Мятущаяся душа

                Актеры люди сложные. Во всех  смыслах, бытовом   и   «производственном»,  личном  и общественном….сложные,  мятущиеся  натуры.

                Вечная   жажда  признания,    поделенная  на  вечную   нехватку  денег,  минус   уходящие  годы,  неумолимо  вычеркивающие  из  послужного  списка  роли  Ромео  и прочих  юных   созданий,   плюс  опыт,  минус  печень, подсаженная  в   «закулисных   схватках»  с  зеленым  змеем, -   выводим  интеграл -  пожалте  бриться….

                Средневозрастной  актер  Энского  Государственного  Театра  областного  значения   Пупков,  мучимый   несильным   похмельем,  брел   на  репетицию  очередной  «Судьбы Барабанщика»,  упорно  и не  менее  бездарно   продвигаемой   главрежем. 

                Его  мысли,  его  скакуны.

                Признание.  «Маловато   будет!»,  хотя   имеются  и  поклонницы,  впрочем,  сократившиеся  до  одной  единицы -  его  давней  любовницы  Ангелины,  завзятой  театралки  лет  этак  за….готовой  отдать   Пупкову  все…включая  малогабаритку   на  окраине  Энска  и  даже свое  тело…не  ягодное, впрочем,  невзирая   на подходящий  возраст.

                Деньги.  «Какие  к  черту  деньги.  Ставка» - «На одну  есть  нечего,  на  две  некогда,  полторы  в самый  раз, но  нет  в  театре  половинных  ролей».

                Годы.  «Какие  мои  годы!  -  Заявление  оптимистичное,  но  дело  пахнет  сорокетом».

                Опыт. «О,  как   я играл! Как  я  играл…. – Ничего,  Гамлет  еще  впереди!»

                Печень. «Прекрасное  утро.  Несмотря  на   ожесточенную  схватку  с  Повелителем  Ящериц  вчерашним  вечером  в помещении   осветителей,  Я - победитель!»

                Интригал…тьфу…интеграл. «Надо  срочно  что-то  менять!»

                Голос  в  его  голове  настойчиво  подсказывал  -  «Жеееениться  Вам  надобно, барин,  жениться!». Кандидаток   подходящих   в  радиусе  двухсотмильной   «зоны  гастрольного  поражения»  Энского  театра  упорно  не  находилось.  А  в Голливуд,  не  паче   чаяния   на  Бродвей,  да  уж   ладно, -  и в  столицу,  Пупкова  что-то  не  приглашали. Хотя  «как  истинный   патриот,  русофил   и вообще  -  народник»,  он  бы  еще  «подумал,  стоит  ли менять  талант  на  «таланты».  Что  взять -  художник.

                «Крутись,  как хочешь».

                Обуреваемый  страстями,  мыслями и  начинающимся   сушняком, Пупков  брел  по  Театральной  улице,  уверенно  приближаясь  к  Храму  Искусств,  когда  в  глаза  его  внезапно   бросилась   рекламная   вывеска.

                «Кинокомпания  Мойер,  Варнер  и сыновья  Фокса – ХХI век»  приглашает  всех  желающих   пройти  кастинг  для  участия  в съемках  нового  блокбастера  известного  режиссера  Шпильберга.  Прошедшие  конкурс  -  едут  в Голливуд!»

                «Вау!  Инкредибл! Вондерфул!» -  непроизвольно  вспомнил  Пупков  звукоподражательные  приемы  сценического  мастерства. 

                И  немедленно  записал  телефончик.

                Очередной  рабочий  -  репетиционный  -  день  был   окончен,  когда  Пупков,   выйдя  из  образа  «второго  злодея», вспомнил  об  утреннем  объявлении.

                Позвонить  и  записаться  на  прием  труда  не  составило -  по  неведомой  прихоти  Шпильберга -  зазывали  всех.  «Уж  не  в  массовку  ли?» - тревожно  отдавалось   в  голове  «второго  злодея»,  внутренне  уже  претендующего  на  главную  мужскую  героическую  роль.

                Записался  на  обед  воскресения,  трезво  рассудив, что  завтра  пятничный  спектакль,   а  следовательно,  судьба  субботней  готовности    к  перемещениям  в  пространстве  и  актерским  перевоплощениям  будет  под  вопросом.

                (Опускаем   занавес до  обеда  воскресения,  ибо  и пятничный   спектакль,  да  и   последующий  банкет,  да  и  субботнее   профзаболевание  в  нашем повествовании  смысловой   нагрузки  не  имеют) 

                Кастинг,  назначенный  в  помещении  Дома  культуры  работников  резинотреста,  шел полным  ходом,  а   наш  мятущийся  и разгоряченный   герой  уже  вертелся  в  освещенном   «пятаке»  перед  фотографом  и оператором,  пытавшимся   снимать  «трехминутки»  дабы  показать претендентов  во  всей   красе.   

                Чтение  басен  Крылова  было  коньком  Пупкова со времен  учения.  Вот и сейчас,  декламируя  «Квартет», он  представлялся  окружающим,  то  ослом, то  козлом,  то  вообще   самим  Иваном  Андреевичем,  произносящим  своим  незабвенным (кто  знает,  какой  был  голос  у  Крылова И.А.?) -  «А вы, друзья,  как  ни садитесь…».

                Впрочем,    кастинг  он  прошел. О чем  получил  некое  подобие  справки, что  «оплатил  сто тридцать  рэ, -   отборочный  тур  миновал».

                Дело  оставалось  исключительно  за  Шпильбергом.

                (Занавес.  Ибо  с  момента  знаменательного  события  миновали  долгие  девять месяцев,  в  течении  которых  Пупков  успел  уже   неоднократно  «зачать»,  «выносить»  и  «родить»  массу  возможных  вариантов  Его,  Пупкова,  сотрудничества   со  Шпильбергом,  попутно   абортируя   «несостоятельные   варианты»)

                Жизнь  Энска,  энского театра,  его  обитателей,  Пупкова  лично  и даже  Пупкова  личная  жизнь, всё -  шло своим чередом.  Приближались   новогодние  события, новые   творческие  встречи   и   даже  минималистские  «внутригородские  гастроли»  в  качестве  приглашенного   тамады  и прочего-прочего   актерского   калыма,  естественно  затеваемые ради  Зрителя  и  Высокого  Искусства  (это  святое!),   когда  в  каморке  «папы  Пупкова»   раздался   телефонный   звонок.

                - Таки  да,  здгаствуйте!  Мине   зовут  Соломон  Исаевич, я  пгедставляю  интегесы  господина  Шпильбег`га  в  Госсии.  Вас  таки  утвегдили на  голь  Джеймса   в  его  новом  фильме,   позгавляю! Съемки  в  янваге,  Ваш  гоногаг – один миллион  доллагов.

                Пауза, сопровождаемая  открытым  ртом давно  разочаровавшегося  в  мировом  кинематографе, Голливуде и   Шпильберге  лично  Пупкова,  была  бы  признана  лучшей  самим  Станиславским.  Но…

                -  Нууууу,-  протянул  Пупков  с  надрывом  и пафосом, так, зачастую,  свойственным  людям  его профессии,  -   в   январе  я   не  могу -  в январе у   меня   «Ёлки»*.

                Мятущаяся   душа,   что  с нее  взять?



* Ёлки -  из   разговорного  творчества   малоизвестных   артистов  и  актеров – возможность  неплохо   заработать  в  период  новогодних  каникул   путем  перевоплощения  в  «дедморозов», «снегурочек»,  и  прочих  малоизвестных   леших-кикимор на  детских  и не  совсем  детских  праздниках.


16.10.2014