Из дневника бродяги 5

Самые вкусные в мире помидоры выращивают на хуторе Бобры. В том месте, где Хопер впадает в Дон. Хутор располагается на высоком меловом обрыве над донским берегом. Местные жители считают смесь мела и чернозема истиной причиной яркого запаха и удивительного вкуса своих, лучших в мире, помидоров. Я бы добавил Солнце.
Чем ближе к Дону, к большой воде, тем более сырыми становились песчаные косы, на которых мы с Цыганом высаживались для ночлега. Не так страшна сырость, беда в двухвостках, которые любят селиться в сыром песке. Нам с Цыганом пришлось заночевать всего в нескольких часах сплава до места слияния Хопра с Доном. Высадились на берег затемно. Разожгли костер. И все двухвостки сбежались на свет. Мы ели кашу, пили кофе, а они ползали по нашим телам и падали с волос в миски, крУжки, забегали в костер, забирались под одежду, в уши. Где-то далеко, на другом берегу, местные крутили Modern Talking, наслаждались жизнью. А мы матерились и убивали двухвосток. С тех пор слушаю Modern Talking с особым чувством. Улыбаюсь.
Наконец Дон. Широкий, быстрый, сильный. С бескрайними плёсами. С обрывами, которые манят забраться на самый высоченный верх и закричать. И понять, насколько ты микроб во всем этом разгуляе бесконечной степи, воды, небес и островков убогих деревень. И задуматься сразу обо всем в жизни. И снова заорать. Просто так.
На берегу нам встретился дедок, который пас коз. Поздоровались, разговорились. И хотя дедок говорил о том, что денег не держал в руках больше года, и о том, что живет только тем, что дает земля, но раскрыл узелок и угостил огромными алыми помидорами и варениками с вишней. А у нас это была последняя стоянка, надо было возвращаться в Питер. Остались продукты: тушенка, рис, макароны. Всё это мы отдали деду. И дед заплакал. Мы хвалили помидоры. Дед вытирал слезу и говорил про мел и про чернозем и про секрет помидорного вкуса. А чернозем трехметровым слоем нависал по краю обрыва, перемежаясь с меловыми глыбами. И все это уходило вдаль, в перспективу. Уменьшаясь, чем дальше уходит взгляд. И продолжая манить забраться на самый высоченный верх и закричать. Может быть, что-то матерное. Что-нибудь такое, чтоб пронять весь этот молчаливый разгуляй.
Ночевали без костра. Было холодно и сыро. Рано утром собрали каноэ и пошагали в сторону автобусной станции. Жрать хотелось страшно. Слегка мутило. И трясло. На краю хутора решили купить молока. Я сбросил рюкзак и, открыв первую же калитку, шагнул во двор. Пройти дальше помешала собака. Хозяйка увидела меня из глубины двора. Я крикнул, что хотел бы купить молока. Вдруг показался наш вчерашний пастух. Он махнул мне рукой и что-то сказал жене. И та вынесла нам с Цыганом трехлитровую банку парного молока и варёную кукурузу. Сказала, денег не надо.