Шведский стол

 
    Это понятие появилось у нас в середине 80-х, когда продуктов становилось всё меньше, а надежда на изобилие уже висела в воздухе.
   В особенно шикарных ресторанах, при фешенебельных гостиницах, вдруг открылись "шведские столы". Уже одно название, вызывало у советских людей жжение под ложечкой и выделение обильной слюны.
   Противиться этому было немыслимо и, будучи в Москве, мы пошли. Это была гостиница "Ленинградская", около одноименного вокзала. Мы прибывали туда с ночным экспрессом, носящим звучное имя "Красная стрела". Выезжал этот поезд из Ленинграда поздно вечером и, не спеша, прибывал к 8 утра. Люди с портфелями, связками чертежей, папками и с очень озабоченным видом степенно выходили из этого рая на колёсах. Аккуратно одетые в синие костюмы, белые блузки, проводницы, приветливо провожали пассажиров. А затем служивый люд растекался по своим конторам.
  Намаявшись до обеда в коридорах и кабинетах, накурившись до одури в туалетах, мы уже где- то к часу дня начинали соображать, где бы поесть. В Москве это был не праздный вопрос. Рядовые столовые были забиты людьми. Да чистотой и вежливостью эти заведения не отличались. Выбор был невелик. Либо в столовую, либо в ресторан.
   Перед входом в ресторан вас встречал швейцар, презрительно осматривающий с ног до головы и справедливо предчувствующий, что взять с вас он ничего не сможет. А, оказавшись в зале, прождав там часа 1,5- 2 и заплатив за это командировочные за 2 месяца вперёд, выходили на улицу и снова соображали, где бы подкормиться. А тут - " шведский стол"! Не сговариваясь, мы рванули. Итак, ресторан гостиницы "Ленинградская".
   Грандиозное сооружение советско-готического стиля. Высоченные потолки, огромные колонны в центре зала, с грозно нависающими пилястрами. Прорвавшись через заслон швейцаров, бормоча что- то на иностранном наречии смеси английского с чукотским, проходим в фойе. Надо оплатить вперёд за пищу, которую мы будем скоро и свободно поглощать. Не сказал бы, что дорого, но раза в 4 дороже, чем в столовой.
  Входим в зал. Стоят два ряда больших длинных столов и на них еда. Вокруг парни, внимательно наблюдающие за процессом. Такое впечатление, что шаг в сторону и стрельба откроется без предупреждения. Беру яичницу и два бифштекса. На меня смотрят! Кладу обратно один. Пронесло! Сажусь и начинаю жевать. Яичница ничего, но холодная, а бифштекс рубленный. При разломе появляется красный цвет с зелёным отливом. Заливаю горчицей и проглатываю. О вкусе говорить излишне! Хочу ещё. Но как? Парни смотрят уничтожающе. Набираюсь, смелости и шагаю к столу. Парни напряглись. Беру половину помидора и пирог с вареньем. Проглатываю. Кажется всё. Программа выполнена, надо уходить, не оглядываясь. Бодро перебираю ногами, и, чувствуя взгляды в спину, облегченно выхожу на улицу.
   Хорошо, свободно! Вот ведь какое это удобство "шведский стол". Обмениваемся с коллегами о впечатлениях. Оказывается, я ещё хорошо поел. Мой приятель успел только перловую кашу и компот. Но всё равно хорошо. Мне нравится этот "шведский стол". Правда, дома лучше! Ну, как? Вспомнили? Это я к тому, что в жизни многое повторяется, хотя и по спирали, то - есть несколько в ином виде!
   Мы в Испании. Отель три звёздочки! А это означает, что питание в виде "шведского стола". Собственно говоря, эта "халява" не имеет такого названия. С какой стати гордые испанцы будут называть этот вид обжорства, именем какой- то Швеции. Итак, мы входим. Нас встречает мужичок в красном пиджаке, наподобие фрака или смокинга. На шее кис- кис. Протягиваем ему талончик и входим в святилище. Зал- половина футбольного поля с множеством столов, накрытых белоснежными скатертями. По середине три огромных саркофага с пищей. И чего только там нет. Хватило бы на роту солдат после марша- броска на 50 км.
    Обитатели гостиницы, судя по всему, обожают "халяву" и поесть могут. Вот соседка рядом, очень крупных габаритов, третий раз проходит мимо и каждый раз на тарелке по огромному куску куры и гора овощей. Ей очень тяжело. Она страдает, глаза почти закрыты, лицо опухло, но ведь надо. И никто, кроме меня, не смотрит и не наблюдает. Едят все и без ограничений. Только выносить нельзя, хотя опять же никто не смотрит.
   Особенно меня поразила одна дама. Она почему- то всегда садилась рядом с нами. Небольшого роста, худущая. Полное отсутствие женских отличий компенсировалось необычно крупной головой и выдающимся носом. Она начинала с тарелки риса. Затем следовала гора салата, несколько бифштексов, фрукты, пирожные и, в конце, мороженное. Она всегда приходила первой и уходила последней. Причем уходила легко, давая очередные указания кельнеру на завтра. Конечно, были и другие "герои", но она была абсолютным рекордсменом, кандидатом в книгу Гиннеса. Нам было стыдно за свою слабость, съев обычно по две порции всего находящегося в саркофагах, мы уходили, чувствуя свою неполноценность.
    А вы говорите "шведский стол"!