одно сообщение. Неужели люди? Кто мне написал? Я открыл ящик, а там оповещение о том, что моя мать лежит в госпитале, что необходимо её навестить. Опять-таки, в этом оповещении, нет обращения лично ко мне. Оно просто пришло на мой адрес, а прочитать мог кто угодно. С мамой я часто общался, не смотря на то, что воспитываемся мы не в семье, контакты с близкими людьми иногда необходимы.»
Примерно в четыре часа утра, когда я посмотрел на часы и в сторону на четверть полной бутылки виски, я выпиваю всё что осталось, последние силы борьбы с алкоголем иссякли, и я падаю на пол. Прямо возле рабочего стола. Ко мне подошел Люцифер, в его взгляде читалось, он мне говорил своим взглядом:
– Ну что? Доволен? Напился как собака.
А я ему в ответ во весь голос:
– Заткнись! Заткнись тварь! Не тебе меня учить!
Кот лишь наивно посмотрел на меня.
– А чего ты пытался доказать этой бутылкой? Кого ты в чем хочешь убедить? У тебя хватает сил напиться и валяться на полу, но не хватает сил, чтобы понять одну простую истину.
В левой руке у меня была пустая бутыль. Немного отжавшись руками от пола и подняв голову, я спросил:
– Какую истину животное?
Люцифер посмотрел на меня и сказал:
– Ты разговариваешь с котом.
Я улыбнулся и ответил:
– Многие люди разговаривают со своими домашними животными, особенно по пьяни.
Мой затылок ударяется о пол. Я смотрю на потолок. Кот залез на стул и, посмотрев мне прямо в глаза, ответил:
– Но не многие домашние животные разговаривают со своими хозяевами.
Тут меня взял испуг. Неужели это правда? Я начал сходить с ума? я зажмурил глаза, а когда открыл, то увидел что Люцифер по-прежнему сидит и смотрит на меня. Что есть силы, я попытался ударить кота бутылкой. Но ловкий гад ускользнул и стеклотара, выскользнув из моей руки, полетела в потолок, но не разбилась, а со звоном упала на пол. Свернувшись калачиком на полу, я уснул. Мне ничего не снилось. Было лишь ощущение того, что я лечу на вертолете. Неси меня вертолет, неси.
Меня разбудили толчки в плечо, это была Миссис Харпер. Она настойчиво будила меня. Открыв глаза, я видел по-прежнему вчерашний бардак, а Миссис Харпер все говорила:
– Вы что вчера напились и устроили дебош в своем доме?
Голова, как ни странно, не болит. Только очень сильно хочется пить. Очень. Я встал, а Миссис Харпер продолжала:
– Вам плохо?
На что я ответил:
– Нет Миссис Харпер, бойню устроил не я, а грабители. Кто-то тут что-то искал, а я не стал им мешать.
– Господи, теперь мне опять убираться.
Я пошел в душ. Пока я купался, так и слышно было, как моя домработница убирается. Словно машина для уборки. Неужели есть специальные школы, где готовят домработниц? Или техникумы? Или институты? Хоть что-то есть? Ай, всё равно. Когда я вышел из душа, то почувствовал себя намного лучше. Я словно воскрес. Спустившись вниз, я снова почувствовал скрип противной ступеньки. Надо что-то делать с этим. Я крикнул домработнице:
– Миссис Харпер, где у нас лежат молоток и гвозди?
Откуда-то из другой комнаты послышался голос пожилой женщины:
– Я видела их на веранде.
Я отправился на веранду. Внутри какого-то старого комода, действительно лежит картонная коробка с гвоздями и молотком. Взяв их, я отправился к скрипящей ступеньке. Пару раз, стукнув по ней снизу, она легко поддалась и начала отрываться, дальше я просто снял её руками. И тут, в том месте, где ранее была ступенька, я увидел силуэт. Что это? Поднявшись к рабочему столу, я взял фонарик и принялся светить внутрь ступеньки. Лыжи, набор для ловли рыбы, велосипед и ещё куча всякого ненужного хлама. Признаться, немного жутковато жить и не знать своего собственного жилища, не долог час и я найду здесь труп. Хотя стоп, риэлтор при покупке, давно, показывал мне этот чулан, а я видимо заколотил дверь в него. Точно она есть под лестницей, просто я обклеил её обоями. Прибив ступеньку на новые гвозди, теперь она не скрипит. Я спустился вниз и начал искать дверь, на ощупь она где-то здесь, взяв нож, я разрезал обои, которые её закрывали. Отодрав бумагу, я действительно увидел дверь, она была плотно забита гвоздями и закрашена краской. Десять минут мучений с монтировкой, но я всё-таки открыл врата в царство затхлого запаха и пыли. Осмотревшись, стало понятно что здесь давно пора прибраться. Но тут, на одной из полок я увидел игрушку, ничем не примечательного белого медведя. Я подошел к нему. Сам не знаю почему, но эта игрушка казалась мне знакомой. До боли знакомой. Я пытаюсь вспомнить, но ничего не выходит, все бесполезно. Выйдя из чулана, я сел на диван. Черные пуговки, которые были у мишки вместо глаз, смотрели на меня и вызывали очертания какого-то непонятного мне прошлого.
Тут я услышал стук в дверь. На веранде стояла Эмми, у неё в руках был контейнер с яйцами. Когда я открыл дверь, она протянула мне его и сказала:
– Вот, должок.
Я посмотрел на Эмми и спросил:
– Ты с ума сошла? – Ничего разумнее я не мог сказать.
– В каком это смысле? – Удивленно посмотрела на меня Эмми.
– Ты мне вчера все вернула.
Эмми опять посмотрела на меня удивленным взглядом и сказала:
– Когда я тебе вернуть все успела?
– Вчера Эмми! Вчера! Не своди меня с ума, пожалуйста.
В руке по-прежнему был медведь. Тут послышался голос Миссис Харпер:
– А что это за чулан? Откуда он?
Я начал кричать:
– Миссис Харпер! Я разберусь с ним сам! Займитесь своими прямыми обязанностями.
– Кстати насчет моих прямых обязанностей, – спокойно начала домработница. – Кому вы всё время накладываете еду в миску?
Я удивился. Как кому?
– Как кому? Люциферу.
– Люциферу? – Удивленно посмотрела на меня Миссис Харпер. – Это ваш кот? Вы уже второй или третий раз говорите мне о нем. Покажите его.
Я принялся искать кота. Его нигде не было. Эмми все это время была здесь.
– Ты не меня ищешь? – На журнальном столике стоял кот.
– Так что мне делать с чуланом? – Спросила домработница.
– Ты заберешь яйца? – Повторялась Эмми.
– Так зачем ты меня искал? – Люцифер.
– Моё время скоро закончится на сегодня. – Миссис Харпер.
– Тебе нездоровится? – Эмми.
Их голоса эхом отдавались в моей голове. Они крутились вокруг меня и с каждым новым словом нагнетали. Нагнетали, нагнетали, нагнетали, нагнетали, нагнетали, нагнетали, нагнетали, нагнетали, нагнетали…
Этого просто не может быть. Что-то тут не так. Чего-то не хватает. В итоге я закричал:
– Заткнитесь!!!
Они замолчали.
– Исчезните! Исчезните все!!!
И они испарились. Их просто не стало в моем доме. Спокойствие. Тут начало происходить нечто не вообразимое. На улице, я увидел совсем другой пейзаж, не лесной, а другой.  Выйдя из дома, я оказался в поле подсолнухов. Опять подсолнухи. Я шел на дым вдалеке, потом побежал. Я бежал со всех ног, казалось, что спортсмены бегуны не могут бежать с такой скоростью, с какой бегу сейчас я. Но вдруг, дым пропадает, и я вижу дом. Небольшой коттедж, до боли знакомый. Я пошел к нему. Недалеко стоял большой красный амбар, а возле него стоял мужчина с топором и рубил дрова, он посмотрел на меня и крикнул:
– Ну? И где ты пропадаешь?
Я, растерявшись, ответил:
– Я не знаю. Вроде я только что был дома.
Мужчина шмыгнул носом и строго произнес:
– Не знает он, мать с ума тут сходит! Живо домой! Неделю будешь сидеть в своей комнате!
Я послушно зашагал к дому, на веранде стоял пес. Он радостно бросился ко мне, но ему помешала длинная цепь, я тоже бросился к нему и закричал:
– Ральф! Привет дружок!
Откуда я помню этого пса? Что за поле? И тут я в далеке увидел знакомый пикап. Побежав к нему, я заметил на пороге дома белокурую женщину в платье в горошек. В пикапе были ключи. Сев в машину, я завел двигатель, мужчина закричал мне:
– Ты куда опять направляешься?!
Посмотрев на мужчину с женщиной, я ответил:
– Не знаю, но надеюсь, что я скоро вернусь.
Когда я нажал педаль газа, пикап послушно побежал по грунтовке. Господи, что происходит? Где я?! Что со мной?! Дай же Ты мне ответы! Вскоре, в бардачке зазвонил мобильник. Мобильник? Открыв его, я вытащил телефон и ответил на звонок:
– Алло?
Человек называет моё имя, я не могу его вспомнить, а потом говорит:
– Боюсь, я не смогу справиться до конца сентября, мне бы ещё пару недель.
– Ник, мне абсолютно плевать на то, в какие сроки ты закончишь работу, поверь, главное чтобы ты уложился в ту сумму, которой я располагаю.
– Насчет суммы не переживай, ещё лишнее останется, но тут есть одна проблемка. В подвале какой-то идиот, наверно бывший хозяин, провел кабель через фундамент, переделать?
– Нет Ник, фундамент и проводку переделывать не надо, меня не устраивает там система удаления отходов, остальное всё в норме.
– Значит, я запишу ещё в счет систему очистки воды?
 – Да, да, да Ник ты всё правильно понимаешь.
Тут впереди виднеется тоннель. Когда я въехал в тёмный коридор, пропала сеть. Черт возьми, вечно что-нибудь не так. Я придавил педаль газа, чтобы быстрее миновать тоннель, вот и свет увеличивается, я выезжаю из мрака. Что не так с машиной? Почему я не чувствую гравитации?! Мы летим? Машина летит?! Нет. Я просто падаю с обрыва. Я падаю с обрыва! Что это? Удар! Ура, вроде жив, но моя глотка кричит, как не кричала никогда в жизни. Внизу что-то виднеется, что это? Карьер? Вода? Вода в карьере? Значит, у меня ещё есть шанс выжить. Почувствовался глухой удар о воду, пикап остался на плаву, но в перевернутом состоянии, он стремительно погружается. Я расстегиваю ремни безопасности, пытаюсь выбраться. Как только моя голова оказывается над водой, я делаю глубокий вдох. Пикап по-прежнему на плаву слева от меня. И тут, происходит взрыв.
Мои глаза открываются, я лежу на полу, рядом Люцифер. Я поворачиваю голову, в  сторону лежащего на полу кота и говорю:
– Эй. Ты. Сволочь. Не молчи. Расскажи мне что-нибудь.
Кот посмотрел на меня как на идиота и сказал:
– Это ты со мной говоришь?
На что я ответил:
– Я тебе сказал. Поговори со мной.
– Ну, о чем мне с тобой говорить жалкий человечек?
Я говорю, продолжая лежать на полу:
– Помоги мне с рассказом.
Но вместо ответа Люцифер растягивается на полу, показывая всем своим видом, что ему лень сейчас этим заниматься. Тут я услышал стук в веранду, двери видимо, заперты на шпингалеты. Стук был настойчивым, кто-то явно хотел со мной увидеться. Лицо всё затекло, и тело ныло от деревянных досок. Подойдя к умывальнику, я посмотрел в зеркало.
– Ну и рожа у тебя, – сказал я себе. Кто-то продолжал тарабанить в веранду. – Да иду я, иду!
За москитной сеткой стояла домработница, пришло её время убираться, терпеть не могу эту женщину. Она всегда вмешивается, когда не нужно. Она сказала:
– Ну, слава Богу! Я уж думала, вы там умерли!
На что я ответил:
– Не дождетесь.
Она вошла с огромными пакетами в дом. Я проследовал за ней мимо лестницы. Лестница. Лестница. Чулан! Мишка! Я помню! Остановившись возле того места, где была дверь, я принялся искать нечто на неё похожее. Но ничего не было, только голая стена. Там не было двери, вроде бы. Неужели это всё был только сон? Не может быть! Это не возможно! Я отправился на кухню и, взяв нож, которым Миссис Харпер обычно резала мясо и топор, которым она тоже разрубала тоже самое мясо. Вернувшись к двери, я принялся разрезать обои. Когда с последним слоем было покончено, я наткнулся на доски. Ровная древесина, никакой двери. Я схватил топор и принялся бить по доскам. Я бил, бил и бил пока рука не превратилась в кусок жира и костей, выучивших одно движение. Я был пока каждый миллиметр доски не превращался в щепки. Я бил пока не перестал чувствовать руку. Левая рука перестала чувствовать что-либо из-за топора. Но вот, доски начинают отваливаться. Я принялся отковыривать их вручную. И как ни странно, под лестницей не оказалось чулана. Там вообще ничего не оказалось. Просто чернота. Я протянул туда руку и ничего кроме холода и пустоты не ощутил, но этот холод был какой-то странный. Этому ощущению есть только одно слово – живой. В руке у меня опять оказался медведь. Не представляю, как так получилось, но получилось. Я стоял напротив этой дыры и понимал что мне надо туда, что-то там есть, что зовет меня. Оттуда был слышен голос, нежный голос девушки. Сначала слова было не разобрать, но потом я узнал их. Это колыбельная. Кто-то её там поет. Мне надо туда, в эту тьму. Только я собрался нырнуть, как сзади услышал голос:
– Ты уверен в этом? – Это был Люцифер. Он сидел на спинке дивана и смотрел на меня. – Оказавшись там, ты узнаешь правду и получишь ответы на все вопросы. Но так же, тебе придется столкнуться с ужасной болью и отвратительной правдой.
Странно слышать такое от кота, но я понимаю, что медленно схожу с ума и поэтому спросил:
– Откуда тебе известно?
– Ты и я, мы одно целое. Этот дом вместе с нами, все что тебя окружает это и есть ты. Пойми же это, наконец. И стоит тебе выбраться наружу, как ты почувствуешь такую боль, какую не испытывал пока что никогда в жизни!
Колыбельная продолжала играть из черной дыры. Я повернулся к коту, сел напротив него и сказал:
– Я рад был с тобой познакомиться, но пора нам прощаться.
Люцифер ответил:
– У тебя не получится вернуться обратно.
Я улыбнулся и сказал:
– Понимаю, но нельзя вечно жить в мире грёз.
Развернувшись, я нырнул в образовавшуюся под лестницей черную дыру. Холод пронзил моё тело, и что-то принялось меня затягивать во тьму. Я никак не мог понять, что происходит, да и не хотел понимать. Иногда, чтобы скрыть правду, лучше не знать её самим.
2.

В лицо ударил белый свет, исходящий от лампы, глаза были закрыты, я не могу их открыть. Почему? Что происходит? Тут я потихоньку стал видеть просвет в правом глазу. Давай же гад, ты должен открыться. Надо открыть рукой, левой руки я не чувствовал вовсе, а вот правая была сильно ослаблена, но я чувствовал, что её кто-то держит. Надо кого-то позвать, я открыл рот и попытался закричать: «Люди! Помогите!»
Но бесполезно, я не смог издать ни единого звука. Челюсть была онемевшая, но я чувствовал, что она открылась, значит, я всё ещё жив. Правый глаз тоже был открыт, я чувствовал, но видел лишь очертания каких-то предметов. Где я? Я попытался снова позвать на помощь, но ничего не вышло. Тут мой глаз стал лучше различать очертания. Вокруг были белые стены, на полке стоял небольшой телевизор и транслировал футбольный матч. Моя голова не вертелась, не могла вертеться, во рту были какие-то трубки, по всей видимости, я в больнице. Тут я вздохнул и услышал стон. Я не могу говорить, не могу кричать, но моя глотка может издавать звуки. Рядом, облокотившись на мою правую руку, лежала девушка. Я начал стонать, тихо это получалось, но получалось, надо ей подать более весомый знак. Пальцы на руки, все не могут шевелиться, но надо заставить двигаться хотя бы один из них. Большой палец, не двигается, указательный, не двигается, средний, не двигается, безымянный… Вроде, что-то… Он двигается! Я принялся скрести пальцем по простыни, и начал снова издавать звуки глоткой. Девушка отдернулась от руки, видимо она спала, затем посмотрела на меня. На её глазах появились слезы, и она побежала от меня. «Эй, ты куда?! Не бросай меня!» Я принялся ещё сильнее стонать и скрести пальцем по простыне, что были силы, но их не оставалось, для меня это было испытанием…
Девушка вскоре вернулась, а с ней и какой-то человек в белом халате. Он достал фонарик и принялся светить мне прямо в глаз. Сволочь! Больно же! Это был врач…
Осмотрев меня, пощелкав пальцами перед лицом, он улыбнулся и сказал:
– С возвращением, Мистер Харпер! – Затем, он посмотрел на девушку. – Миссис Харпер, ваш муж вышел из комы, считайте, что ему повезло.
Девушка посмотрела на меня, а затем спросила:
– Что будет дальше доктор?
– Ну, завтра мы возьмем анализы, если выявятся какие-то отклонения, то возможно, начнем лечение. А если всё будет в порядке, то начнем курс реабилитации, и уже через год ваш муж сможет бегать, – с улыбкой закончил доктор.
– А что с его рукой?
– Руку и левый глаз можно заменить протезами, а левая нога заживет сама, ему повезло, что в момент взрыва большая часть жизненно важных органов находилась под водой, а вот с головой повезло меньше. Возможно, он будет сидеть на таблетках, а возможно и нет. Всё покажет время и он сам. Поговорите сейчас с ним.
Врач ушел, а девушка осталась, она села рядом со мной, я слушал их разговор. Значит, теперь у меня нет левой руки и глаза. Всё понятно. Эмми Харпер посмотрела в мой выживший глаз и сказала:
– Картер, не смей покидать меня…
Далее длился односторонний разговор, я не мог ей ничего ответить. Совсем ничего. Я просто лежал и слушал, понимая, что жизнь должна продолжаться.