Урок как духовное слово

Заяц С.М.доктор филологических наук,

Заяц Л.Ф., учитель начальных классов

                Вначале было Слово…
                Евангелие от Иоанна

        Приступая к рассмотрению проблемы урока как духовного слова необходимо помнить, что на сегодняшний день, к сожалению, мало уделяется внимания корневому значению слова. Наш словарь пополнился огромным количеством слов, которые зачастую не несут в себе глубинного и сакрального смысла. Эти слова пришли в школу и институт, стали частью нашего бытия. Печально, что в системе образования сегодня наблюдаем отсутствие речевой культуры. Редко можно встретить человека, обладающего правильной речью, не пользующегося сленгом. Например, повсеместно слышатся такие с позволения сказать слова: «бабки», «башлять», «пофигизм», «прикид», «отвали», «сугубо фиолетово», «параллельно» и др., которые не просто стали частью нашего языка, но вошли в состав нашего духовного мира.
Видимо, это произошло оттого, что постепенно отошли от глубокого изучения смысла русского слова. В этом отношении интересно замечание проф. Е.В. Галимовой: «С давних времен в русском языке сложилась своя иерархия, как сложилась она в государстве, в Церкви, семье, армии. Высшим уровнем языка в этой иерархии с конца X века, со времени Крещения Руси, стал церковнославянский язык, до наших дней оставшийся богослужебным языком Русской Православной Церкви. Славянская азбука – кириллица – стала на Руси основой для возникновения книжности. М.В. Ломоносов со всей убежденностью утверждал, что русский язык не будет подвержен упадку, «коль долго Церковь Российская славословием Божиим на славянском языке украшатися будет»» [3:201].
Эта иерархия отразилась на нашем укладе жизни: семья, детские сады, школьные  и среднепрофессиональные учебные заведения, ВУЗы. В них происходит общение между взрослыми и детьми, в них протекает большая часть жизни. И очень малый процент этих людей можно назвать, к сожалению, воцерковленными,  постоянно пребывающими в Храмах и воскресных школах, где они слышат неповрежденным славянское слово, которое издревле формировало русский национальный тип и характер. По словам академика В.В. Виноградова славянский язык «национализирован русской культурой и, будучи священным языком, постоянно обогащает, развивает народную речь» [3:201]. Но, к несчастью, не все учителя обращают на это пристальное внимание. Н.С. Трубецкой отмечал: «Сопряжение церковнославянской и великорусской стихии, будучи основной особенностью русского литературного языка, ставит этот язык в совершенно исключительное положение. Трудно указать нечто подобное в другом литературном языке» [3:201].
 Уже в начальном звене при изучении сказочных сюжетов необходимо обращать внимание на мифологические элементы (например, сказочные троекратные повторы: тридевятое царство, три сына, три дочери, три дороги, троеперстие,  три креста, выполнение трех желаний, змей о трех головах, шести, двенадцати и т.д.), которые помогают ребенку войти в мир слова, одухотворяя его, познавая значение данных символов. Известно, что миф переводится как слово, речь.
            Интересное определение мифу дал замечательный русский философ А.Ф. Лосев  в своей знаменитой книге «Диалектика мифа»: «Миф – необходимейшая – прямо нужно сказать, трансцендентально необходимая – категория мысли и жизни; и в нём нет ровно ничего случайного, ненужного, произвольного, выдуманного или фантастического. Это – подлинная и максимально конкретная реальность». [5:397]. Словарь античности добавляет: «В подлинном мифе всегда отражена действительность, в нем  образно в виде рассказов выражено стремление познать явления  природы, общественные отношения и человеческую натуру» [7:359] Поэтому необходимо четко разграничивать миф и сказку, к изучению которой приступаем уже в начальной школе и особенно продуктивно продолжаем в среднем звене. Не будем забывать, а это уже очень важно, что «сказка – это миф, утративший своё своеобразие, то есть переставший быть отражением действительности в  сознании людей» [7:359]. То есть фактически подтверждаются слова А.C.Пушкина, что «сказка – ложь, да в ней намёк – добрым молодцам урок».
           Исходя из этого положения, и следует приступать к изучению сказочных сюжетов. Формируя в детях, в первую очередь, образное мышление.  Именно изучение народного творчества помогает детям младшего и среднего звена приобщиться к многогранной национальной культуре, основанной на безусловных нравственных авторитетах. Работая со сказочным образом, учителя, конечно же, замечали потрясающее развитие воображения у ребят. Однако останавливаться в воображаемой действительности, видимо, не следует. Необходимо учитывать психофизические, возрастные особенности ребят. По мере взросления  учащиеся все более и более приближаются к реальности и совершенно естественно, что на уроках литературы они ожидают созидание реального образа, образа, конкретного, который мог бы и может послужить неким примером. И в этом плане очень кстати приходит знакомство с реальным мифом. Уже неоспоримый факт, что сказание об Одиссее имеет историческую основу, и, значит, события, происходившие с героями гомеровского произведения вполне реальны. Изучение античного мифа тесно переплетается с изучением русской былины. Уже в самом названии жанра прослеживается не столько вымысел, сколько исторический факт (история трех русских богатырей Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алеши Поповича тому неоспоримое свидетельство). И таким образом, через века, влияют на сознание людей, особенно подрастающего поколения.
                Безусловно, задача учителя рассматривать не только исторический, но и художественный аспект, приучая детей к мысли, что они присутствуют при акте творческого осмысления и рождения художественного образа. Мифологический и художественный образ как бы сливаются в единое целое и становятся фактом литературы, и цель учителя ввести умственное и духовное становление ученика в систему литературного факта, становящегося для него живой реальностью. Никто не будет отрицать, что образы Прометея и Садко являются той самой живой реальностью для каждого, вспоминающего эти мифические образы. Таким образом, соприкасаясь с живой реальностью, ставшей реальностью и художественной, ученики познают не только историческую, но и окружающую действительность. 
       Творения Эсхила и Софокла, Еврипида и Аристофана, русская мифологическая история оживают буквально на глазах, учащиеся становятся участниками творческого процесса на уроках чтения и литературы.
     В этой связи немаловажное значение приобретает работа с образами Святого Писания. Как известно, в  младшем и среднем звене всё чаще и чаще учащиеся встречаются с библейскими образами, особенно в стихотворных текстах лирико-эпических и житийных произведениях и, к сожалению, наблюдается та же ошибка в творчестве учителей при работе с библейскими образами, что  иногда, но реже встречается при осмыслении мифологических сюжетов. Библейский образ подчас начинает выступать не в качестве живой реальности, но как метафорические сравнения, лишь служащие для создания художественного образа. Рассматривая библейский образ, учитель должен категорически отказаться от неправдоподобности изучаемого образа. Если только он будет Евангельское повествование считать выдуманной историей, то тем самым он выступит против не только мифобиблейского предания как действительности, но и, простите за плеоназм, против «живой жизни», по меткому выражению В.В.Вересаева.
        Поэтому прежде, чем  пытаться осмысливать образы Святого писания, было бы желательно познакомиться с самим Писанием и творениями Святых Отцов Церкви, комментирующих Священные книги. Каждый образованный человек должен знать таких писателей, как Дионисий Ареопагит, Тертуллиан, Афанасий Александрийский, Блаженный Августин, Климент Александрийский, Лактанций, Киприан Карфагенский, Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Максим Исповедник, Иоанн Дамаскин, Симеон Новый Богослов и многих, многих, слава Богу, входящих в нашу жизнь творцов. Они фактически создавали новую литературу, обогащенную глубоким историческим и художественным опытом. Эта литература, которая не только отражает действительность, что свойственно мифу, но и воздействует на неё и преображает её. Образы Святого Писания, как и мифические образы, вошли в сознание людей, однако вошли не просто как герои и персонажи в античном смысле этого слова, но как герои одухотворённые, преображающие действительность и реально соприсутствующие в ней. Образы  Христа и Святых реально действуют, возбуждают совесть, приобщают к добру – и всё это реально, а не выдумано, всё это преображает, а не только отражает. В этом отличие работы с библейскими образами от мифологических. Этот факт учителя начального обучения и гуманитарного профиля должны учитывать.
         Работая с библейскими образами, надо помнить, что происходит глубинное соприкосновение с СЛОВОМ. Отец Анатолий Гармаев пишет: «Обращаясь к тварному миру, созерцательная сила души рождает слово, воспевающее премудрость Бога в природе,  в человеке, в народе. Она реально созерцает Божественную премудрость и средствами литературной (лингвистической), способности выражает её в слове так, что читающий невольно приходит в движение словесного образа. Образ этот ПРЕОБРАЖАЕТ (авторское выделение) его собственную душу, то есть приводит в высвобождение читающую душу из-под груза грехов. Навстречу Божественному в мире – в природе, человеке и в народе». [4:181]
       Навстречу Божественному и прекрасному и должен вести учитель своих учеников, соприкасаясь с образами и сюжетами Святого Писания. Поэтому, приступая к преподаванию  в начальной школе и предметов гуманитарного цикла (в большей степени это касается литературы), мы должны чётко выстраивать концепцию преподавания и обучения. Было бы неплохо использовать образ «древа литературы», отталкиваясь от ядра, коим является человек, которого «сотворил Бог по образу своему, по Образу Божию» [1:1, 27].
        То есть урок как духовное слово должен строиться таким образом, чтобы, восходя вверх по древу литературы, чётко осознавать, что на самом деле последовательно восстанавливаем ушедший от нас древний образ, в котором было тесное соприкосновение с Божественным Словом. Слава Богу, что в русском образовательном пространстве всё более и более приобщают ученика к вышесказанному. Это наблюдаем в изданных учебных пособиях и хрестоматиях последних 15-ти лет.
       Например, рассматривая «Слово о законе и Благодати» митрополита Киевского Илариона, учитель должен обращать внимание не только на философскую глубину данного произведения, но и на священные образы, фактически преобразившие русский хаос – в  космос. Нужно и должно говорить о рождении нового человека в лице князя Владимира, то есть произошло реальное восстановление образа и подобия Божия. Узнавая образ князя Игоря в «Слове о полку Игореве», (это уже в школе среднего звена) также необходимо показывать, какое глубокое значение имело для Игоря после страшных поражений, унизительного плена, возвращение с покаянием и поклонением Богородице Пирогощей в Киеве. Незабываем и образ Ярославны, соответствующий библейским понятиям идеальной жены. Кстати, часто ищем положительный образ, но разве Ярославна не соответствует великому женскому идеалу, причем не выдуманному, а реальному. Работая с поэтикой «Слова…», необходимо показать красоту русского слова, его удивительную насыщенность и глубокомысленность, способность передавать тончайшие психологические оттенки. В этом отношении весьма показательно «Поучение Владимира Мономаха», являющегося образцом изысканного отношения к славянскому языку и православного отношения отца к детям, что немаловажно для воспитания подрастающего поколения. На примерах древнерусских текстов нужно постоянно показывать культуру русского слова, раскрывая его корневое значение.
В этом отношении уместно размышление известного петербургского педагога В.В. Семенцова: «К примеру,  слово нашего родного языка ум с точки зрения современной лингвистической науки является простым, то есть имеет один корень. В действительности же это слово сложное, состоящее из двух древнейших корней, именующих прообразы отечественного языка: у-*au- «понимать» - образ схватывания, улавливания (ср. имати – «брать, хватать»)  + мъ -*meudh- «стремиться к» - образ стрелы, летящей к цели (см. Этимологический словарь русского языка П.Я.Черных, т.1, с.289; 552). Буквально «понимать» + «стремиться к» = «понимание, стремления» - способность и потребность человека улавливать летящую мысль; понимать, к какой цели стремится он сам и весь окружающий мир. В переводе с метафорического отечественного языка образов на наш родной язык смысл ума заключается в   понимании устремленности мира  к Богу.  Первый корень слова ум -*au-  тот же, что в словах явь, явный, явление, учение, ухо, слух.  Второй корень* meudh-  тот же, что в словах мысль, мудрость. Соответственно, этимологически достоверными толкованиями переносного смысла слова ум являются такие словосочетания, как явление мудрости, явление мысли, учение мудрости, внушение мысли, послушание мудрости.   Таким образом,  носителям только родного русского языка такие слова, как ум кажутся простыми, безвидными, не имеющими внутренних образов и переносного смысла. Те, кто владеет отечественным языком русского православия, те же родные современные слова воспринимают как метафоры, переносящие небесный промысел в наше мировоззрение. С детства знакомые привычные  слова при изучении этимологических корней языка нашего отечества открываются в ином свете и просвещают сознание учащихся подобно евангельским притчам»[6:61-62] .
Но если с древнерусской литературой более или менее понятно, то, подойдя к литературе классической, как  раз и наблюдаем перекос в понимании библейского образа. Пушкин, Достоевский, Толстой и даже Чехов, если использовали в своём творчестве священные образы, то не только  ради художественной выразительности, но для обретения высшего смысла бытия. Достаточно вспомнить «Станционный смотритель», являющийся художественным осмыслением евангельской притчи о блудном сыне; роман Ф.Достоевского «Преступление  и наказание» также пронизан библейским словом и святоотеческим преданием, каждый персонаж этого романа несёт в себе глубокий смысл и печать евангельских образов (например, Свидригайлов – Иуда, Раскольников в своем отступлении и покаянии напоминает апостола Пётра, Соня – Мария Магдалина); толстовская «Анна Каренина» вообще является подтверждением библейской истины, гласящей «мне отмщение аз воздам», вынесенной, кстати, в эпиграф романа; а разве не проникнут евангельской болью и теплотой чеховский «Архиерей».
         Кроме программных писателей и поэтов, необходимо изучать и тех  авторов, которые, работая с библейскими образами, и свою жизнь пытались выстраивать по тексту Святого Писания. Это было бы крайне поучительно. В древнерусской литературе таковых примеров множество, но в литературе классической, надо признать, мы часто сталкиваемся с писателями, которые ищут и не находят. И таким образом, вместе с ними и ученики также не могут найти истину (пример того же  позднего Льва Толстого примечателен). Порой, школьники, изучая того или иного автора, теряются в догадках: следовать примеру или нет? Поэтому было бы желательно, например, на классных и внеклассных чтениях изучать поэтов и писателей, ищущих и нашедших истину. Рекомендовали бы таких писателей, как Аполлон Майков,  Лев Мей, Максимилиан Волошин,  Николай Гумилёв, Сергей Залыгин, Виктор Астафьев. Они жили, как писали. Конечно же, перечень авторов неполный, и преподаватели вправе сами определиться, исходя из своего нравственного выбора.    
     Итак, урок как духовное слово есть процесс приобщения учащихся к реальной действительности, процесс её глубокого отражения и просветительского Преображения. Это процесс постижения Правды, то есть тот процесс, которому служит литература. «Проблема  нашего времени как раз в духовной расслабленности, пассивности по отношению к тяжкому труду мучительного постижения истины» [2:28].
          Список литература:
1.  Библия. – М.: Новая жизнь, 1991.
2. М.Дунаев. Журнал «Православная беседа», 1993, № 3.   
3. Е.В. Галимова. «Сам необыкновенный язык наш есть еще тайна…» (статья) С. 220-202. Духовно-нравственная культура в школе. Учебно-методическое пособие / Под редакцией игумена Киприана (Ященко). – М.: Институт экспертизы образовательных программ и государственно-конфессиональных отношений, 2009. – 312 с.
4. А. Гармаев. Обрести себя. – Волгоград, 2000.
5 А.Ф.Лосев. Диалектика мифа. – М.: Просвещение, 1990.
6. В.В.Семенцов «Обучение отечественному языку русского православия как основа патриотического воспитания». С. 61-73. «Назад, значит вперед!». Сб. научн. докл. – Тирасполь, 2007. – 152 с.
7. Словарь античности . – М. :Прогресс, 1989.