Зал ожидания - 5 глава

ХУЖЕ, ЧЕМ ЖДАТЬ, МОЖЕТ БЫТЬ ТОЛЬКО ОДНО: КОГДА УЖЕ НЕЧЕГО ЖДАТЬ. (К. Сильва) 

Сон_________

Вечер, проведенный с Кристиной принес какую-то непонятную радость и блаженство. Лежа в роскошной постели, Юра сам себе удивлялся: рядом, за стеной – потрясающая девушка, а у него нет желания ворваться к ней, содрать с нее ночную рубашку и впиться в ошеломляющее, непокорное тело. Страсть кипела в нем с неимоверной силой, но не рвалась наружу. Она притаилась, словно дожидалась того момента, когда сможет овладеть девушкой до самого, самого предела, и разорваться в ней оглушительным, неуправляюшим стоном любви ... Он не был сентиментальным, но сейчас понимал: иногда – это просто удивительно.

Кристина заснула сразу. Уж слишком насыщенным был пройденный день. Она спала ... потом проснулась ... Музыка, веселые голоса, звон бокалов. Боже ты мой, какой чудесный зал! Она стояла посреди людской бесконечности и искала глазами свой столик. В шуме веселья и беззаботности девушка совершенно растерялась.

- Сюда, сюда, Кристина, чего стоишь, как не родная!

Девушка обернулась на оклик и увидела своих друзей: - Добрый вечер. Зачем стол передвинули? С трудом вас нашла. Или это не наш стол?

- Как же не наш, Кристиночка, вот даже трещинка знакомая, на других столах нет ее, я проверял. Раньше ты не опаздывала и стол находила сразу. Странно.

- Василий? – Кристина даже вздрогнула: - Что ты здесь делаешь? Ты же в больнице, в искусственной коме. Как ты себя чувствуешь? Как ты сюда попал?

- Боже, картина ты моя неописуемая, сколько вопросов. Не заболела ли? С какого перепугу я должен лежать в больнице, ты что-то путаешь ... Я, лично, здоров, как бык. Такое впечатление, что с красным ароматом вина в меня вливается бессмертие.

- Действительно, Кристина, чего ты к нему пристала. Мы сидим, ждем тебя. А ты странностями занимаешься, садись, подруга. Лучше оцени мое платье. Как тебе Ликочка сегодня?

- Ты, Лика всегда великолепна.

- А я сменил прическу, тебе нравится? Новый парикмахер, спросишь его имя – убей, не помню.

- Все мужчины о женщинах говорят, а нашего Хельмута только прически волнуют, - укоризненно глядя на пожилого немца, пробурчал Дамир.

- А ты знаешь, что Дамир по арабски – совесть, - игриво добавила Лика.

- Я не араб, я – турок, - гордо возразил черноглазый молодой человек.

Кристина молча слушала перепалку и никак не могла успокоиться. Еще утром она сидела у постели умирающего Василия, а ночью он уже веселый и, главное - здоровый. А может быть уже не ночь? Она покрутила головой, но окон этот большой зал не имел. Огромный, даже не так -  бесконечный, с пятиугольными столами, он напоминал ресторан. Только окон и дверей не видно. Что за странное помещение? Почему раньше она не замечала этих странностей. Кристина поежилась, словно впервые увидела это место, словно впервые сидела за этим столом ... И вдруг ее осенило ...

- Василий, а ты помнишь, что мне вчера сказал?

- Ну даешь, картина ты моя неописуемая, вчера тебя не было! Ты стала пропадать. Только на миг заметил тебя и успел сказать, что у нас новый появился. Смешно. Стола ему не досталось, так он вон, на полу сидит, но, - Василий поднял палец вверх, - его обслуживают. Вообще здесь никого не обижают.

- Кристина, зачем тебе объяснять, ты и сама все знаешь. Лучше выпьем, друзья, - весело выкрикнул Хельмут и поднял бокал. Друзья поддержали его, но как-то осуждающе - напряженно посмотрели в ее сторону ...

Кристина вздрогнула и снова поежилась, словно холодный ветер на секунду пронзил ее тело.  Ведь точно помнила, что Василий эту фразу сказал в бреду, на больничной кровати. Она по новому оглядела свою компанию. До боли знакомые лица, но почему ей неуютно, почему ей страшно?

-  За что на меня злитесь, ребята? – через силу улыбнувшись, спросила девушка.

- Просто мы собираемся здесь, чтобы забыть о мирских невзгодах, о боли в душе. И это у нас прекрасно удавалась до сегодняшнего дня. Ты нарушила эти правила, Кристина. Оглянись вокруг – все счастливы, все здоровы, - залпом выпив вина, громко сказал молодой турок.

- Дамир, а ты помнишь от чего у тебя болит душа? – с опаской спросила девушка

- Кто сказал, что она у меня болит!? Василий, у тебя болит, а у вас, Лика, Хельмут? Может быть у тебя, Кристина? Нет, ни у кого не болит душа, потому что это место только для счастливых людей.

- Тогда откуда ты знаешь, что это за место? – не унималась Кристина.

- Вон тот, что на полу сидит, он сказал. Он много чего знает про этот зал. Даже страсти рассказывает, но я ему не верю, - кокетливо поправив белокурые волосы, добавида Лика.

Кристина глянула в сторону и увидела сидящего на полу веселого худого мужчину. Он уминал деликатесы за обе щеки, похотливо глядя на окружающих его людей.
За столом была напряженка. Чтобы разрядить обстановку, Кристина широко улыбнулась: - Я с вами, друзья, давайте выпьем за нас.

- Чтобы у нас ничего не болело, и можно было пить хорошее вино, - добавил Василий.

- Чтобы любили нас женщины, - гаркнул Дамир.

- Чтобы вечно быть молодой, - захохотала Лика.

- И всегда чувствовать покой, как в этом зале, - улыбнулся Хельмут.

- И никогда не заглядывать ПО ТУ СТОРОНУ, - почти про себя прошептала Кристина, и тут же напряглась от высказанного желания. Открытие, что она понимает сейчас больше, чем все остальные, вновь всколыхнули в ней тревожные воспоминания ...

ПО ТУ СТОРОНУ ...

Зал гудел. Народ веселился. «Странно, почему я раньше не замечала, что здесь присутствуют люди почти всех национальностей».

- Дамир, а где ты научился так хорошо говорить по русски? – тихо спросила Кристина.

- А я и не знаю русский. Это вы все хорошо говорите по турецки.

Ошарашенная девушка открыла рот, чтобы возразить и тут же прикусила язык. «Ясно», -  подумала она, хотя ей ничего не было ясно.

Они ели, пили, смеялись, шутили - держались свободно, непринужденно. Кристина поймала себя на мысли, что люди за столом слишком раскованы, слишком свободны. Нет в них ни фальша, ни игры. О, ужас, глаза их пусты!!! Этот взгляд в никуда ... Где же она встречала такой взгляд??? Ах, да, на работе. Она же психоаналитик и к ней приводили мужчину с таким взглядом. Глубокая амнезия при которой бесцельно двигаешься, смотришь озираясь, не помнишь своего прошлого, а самое главное – не ориентируешся в пространстве и времени. Разница между сотрапезниками и мужчиной с амнизией была одна: эти  уверенны в себе и не пытаються что-нибудь вспомнить. Девушка теперь знала, что совсем недавно и она ничем не отличалась от своих «друзей».

«Что же значит ЭТО место??? Для чего мы все здесь? И как мы сюда попадаем? Я знаю этих людей, я здесь не впервые ... Понятное дело – не впервые ... Мои страхи ... Откуда они берутся? Но почему эта девочка у больницы не выходит из моей головы? Мама звала ее в церковь ... но она погибла счастливой, что это значит? И имеется ли связь между ТЕМ И ЭТИМ? Она была счастливой, но ее счастливая улыбка, напоминает мне сейчас улыбку моих друзей: пустая беспечность без связи с тем, что происходило с ними вчера. Абсурд, совсем запуталась. Нужно поговорить с Худым, который сидит на полу. Может быть он понимает больше чем ...

Неожиданно Кристина почувствовала, что ей нечем дышать. На ее глазах Зал сжимался, превращаясь в огромный узкий коридор, сдавливая людей со всех сторон. Словно пресс по утилизации старых автомобилей. Нет ни надвигающих стен, как в городе грехов, ни скрежета. Просто воздух стал настолько плотным, стальным, что у людей перехватило дыхание. Кристина задыхалась, и видела, как задыхаются ее друзья. И вдруг она заметила их глаза, в них был страх, ужас, непонимания ... В их взглядах были настоящие, человеческие чувства.

«Вот оно ЧТО! Зал просто воспитывает людей и напоминает им, что жизнь дана не только для веселья, услады и набивания брюха, но и для боли, страха, непонимания, разочарования ... Не стоит забывать!»

Потемнело, где - то часы пробили полночь. Затихла музыка, голоса ... наступила смертельная тишина. Вакум объял живых ... и вдруг - страшный вой, вихрь.

Беспощадное Торнадо набросилось на людей одновременно со всех сторон. Появился бесконечно - узкий, вращающийся с чудовищной скоростью, столб воздуха, пришедший из ниоткуда, но выталкивающий людей в одном направлении. Вопли, крики, стоны, мольба о помощи – все перемешалось, все летело и падало в едином ужасе!!!

Кристина не закрывала глаза. Чем страшнее и невыносимее становилось вокруг, тем шире открывались ее глаза. Она должна, она обязана понять ... Не для этого разве создан  Зал Ожидания!? Ожидания чего? Вопросы, вопросы, вопросы!!! Впервые за свою жизнь страх не одурманил ее рассудка. Впервые она не чувствовала самого страха, а видела его, ощущала его реально, как видишь яблоко, которое ешь и ощущаешь его вкус ... «Вот и пересеклись обстоятельства и судьбы, значит что-то еще произойдет. Торнадо -  обыкновенная прелюдия, и не более того» - На этой мысли ее шарахнуло обо что-то твердое ... и в секунду затихло.

Затихло, чтобы наполниться новыми звуками. Кристина оглянулась и увидела странную картину. Люди, толпы людей, тысячи, миллионы, среди которых и ее друзья -  сотрапезники – все застыли в немом изваянии, словно шок от увиденного прилипил их к одной невидимой стене.

А там, за «стеной» - «О, ГОСПОДИ, СПАСИ И СОХРАНИ». Там за «стеной» тоже были люди. Кристине показалось, что волосы на голове зашивелились, стали дыбом ... там за стеной среди множества людей, она увидела знакомые лица. Тех, кто давно уже покоился в могиле. Тех, которые когда-то правили миром, любили, убивали любимых, сжигали невиновных, издевались над немощными и слабыми, кто жил беззаботно и был равнодушен к людским страданиям ... Они, ТЕ, кто ПО ТУ СТОРОНУ,  живые или живые призраки, или души усопших, или то и другое вместе взятые, тянули к ним руки и просили о помилование. – Облегчите наши страдания, - вопили души усопших.  Но в аду нет ничего, что могло бы облегчить страдания ... А это был ад!
«Ад вечен, как и вечен Рай», - подумала Кристина и раскаленные слезы обожгли ее лицо. «Мы, люди, не можем понять вечность, но тем не менее, это страшная реальность для грешников ... »
Неожиданно Кристина увидела «счастливую девочку», ту самую, что не пошла с мамой в церковь. Кристина хотела дотронуться до нее, но пальцы больно уперлись в невидимую стену. Девочка подошла вплотную, открыла рот и, почти безвучно, произнесла: - Раб же тот, который знал волю Господина своего и не был готов, и не делал по воле ЕГО ... Я знала, но не сделала. Я грешила, но не искупила ... помолись за меня …