Наташа. Часть 4

То, что в узбекских семьях пунктуальность на первом плане, Наташа узнала чуть позже. А в тот день не обратила внимания  на опоздание брата Руфины.  Он пришёл в самый разгар застолья, извинился, поздоровался со всеми и чуть кивнул головой Наташе и сестре, приложив руку к  сердцу.
- Это мой брат, Рустам, - с гордостью сообщила Руфина, - это о нём я тебе рассказывала. Он задержался в больнице, принимая  больных.
Наташа с интересом посмотрела на молодого человека. Высокий, тёмноволосый, с выразительными узбекскими глазами,  он выделялся своей национальной красотой.
При знакомстве  простота и приветливость, воспитанность и лёгкое смущение Рустама оставили в душе приятный след.
Первое общение длилось недолго, молодой человек вскоре распрощался и ушёл в больницу.
А  Руфина повела подругу  показать посёлок и живописный берег реки Коксу.
Для европейского человека было непривычно видеть переулочки между тесно стоящими домами, архитектура которых тоже выделялась своей самобытностью.
Животные в виде козлов, баранов, коров, куриц и ишаков  мирно бродили по улочкам с  журчащими небольшими  ручьями.
Живописный берег реки Коксу, горы завораживали и вызывали в душе восхищение.
Не смотря на то, что в Бричмулле в основном проживали таджики и узбеки, русский язык знали все. Приветливость населения, их доброжелательность, видны были сразу по улыбчивым лицам, встречающимся  на пути.
При возвращении в Ташкент тёплое чувство к семье Руфины согревало сердце, придало замкнутой общежитской жизни новизну и какое-то тревожное ожидание. И Наташа не ошиблась.
Вскоре  Рустам перевёлся на работу в больницу текстильного комбината и поселился в общежитие, где жили девушки.
В свободное время он часто наведывался к ним в комнату, съедал всё, что ему предлагали, а потом долго компанией бродили по Ташкенту, показывая Наташе его достопримечательности.
После землетрясения 1966 года город расстраивался и хорошел. Излюбленное место отдыха жителей в центре с многочисленными фонтанами ей очень понравилось. Площадь Амира Тимура с музеем и знаменитыми Ташкентскими Курантами, мечети, базар  «Чорсу» запомнились на всю жизнь.
Но главным во всём этом был чарующий и таинственный взор Рустама, когда он смотрел и разговаривал с Наташей. Сердце замирало, краска смущения появлялась на лице, она поняла, что влюбилась в этого парня с раскосыми глазами.
Тут же вспомнилась напутственная речь отца, провожающего её в нерусскую землю. Но все его слова вызывали бунт в душе, неприятие тем законам природы, к которым он призывал.
Она любила и хотела быть любимой именно этим парнем.
И вскоре он предложил ей стать его женой.
Свадьбу отметили скромно в Ташкенте, не смотря на протесты родителей Рустама. Правда, не обошлось без застолья, когда молодые приехали в Бричмуллу, но к тому времени Наташа уже не испытывала такого смущения от узбекских обрядов.
А потом годы пронеслись своей чередой сначала в Ташкенте, где она родила двух прекрасных сыновей, а затем в Москве, куда был переведен муж в одну из столичных онкологических клиник, будучи хирургом-онкологом высшей квалификационной категории, доктором медицинских наук.
Сыновья также пошли по стопам отца.
Русский дед с гордостью рассказывал всем про своего знаменитого зятя. Всегда с почестями и вниманием принимал его в своём доме. А перед смертью сказал Наташе:
- Шутил я, дочка, разве можно судить о людях по их национальности. У нас хорошая, интернациональная семья.  Я рад, что мои дочки выбрали себе достойных мужей.
Наташа часто  приезжает с внуками на лето в дом родителей, где сейчас живёт старшая сестра.
Она осталась такой же милой, скромной и симпатичной женщиной. Общаться с ней приятно и просто, как и много лет назад. Хороших людей не портит ни время, ни положение в обществе, ни деньги.
О Ташкенте всегда вспоминает с теплом, хвалит народные обычаи и их доброжелательность. Любит бардовскую песню в исполнении Татьяны и Сергея Никитиных о Бричмулле.

Сладострастная отрава - золотая Брич-Мулла,
Где чинара притулилась под скалою, -
Про тебя жужжит над ухом вечная пчела:
Брич-Мулла, Брич-Муллы, Брич-Мулле,
Брич-Муллу, Брич-Муллою.

Был и я мальчуган, и в те годы не раз
Про зеленый Чимган слушал мамин рассказ,
Как возил детвору в Брич-Муллу тарантас -
Тарантас назывался арбою.
И душа рисовала картины в тоске,
Будто еду в арбе на своем ишаке,
А Чимганские горы царят вдалеке
И безумно прекрасны собою.

Но прошло мое детство, и юность прошла,
И я понял, не помню какого числа,
Что сгорят мои годы и вовсе дотла
Под пустые, как дым, разговоры.
И тогда я решил распроститься с Москвой
И вдвоем со своею еще не вдовой
В том краю провести свой досуг трудовой,
Где сверкают Чимганские горы.

Сладострастная отрава - золотая Брич-Мулла,
Где чинара притулилась под скалою, -
Про тебя жужжит над ухом вечная пчела:
Брич-Мулла, Брич-Муллы, Брич-Мулле,
Брич-Муллу, Брич-Муллою.

Мы залезли в долги и купили арбу,
Запрягли ишака со звездою во лбу
И вручили свою отпускную судьбу
Ишаку - знатоку Туркестана.
А на Крымском мосту вдруг заныло в груди,
Я с арбы разглядел сквозь туман и дожди,
Как Чимганские горы царят впереди
И зовут, и сверкают чеканно.

С той поры я арбу обживаю свою
И удвоил в пути небольшую семью.
Будапешт и Калуга, Париж и Гель-Гью
Любовались моею арбою.
На Камчатке ишак угодил в полынью,
Мои дети орут, а я песни пою,
И Чимган освещает дорогу мою
И безумно прекрасен собою!

Сладострастная отрава - золотая Брич-Мулла,
Где чинара притулилась под скалою, -
Про тебя жужжит над ухом вечная пчела:
Брич-Мулла, Брич-Муллы, Брич-Мулле,
Брич-Муллу, Брич-Муллою.