Букет неподаренных алых роз

     БУКЕТ НЕПОДАРЕННЫХ АЛЫХ РОЗ

Сергей закончил укладывать вещи в чемодан, взглянул на часы, — почти одиннадцать вечера. А рабочий день у жены до пяти. Прощально осмотрел спальную комнату. Вот так, и года не прошло, закончилась его семейная жизнь. Выдвинул ящик тумбочки у кровати, нашёл какую-то старую записную книжку, вырвал чистый листок и быстро написал: "Живи, как знаешь. Я ушёл". Положил ключи от дверей на тумбочку, поверх записки, взял чемодан, собираясь уходить. Потом вдруг перечитал написанные две строки, скомкал листок и швырнул на пол. Уже захлопывая входную дверь, услышал торопливый стук каблуков внизу на лестнице. Почему-то сразу резануло — это жена, — и опять с букетом очередного вранья. Избегая встречи, поднялся на площадку выше. Да, это была она, в коротком, подогнанном по фигуре тёмно-красном плаще. Сапоги, в тон плащу, красиво облегали ноги. Щёлкнул открываемый замок, входная дверь за женой захлопнулась. Внутри опять резануло, обожгло. Неужели вот так, всё?... Сергей теранул кулаком губы, побрёл вниз по лестнице.

На улице, недалеко от подъезда стояло недавно подъехавшее такси. Водитель, пожилой, седоватый, в старых кожаной кепке и кожаной куртке, тщательно протирал лобовое стекло. Сергей подошёл к нему.
— Не подвезёте? Недалеко. Отсюда минут десять.
— Подвезём, чего ж не подвезти. От жены, значит, ушёл?
— Да... а как вы догадались?
— Ну-у... С чемоданом, на ночь глядя, и лицо, как у повешенного. Сам сказал: едешь недалеко, значит, не на вокзал а к другу или товарищу. У меня таких — каждый день. То бабы, то мужики. Большей частью молодые, но бывают и постарше меня. Садись, сейчас поедем.

Урчал мотор, свет от фар встречных машин неприятно слепил глаза. Таксист, привыкший к встречному свету, что-то рассказывал. Сергей рассеянно слушал его, машинально поддакивал. Подъезжая к указанному дому, таксист заключил свой рассказ:
— Это я сам недавно понял: жить иногда невмоготу, а всё одно... даже, если жить плохо, всё равно — хорошо.

Через полчаса Сергей со своим старым другом, Николаем, расположились на кухне. Николай заканчивал кромсать и резать. Из холодильника достал бутылку финской водки. Утешал Сергея:
— Рано или поздно, это всегда случается. Жёны всегда изменяют. Особенно, пока молоды и красивы.
Николай разлил водку в узкие стаканчики, пододвинул тарелки с нарезанными солёными огурцами, колбасой, копчёной селёдкой и дольками лимона ближе к Сергею. Тот понуро смотрел в стол, нервно щипал пальцы, вызывая другую боль, физическую.
— Всё проходит, замыливается, — продолжал Николай. — Помнишь, мою первую жёнушку? Она после свадьбы такое вытворяла — хоть вешайся. Ничего, разошлись, — мирно, без драки. Думал, никогда к этой стерве и на километр не подойду. А через год столкнулись на улице, в кафешку зашли, разговорились. И ты знаешь? Никакого негатива. Ну-у... встретил старую знакомую, сидим, болтаем. Она мне про своего очередного мужика такое рассказала... — Николай хохотнул, — я чуть со стула не упал... просто вечер с Мишей Задорновым. Ну, думаю, нашли друг друга, кукиш и фига. Зато я вторую нашёл, разведёнку; живу и радуюсь. Не такая смазливая, как первая, но хозяйка, чистюля, и готовит прилично. Кстати, жениться второй раз я не собирался; думал — всё, отгорел. А тут медсестричку встретил, когда маму в больницу водил. Потом колечко припас, а сегодня... во-от, — Николай кивнул в сторону хрустальной вазы, в которой стоял шикарный букет алых роз. — Придёт, сделаю ей предложение, пусть безвозмездно пользуется мной на правах жены. Ты будешь свидетелем... А что? Нужно застолбить участок. Хорошая жена — как хорошая машина. Могут увести. Ладно, давай за светлое будущее, пока она с дежурства не пришла, а то втык сделает.

Николай легонько звякнул стаканчиком о стаканчик Сергея. Тот молча, одним глотком выпил водку, есть ничего не стал. Где-то там, глубоко-глубоко, ещё таилась надежда, что жена позвонит. Нет. Телефон равнодушно молчал. Николай же выпил с удовольствием, и, заглушая вкус водки, обсосал дольку лимона. Улыбаясь, продолжал:
— Не трави себе душу, Серёга. Это временно. Всё пройдёт, как с белых яблонь дым. Ты, ради интереса, начни считать дни, как от жены ушёл. Считай, как слоников, чтобы заснуть. И тогда в голове и в теле появится лёгкость, небо опять станет голубым, мир — зелёным, а проходящие мимо девушки — как Барби. Спорим? — и месяца не пройдёт.
— Не знаю... налей ещё. Муторно...

Вечер отмерил своё время. Приближалась полночь. Николай начал беспокоиться. Вынул телефон, мазнул пальцем по экранчику, выискивая нужный номер. Нажал. Сергей слышал, как настойчиво зудит зуммер. Слышал, как невнятно заговорил автоответчик о том, что абонент не доступен. Мысли и душу Сергея неожиданно заполнило злорадство. Ну, что, друг Николаша?... Где твоя любимая?...

Николай несколько раз повторил попытку безответных звонков. Наконец, телефон пискнул, — пришла СМС-ка. Николай торопливо скользил глазами по словам, пытаясь понять их разрушительный смысл, потом затих, молча налил в свой стаканчик, молча выпил.
— Что-то не так? — спросил Сергей.
— Вроде того... — Николай, как недавно Сергей, хмуро смотрел в стол. — Она пишет, что... в общем, возвращается к бывшему мужу... он там весь из себя голодный, холодный, заброшенный... пропадёт без неё...

Сергей встал, подошёл к окну. За окном холодно светили синие фонари и атмосфера вечера стала ещё более неуютной. Стараясь не смотреть на поникшего Николая, он покосился на букет в хрустальной вазе, который уже никогда и никому не будет подарен. Этот букет из живых, ещё полных свежести алых роз, словно обогреватель излучал успокаивающее тепло.
— Ты знаешь, Ник, — сказал Сергей, — когда меня подвозил таксист... старомодный такой, старше нас раза в два, если не больше... интересную мысль выдал: "Даже, если жить плохо, всё равно — хорошо..."

     16 октября, 2014 г.
     В. Сандовский