Колосья по серпом... исход источников 7

Начало: "Колосья по серпом... исход источников 1"      http://www.proza.ru/2014/09/25/740   

    Предыдущая часть: "Колосья по серпом... исход источников 6" http://www.proza.ru/2014/10/14/1515

VII

Легкий звон обрушился с высоты колокольни на церковный двор, на людей, что выходили из церкви, на окружающий парк. Колокольня стояла неподалёку от стройной, со света созданной церкви, и в веревках колоколов бился, как муха в паутине, косолапый звонарь Давид. Трезвонил и подтилинкивал так, что колокольня чуть ли не рушилась.

А из церкви навстречу солнечному июльскому дню выходили люди.

Алесь шел где-то посредине процессии.

- На твоем постриге будет хлопец, которому дадут хранить твою прядь, - сказал отец. - Потом ты отблагодаришь его тем же. Это значит, что вы уже никогда не будете врагами. Не имеете права.

- А если и друзьями не будем?

Отец легкомысленно рассмеялся.

- Никто не заставляет. Но я думаю, вам будет хорошо вместе. Это уже мать и я постарались. Это сын моего лучшего друга, покойника, - пухом ему земля, - Мстислав Маевский.

И вот теперь Алесь шел и напряженно ждал, какой он будет, этот неизвестный хлопец, с кем они теперь не имеют права быть врагами. То ожидание заставило его быть невнимательным к церкви и к богослужению. Помнил только суровые, нечеловечески большие глаза ангелов, их немножко отечные лица и робкие, всепрощающие улыбки. Помнил застывшие всплески их крыльев над его головой и непонятные па цвету, - розовые ли сквозь голубой, голубые ли сквозь розовый, - складки одежд. Помнил переливчатую, фиолетовую с золотом фелонь попа и то, как падала вниз его епитрахиль - просто, как деревянная.

Страшный рык дьякона колебал огоньки свечей, заставлял иногда мелко звенеть оконные стекла. Страшный, как у льва из пещеры, рык.

Все это было как сон. Он знал, что фрески их древней церкви были чудом, о котором говорили все альбомы, даже изданные в Париже, что их протоиерей - мастер и за это награжден камилавкой, набедренником и золотым наперсным крестом, что загорщинского дьякона давно собирались за его удивительный бас перевести в Могилев и сделать иподиаконом, чтобы служил только архиерею, и побоялись портить отношения со старым Загорским. И все это было как дурман, и он почти что обрадовался, когда богослужение закончилось.

Шел со ступенек, искоса поглядывая на новую особу, которая называлась "пострижным отцом". Пострижной шел с боку от него, статный, красный лицом, седой гривой волос и короткими усами. На красном загорелом лице странными казались наивно-синие детские глаза.

Это был далекий дядя Алеся, Петро Басак-Яроцкий, хозяин небольшого поместья, бывший кавказский офицер. На поясе у Басака висели серебряные ножницы.

И вот впереди Алесь увидел ковер, а у ковра кучку людей. В стороне от них стоял мальчик, которому было, наверняка, страшновато от торжества церемонии.

Беловолосый, с золотистыми глазами - как напоенный солнцем мед, - по-видимому, немножко слабее Алеся, худощавее, он стоял на ковре, держа в руках медальон на длинной золотой цепочке. Дивные солнечные глаза смотрели немножко вверх.

Алесь не знал, куда ему идти, и потому чуть не сделал ошибки, направившись к кучке людей.

Басак-Яроцкий положил руку ему на плечо.

- Правее фронт, племянничек, - чуть слышно сказал он.

Теперь Алесь шел прямо на хлопца. И чуть ноги его ступили на пушистый большой ковер - с колокольни опять грянули, радостно залились колокола.

Глаза хлопца ласково смотрели на Алеся.

- Смотреть веселее, - шепнул пострижной. - Падайте друг другу руки.

Алесь почувствовал в своей руке руку Мстислава.

В тот же самый момент все остальные, кроме этих трех на ковре, даже отец, опустились на одно колено.

- Княжеский сын Александр Загорский, сын Георгия, внук Даниила, правнук Акима и праправнук Петра, склони последний раз свою голову.

Это возгласил Басак-Яроцкий своим хрипловатым басом.

Алесь склонил голову.

- Отрок Александр, - сказал пострижной, - ты постригаешься днесь в подростки, как это приказывают обычаи этой земли. Видишь ты своего пострижного брата?

Обнимитесь первыми мужскими объятиями.

Они обнялись. Алесь почувствовал на плече руку Мстислава.

- Скажите друг другу на ухо несколько братских слов.

Глаза Мстислава смеялись где-то возле глаз Алеся. Потом Алесь услышал шепот.

- Попался? - спросил молодой Маевский. - Плюнь. Они считают, что мы зелень, так давай притворяться дальше. Пусть уже услаждаются.

- А я и плюю, - с каким-то внезапным горячим чувством к этому хлопцу шепнул Алесь.

Взрослые с некоторым даже умилением смотрели на двух красивых подростков, которые с такой явной нежностью шептали друг другу на ухо слова братства.

- Ты, брат, вроде того скотч-терьера. - Мстислав аж дрожал в объятиях Алеся от затаённого смеха. - Знаешь, как их щенков узнают, чистопородные или нет?

- Знаю, - улыбнулся Алесь. - Берут за хвост и поднимают в воздух. Настоящие не визжат. Честь держат.

- Вот и ты держи честь. Постарайся уж не визжать, как дворняга. Это глупость. Неудобно, но зато недолго.

Они не заметили, что усы старого Басака как-то неуловимо и подозрительно подергиваются.

- Поцелуйтесь, - сказал Басак-Яроцкий. - И помните, вы говорили слова братства и целовались еще тогда, когда были детьми.

Они поцеловались. Басак-Яроцкий положил ладонь на голову Алесю.

- Ты носил детские длинные волосы, из которых сегодня упадет одна прядь. Завтра их подкоротят, и такими они будут, пока ты не станешь настоящим мужем. А тогда носи их как хочешь, только помни, что люди нашей земли любят носить длинные волосы и усы, но не любят и никогда не носили бороды, если они не попы, не монахи и не мудрые столетние деды.

Он поднял ножницы.

- С первой прядью ты не будешь ребёнком и сможешь сидеть с мужами, поскольку сам получишь имя мужа… С этой минуты помни, князь, душа твоя принадлежит только богу и этим полям, сабля - воеводе справедливой войны, жизнь - всем добрым людям, сердце - любимой. Но честь - принадлежит только тебе и больше никому. Тебя постригают в мужи, чтобы ты был независимым с сильными, братский - с равными, терпимый и добрый с более низкими.

Теперь уже и Мстислав смотрел серьезно, будто эти слова трогали его за душу.

- Чтобы ты был добрый к детям и женщинам, верный для друзей и страшный для врагов, ведь ты муж и оружие дано тебе для того, чтобы ты был мужем и чтобы тот, кто оскорбил тебя, никогда не обошелся пустыми прощениями, а кровью платил за свое оскорбление…

Лязгнули ножницы. Каштановая прядь упала в ладонь дяди Петра.

Он медленно протянул ее Мстиславу. И Мстислав также подержал прядь, а потом спрятал ее в медальон, а медальон спрятал под сорочку.

- Сын князя Загорского стал мужем, - сказал Басак-Яроцкий. - Помолимся за его долгий век, за его доброту и благородство. Помолимся за то, чтобы бог послал ему великие дороги и силы на то, чтобы все, что с ним будет, стало великими осуществлениями.

Откуда-то из-за дворца, с той стороны, где была гробница, донесся прозрачное, как лед, и скорбное, как причитание, пение серебряной трубы.


Продолжение "Колосья по серпом... исход источников 8"   http://www.proza.ru/2014/10/16/1462