Довесок. Часть 4

Оказалось, что свекровь оставила на их попечение свою мать в последней стадии болезни Альцгеймера. Нина что-то слышала о наличии бабушки, но мельком и ничего конкретного, ни Антон ни Дина не развивали эту тему. Ей казалось, что мать Дины ещё не старая женщина(ведь самой Дине не было ещё и сорока) и живёт где-то далеко, а тут она свалилась на них, как снег на голову. Жила она на другом конце города в задрипанной однокомнатной квартире. Кто за ней ухаживал — непонятно... Видимо, Дина кого-то нанимала. У Нины с Антоном не было денег, чтобы нанять кого-либо. Антон только что закончил институт и начал работать, а Нина писала дипломную работу и не получала никаких денег, вообще. Нужно было что-то срочно делать.
Решили поменять свою комнату в коммуналке и квартиру, на двухкомнатную квартиру, потому что ездить к бабке в другой конец города не было ни времени, ни сил. Найденная квартирка была завалящая — проходная маленькая комната, крохотная кухня, совмещенная ванна с туалетом — но денег, чтобы заплатить за лучший обмен не было. Правда, квартира была в центре и близко от метро, что тоже немаловажно. Перегородив проходную комнату шкафом, отгородили спальню для старушки.
Бабка оказалась мелкай, сухой и очень подвижной. Несмотря на то, что у неё была сломана шейка бедра, старуха бодро хромала по квартире и при каждом удобном случае пыталась выскочить на лестничную клетку и покричать
- Они меня бьют!!! Вызовите милицию! Они меня ограбили!!!
В такие моменты Нина мечтала, что бабка уйдет из дома и затеряется где-нибудь в питерских проходных дворах навсегда, но она не уходила дальше лестницы. Несмотря на возраст — 84 года, и видимую хрупкость, старуха, как все сумасшедшие, обладала недюжинной силой и ловкостью обезьяны. Антона она "узнавала", считая своим старшим братом, и жаловалась ему , что её теперь никто замуж с хромой ногой не возьмет, а Нину каждый раз спрашивала:
- Ты кто такая? Что ты делаешь в моем доме? Воровка! Убийца!
Потом, с завидным боевым задором, она кидалась защищать своё несуществующее добро. Однажды, сорвав луковцу с подвернувшейся под руку, декоративной вязанки, она, держа"оружие" за хвостик, со всей силы ткнула Нине в глаз. Образовался огромный синяк. В то время, Нина, как раз, защитила диплом и искала работу, поскольку ей дали свободное распределение. Ни о каком устройстве на работу в последующие три недели, речи быть не могло... Нина попросила своего отца и он приехал и врезал замок в дверь комнаты, где спали они с Антоном. Она просто не могла заснуть, всё время представляла себе, как эта престарелая ведьма заходит в комнату с ножом. Днём, Нина уходила из дома, даже если у неё не было никаких дел, просто чтобы не находиться со старухой одной в квартире. Она просто болталась по улицам, заходила к подружкам, а чаще всего, ехала на другой конец города к родителям, садилась на диван и, почувствовав себя в безопасности, тут же засыпала.
Однажды, после очередных художеств сумасшедшей, Нина встала перед Антоном на колени и, рыдая, стала умолять его разменять квартиру обратно и пусть даже на две коммуналки, но без бабки. А если нет, то она уходит к родителям.
- Я не могу так больше!!! У меня месячные от стресса пропали! Врач сказала, что ещё пара месяцев и мне, вообще, грозит бесплодие!
Нина не присочинила, врач, действительно, ей так сказала. Ещё она сказала, что Нине надо непременно отдохнуть, отвлечься, уехать, сменить обстановку.
- Хорошо. Давай съездим, отдохнём. Вернёмся и что-нибудь придумаем.
Через неделю Нина с Антоном уехали в Батуми на две недели, оставив старуху на попечение другой бабушки Антона - Анны Давидовны - тихой ответственной старушки. Они поехали в Батуми, на родину Нининого отца. Ей очень давно хотелось там побывать. Когда самолёт оторвался от земли, Нине показалось будто прошлая жизнь вся осталась там, а у неё теперь начнётся новая, радостная и беззаботная жизнь. Да и была ли та жизнь? Может всё приснилось?...На следующий день, после прилёта в Батуми, Нина получила свои долгожданные месячные по полной программе. Казалось, что из неё вытекает вся кровь, накопленная за предыдущие 6 месяцев. Она очень ослабела и целую неделю пролежала в постели. Антон настаивал на том, чтобы обратиться к врачу, но Нине страшно не хотелось идти к незнакомому врачу в незнакомом месте. Дней через10, она, наконец вышла на пляж. Солнце, море и хачапури на завтрак сделали своё дело и через несколько дней, Нина уже порхала по пляжу, купалась до посинения, восторгалась природой и с удовольствием уплетала, любимую ею грузинскую еду. Ещё через неделю, они полетели в Тбилиси, навестить родственников. Там они были убиты наповал грузинским гостеприимством и необычайной красотой города. Тем не менее, дата отъезда приближалась, добавляя ту, пресловутую ложку дёгтя в медовые дни отпуска. Уже в самолёте, Нина загрустила. Ей ужасно не хотелось возвращаться... Дома Анна Давидовна сдала "вахту" - Всё нормально, вот только, кормила я её с ложки. Она что-то плохо кушает... Может, врача ей вызвать? - Разберёмся! Спасибо, бабушка! Вот, возьми, фруктов домой.Новости порадовали Нину. Что-что, а с ложки она не собиралась старуху кормить. Не хочет - пусть не ест! И врача ей не буду вызывать, обойдётся.Старуха, тем не менее, шустро бегала по дому, угрожающе замахиваясь на Нину. Она, почему-то, теперь вызывала у Нины не страх, а злость - злость на свекровь, остависшую ей такой подарочек. Бабка, действительно не ела, а Нина ей и не предлагала, сама брала еду из холодильника, запиралась в своей комнате и там спокойно ужинала. А однажды, когда старуха попросила супа, Нина, с несвойственной ей грубостью, ответила - Ела уже! Хватит!Бабка постояла немного растерянно и ушла за перегородку. Нину начала мучить совесть, но злость была сильнее... За неделю, старуха сильно исхудала, стала медленне двигаться по квартире и есть больше не просила... Через пару дней, она перестала вставать вставать с кровати и ночью умерла. Нина смотрела на мелкое скрученное судорогой тело, на раскрытый рот с белыми вставными челюстями и не испытывала радости, хотя раньше ей казалось, что смерть бабки принесёт ей, если не счастье, то хотя бы облегчение. Вместо этого, она чувствовала жалость и жгучую ненависть к свекрови, которая практически сделала её убийцей.