Три моих фамилии на мемориале Родины... -1

Анна Пепеляева

Когда судьба отчётливо сложилась и даже повернула к закату, и вольно и невольно мысли обращаются вспять, к истокам, с одним и тем же вопросом: правильно ли судьба выписывала свои виражи все эти годы? 

Но когда возвращаешься в памятные с детства места не из года в год, а спустя десятилетия, родовое начало охватывает твою душу так пронзительно, что и не разберёшь, не смертельно ли опасно надолго покидать родную деревню? Её у нас в России называют малой родиной и пишут с маленькой буквы.

Нынешним летом я совершила именно такую поездку в отчий край. И если ностальжи по малой родине меня когда-нибудь покинет, то только после того, как мои эмоции, хорошо сдобренные логикой и чувством времени, выплеснутся в книгу, которой уже есть название:

«Дума о Верхокамье». 

Начало  моего путешествия по Пермскому краю началось в деревне Сепыч Верещагинского района. Километрах в пяти слева от центра была когда-то родовая деревня моего отца, а километрах в пяти справа – родовая деревня моей матери. И той и другой деревень уже нет в списке населённых пунктов страны, стёрты временем, обстоятельствами и войной. И только свидетельство о браке моих родителей напрямую свидетельствует о том, что такие деревни здесь были. Во всяком случае, ещё в 40-е годы ХХ века.

Моя фотокамера работала почти непрерывно. Интересно и дорого сердцу было всё – берёзки, ели и пруды, и высокое небо, и кержацкий быт, сохраняющийся в Сепычевском музее в качестве этнических экспонатов Верхокамья, и люди, у которых я пыталась найти ответы на свои вопросы.

И вот стою я перед мемориалом в самом центре Сепыча, и читаю фамилии воинов, погибших на фронтах в 1941-45-х годах, те самые фамилии, которые бесстрастно запечатлел мой Nikon. Мои родовые фамилии - Блинов, Петровых, Пепеляев. На мемориале эти три фамилии выбиты 36 раз.
А если бы ещё узнать девичьи фамилии моих бабушек и пра-бабушек – не весь ли этот мемориал Сепычевского сельсовета составит моё родословие?

Я была не одна, не было со мной ни цветов, ни гирлянд, с коими положено подходить к мемориалу, и свой благодарный поклон всем им – Блиновым, Петровых, Пепеляевым - я совершила только мысленно, всеми силами стараясь сдержать рвущиеся наружу слёзы. А мой-не-мой Сепыч, как будто знал о моих зажатых на людях эмоциях и просто совершил для меня чудо. Чуть поодаль от святого для меня места, у маленького, весёлого, ничем неприметно ручейка, я споткнулась и твёрдо встала на колени, вызвав улыбку на лицах моих попутчиков.


Прости меня, Сепыч!
Я так редко бываю у тебя в гостях! А это так безрассудно.

Прости моего отца, Сепыч!
Он не выдержал своей разлуки с тобой и похоронен вдали много раньше того срока, который бог отводит человеку для жизни.

Прости мою мать, Сепыч!
Она, в поисках своего счастья на Донщине, так и не смогла найти силы вернуться к тебе.

Надели нас с ней своей крепью, Сепыч!
Мы ещё хотим нянчить внуков и правнуков.

Спасибо тебе, Сепыч!
Оказывается, ты всегда бьёшься в моём сердце.

Я горжусь тобой, Сепыч!