Великое наследие первых учителей

Великое наследие первых учителей.

Павлов Доронин

Актуальность. Глобальные проблемы имеют биологический характер.
Тупик развития человечества обозначен далеко не только, и даже не столько на экономическом, политическом и уж тем более не на техническом  уровне. Мы видим, что по мере формирования глобального сообщества в человечестве нарастает симптоматика неадаптивности. Это проявляется возрастанием количества синдрома дисплазии соединительной ткани, в отклонении поведения от нормы – наркомания, иные зависимости, половые извращения, воинствующий феминизм и другие отклонения от нормы делающие общество не адаптивным. Волна «оранжевых революций» демонстрирует полное отключение здравого смысла у огромных масс людей при использовании нескольких простых правил. И не надо говорить, что одни превратились в идиотов, зато другие креативны настолько, что могут облапошить одним махом полконтинента. И те и другие живут в среде, где идиотов становится все больше, а счастья все меньше. Может ли человек быть счастлив, живя среди обезьян – нет, даже если обезьяны добровольно будут служить и обеспечивать жизнь. Мы считаем, что проблемы человечества имеют биологический характер, то есть их причины лежат в некоторых особенностях функционирования мозга и обмена веществ. Дело в том, что человек рождается с мозгом, способным к обучению. У маленького человека есть готовые решения  безусловно-рефлекторного характера, и есть возможности развития, возможности формирования новых решений. Если первые  включающиеся в соответствии с наследственной программой, то для включения вторых необходимо обучение.  Если группа паразитов узурпирует право на воспитание подрастающего поколения, то создать себе холуев эта группа сможет легко, нанеся непоправимый ущерб всему человечеству. Слишком зависимы дети от воспитания, а дети – это и есть наше будущее. Получается, что будущее человечества зависит от злобных глупых жадных банкиров. Сами банкиры тоже являются порождением природы. Если мы хотим продолжить человечество в будущее, то надо понять, откуда взялись эти морально и поведенчески дефектные люди.

Тактика и стратегия – происхождение дилеммы.

П.К.Анохин (1968) говорил о том, что временная структура мира запечатлена в биохимических и физиологических механизмах живых организмов в виде последовательности состояний. В идеале, последовательность состояний организма должна соответствовать последовательности состояний окружающей среды, и это является условием его (организма) выживаемости. Чем выше организован организм, тем точнее последовательность каждого этапа его формирования и развития соответствует последовательности состояний среды. Поскольку многие структуры организма требуют для своего созревания достаточно большого времени, и определенного же времени требует формирование функциональной системы для достижения цели, и для организма важно приурочить начало действия к определенному состоянию внешней среды, и развертывание программы последовательности действий должно наилучшим образом вписываться в последовательность состояний внешней среды, то свойство прогнозирования событий является одним из важнейших, если не важнейшим. Этим свойством обладают все клетки организма. Это свойство для целого организма обеспечивает специальный орган – центральная нервная система. Совершенствование прогнозирования на все более и более долгий срок приводит к тому, что организм может ориентироваться на ближний или дальний прогноз. Возможны два варианта соотношения ближнего и дальнего прогноза. Бывают ситуации, когда программа, сделанная с учетом ближнего прогноза не противоречит программе, сделанной с учетом дальнего прогноза, а бывают ситуации когда эти две программы являются взаимоисключающими. В абсолютном большинстве случаев программа ближнего прогноза дает прямой тактический выигрыш. В биологии это значит, что организм выживает – и это не мало. Дополнительные действия выбора между двумя программами требуют дополнительного времени, и, если выбор будет в пользу тактического решения, то получится, что зря теряли время. В то же время, в борьбе за демократические преобразования постоянно слышны призывы к свободе. Если это не свобода выбора, то что? Каков же механизм выбора, если организм стремится всегда к тактически выигрышному решению, явно избегая стратегического? Понятно, что у человека этот механизм есть, но как он сформировался? И почему он не всем доступен, по крайней мере абсолютное большинство населения планеты не склонны принимать стратегические решения.

Биологическое решение. Хромосомы – нервная система.

Разделение механизмов прогнозирования и выбора между тактическим и стратегическим решением закреплены в определенных структурах организма. Наследственный аппарат ответствен за стратегическое управление, а нервная система ответственна за тактические решения. Развертывание программы развития организма во времени имеет стратегический характер для данного вида, а конкретный организм своим ростом и развитием и продлением рода осуществляет действие стратегического направления для вида. При этом его действия под управлением нервной системы в реальных времени и обстоятельствах являются тактическими.
Нервная система позвоночных – многослойна, что отражено и в нескольких уровнях безусловных рефлексов в подкорке, и в слоистой структуре коры и в отделах коры, из коих выделены во первых древняя, старая и новая кора – по происхождению, и, во вторых - первичная, вторичная и третичная кора не только по времени происхождения, но и по функциональному значению. Такое строение отражает историю развития центральной нервной системы позвоночных. Дело в том, что плавный ход эволюции по Дарвину время от времени прерывается. Это происходит под влиянием катастрофических изменений условий жизни на поверхности планеты. Во время плавного течения жизни видообразование идет по правилу «побеждает наиприспособленнейший» и организмы из поколения в поколение становятся все более приспособленными к наличным условиям. В это время тактические решения являются наилучшими, за все стратегические отвечает аппарат наследственности. Во время катастроф условия резко меняются, и привычные тактические решения становятся роковыми ошибочными, выживают же теперь те организмы, которые сохранили способность к необычным решениям. Таких организмов обычно немного, живут они на границе ареала, являются маргиналами, и не являются наилучшими представителями вида. Это известная в биологии закономерность – рецессивы живут на периферии ареала. Но в роковые минуты именно они творили немыслимое, и не только спасались сами, не только были спасителями эволюционной цепочки, но подчас давали целый веер новых видов. Последствием их деятельного решения было изменение морфофункциональных параметров организма, которое Северцов назвал «ароморфоз». Ароморфоз есть структурный след стратегического решения, и этот след фиксируется в наследственном аппарате. Нервная система получает свою долю новизны ароморфоза, но все решения нервной системы остаются тактическими, то есть наилучшими прямо сейчас, хотя в филогенезе возможности все более дальнего прогноза возрастают.
Таким образом, решение стратегического характера, найденное нервной системой, сформулированное как программа стратегического действия и реализованное как действие в реальной ситуации оставляет след в теле и хромосомах как ароморфоз. Но речь здесь идет исключительно об исключительных условиях. Вопрос о формировании механизма выбора стратегического решения в жизни отдельного организма в обычных, не катастрофичных для вида условиях остается открытым. Даже не наилучший, но экономичный и гарантированный  тактический вариант физиологически в пределах одного мозга обязательно перешибет самый распрекрасный вариант стратегический, если они оба – и тактический и стратегический – не совпадают.
Общий адаптационный синдром как наивысшее достижение тактики.
Аппаратом согласования управления двумя системами является нейроэндокринная система, на протяжении миллионов лет эволюции выработавшая стандартный сценарий, известный как общий адаптационный синдром.
Собственно, общий адаптационный синдром, точнее его первая симпато-адреналовая фаза, предназначена для стирания текущей доминанты (фукнциональной системы с нервным центром во главе, обеспечивающим единство организма в конкретной обстановке) с последующим формированием новой, соответствующей моменту. В кратчайшее время формируется ориентировочная реакция для поиска необходимой информации для формирования решения и решение реализуется в движении (от уровня А до Е по Н.А. Бернштейну, 1990). Направление решения и действия задано эмоциональным состоянием, созданным симпато-адреналовым фоном. Иначе говоря – испугался и среагировал. Активное движение снимает страх и это уже хорошо. Но действие (движение) направлено на достижение тактического (сиюминутного) преимущества. Это тактическое преимущество и есть цель, смысл – избавиться от неприятных эмоций, вызванных причиной стресса. Если есть решение, лучшее в стратегическом смысле, то оно требует поиска не одного, а двух решений, затем сравнения этих двух решений на предмет выявления преимущества одного перед другим. Сиюминутная выгода – это не мало, порой единственный шанс пожить еще. Поиск дополнительного решения, а, главное, сравнение двух решений требует дополнительного времени, следовательно, ухудшает задержкой применение первого, тактического решения, если будет выбрано именно оно. Но в рамках общего адаптационного синдрома нет механизма выбора между тактическим и стратегическим решением.

Развитие общего адаптационного синдрома на неандертальском этапе.

Целый ряд условий говорит о том, что именно на неандертальском этапе сформировался механизм выбора между тактическим и стратегическим решениями. Австралопитеки имели прямохождение, затруднившее рождение потомков, что привело к множеству последствий – незрелый головной мозг младенцев, быстро растущий после рождения; опыт выхаживания слабых младенцев сделал постоянной практикой выхаживание больных и раненых, что в свою очередь привело к изменению взаимоотношений в стае. Не вдаваясь в подробности, перечислим условия жизни антропоидов на момент появления неандертальцев. Это – жилье, одежда, огонь, голая кожа, умение выхаживать младенцев, больных и раненых. За исключением огня принципиального отличия в жизни австралопитеков от других животных не было (хотя это отличие принципиально). Известно, что найдены следы использования огня давностью около 800 000 лет. Тем не менее, рост мозга и совершенствование взаимоотношений внутри вида на протяжении этого этапа неоспоримы, как и недостижимое для животных развитие уровня Д по Н.А.Бернштейну (1990).
Мы считаем, что наиболее адекватно концепция о сущности неандертальцев была изложена Поршневым БФ о том, что основным защитным механизмом были не охотничьи навыки, а способность к суггестии – психологическому подавлению хищников. Для чего у них сформировался огромный мозг, больше нашего грамм на 200, что позволило стать неандертальцам сверхадаптивными. Развивая идеи Б.Ф.Поршнева, мы в нашем предшествующем исследовании попытались с современного уровня знаний дополнить возможные адаптивные механизмы неандертальцев и кроманьонцев (Павлов Доронин 2008). Считаем важным дополнить, что речью неандертальцы не владели и собственно людьми не были.
На момент окончания неандертальского периода антропогенеза и перехода к кроманьонскому периоду к этому набору добавились религия, искусство, гигантский мозг, превосходящий размерами человеческий. Огромные размеры мозга неандертальцев были за счет задних отделов (В.И.Кочеткова, 1973). Эти отделы соответствуют второму функциональному блоку мозга по А.Р.Лурии (1972), то есть симпатоадреналовая фаза стресса у неандертальцев позволяла учесть множество деталей ситуации. Б.Ф.Поршнев (1972) обращает внимание на высочайшую эмоциональность неандертальцев, что не могло не наложить отпечатка на взаимоотношения в обществе неандертальцев. Симпатоадреналовая фаза стресса у неандертальцев позволяла замечать минимальные эмоциональные колебания у окружающих и строить свое поведение с их учетом. Эмоциональный канал коммуникаций у неандертальцев, конечно же, был развит чрезвычайно. Суггестия и стала причиной гибели неандертальцев – по Б.Ф.Поршневу. При резких изменениях условий жизни на планете эта суггестивная сверхадаптивность завела их в тупик, что предопределило необходимость переключения на принципиально другой уровень адаптации (печеночный на уровне метаболизма и речевой на уровне коммуникаций (павлов доронин). У человека значение эмоционального канала коммуникаций ушло в тень, в связи с развитием речевого канала коммуникаций.
У младенцев, в соответствии с  биогенетическим законом, эмоциональный канал коммуникаций является основным. Б.Ф.Поршнев полагал, развивая идеи И.П. Павлова, что торможение при заместительных движениях и есть тот механизм, которым осуществляется выбор. Да, это так, но это выбор между двумя тактическими решениями, он не требует никакого дополнительного механизма. Из двух решений в одной ситуации одно – наилучшее (Буриданову ситуацию не рассматриваем), механизм выбора наилучшего решения в ситуации вполне укладывается в рамки общего адаптационного синдрома. Выбор при этом обусловлен внешними для мозга обстоятельствами. Выбор же стратегического решения, как правило, связан с необходимостью затормозить эффективный и великолепно отлаженный механизм принятия решения под ситуацию, а затем найти стратегическое решение и провести его. Против такого механизма работает страх, который неизбежно возникает в симпатоадреналовой фазе общего адаптационного синдрома. Для того, чтобы избавиться от дискомфорта, вызванного страхом, надо начать действовать, причем немедленно – задержка действия дискомфортна. Для стратегического выбора нужен внутримозговой механизм противодействия симпатоадреналовой фазе общего адаптационного синдрома.
Окончание эпохи неандертальцев сопровождалось прогрессирующим уменьшением размеров мозга при интенсивном развитии и увеличении лобных долей. У кроманьонцев мозг меньше, но лобные доли заметно больше, чем у неандертальцев (В.И.Кочеткова).
Известно, что человек умеет делать сознательный выбор между тактическим и стратегическим решением. Повод для выбора – изменение ситуации, а значит симпатоадреналовая фаза неизбежна, и она происходит, но человек справляется со страхом, и может сделать выбор не тот, что немедленно приводит его в эмоциональный комфорт, но такой, что будет выгоден в перспективе, порой весьма отдаленной. Это значит, что у человека такой механизм есть. Правомерно предположение о том, что этот механизм был сформирован к моменту, когда в антропогенезе началось увеличение лобных долей с общим уменьшением размеров мозга, то есть к моменту, когда мозг стал более управляем не внешними обстоятельствами, а механизмами самого мозга.

Возможные механизмы метаболического и электрофизиологического совершенствования мозга неандертальца.

Формирование мозга в антропогенезе шло по двум параллельным линиям – линия управления движениями и линия коммуникаций. Главным поводом для одновременного включения обеих линий был младенец – слабый, неспособный к автономному жизнеобеспечению. Уход за здоровым младенцем требует внимания и точных действий, выхаживание больного требует того же в многократно увеличенном масштабе. Развитие отделов мозга, управляющих предметными действиями шло параллельно и в постоянном взаимодействии с эмоциональным каналом коммуникации. Младенец был тем предметом, который стимулировал одновременно разные отделы мозга, связывая воедино уровень предметных действий (Д по Н.А.Бернштейну) с лимбической системой, что и привело к формированию эмоционального канала коммуникаций, достигшего наибольшего развития у неандертальцев (Павлов Доронин). Это связано во первых с необходимостью тонкого различения состояния организма прежде всего младенца, во вторых для оценки этого состояния по проявлениям эмоций, в третьих для становления сообщества неандертальцев с использованием эмоционального канала коммуникаций. Большие размеры второго функционального блока мозга (по Лурии) связаны с необходимостью развития афферентного синтеза особого предмета, количество состояний которого бесконечно велико – как, казалось бы несоразмерно велик и мозг неандертальца. Изменение состояния младенца, то есть переход от одного состояния к другому должно быть обязательно отмечено родителями. Напряженное внимание к эмоциональному состоянию младенца, знакомое каждому, кто наблюдал за мамашей больного ребенка, позволяет матери заметить мельчайшие признаки изменения ситуации, в хорошую или плохую сторону – это часто матери неизвестно, но она обязательно заметит многое. Вот это напряженное внимание к мелочам и было доведено до предела у неандертальцев. Отсутствие речи – отсутствие логического, человеческого мышления, использование только первой сигнальной и промежуточной - эмоциональной сигнальной – системами актуализировало и доводило до предела использование стресс-реакции не только и не столько по поводу внешних трудностей жизни, сколько по поводу внутри сообщества неандертальцев. Способность генерировать нужную эмоциональную реакцию по первому требованию предполагала постоянную и высокую активность адреналовой системы.
Известно, что классическими фазами стресс-реакции является 1) фаза тревоги (адреналовая); 2) фаза резистетности (глюкокортикоидная) и 3) фаза  суперкомненсации или истощения - при чрезмерном воздействии стрессового фактора, проходит на фоне сформированного структурного следа адаптации. Отметим, что среди млекопитающих есть  виды глюкокортикоид-положительные и глюкокортикоид-отрицательные. То есть, в большей или меньшей степени реагирующие на воздействие глюкокортикоидов (Голиков П.П., 1988). К последним относится морская свинка, ряд приматов и человек (все эти виды объединяет неспособность синтезировать аскорбиновую кислоту и нестабильность соединительной ткани).
Адреналин не только повышает возбудимость нейронов, но и усиливает воздействие на нейроны глутамата - универсального возбудителя нейронов. Кроме того, адреналин вызывает гипергликемию (вымывая из печени гликоген) необходимую для высокой активности нейронов.  Для этого, в свою очередь, необходима постоянная высокая продукция инсулина и способность к интенсивной утилизации глюкозы и соответственно высокая реактивность вагоинсулярного аппарата.  Очевидно, что такая стратегия адаптивных перестроек привела не только к усилению первой (адреналовой) фазы тревоги, но и препятствовала реализации обычной для животных следующей - фазы резистетности (глюкокортикоидной).
По нашему мнению это связано с тем, что в ходе совершенствования адаптивных механизмов  у неандертальцев, при развитии у них сверхмозга  и возникновению у него как защитного адаптивного механизма суггестии, клетки мозга нейроны перешли к необычным для животных видам метаболизма, а заодно изменилось течение и стресс-реакции, во многом определяющейся состоянием нейроэндокринной системы.
Глюкокортикоиды являются «витаминами печени». Действуя катаболически на многие ткани организма,  на клетки печени они оказывают мощный анаболический эффект, стимулируют процессы детоксикации, процессы образования антител и других, важнейших для адаптивных перестроек метаболитов и веществ (чего стоят, например, липопротеиды). Но при  постоянном функционировании супермозга неандертальца в них нет необходимости, и образование глюкокортикоидов затормаживается.
Есть сведения, что при угнетении ферментов, обеспечивающих образование глюкокортикоидов, реципрокно повышается количество в крови прогестерона, их предшественника, равно как предшественника и других стероидных гормонов.
Прогестерон это своеобразный родоначальник гормонов обеспечивающих стрессустойчивость  человека - глюкокортикоидов ( Уайт А., Хендлер Ф, Смит Э., Хилл Р, Леман И. Основы биохимии» 1981). Но в то же время он выполняет и другие функции особенно в женском организме во второй половине беременности, способствуя ее сохранению.  Одновременно он влияет на обмен и физические свойства соединительной ткани (вместе с другим гормоном – релаксином,  образование которого прогестерон усиливает), делая ее более рыхлой. Чем подготавливает организм женщины к родам, делая суставы, связки, родовые пути более эластичными, готовыми к прохождению плода.  Эти гормоны  образуется в больших количествах  «желтом» теле яичников и плаценте беременной. Но постоянно повышенный уровень в крови прогестерона свидетельствует не о беременности, а о том, что из прогестерона плохо образуются глюкокортикоиды. То есть гормоны повышающие устойчивость к стрессу (во второй его фазе). Очевидно, что такое возможно при длительном отсутствии интенсивных физических стрессовых воздействий и просто уменьшением за ненадобностью  биосинтеза из прогестерона глюкокортикоидов.  У человека резкое снижение уровня глюкокортикоидов ведет к диспропорциям в гормональном профиле,  причем  из прогестерона образуются такие метаболиты как адреналовые андрогены. Именно такие сдвиги в метаболизме гормонов наблюдаются при наследственных заболеваниях сопряженных с подавлением образования из прогестерона глюкокортикоидов. Таким образом, неандерталец стал глюкокортикоид-отрицательным, с ослаблением, по сравнению с современными ему животными, функции  печени. Так как глюкокортикоиды усиливают функции печени.
Ослабление печени  и снижение уровня в крови глюкокортикоидов снижает устойчивость организма к физическим экстремальным стрессовым факторам, но позволят постоянно поддерживать высокий уровень адреналовой фазы стресса для реализации высокого эмоционального фона. Кроме того повышенный уровень прогестерона воздействует на магниевые каналы нейронов поддерживает возможность их высокой возбудимости.
Печень продуцирует таурин - универсальный тормозный медиатор, для которого имеются специальные  каналы в гематэнцефалическом барьере (Нефедов Л.И., 1998, Раевский К.С., Георгиев В.П., 1986), через которые он интенсивно транспортируется и накапливается в нейронах человека и животных. Известно, что таурин синтезируется в  нейронах головного мозга новорожденного, затем синтез таурина в мозгу практически прекращается. Кроме мощного тормозного воздействия на нейроны таурин стабилизирует мембраны, обладает антиоксидантным и антигипоксантным эффектом и поэтому помогает новорожденному как пережить роды, так и адаптироваться к оксидативной среде и другим факторам среды. Мы полагаем, что это наследство, полученное от неандертальцев. В мозгу неандертальца, скорее всего, синтезировались большое количество таурина и одновременно глутамата и адреналина, что и позволяло такому мозгу быть своеобразным генератором электроволнового разряда как у ската, что и делало неандертальцев непревзойденными суггесторами.
Помимо таурина в мозгу ребенка синтезируется много глутатиона и других гаммаглутамилпептидов - антиоксидантов, стабилизаторов мембран и метаболитов, предотвращающих мутагенное и канцерогенное воздействие веществ обладающих таким эффектом воздействия. В мозгу взрослого человека эти вещества так же находятся в больших количествах, поступая из печени, в которой он образуется, а затем транспортируется в мозг.
Человек, некоторые приматы не синтезируют аскорбиновую кислоту, что так же может быть связано с ослаблением эффектов глюкокортикоидов и воздействием повышенных количеств прогестерона. Соединительная ткань в таком случае становится рыхлой и в значительной степени становится неким ресурсом глутамата и его предшественника пролина для интенсивно функционирующего сверхмозга. Нынешняя метаболическая неандертализация человечества привела к обилию проявлений дисплазии соединительной ткани (Павлов Доронин 2011, 2012, 2013, 2014).
Вот о неандертальцах и речь. Огромные размеры мозга сочетались с отсутствием речи (Б.Ф.Поршнев), что позже было подтверждено в исследованиях по моделированию речевого аппарата. Следовательно, мышление неандертальца недалеко ушло от животного, при всех несомненных достижениях материальной культуры (дом, одежда, огонь, взаимопомощь, религия, искусство). Отличие в том, что взаимодействие гомеостазов через посредство эмоционального канала коммуникаций гипертрофировалось, и, в соответствии с воззрениями Б.Ф.Поршнева, стало причиной гибели неандертальцев. Эта гипертрофированность реализовывалась в крайних типах эмоционального взаимодействия. Дело доходило до того, что они становились единым организмом и не могли действовать индивидуально. Речь идет не о самопожертвовании, а об утрате чувства самосохранения.
В этих условиях симпатоадреналовая реакция (стресс) действительно стала тупиком антропогенеза. Её отточенное миллионами лет эволюции действие приводит к заведомо гарантированному результату – тактическому решению. Неандертальцы перешли на преобладание первой фазы стресс реакции в связи с необходимостью постоянной готовности к суггестивному разряду. Но значительное увеличение мозга влияет на дерепрессию хромосом и мутагенез, предотвращая мутации, что делает этих предшественников человека принципиально отличными от всех других животных, которые могут выйти за пределы ареала только за счет мутации. Поэтому следующим за неандертальцами кроманьонцам пришлось совершенствоваться не за счет хромосомных мутаций, а за счет модификации мозга. Благо мозг был уже огромный (количество) и появился инструмент его принципиальных перестроек – суггестивный разряд – эпиприпадок. Это был конкретный шаг из естества природы в человечество. Задача этой фазы – стереть действующую, но ставшую неактуальной, доминанту, обострить внимание для переформатирования афферентного синтеза, сформировать новую программу действия и претворить её в жизнь. Всегда получится наилучшая к моменту доминанта тактического характера. Для неандертальца это был суггестивный импульс, основной механизм его защиты и выживания. Вот её-то и надо было остановить, направить в другое русло, и, проиграв время, выиграть стратегию.
Наиболее ярко смену симпатоадреналовой реакции на вагоинсулярную можно наблюдать при эпилепсии (Поздеев В.К.,1983). Приступ может быть вызван действием стрессогена, развитием симпатоадреналовой вегетативной реакции, формирующей ориентировочную и, если надо двигательную активно-оборонительную реакцию. В условиях, когда глия недоразвита, возбуждение коры легко может быть генерализовано, и мощный разряд в виде эпиприпадка на какое-то время выведет организм из строя. Организм в эпиприпадке меняет активно-оборонительную реакцию на пассивно-оборонительную реакцию. Вот тут то и пригодится социальная среда, не давшая организму погибнуть. В коре же в это время симпатоадреналовая десинхронизация сменяется синхронизацией, при этом происходит переключение режима нейроэндокринной системы с симпатоадреналового на вагоинсулярный. Восстановительная направленность работы внутренних органов при этом позволяет достаточно быстро восстановить работоспособность организма. На ЭЭГ при эпиприпадке отмечается синхронизация в альфа- и тета-ритмах, при этом синхронизируются друг с другом информация об афферентных синтезах, точнее их последовательностях и программа тактического реагирования на ситуацию, точнее её причина и цель. Действие тактического характера в результате остановлено, оперативная память дополнена долговременной информацией об уже пережитых последовательностях событий, реакциях на них и результатах этих реакций, причем не только непосредственных, но и отдаленных результатах. Постэпилептическая программа будет иметь целью не ближайший результат, а именно отдаленный.
Таким образом, слабость стала силой. Неандерталец в результате получил мощнейший инструмент – способность к синхронизации активности нейронов коры головного мозга в режиме максимальной и субмаксимальной мощности. Это был революционный переход с хромосомного уровня совершенствования вида на метаболически-функциональный, связанный с особенностями функционирования мозга в реципрокном его взаимодействии с печенью. Тысячелетия использования переключения с тактического реагирования на стратегическое планирование за счет электрофизиологических возможностей мозга, заложенных у неандертальцев привели 1) отчетливой дифференциации полушарий еще до образования речи; 2) к усилению метаболического влияния мозга на метаболизм организма; 3) к усилению метаболического взаимодействия мозга и печени; 4) к волевому управлению формированием доминанты (волевому выбору между тактическим и стратегическим решениям); 5) к волевому торможению первой реакции на ситуацию с целью добычи дополнительной информации внутри своего мозга. Главное и наиболее заметное на пути антропогенеза - к повышению управляемости мозга волевым усилием – затмило для исследователей то, что кажется второстепенным.
Новое решение будет найдено с учетом всего опыта данного субъекта. У неандертальцев помимо пассивно-оборонительной, активно-оборонительной, наступательной позиций, появилась позиция самосозерцателя, поиск решения внутри себя путем включения в режим, который ранее был опасным для жизни. Впервые слабейший стал вожаком стаи. Возникло проточеловеческое общество.
Что получил антропогенез от неандертальцев.

Модификацию общего адаптационного синдрома.

Он получил огромный пластический (метаболически-функциональный) материал в виде большого мозга.
Инструмент в виде мощных разрядов способный переключать режимы не по обстоятельствам а по произволу.
Это позволило существенно модифицировать общий адаптационный синдром.
1. Первая фаза стресса у неандертальцев гипертрофирована, вторая фаза – редуцирована. Появилась возможность наложения двух параллельных стрес реакций. Появилась возможность удерживать одновременно две и более мысли и додумывать их до конца. Появилась возможность сравнения двух многоходовых программ длительного действия и моделирование в уме хода и последствий их реализации.
2. Редукция второй (стероидной) фазы стресса. Вместо нее происходит переключение с симпатоадреналовой на вагоинсулярную реакцию. То есть изменяется обмен веществ с катаболизма на анаболизм. Метаболическая регуляция функции печени. Использование соединительной ткани как метаболического резерва для мозга.
3. Появление устойчивой эмоции сосредоточения. Формирование доминанты в лобных долях в ущерб лимбической доминанте.

Массированное влияние обмена веществ в головном мозге на обмен веществ в печени и наоборот.

В предыдущем исследовании (павлов доронин 2008) основным положением было то, что развитие живой материи и особенно высокоразвитых животных организмов основано на двух механизмах совершенствования (мозговом и печеночном). Эти два органа закладываются одновременно в эмбриогенезе в экто и этнодерме, симметрично относительно мезодермы. По нашему мнению нервная ткань позвоночных начала интенсивно развиваться на пике концентрации кислорода в атмосфере полмиллиарда лет назад (Павлов, Доронин, 2008). Развитие нейрона позвоночных было возможно только при наличии достаточно эффективной функции печени, так как в нейроне высокой активности образуется большое количество аммиака, транспортируемых в печень и там обезвреживаемых. С другой стороны печень поставляет для мозга важнейшие факторы защиты его мембран от токсического воздействия продуктов метаболизма. Главное направление – синтез большого количества метаболитов в головном мозге. Но, кроме того, есть предположение, что мозг может являться поставщиком тепла. Это подтверждено при исследовании тела человека посредством тепловизора - в покое видно, что главными продуцентами тепла являются мозг, печень и половые железы. В процессе эволюции мозг и печень менялись метаболической и энергетической функцией. Что связано с колебаниями климата (ледниковые периоды). Периоды похолодания доминировала печень, в периоды комфорта доминировал мозг. Метаболическая активность мозга сняла с печени нагрузку терморегуляции. Возможности терморегуляции организма возросли. Появились южные и северные неандертальцы. Северные неандертальцы продолжали интенсивную эксплуатацию печени как теплопродуцента. После того, как неандертальцы сформировались, у них определились участки коры мозга, претендующие на метаболическую доминацию, претендующую на роль социальной. Такая доминация может возникнуть только в группе под руководством вожака. Участие в обмене веществ головного мозга привело к тому, что реакции иммунитета стали напрямую зависимы от доминанты. От доминанты зависят не только физиологические возможности организма, но и физические качества (сила, скорость, выносливость, и новые возможности третьей фазы адаптационного синдрома).

Возможность работы в режиме максимальной и субмаксимальной мощности.

На коммуникации человек тратит почти в 10 раз больше энергии чем животные тратят на физиологические процессы. Значит, доминанта является важнейшим фактором реализации коммуникаций вообще осмысленной фукнциональной деятельности. Мы имеем массу примеров когда люди в экстремальных условиях, имея мощную социальную доминанту, могут показывать чудеса выносливости и работоспособности, необъяснимые с точки зрения имеющихся физиологических представлений. Ведущим механизмом в данной ситуации может быть социальная доминанта или мощная мотивация деятельности во имя великих свершений, горизонты которых увидели гении-неандертальцы.  Классически при исследованиях работоспособности человека к физическим нагрузкам выделяют четыре вида циклической работы по мощности. Это работа максимальной мощности – длительностью до 20 секунд, работа субмаксимальной мощности – длительностью 3-5 минут, большой мощности – до 40 минут и умеренной мощности – длительностью более 40 минут.  Характеристики этих режимов хорошо исследованы в спортивной физиологии. Мы же обращаем внимание на то, что исследования племен, живущих в дикой природе, далеких от благ цивилизации показали, что работа максимальной и субмаксимальной мощности абсолютно не характерна для жителей этих племен. У них редко выделяется рельефная мускулатура, их жизнь не ставит перед ними задач, решаемых максимальными усилиями в кратчайшее время. Мы исходим из предположения, что и неандертальцы изначально не решали таких задач. Следовательно, их мозг не мог иметь опыта работы в режиме максимальной и субмаксимальной мощности. Этот опыт мозг неандертальца получил при эпиприпадке, и в дальнейшем использовал его для волевого сверхусилия.
Тоническая фаза судорог длится 10 секунд, клоническая – 3 минуты. Эта длительность соответствует у человека работе в анаэробном режиме максимальной и субмаксимальной мощности. В целом у неандертальцев и их предшественников не было необходимости в развитии физических качеств силы и скорости в большей степени, чем запрограммировано в наследственной программе. Более того, редукция стероидной фазы стресса понизила способности организма к формированию структурного следа адаптации. Но не уничтожила их полностью. Более того, усиление обмена глутамата в головном мозге приводило к усилению  функции субстратного фосфореллирования (глутамат может включаться в окислительные процессы клеток, что дает энергию без потребления кислорода). Что способствовало повышению устойчивости к гипоксии. Волевое включение режимов максимальной и субмаксимальной мощности в сочетании с умением делать стратегический выбор в ущерб тактическому привело к созданию школы, где передавались знания по управлению телом и мозгом. В обществе неандертальцев появились богатыри (не по размеру, а по способности к сверхусилию). В обществе появились профессиональные учителя, совмещавшие работу учителя с работой вожака и шамана. Или, правильнее, наоборот, вожак стаи стал учителем.

Формирование внутримозгового механизма выбора между тактическим и стратегическим решением.

Собственно на доречевой стадии возникла дифференцировка полушарий. Предпосылкой для дифференцировки были последовательно а) различие кровоснабжения правого и левого полушария, б) предметная деятельность, в) связь предметной деятельности с эмоциональным каналом коммуникаций. Позднее дифференцировка дополнена речевой функцией. Правое полушарие, как тактическое, полностью реагирует в соответствии с эмоциями и в интересах избегания плохих и стремления к хорошим эмоциям. Левое полушарие включается труднее, через припадок, через остановку симпатоадреналовой реакции, то есть через страх, через неприятные эмоции. Это и является причиной того, что стратегическое мышление, даже после тысячелетий практики, остается труднодоступным для большинства, требует специального обучения. Речь идет о сроке до ста тысяч лет, то есть о тысячах поколений.

Атавизмы и рудименты.

Человечество несет в себе ряд атавизмов от неандертальского периода антропогенеза. Первый из них это эпилепсия и все эпилептоидные состояния. У кроманьонцев он был подавлен, но у человека он проглядывает сквозь тысячелетия при недостаточных механизмах его подавления и контроля (Павлов Доронин, Поршнев Б.Ф.) Далее мы этому моменту посвятим отдельное сообщение.
Кроме того, необходимо заметить, что человек в своем развитии проходит обязательный этап социализации. Без этого этапа ребенок человеком не станет. Социализация осуществляется в виде обучения и воспитания. Обучение речи – обретение второй сигнальной системы невозможно без обучения. Освоение речи происходит как обучение, но происходит оно на базе древнего канала коммуникаций – эмоционального. Эмоциональный канал коммуникаций на доречевом этапе онтогенеза функционирует полноценно, по мере освоения речи значение эмоционального канала снижается. По мере освоения речевого канала коммуникаций люди снижают внимание к эмоциональному каналу, то есть доминация переходит от лимбической системы к речевым центрам. Это происходит в различной степени. Дело в том, что речевая доминация есть достижение более поздних этапов антропогенеза, неандертальцы её не имели. Лимбическая же доминанта неандертальцев несколько отличалась от человеческой. Полноценная лобная доминанта у неандертальцев была как исключение, лимбическая у большинства была достаточна. Для современного человека иметь устойчивую лимбическую доминанту, при наличии речи, есть атавизм.
Неандерталец, прошедший этап эпилепсии и сформировавший высшую (для неандертальца) социальную доминанту по праву становился вожаком стаи. Как вожак он совмещал функции вождя племени, шамана, и учителя. Цепь ученической преемственности сформировали впервые неандертальцы. Не обучение собственных детенышей, что делают кошки и собачки, а поиск достойного ученика, отбор наиболее перспективных, создание методик обучения, передача знаний от учителя к ученику, в том числе педагогические знания. В результате возникли неандертальцы особого качества. Из общей массы неандертальцев они видели подобных себе, равных, более сильных или более слабых и видели это не зрением, а лимбической системой. Современные методики йоги есть наследие неандертальства. Люди, практикующие йогу должны понимать, что с помощью древнейших систем йоги совершенства достигали неандертальцы. Современный человек того совершенства достигнуть не может – ему мешают достижения последующих этапов антропогенеза – перехода к кроманьонству а затем к человеку. Методики медитации и концентрации внимания, предназначенные для формирования бездоминантного состояния и сверхдоминанты наиболее эффективны именно при отсутствии речи. Речь мешает сформировать неандертальскую доминанту. Речь позволяет достичь этих состояний намного проще. Использовать речевые приемы для этих целей, в то время как совершенствование человеческой социальной доминанты позволяет достичь более высоких целей – абсурд. Тем не менее, люди это используют в силу невежества, и значительная часть человечества формирует структуры, управляющие их мозгом на принципах, устаревших тысячи лет назад. Дело в том, что стратегия неандертальская, оседлав человеческие возможности, делает человеко-неандертальца сверхадаптивным уже в человеческой среде. Выгодно – для одного, но превращение социума в социум неандертальский есть тупик для человечества. Потомственные банкиры, как и все социальные паразиты, есть социальный атавизм неандертальства.
Атавизмом является изобразительное искусство. У неандертальцев предметы, которые мы считаем произведениями их искусства, есть магические предметы, предназначенные для формирования социальной неандертальской доминанты. Социальная доминанта неандертальцев приобщала их сообщество к доминанте того, кто овладел своим мозгом и научился делать выбор в пользу стратегического решения в ущерб тактическому решению. Атавизмом являются практически все магические практики, которыми пользуются современные шаманы, маги, исполнители ритуалов. По этой причине художником, магом, священником быть дано не каждому. Для этого надо в раннем онтогенезе, в младенчестве слегка ограничить эмоциональное общение, и черные квадраты, ритуалы и трактаты о пользе добра посыплются как из рога изобилия. Художники-неандертальцы были реалисты, магия была у них в мозге, в способности вести за собой слабых сих. Современные художники-неандерталисты обременены человеческим обучением и воспитанием, их магия – в способности выразить собственную шизофрению или манию. Современный художник настолько соответствует званию «человек», насколько он способен выразить человеческую социальную доминанту.
Кризис неандертальства выражен в легенде о Прометее. Сотни тысяч лет до появления неандертальцев их предки пользовались огнем. Одни пользовались огнем, полученным от сил природы, другие просто поддерживали огонь, полученный от предков, третьи научились добывать огонь. На уровне неандертальцев умению добывать огонь обучали специалисты. В среде этих специалистов и возникла мысль ограничить доступ к знанию о добыче огня, а тех, кто находил техническое решение самостоятельно, с теми поступали так – привязывали к дереву на вершине горы, отдав, таким образом, на съедение птицам. Я не знаю, с печени ли орлы начинали клевать Прометеев, или с какой другой части тела, но казнь была показательная и смотреть на смерть героя должны были все. Прометей был похитителем не огня, а знания. Не крал Прометей огня, он придумал сам, как добыть огонь, но тем самым он посягнул на святое – он нарушил патентное право. Кризис неандертальцев разрешился в неолите созданием речи, семьи и общины.

Выводы

1. Неандерталец оставил нам в наследие сверхмозг – субстрат для дальнейшего совершенствования на пути человека и общества. А так же мощный механизм этого совершенства в виде произвольного переключателя реагирования на окружающую среду и феноменальную возможность приспособления. Отныне человек стал на голову выше прочих представителей живой природы и несет ответственность за эволюционные процессы.
2. Возможности человека, данные ему от природы и предков, гораздо больше, чем нам предлагает общество потребления. Ведущий механизм – доставшийся от неандертальцев – возможность выбора стратегического в ущерб тактическому.
3. Этот механизм дополнен последующими шагами антропогенеза, и возможность выбора между тактикой и стратегией дополнена возможностями формирования доминант, основанных на прогнозе разной дальности.
4. В зависимости от качества формирования потомства возможно сделать из ребенка индивида, субъекта, личность. Формирование педагогической среды для детей есть вопрос соответствия человека своему месту в эволюции. 
5. Неандерталоиды развиваются максимум до уровня субъекта, при этом обладают суггесттивными возможностями достаточно большой силы. Главным своим делом считают добычу прибыли, в этом деле преуспевают. Овладев общественной доминантой человечества, занимаются тем же, чем неандертальцы перед неолитической революцией – блюдут патентное право и уничтожают Прометеев.
6. Неандерталоиды правят миром, но они могут формировать общественную доминанту только неандертальскую, а физиология и биохимия процессов жизнеобеспечения у человека давно уже изменены, невозможность в неандертальском обществе сформировать человеческую доминанту есть невозможность жить по человечески. Человеческое общество деградирует, живя по правилам неандерталоидов. Никакие реформы экономические, политические, социальные и гуманитарные не спасут это общество, пока миром не станет править человеческая доминанта.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Анохин П.К. Биология и нейрофизиология условного рефлекса. – М.: Наука, 1968. – 548 с.
2. Бернштейн Н.А. Физиология движений и активность. – М.: Наука, 1990. – 496 с.
3. Бехтерева Н.П. Мозговая организация эмоций // Вестн. АМН СССР 1975. - № 8. – с. 8
4. Голиков П.П. Рецепторные механизмы глюкокортикоидного эффекта. -М.: Медицина, 1988. - 288 с.
5. Диденко Б.А. Цивилизация каннибалов Москва М 1996
6. Иди М. Недостоющее звено. Пер. с англ. И. Гуровой. Ред. а предисл. Ю.Г. Рычкова. М., «Мир», 1977. – 166 с.
7. Лурия А.Р. Основы нейропсихологии: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений // А.Р. Лурия – 5-е изд., стер. – М.: Издательский центр «Академия», 2006. – 384 с.
8. Нестурх М.Ф. Происхождение человека // Изд. «Наука» - 1970. – 440 с.
9. Нефедов Л.И. Проявление биологической активности таурина.1989.
10. Павлов В.А. Механизмы повреждения и адаптации в организме при экспериментальном туберкулезе в условиях действия ароматических ксенобиотиков. Дисс. докт. мед. наук. – Екатеринбург. –2000. –318 с.
11. Павлов В.А., Доронин А.И. На пути от естества природы к ноосфере. Механизмы адаптации живой материи и общества.- Екатеринбург.- Из-во УрГУ.- 2008.- 195с.
12. Павлов В.А., Дронин А.И. Личностное развитие проза ру. 2011,
13. Павлов В.А., Доронин А.И. Будуще под крышкой черепа
14. Павлов В.А. Последний ароморфоз: истоки сверхадаптивности человека 2013.
15. Панин Л.Е. Биохимические механизмы стресса. -Новосибирск: Наука, 1983. - 231 с.
16. Поздеев В.К. Медиаторные процессы и эпилепсия. Л.: Наука. 1983. –112 с.
17. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории. –М.: Мысль. –1974. –486 с.
18. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история .-М.: Наука. –1979.  231 с.
19. Раевский К.С., Георгиев В.П. Медиаторные аминокислоты. Нейрофармакологические и нейрохимические аспекты. Совместное издание