Горные лыжи. Приключения итальянцев в России

     Как вы помните из моего предыдущего рассказа, прилетели мы домой из Италии с соревнований итальянской федерации любителей горнолыжного спорта с двумя медалями : золотой и бронзовой. Как водится, обмыли всё это в нашей горнолыжной компании, а заодно и полученный приз обновили. Пили из выигранного кубка вино, привезённое из Италии, - Кьянти. Пили, как и положено, из сосков, но на всех сосков не хватило, и пришлось кому-то делиться своим. Получился у нас такой вечер вопросов и ответов, - ведь никто из нашей компании дальше Румынии на лыжах не ездил, всем интересно.
     Работа нас, как всегда, закрутила, и тут звонит Серега и говорит, что итальянцы хотят в гости, причем в этом году! Ты, говорит, собака, так им красиво после банкета рассказывал про Кировск, что они уже взяли билеты до Москвы и через две недели будут здесь. Оп-па, приплыли! Чего делать-то будем? Может, как-то отползем, перенесем на следующий год? Поговорили с нашим «перцем», организатором поездки, а он, - нет, говорит, надо принимать!
     Легко сказать, принимать! Год-то, на дворе какой? 1992-й! Чего там у нас было в магазинах, кто помнит? А ничего и не было! А в каких гостиницах мы жили в наших горах? А, в таких, что лучше бы их итальянцы и не знали! Решили, что нужно срочно лететь в Кировск, договариваться с жильем, с питанием и со специальной программой для итальянцев. Серега вызвался лететь. Сгонял туда на пару дней, договорился с проживанием в гостинице «Спорт», а обеды решили организовать в местном ресторане, - ничего лучшего там не было.
     Заказали билеты на самолет до Мурманска, и стали ждать итальянцев. Они должны были прилететь вчетвером: Ренато с женой Лаурой, Бруно, его секретарь, и Джорджио. Кто он у них в федерации, просто не знаю, а по специальности – художник. Как вы уже помните, единственной лингвистической ниточкой между нами была Лаура, и какой же был наш шок, когда мы их увидели в аэропорту втроем, и без неё! Она, видите ли, в последний выходной в горах потянула связку на ноге и не смогла поехать. Делать нечего, будем изъясняться на пальцах.
     Переехали из Шереметьево-2 в Шереметьево-1 и вылетели в Мурманск. Рейс был вечерний, и туда мы прилетели уже довольно поздно. Во время полета Ренато меня всё пытался чем-то доставать: «Telefonato! Telefonato!». Я, естественно, ничего не понял, а  моя жена перевела, что смогла понять: ему срочно нужно было позвонить жене в Милан. Приедем, говорю в Кировск, позвонишь. А сам думаю, где там, и как звонить? В те времена из такого места позвонить заграницу – это была отдельная песня. Нужно было заказывать и ждать 2-3 дня, причем без каких-либо гарантий соединения, а еще при этом сидеть у телефона 2-3 часа и ждать вызова.
      От Мурманска ехали 250 км на двух такси по обледенелой трассе в Кировск, но, слава Богу, доехали без приключений. Приезжаем, выгружаем вещи, и вижу до боли знакомую гостиницу «Спорт». Сколько же раз мы там останавливались, - не счесть, но никогда я еще так не волновался. Я то знал, какие там условия, и не мог предсказать, какова будет реакция итальянцев. Гостиница «Спорт» - это такая пятиэтажка из белого силикатного кирпича, очень похожа на общагу: длинный коридор и по обеим сторонам – номера. Номер состоит из коридорчика, в котором расположен санузел и двух комнат, на два и три человека.
     Мы с Серегой перекрестились и стали таскать вещи на второй этаж. Я до сих пор не могу забыть выражение лица Ренато, когда он вошел и увидел свой номер. Описывать я  эту комнату не буду. Можно себе представить и комнату, и сантехнику в туалете образца 1992 года. Честно говоря, с тех пор я там и не был, всё больше по заграницам, а может быть и сейчас там всё по-прежнему? Короче, плюхнулся он на кровать и что-то лопочет, да жалостно так, чуть не плачет. Мы-то ни хрена не понимаем, жена моя где-то заселяется, но, думаю, сейчас это нам на руку. Давай, говорю, Серега, водку и закуску.
     Быстро накрыли, налили по-первой. Тут же по-второй, и смотрю: маленько стресс уходит, парней отпускает. Это вам не ваше красненькое винцо, водка-то лечит! Стали пытаться объясняться, и выяснилось, что Джорджио, мы его быстро переименовали в Джорджа, учил английский в школе, правда, плохо. Но это уже что-то, и мы с ним стали как-то обмениваться информацией, на какой-то смеси английского, французского и итальянского. Выяснилось, что Ренато порывался улетать домой. Я ему говорю, во-первых, вылет через 5 дней, а других билетов нет, во-вторых, давай еще по одной, и «баиньки», а наутро всё и «перетрем». Тем более, вы же горнолыжники, и у вас есть шанс, невзирая на бытовые неудобства, покататься в экзотическом месте, а потом «парить» мозги членам вашей федерации и слыть очень крутыми пацанами. Они чего-то там «полопотали», и мы ушли спать. Решили, что на утро все-таки поедем на гору, посмотрим, что да как.
     Утро. Все началось с того, что Ренато опять завел свою песню о звонке любимой жене, Лауре. Я, дескать, не переживу, если ей не позвоню. Я тогда, из-за всех этих заморочек никак не мог «догнать», что это такое: такой взрослый дядька (ему тогда было лет 45-48), а ведет себя, как пацан. А потом, со временем меня «пробило», - так ведь Лаурка то была девчонка лет двадцати пяти. Вот он и дергался. Думаю, хотел её просто проконтролировать, наивный. Я, грешным делом, думаю, а не специально ли она перед поездкой ножку «потянула»? Я ему и говорю, что здесь – не Италия, и со связью у нас неважно. Если сегодня заказать, то дня через 2-3 – может быть дадут. Он стал хвататься за сердце и опять охать, но я уже как-то стал к его выходкам привыкать и, не обращая на все это внимание, пошел завтракать.
     Завтракали мы в отдельном буфете для спецгостей. Спецгости – это дочка Ельцина, с мужем и сыном, жена префекта центрального округа Москвы, по-моему, Музыкантского, с подругой и наша развесёлая команда. Именно, из-за присутствия этих «высокопоставленных» гостей, нам не дали номера «люкс» для итальянцев, и нам пришлось их селить в стандартных. Вот мы в такой компании и завтракали. Впечатления о встрече с дочкой Ельцина и её семьёй не осталось никакого: вели они себя скромно, экипированы были более, чем скромно. Мы, по правде говоря, в таком «экипе» на гору бы тогда выйти постеснялись. Где, и как они катались, никто не знает, - их лично пас директор всего горнолыжного спорткомплекса.
     Поели, оделись, и на гору. Гостиница – в городе, от горы находится неблизко, надо ехать, хотя гора Айкуайвенчорр, на которой мы должны были  кататься, видна отовсюду, она как бы нависает над городом. Мы на все время нашего пребывания арендовали для себя микроавтобус, так что хоть с этим проблем не было. Погрузились, поехали. Ехать минут десять, и мы - у кресельного подъёмника. Там, конечно, очередь, да и немалая, но мы, конечно, договорились, и всех нас пускали без очереди.
   А гора в Кировске имеет следующую конфигурацию. Представьте себе, гигантский амфитеатр. Весь амфитеатр – это как гигантский стадион. Его, условно, можно разделить на три трассы, - по именам подъёмников: слева, «Букашка» - очень крутая сверху, середина пологая, а низ – опять крутой; «Север» - идет по центру, от середины склона – трасса пологая, внизу крутая и «Латвия» - идет справа, сверху – пологая, а внизу - очень крутая. К тому же склоны никто не укатывает: о Ратраках там тогда и не слыхивали. В это время года, в конце апреля, обычно днем снег отпускает, а ночью всё замерзает, так что наутро – голый лед.
     Сели в кресла подъемника, поехали. Моя жена для поддержки Ренато села рядом с ним. Надо сказать, что кресельный подъемник в Кировске должен быть занесен в книгу рекордов Гиннеса: столько лет подъемники не работают! Если он работает и сейчас, то тогда этот рекорд никто и никогда не побьёт. Но, при этом он, что, естественно, все время ломался. Практически в течение каждого подъёма он останавливался один - два раза. Так вот рассказ моей жены об этом первом подъёме.
     «Едем мы с Ренато, беседуем об их поездках на различные горнолыжные курорты Европы. Ему нравятся склоны, на которых, по его выражению, можно спать на ходу, но при этом он хвастался, что регулярно побеждает на своих чемпионатах любительской федерации. Внезапно подъемник встал, и мы зависли. Ренато стал бледным, как полотно, и схватился за сердце. Говорит, что ему плохо, и он боится. Просил срочно снять его оттуда любым способом. Я пошутила, - единственный вариант, прыгать вниз. И, пока мы висели, для «подъёма» его духа рассказала ему одну реальную историю, которая случилась несколько лет назад на этом подъемнике.
     Однажды утром в кресле ехала буфетчица бара, который находится в здании подъемника наверху. С ней был какой-то бак и мешок с продуктами. Тут, внезапно, несущий трос срывается с прижимного ролика одной из опор и кресла, которые оказались в пролёте между ближайшими к ролику опорами, были «выстрелены» вверх, как стрела из лука. Не помню, были ли тогда жертвы, или нет, но было еще рано, и ехала одна эта тётка. В результате: бачок и харчи улетели в небо, а от такого рывка толстая стальная изогнутая труба, на которой крепятся кресла, разогнулась полностью. Вопрос: что стало с буфетчицей? - Она так и осталась висеть на остатках конструкции, жива и здорова. Вот тут я его и подбодрила, дескать, если наши тетки это выносят, то ты-то, Ренато, как настоящий «супермен», всё это преодолеешь! Тут он окончательно обмяк в кресле и замолчал. Не прошло и четверти часа, как  подъемник включили, и мы благополучно доехали до гребня горы».    
     Продолжаю. Собрались мы все наверху. Думаю, что ехать прямо вниз, вдоль опор кресельного подъемника, для них будет крутовато, поэтому поедем влево, по «Латвии». Сверху-то полегче, а там внизу как-нибудь соскребутся.
     Поехали. Склон жесткий, ледяной, я еду не спеша, всё время оглядываюсь на итальянцев, как там они? Еду вроде не быстро, но они все время отстают. Едут, как «чайники», чуть ли не плугом, в общем, обсираются. Я подумал, а как они будут внизу, на «крутяке»: тут-то еще полого и нет бугров, а там… Я маленько разогнался и не заметил, как мы с Серёгой доехали до перегиба, а итальянцев нет. Ждем пять минут, десять, - нет. Дует ветер, мы оделись как-то легко и стали подмерзать.
     Чего делать? Все, говорю, взрослые дядьки, все профессионалы. Приехали кататься, катайтесь! Поедем вниз, там подождем. И мы рванули вниз. Подождали их внизу еще минут десять, нет итальянцев! Я уже стал думать, может, чего случилось? Давай, говорю, Серега, рванем опять по «Латвии» и их разыщем. Проехали всю трассу, нет итальянцев. Не испарились же они? Но хоть не поломались, уже легче!
     А вот снова рассказ моей жены, которая ехала с итальянцами вместе.
«Юра, как всегда, «притопил», а мы – за ним. Итальянцы едут за мной, и я все время слышу сзади – «Mamma mia, Mamma mia!». Доехали до перегиба, - мужа с Серегой и след простыл. Итальянцы посмотрели на этот ледяной обрыв с буграми в человеческий рост и замотали головой, дескать, здесь мы не поедем! Мы – в бар! И поехали траверсом вправо, чтобы уйти на «Север» по более пологому варианту. А я рванула вниз, догонять ребят!».
      Продолжаю. Стоим мы с Серегой у подъемника, и тут меня осенило, давай-ка, Серёга, зайдём в бар при подъемнике, проверим, не там ли наши итальяшки «тусят»? Поднимаемся на второй этаж, заходим и видим наших «красавцев» за столом в окружении каких-то девчонок, и на столе несколько бутылок шампанского. И как это без знания языка они их успели «склеить»?! Наверное, наши девки сами на итальянцев, как на мед, слетелись. Ну, как, говорю, Ренато, русские горы, понравились? Да, говорит. Тогда пойдем кататься! Нет, показывает жестами и говорит:«Basta! Questa non e possibile!». Эта фраза, думаю, понятна и без перевода. Тут у нас - «ragazze», говорит, что по-итальянски означает, - девушки. Понял я, что это для них сейчас, - главное, а этим одним спуском они «наелись» на целый день. Сидите, говорю, до обеда, а потом мы вас повезем в ресторан. И поехали кататься. Для нас-то это была обычная ситуация, правда не очень комфортная.
     Покатались мы неплохо, как всегда, и поехали кормить наших гостей. В ресторане для нас накрыли в отдельном кабинете стол и предложили: салат, первое и какое-то мясо или рыба - на второе. Убей Бог, не помню, чем они нас кормили, но это меню было одно и то же всю неделю. Мы то люди привыкшие, но они то - нет! Уже на второй день они запросили какую-то перемену, но, увы, в ресторане других продуктов просто не было! Я им говорю, терпите, в стране разруха и чуть ли не голод. А мы вам, в качестве компенсации, устроим баню, шашлыки и уху. Это как-то сняло напряжение.
     Все последующие дни итальянцы с нами не катались. Нет, на гору они ездили, но мы шли на подъемник, а они – в бар с «ragazze». Может, они и катались, но я документально это подтвердить не могу. Нам даже как-то спокойнее стало: сидят, бухают, по крайней мере, живы и здоровы. А мы стали кататься автономно.
     Я очень люблю в Кировске это время – конец апреля. Там часто наверху горы, на «крутяках», от снегопадов и сильных ветров формируются, так называемые «фирновые доски». Это не лед, а очень плотный снег. Ты по нему летишь, как по листу ватмана, и кант лыжи оставляет на снегу только тонкие росчерки. Но, чтобы кататься по этим крутым «доскам», нужно владеть приличной техникой. Если в повороте закантуешься недостаточно сильно, то – падение и полет метров 200-300 до выполаживания, а на выкате – идет длинная гряда огромных валунов.
     Сидим мы как-то за завтраком, беседуем о том, как мы вчера классно «походили по фирнам», и к нам подсела жена префекта и говорит, что тоже хочет с нами, просит взять с собой. Мне эта идея сразу не понравилась, - я стал её отговаривать, говорю, что дело опасное для недостаточно опытных лыжников, а она своё -  хочу. Ну, ладно, говорю, но я вас предупредил.
     А дальше сбылись все мои самые плохие предчувствия. На первом же спуске мы, как всегда, заехали на самый «крутяк», и я еще раз ей посоветовал уйти в сторону траверсом, но, увы, она «ломанулась» за нами. Поехали, и где-то на середине склона боковым зрением вижу, как мимо меня что-то пролетает. Резко торможу и вижу, что это – жена префекта, - летит на спине уже без лыж, причем с бешеной скоростью. Позже выяснилось, что и «комбез» у неё был из какой-то гладкой ткани, то есть, совсем не тормозил. Главное, что летит она прямо на гряду камней. Далее, как в кино: влетает она в эту гряду: один удар о камень, второй, третий и лежит. Кричу своим: «Едем к ней!». Подъехали. Смотрим: жива, шевелится. Мы с Серегой её потихоньку перевернули, сняли куртки и положили её на них. У бабы – шок, и она не осознаёт, что с ней, и что болит. По скорости её полета и силе первого удара о камень, я предположил, что у неё есть переломы, но какие, - это должен определить врач.
     У нашего Сереги, как вы помните, ещё с Италии был поврежден позвоночник, и он тут с нами катался на таблетках и в каком-то специальном поясе, а когда мы эту даму поднимали и переносили, его спине, вообще, пришёл «кирдык». Дама то, надо сказать, была довольно «плотная». Но, что делать, надо человека выручать! Серега рванул вниз за спасателями, а я еще с кем-то остался с дамой. У меня всегда с собой в горах фляжка с коньяком, - дал даме выпить от шока, хуже то точно не будет. Дальше было, как обычно. Приехали спасатели, положили её в такое металлическое корыто - «акью» и повезли вниз. Там уже ждала «скорая». Как потом выяснилось, у неё был перелом таза и еще что-то менее серьезное. Положили её в местную больницу, а потом увезли в Москву. Мы ее больше не видели. Вот так, дама отдохнула!
     День был испорчен, настроение – поганое, хоть и вины нашей нет, но всё равно, неприятно. Поехали кататься. Решили подняться на «Букашке» на самый верх горы. «Букашка» - это бугельный подъемник, длиной около 1 км, идущий от середины склона на самый верх гребня горы. Такой же старый, как и все они. У бугельного подъемника другая «засада», там часто рвутся буксировочные тросы, к которым крепится сам бугель.
     Зацепились мы с моей  женой за один бугель и поехали. Не доезжая буквально метров пять-семь до самого верха, мы остановились. Не мы, конечно, а подъемник. В настоящее время на всех курортах, даже в Подмосковье, когда после остановки подъемник снова запускают, то он стартует плавно и постепенно ускоряется. Наша «Букашка», стартуя, рвала по-взрослому. Стояли мы на очень крутом участке, и после рывка трос лопнул. Я сумел как-то вывернуться и встать на лыжи, а моя жена рухнула и полетела вниз по фирновой доске. Лыжи у неё довольно быстро отстегнулись, но внизу прямо по её курсу стояла такая же гряда камней, как и та, в которую часом ранее влетела жена префекта. Летела она на животе, головой вперед и, как мне показалось, была в шоке, так как ничего не делала, чтобы отвернуть от камней или попытаться загасить скорость. Чувствую, что если она не изменит траекторию и влетит в камни головой, то это всё! А я, главное, стою, всё вижу и ничего не могу сделать! Тут я заорал, да так громко и страшно, что, как мне потом рассказывали, было слышно внизу. В то же мгновение, каким-то магическим образом, она изменила свою траекторию и пролетела мимо камней. Я рванул вниз, за ней. Как она потом мне рассказала, мой крик, просто вывел её из ступора, и она что-то сделала руками, как рулем. В общем, спас жену!
     Денек этот мы запомнили на всю жизнь. Но, как всегда, печальное ходит рядом со смешным и, чтобы компенсировать весь негатив этого дня, жизнь нам преподнесла вечером сюрприз.
     Итальянцы, замученные ресторанной едой, решили вечером в гостинице приготовить для всех спагетти, которые они привезли с собой. Закупили мы «водяры», договорились в буфете о посуде и пошли накрывать в номере у итальянцев «поляну». Джордж вызвался готовить. Взял кастрюлю, спагетти, оливковое масло, соуса там разные и пошел в подвал гостиницы, где, как нам сказали, есть плитка у дежурных слесарей. Выпили мы по чуть-чуть, сидим, ждем Джорджа. Прошло, наверное, минут сорок. Спрашиваю у Бруно, а сколько варятся спагетти? Да, давно должны быть уже готовы. Я, говорит, пойду, проверю. Прошло еще полчаса. Нет ни Джорджа, ни Бруно, ни спагетти. Чувствую, нужно принимать меры, и пошел в подвал. Там, как говорил, Давид Маркович из «Ликвидации» - картина маслом: сидят два слесаря, два наших итальянца, в хлам пьяные, пьют водку, жрут спагетти и о чем-то беседуют. Как они друг друга понимали, я не знаю, но расставались они очень тепло. Вытащил я Джорджа и Бруно на «белый свет», то есть в номер, и мы начали, а они - продолжили. Надо было как-то снять стресс этого дня! Короче, - все «нажрались»!
     В предпоследний день у нас была запланирована баня, которая располагалась в здании канатной дороги. А тут, как раз, на это время нам дали разговор с Миланом. Пришлось звонок перевести из гостиницы на телефон бани. Описывать баню не буду, дело обычное, но итальянцам очень всё понравилось. После бани были шашлыки, приготовленные тут же, и уха из сигов и хариусов, - ум отъешь! Водки тоже было выпито - немеряно! Пока все ходили в парную и обратно, дали Милан, но Ренато, не помню почему, к телефону не успел, и разговора не состоялось. Я ему говорю потом, жаль, что ты так и не поговорил с женой, а он – ну и х.. с ней! Может, он и не так сказал, но я именно так его понял. Да, и неудивительно: наши «ragazzi» за эти дни у них из головы, наверное, высосали всю их итальянскую дурь!
     Вышли мы после шашлыков и ухи с Джорджем на улицу покурить, и видим картину. Время – около полуночи, светло. Солнце висит за горизонтом, но, где-то, совсем рядом, и вся гора освещена каким-то нереальным розово-сиреневым цветом. Джордж тут и прибалдел, - художник всё-таки! Я, говорит, нигде такой красоты не видел! Значит, говорю, будет, что вспомнить, и ты, точно, не зря сюда съездил. Кстати, этот Джордж оказался из итальянцев самым вменяемым парнем, и о нем у меня остались самые приятные впечатления.
     Эта наша поездка в Кировск ни на одну из многочисленных предыдущих не была похожа, наверное, потому, что была последней. Я всё думаю, а почему за эти пять дней произошло столько событий, и был такой эмоциональный напряг? Наверное, гора Айкуайвенчорр прощалась с нами. А имя Айкуайвенчорр  по-саамски означает: «Гора с головой матери Бога».

                23.04.2012