Книга первая - часть вторая - главы 17, 18, 19

                Глава семнадцатая

       ...Старый, заброшенный, покосившийся от Неизбежности дом. Дом, какими-то чарами ещё привлекающий сверкающие глаза гиперромантиков, которым он всё ещё кажется тридевятым царством, тридесятым государством. (И глазам не только их: любопытство – страшная сила!) Дом, готовый в любую минуту рухнуть и всех, кого колдовскими миражами заманивает в свои стены, похоронить под обломками...
       По одной из комнат дома медленно, задумчиво бродят мужчины и женщины, люди, чья молодость давно прошла, но оставила в их сердцах неизгладимые следы. Кто-то из них по-прежнему – неумолимый сталинист, кто-то – дальнозоркий космополит, а кто-то – просто человек, много чего в жизни повидавший. Здесь – люди разные.
       Маленькая старушка – вдруг первая замечает: как – из ничего – вдруг (что за диво!) возникает и призраком повисает в пространстве шляпа-двууголка (возможно, одна из тех, которые принадлежали Наполеону и которые многие из нас ошибочно называют «треуголками»). Старушка указывает остальным в сторону шляпы – и тут же её призрачность материализуется: шляпа продолжает висеть в воздухе, но теперь каждый может к ней подойти, потрогать и, наверное, при желании, – унести с собой...
       Бойкий старичок, по прозвищу Стукач, прикасается к шляпе; но, прежде чем он смог бы взять её в руки, – шляпа снова становится призраком – расплывается в пустом пространстве...       
       Дальше происходит то же самое: другие неодушевлённые предметы – как приметы времён – на глазах у всех так же появляются и исчезают. Но одному из этих людей – а именно космополиту – вместо того чтобы при каждом исчезновении символа такой-то эпохи лишь молчаливо провожать его взглядом – приходит в голову сопроводить всё это своим собственным, необычным, комментарием.       
       Космополит: В 1912-м (год Гибели «Титаника») исполнилось сто лет Отечественной войне 1812-го – а с ней и поражению титана войны, казалось бы непотопляемого, – Наполеона. С 1841-го (год Гибели Лермонтова) начался отсчёт ста годам до начала Великой Отечественной войны. В 1937-м (год Иосифа Грозного – «расцвета» его чёрной славы) исполнилось сто лет с года гибели Пушкина. Наконец, в 1861-м Александром II было отменено в России крепостное право. А 12-го апреля 1961-го (год Юрия Гагарина, или Первого полёта человека в космос) – сто лет спустя – первый космонавт, впервые за всё время, что

                ...и день и ночь вращается 
                Карусель-Земля [28] –

...как будто решил в неземном пространстве отдохнуть: от всех смертей; от войн, от тонущих «Титаников», от Иосифов Грозных и прочего и прочего, хоть на часок, хоть на полтора – два, там, в невесомости!..
       На этом мы, пожалуй, прервёмся – ненадолго...

                Глава восемнадцатая

       Живое Солнце Мира (обращаясь к человечеству): Друзья! Скажите Мне: можно ли океан, в ночи пронизанный свечением луны и звёзд, принять за звёздное небо? 
       Звёздное небо видит в океане лишь своё отражение...
       Но ведь и месяц серебристый светит потому – что освещён солнцем золотым!..

       «...У вас всё хорошо?» – «Очень!» – «Но ведь так не бывает!» – «Бывает [29]!»
       Это – когда кажется, что жизнь для тебя только начинается; когда ты весь светишься, и всё, чему улыбаешься, светится в тебе...
       Но и таким людям – однажды, розовой весной... довелось страшно перепугаться во всеобщем неведенье – а длилось оно в стране для её народа лишь одно мгновение. По радио вновь все услышали знакомый, как жизнь и смерть, судьба и не-судьба («О, Господи, лишь бы не было войны!»), торжественно-гробовой голос; однако... со всё нарастающим, нарастающим, к неожиданной кульминации, победоносным пафосом:
       – Говорит Москва! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза! (У народа мурашки по коже...) Московское время десять часов две минуты. («Левитан, по-дикторски не тяни!») Передаём сообщение ТАСС о ПЕРВОМ В МИРЕ ПОЛЁТЕ ЧЕЛОВЕКА В КОСМИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО! (Многострадальный народ облегчённо вздохнул; глаза загорелись...) Двенадцатого апреля тысяча девятьсот шестьдесят первого года в Советском Союзе («В Советском Союзе!») выведен на орбиту вокруг Земли первый в мире («Первый в мире!») космический корабль-спутник «Восток» с человеком на борту. («С человеком на борту!!») Пилотом-космонавтом космического корабля-спутника «Восток» является гражданин Союза Советских Социалистических Республик («На-а-а-ш человек!!!»), лётчик, майор Гагарин Юрий Алексеевич («Ур-р-ра-а-а!!!..»).
       Так «трубный глас» Юрия Левитана, главного диктора военного времени, которому вновь было поручено огласить во всеуслышанье известие мирового масштаба, на всю страну «возвысил до небес» нашего знаменитого соотечественника! 

       Я (перенесясь в тот день, в тот час): Э-э-эй?!.. та-а-а-м?!.. наверху-у-у?!!..
       Юрий Гагарин: У-х-ху-ху-у-у-у-у-у-у!!!.. Пр-р-ривет, Зе-э-э-мля-а-а!!!..
       Я: Не  ду-у-у-е-э-т?!..   
       Юрий Гагарин: Дует или не дует – меня, Гагарина, не сдует! (После короткого молчания – будто узнав то, о чём ещё никто не знал.) Мне-то в космосе пробыть всего ничего – по сравнению с теми, кто будет месяцами на спутниках кружить вокруг Земли... Вот выйдет космонавт Алексей Леонов первым – в открытый космос... в откры-ы-ы-ты-ы-ы-й!!!.. – Где одни бесконечные звёздные дали и дали, никаких горизонтов...
       ...Из будущего – с родной планеты – до Гагарина в космос долетает песня, исполняемая группой «Земляне». Первые слова этой песни Гагарин тут же подхватывает:
               
                Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе,
                Земля в иллюминаторе видна [30]...
               
                Глава девятнадцатая

       Возвращаемся к разговору посетителей старого заброшенного дома.
       Космополит (говоря о первом космонавте – продолжает): От родного тяготения, ЗЕМНОГО, он, Гагарин, устремился к тяготению ВСЕМИРНОМУ!.. С этим последним, может, и на Землю – придёт она, оттепель? Настоящая Весна – Мировая?
       Сталинист (говорит, точно отдаёт приказ): Нет! На Земле мы, жители одной шестой части суши, должны быть за железным занавесом, как восточный Берлин от западного – за Берлинской стеной! А в космосе нам, патриотам, надлежит так выполнять ответственные задания, как в разведке это делал штандартенфюрер Штирлиц (он же – полковник Владимиров, а под оперативным псевдонимом – Исаев)! И помнить: «Болтун – находка для шпиона!»   
       В комнате заброшенного дома все устремляют глаза на висящую на стене большую чёрно-белую фотографию в раме. На фотографии запечатлены крупным планом лицо и образ того, который не думал о секундах свысока...
       ...Голос не думавшего о секундах свысока (как если бы в кино раздавался за кадром): Вы говорите обо мне? О Штирлице? Мою секретную разведывательную миссию сравниваете с подвигом Гагарина? Да, наш первый космонавт – тоже из военных. Но потом у нас в стране начнут летать в космос и не военные.
       Сталинист: Это непорядок!
       Космополит: Полёт Гагарина в космос прошёл благополучно. Но всё равно: в СССР далеко не все подробности этого полёта сразу стали достоянием гласности. Даже как выглядит космический корабль «Восток» знали только посвящённые. Например, его тогда хотели изобразить на обложке журнала «Огонёк» – пофантазировать. О том от Генриха Боровика, работавшего в этом журнале, узнал один из партийных руководителей, очень важное лицо. И тогда Боровику – а значит, и всем сотрудникам журнала, художники которого хотели изобразить первый космический корабль, пилотируемый человеком, – от важного лица, хранителя государственных тайн, последовал строжайший наказ: «Можете фантазировать ракету: двухступенчатую, четырёхступенчатую, пятиступенчатую. ТРЁХСТУПЕНЧАТУЮ – не фантазировать!» И, разумеется, ни в коем случае не фантазировать, какие страны, континенты видел из космоса Гагарин! Как они оттуда выглядят! А то даже воображение художника ненароком может выдать строго засекреченное! И в «Огоньке» – про ещё неведомый простым смертным космодром – ни кистью, ни пером!
       Не думавший о секундах свысока – на фотографии как живой – прикладывает палец к губам...
       Вдруг – подмигивает лукаво.

 
28 Наум Олев (песня из фильма «Мери Поппинс, до свидания!»).
29 Из фильма «Я шагаю по Москве» (по сценарию Геннадия Шпаликова).
30 Анатолий Поперечный.