Учеба в Университете 1948-1953 гг

Рассказы о моей жизни в России

6.Учеба в Университете 1948-1953 гг.

   В Университете я попал в 3-ю группу студентов первого курса биолого-почвенного факультета. В этой группе вместе со мной учились мои товарищи: Лёва Серавин, будущий доктор биологических наук, профессор Л.Н.Серавин, Митя Евгенов, погибший вскоре во время экспедиции, Толя Шамин, будущий кандидат биологических наук А.А.Шамин, а также девочки Аля Таттар, Тамара Леонова, Алла Маценко, все трое будущие кандидаты биологических наук, и другие ребята. Я организовал кружок биологии у себя дома. Вел разговоры о создании политического кружка, но благоразумно удержался от этой, опасной и малополезной в то время деятельности.  Был  избран комсоргом группы,  старостой дарвиновско-мичуринского кружка.  Посещал лекции по абонементу  в  Эрмитаже,  серьезно  расширившие мой кругозор.  Получал стипендию 260 р.  В октябре 1948 г. в Калязине от воспаления легких умер дедушка В.Д.Сретенский. В конце года в семье начались дискуссии о ликвидации хозяйства в Терийоках.
     В январе 1949 г. я сдал первую сессию в Университете только с отличными отметками. Получил повышенную стипендию. 25 января наблюдал в Терийоках красивейшее полярное сияние. Много ходил в театры, посещал лекции в Эрмитаже, читал книги, занимался. Покупал книги для своей библиотеки на стипендию. Пытался начать курсовую работу на кафедре генетики и селекции под руководством сотрудника кафедры А.И.Палиловой на тему о влиянии прививки на скрещиваемость растений. Занимался  легкой атлетикой у заслуженного мастера спорта Р.Д.Люлько, но не очень успешно и с болями в сердце.  Посетил выставку картин художника Шишкина в Русском музее. Пережил кражу чемодана тети Кати при его транспортировке в поезде Терийоки-Ленинград (я уснул,  положив чемодан  под лавочку, и его естественно увели). Весной влюбился в свою сокурсницу Т.Л., не получая  живых  стимулов от общения с В.К.  Летом прошел практику в Саблино и Старом Петергофе.  Пережил  эпизод имитации самоубийства Левой Серавиным, снимал его с дерева. Активно участвовал в рассмотрении этого поступка на курсе. В конце лета совершил вместе с Толей Шаминым и его товарищем поход из Зеленогорска в Райволу (нынешний поселок Рощино) с двумя ночевками в лесу. Осенью я недолго был секретарем комсомольского бюро 2-го курса биолого-почвенного факультета Университета. Осенью мои родители и брат Олег переехали  из Терийок обратно в Ленинград на Рылееву. Олег пошел учиться в 6-й класс 203-й школы.            
     В начале  1950 г.  я познакомился с профессором (позднее академиком и лидером советской ботаники) А. Л. Тахтаджяном, который пытался привлечь меня к работе на кафедре ботаники. Он дал мне прочитать невыпущенную,  но напечатанную книгу С.С.Хохлова об апомиксисе (способ размножения растений семенами, но без слияния женской и мужской половых клеток).  Я стал посещать ботанический кружок,  заинтересовался систематикой растений. На третьем курсе я даже получил стипендию имени крупного российского ботаника В. Л. Комарова.  В начале года наш дом в Терийоках был продан за 50 тысяч рублей. Произошла очередная смена жизненных ориентиров семьи. Весной мое увлечение Т.Л. прошло. Летом я ездил на практику в заповедник "Лес на Ворскле" в Белгородской области. В конце октября я поехал в агитпоход по Ленинградской области. Помню, как сел в темный вагон пригородного поезда на Варшавском вокзале Ленинграда.  Познакомился с членами агитбригады и среди них с Кирой Кузнецовой, студенткой 4-го курса биофака.  Мы доехали до станции Толмачево, оттуда плыли пароходиком вниз по реке Луге. Посетили ряд деревень. К концу похода я влюбился в Киру, как оказалось, на всю жизнь.  В Ленинграде был у нее на дне рождения. Новый год встретил с Кирой в Летнем саду.
     С конца  1950  г. я почти прекратил ведение дневника.  Частично письменный дневник мне заменили фотографии. У меня появился фотоаппарат «Зоркий», я сам проявлял пленки и печатал снимки. Думаю, что прекращение ведения дневника связано не только с занятостью фотографией,  но и с бурными событиями тех лет, не оставившими места в моей душе для спокойных размышлений о жизни.  Именно в  эти  годы была моя женитьба, рождение детей, начало психического заболевания Киры,  переезд в Минск,  мой поворот к настоящей генетике, защита кандидатской диссертации,  возвращение в Ленинград, появление первых печатных работ,  попытка освоить чуждую для меня область  генетики  раковых клеток,  политическое взросление под влиянием оттепели,  и многое другое.
     К весне 1951 г.  я вернулся на кафедру генетики и селекции ЛГУ,  уйдя из группы ботаников. Кира  ездила на преддипломную практику в совхоз «Караваево» Костромской области. В конце лета я побывал у своего руководителя В. С. Федорова, доцента кафедры генетики и селекции ЛГУ, на биостанции Университета в городе Сестрорецке, пригороде Ленинграда. Осенью 27 октября мы с Кирой сыграли свадьбу, сначала с друзьями и товарищами на Кириной старой квартире около площади Льва Толстого, а потом с моими родственниками на Рылеевой улице,21. К этому времени мои родители  обменяли нашу старую 17-метровую комнату в квартире 54 с доплатой на большую комнату в соседней квартире 53, которую можно было поделить перегородкой на две комнаты. Это мы с папой сделали. У нас с Кирой получилась маленькая восьмиметровая комната.
     В 1952 году Кира окончила Университет и стала работать в Городском лекционном бюро на Малой Садовой улице. Весной 1952 г. я начал работать по дипломной теме у В. С. Федорова в Сестрорецке,  занимаясь клонированием и  изоляцией колосьев ржи.  Однако за какую-то провинность (кажется,  я прогулял момент начала изоляции) Федоров  отстранил меня от работы. Некоторое время я пытался акклиматизироваться у другого сотрудника кафедры генетики и селекции Университета Я. С. Айзенштата по генетике гороха, но потом Федоров снова взял меня к себе на  тему  по  генетике окраски цветка у льна.  Я собрал цифры расщеплений в Старом Петергофе, на новой базе биофака.  В это время я начал знакомиться с настоящей генетикой, сведения о которой нам сообщал Федоров под видом критики менделизма-морганизма. По-существу, именно он стал моим и не только моим учителем в области генетики.
     С окончанием Университета в 1953 г. закончилась моя юность. Это совпало с годом серьезных перемен в жизни СССР. В марте 1953 г. умер Сталин. Страна начала приспосабливаться к жизни без вождя. В конечном счете, это привело к радикальным переменам во многих областях, в том числе и в науке. В моей биологии постепенно стали восстанавливаться нормальные взгляды на генетику. Для меня это означало освоение научных генетических представлений и мое превращение в серьезного научного работника. Вместе с тем это было время становления моих взрослых политических взглядов. Дневника в те годы, я, к сожалению, не вел, но воспоминания об этом времени все еще свежи в моей памяти.