Фортуна и месса

Алессандро и Пьетро гуляли по вечерней столице Терра ди кватро. Маленькое герцогство на севере феодальной раздробленной Италии Астрельё нищало с каждым годом. Голодные крестьяне поневоле становились разбойниками и пиратами, грабящими венецианские суда. А само красивое название города было обусловлено его разделением на четыре территориальных клана – Кубки, Пентакли, Мечи и Жезлы. Кубки контролировали север столицы, Пентакли – запад, Мечи – восток, а Жезлы – юг. Север, запад и юг, хоть и имели некоторые разногласия, вступать в междоусобицы не желали. В отличие от клана мечников – испокон веков они славились своей политической нестабильностью. Что расшатывало хрупкое равновесие между остальными благородными домами – ведь фактическая власть была именно у них. Ни герцог, ни бургомистр в управлении не участвовали. Вернее участвовали – на бумаге. Через них проходили всевозможные бюрократические коммуникации, но не более того.
 Клан Кубков контролировал речное и морское сообщения. Именно с их подачи нищие жители становились пиратами – аристократы им щедро за это платили, ведь они ослабляли позиции их основных соперников – венецианцев. Пентакли всегда умели договариваться и правильно просить – богатства их были несметны, что позволяло им налаживать отношения с Кубками, как торговые, так и политические. Жезлам приходилось не просто – с востока их провоцировали Мечи, с юга – Рим. Папа всегда старался прибрать к рукам их плодородные загородные земли.

Положение клана осложнялось тем, что он исповедовал нетрадиционную религию – эзотерическое христианство тамплиеров, и использовали они в храмах своих не кресты, а пентакли. Тамплиеры пострадали из-за этого символа, «знака Сатаны», как его называла католическая церковь. Не смотря на это, храмы их продолжали строиться благодаря финансированию клана Пентаклей.
Однако народ Пентаклей все равно оставался голодным – деньги шли куда угодно, только не на человеческие нужды. На улице было полно мародёров, поэтому отец Алессандро всегда носил под рясой острый кинжал. Его друг Пьетро был юродивым проказником. Алессандро раньше часто подкармливал его, а потом тот и вовсе стал его слугой. Вдвоём стало как-то веселее.
Оба они жили на западе столицы. Когда им нужно было развеяться, они вместе гуляли. Отец Алессандро зарабатывал всякими поделками из полудрагоценных камней – молитвы ведь не накормят. Сам их делал, сам и продавал. Иногда ему помогал Пьетро.
А за три квартала от них жил молодой, но талантливый скульптор Винченцо Таллони. Он тоже зарабатывал на жизнь искусством, но был он всё же печален. Его работы были идеальны, на жизнь хватало, только желал он чего-то большего. «Если бы я только мог расписать какой-нибудь храм» - думал он изо дня в день. И вот однажды именно так и случилось.
Весть о его творчестве дошла до главы клана Жезлов Арканджело Великого. Ему давно хотелось заткнуть понтифика за пояс.

Спустя некоторое время Винченцо был доставлен во дворец. Перед ним восседал крупный мускулистый мужчина в ярких одеждах, на левой руке которого сверкали перстни с драгоценными камнями. Голова его была обрита полностью – так, по его мнению, он выглядел моложе. У него были большие темно-карие глаза, смуглая кожа и внушительная кучерявая борода. Внешне он больше походил на грека чем на итальянца. Поговаривали, что он потомок византийского принца, бежавшего от турок. Но все эти подобные описания меркли в сравнении с грозным взглядом правителя. В его лице читались безумие и магнетизм, подчинявшие себе любого.
- Ты умеешь писать картины, мальчик? – осведомился властитель.
- Да, Ваше Величество – робко ответил Винченцо.
- Тогда я дам тебе задание.
- Что же желает Ваше Величество?
- Я хочу увековечить себя. Вера моего народа крепка, но наш кафедральный собор не расписан как следует. Я намерен утереть нос этому старому зануде в тиаре. Храм должен быть расписан в кратчайшие сроки. Работать нужно денно и нощно!
- Будет исполнено – поклонился юноша.
Арканджело был изумлён таким поведением, но виду не показал.

«Расписать кафедральный собор! Целый собор! Какая удача!» - думал Винченцо. По его расчётам проект должен быть сдан в срок до февраля 1561 года. Пока он думал, уже смеркалось. Нерадивый скульптор вернулся домой и затем, сбросив с себя верхнюю одежду, зажёг свечи. Сентябрьские ночи нынче стали холодными.
Вчерашняя месса прошла как обычно. Те же слова, те же прихожане.
- Господь с вами! – пропел проповедник.
- И со Духом твоим! – ответили люди.
- Идите с миром, месса свершилась.
«В тесноте, да не в обиде» - усмехнулся про себя Алессандро. Завтра ему предстояла трудная поездка – его приглашали на собрание, посвящённому строительству нового еретического храма по воле Арканджело Безумного, как его называли верующие. «Вот приедем и поглядим!» - улыбнувшись, подумал святой отец, укладываясь в постель. И, глубоко вздохнув, крепко уснул.
И сквозь сон он услышал:
“Dov’e angelo mezzo il cielo con mare?”
«Есть ли ангел меж небом и морем?»