Преображение

- Говори, сволочь!
Молодой чеченец резко, почти не размахиваясь, ударил Андрейку прикладом в живот. Андрейка согнулся и чуть застонал. Второй удар пришёлся по зубам. После чего во рту образовался, как показалось в тот миг, приторно-сладкий вкус. «Блин, сладкая» - пронеслось, сквозь окутывающий туман, в голове.
Андрейка, чуть провалился в коленях, и выплюнул на пожухлую траву яркую красную вспененную слюну и несколько зубов.
Боли почти не было. Уже не было. Иногда ему казалось, что били не его, а другого пленного русского солдата.
- Будешь говорить, говно?
Ещё один удар пришёлся по ребрам, но Андрейка лишь улыбнулся. Вдали прогрохотал мощный взрыв.
- Сработало, - сказал чеченец. Затем посмотрел на пленника и отдал приказ своим бойцам. - Заприте его. Завтра узнаем, кто он и будем с ним решать.

Андрейку бросили в сырой и холодный сарай, на покрытые прелыми тряпками брёвна. Он упал на спину и раскинул руки. Некоторое время ещё слышались разговоры чеченцев, но потом их начали перебивать собственные мысли: «Почему я - один из всего взвода, оказался в плену. И, ведь, не ранен... Зачем били просто так... Я не плакал?.. Я же русский солдат!.. Мама, помоги мне... Прошу тебя, помоги мне, пожалуйста... Мамочка, мамочка, мамуля...».
Слезы полились из оплывших глаз, по грязному, совсем юному лицу. Андрейка лежал и рыдал, и не мог остановиться. Затем он уснул. Незаметно. Всхлипывая и дрожа.

Ему снилась родная деревня, старый бревенчатый дом, мама. Почему-то приснился отец - погибший двенадцать лет назад, отварная картошка с укропом, пес Лаврик и аквариум с рыбками - особая Андрейкина гордость, за которым он специально ездил в город…

Андрейка перевернулся на бок и застонал.

Школа, девочка Лара, яркий мигающий свет, ритмичный грохот, трепет, поцелуи...

- Вставай, урус!
Сильный пинок в бок разбудил Андрейку, и он, вздрогнув, открыл глаза. В сарае, загородив собой открытый дверной проём, из которого лился ослепительный свет, стоял громадный чеченец. Но не тот - молодой командир, а совсем другой - гораздо старше, с густой черной бородой. Он держал в руках помятую алюминиевую миску, доверху наполненную дымящейся гречневой кашей, с огромным куском отварного мяса. У Андрейки заныло в желудке. Он привстал и оперся на локоть. В голове зашумело. К горлу подкатил, откуда-то снизу, неприятный ком и Андрейку чуть не стошнило.
- Выходи, - сказал чеченец и, развернувшись, исчез в ярком свете.
Андрейка с трудом поднялся и, прихрамывая, вышел из сарая.

Прохладный осенний ветер ударил в опухшее, от вчерашних побоев лицо, и пленник поморщился. Он оказался в большом сельском дворе, на удивление чистом и ухоженном. По середине была выкопана огромная яма, заполненная водой, в которой плавали утки и два черных лебедя. Возле ограды стоял осёдланный конь сивой масти. У поленницы сидел мальчишка, в военном комбинезоне, и чистил автомат.
Андрейка посмотрел по сторонам, ища великана с гречневой кашей, и увидел его возле собачьей конуры. Тот поставил миску на землю и громко закричал:
- Щярик! Щярик!
Из-за угла бревенчатого сарая выбежал небольшой пятнистый пес. Он подошел к миске, недоверчиво обнюхал пищу, и, нехотя, начал есть. Андрейка отвернулся.
За оградой, на сопке, стоял обгоревший бээмпэ, с трехцветным флагом на борту, и паслись козы. Великан посмотрел на пленника и сказал:
- Э, чего смотришь? Иди в дом.

Андрейка прошёл через двор, отворил массивную деревянную дверь и вошёл внутрь каменного строения. Пройдя большие сени, он оказался в светлой просторной комнате. Пол и стены были покрыты яркими коврами, в углу дымился кальян. По середине стоял большой инкрустированный стол на коротких ножках, заставленный деревянными плошками, на которых горами лежали дымящиеся румяные лепёшки. Помимо лепёшек, между тарелками, стояли кувшины с вином, пиалы с чаем и глубокие блюдца с пасечным медом.
За столом, скрестив ноги, сидели несколько человек в пятнистой военной одежде, и не спеша ели; скручивали лепешки в трубочку, макали в мед, откусывали и запивали чаем, либо вином. В центре, чуть откинувшись, сидел молодой командир и перебирал четки. Он взглянул на вошедшего Андрейку и, ухмыльнувшись, сказал:
- Хороший воин воюет храбро - до самой смерти. Хороший воин не попадает в плен. Плен не для храбрых воинов, - он перекинул четки с одной руки на другую. - Трус не умеет воевать. У труса - свинячья кровь.
Горцы, что-то затараторили на своём языке, одобрительно кивая головами. Андрейка внимательно посмотрел на людей сидевших за столом: это были бородатые, в большинстве своём, мужчины с гордым взглядом, идущим от красивых угольных глаз. Ещё он заметил, что все горцы молоды, а командир, так совсем юн, наверное, одного возраста с ним.
Андрейка виновато опустил глаза и уставился в пол. Ему стало стыдно перед ними, перед собой, перед ребятами из взвода: «Они, наверное, думают так же, как и чеченцы, что я трус и предатель - бросил своих боевых товарищей на поле боя, когда они, до последней капли крови, защищали свою отчизну, в лице родного бэтээра».
Андрейка увидел их суровые грязные, с дорожками от струек пота, лица. У некоторых, кровавыми бинтами, была перевязана голова. Некоторых он вообще не мог найти. Они смотрели на него, гневно сдвинув брови к переносице и, в каждом зрачке, горели презрительные слова: «Андрейка - предатель!».
Представив это, он сильно-сильно зажмурил глаза. Кровь застучала в висках. Сердце заныло такой тоской, что захотелось бежать и искать стог сена - найти и упасть в него, со всего маху, лицом вперёд, до крови расцарапав кожу об острые, высохшие стебли...

- Ты, что спишь? - спросили Андрейку.
- Я не сплю, - ответил он.
- Тогда открой глаза.
- Хорошо, - сказал Андрейка, но глаза открыть не решился. Он замер и только часто дышал.
- Открой глаза, собака! - прозвучало, как приказ и Андрейка подчинился.

Он осторожно открыл глаза и увидел всю ту же картину - сидящих за столом горцев, дымящийся кальян, ковры, низенький стол, чай и лепешки.
Тут в комнату вошел горец-великан, который разбудил Андрейку. Он прошёл к столу, сел на корточки, налил из кувшина в пиалу, красное вино и залпом выпил. Затем погладил рукой густую черную бороду и налил ещё. Командир посмотрел на вошедшего, и что-то спросил его на своем языке, тот ответил. Затем он обратился к Андрейке:
- Много мы ваших вчера поубивали, еще больше убежало. Сколько ещё вас, свиней, осталось?
- Я не знаю, рота, может две, - не уверенно сказал Андрейка.
Но не для того, что бы выдать врагу военную тайну, а лишь для того, чтобы не молчать. Он на самом деле не знал, сколько их, свиней осталось.
- А может, полк? - ехидно предположил командир.
- Может и полк, - уверенно сказал пленный русский солдат.

Что-то в этом разговоре показалось Андрейке знакомым. Он вспомнил деревню, дискотеку в школе, девочку Лару; как провожал её после танцев до дома - она жила в соседней деревне Дурыкино - поцелуи возле калитки: сначала робкие, затем страстные, но, всё равно, ни к чему не обязывающие; дорогу домой, по тёмной просёлочной дороге, слепящий свет мотоциклетных фар, наглые лица дурыкинской шпаны. Резкий разговор и драка, точнее, Андрейка пытался, сначала, отбиться, а затем, валяясь в пыли, защищался, прикрыв голову руками...

- Ишь, ты, шутит, - командир посмотрел на одного из сидящих. - Хасан!
Боевик положил на пиалу лепёшку и встал. Андрейка понял, что сейчас его снова будут бить. Он сощурился и стиснул зубы. Ему невыносимо захотелось, что бы чеченец вернулся к столу, сел на ковер и пестрый зверь проглотил его, да и всех остальных, так же, как минуту назад, они поглощали дымящийся пшеничный хлеб.
Резкий окрик остановил Хасана. Он замер и оглянулся на командира. Тот жестом приказал ему подождать. Чиченец-великан начал что-то говорить командиру, кивая на Андрейку. Андрейка внимательно послушал разговор, а затем глубоко вздохнул и стал ждать.
Закончив говорить, великан откинулся на подушки и закурил. Молодой командир велел Хасану сесть.
- Родители есть? - спросил чеченец Андрейку.
- Мать.
- Братья, сестры?
- Нет, я один.
- Очень хорошо, значит, мать не будет долго думать.

Андрейка открыл глаза и с трудом разглядел бревенчатую стену. Прелые тряпки воняли так, что воздух погибал сразу же, как только попадал, сквозь множество мелких щелей, в сарай. Череп пытался расколоться и выпустить всю боль, которая окутывала мозг и мешала думать. Звон в ушах был настолько силён, что казалось, что он идет извне, а не рождался в голове у Андрейки.
Его опять били. Но он будет терпеть и ничего им не скажет. И ничего им не сделает.
Единственный выход, чтобы не чувствовать боль, это уснуть. Или потерять сознание. Упасть в обморок, как щепетильная барышня... Но так его учили.

Белый туман заполнил сарай, звон стал нестерпимей, крыша начала мерцать и через мгновение растворилась, и Андрейка ослеп от яркого сияния...

...Он лежал в покачивающемся гамаке и смотрел в небо, представляя себя старым индейцем или эскимосом, которого отправили в лодке в огромный и безбрежный океан в его последнее плавание...

Андрейка проснулся утром. Через доски пробивался солнечный свет. На улице щебетали птицы и, где-то вдалеке лаяла собака. Он с трудом поднялся с брёвен и немного прошёлся по сараю. Ужасно хотелось курить. Андрейка машинально проверил карманы и вернулся на лежанку.

Не должен он был в плен попадать. Приказа не было. А раз, дурак, попал, обязан оказаться обычным солдатом. Призывником. Мальчишкой из Подмосковья. Воспоминания у него для этого есть. Главное не думать о другом. О главном. Чтобы никто, даже другие пленные, если, конечно, они будут, не поняли кто он на самом деле. Что бы ни одна сволочь не донесла...

Вдруг Андрейка услышал, как кто-то осторожно подошёл к двери. Немного потоптавшись, этот кто-то, заговорил в щель между досок:
- Эй, русский! Ты жив? Русский!
Андрейка встал и, стараясь не шуметь, приблизился к голосу.
- Я знаю, что ты жив. Ты же не позволишь себя убить просто так.
Андрейка насторожился. Голос был глухой, без акцента. «Свой» голос. Но среди бойцов он не заметил европейца. Андрейка присел на корточки и посмотрел в щель.
- Русский, я знаю, кто ты. Хотя ты и сумел всех обмануть.
Андрейка попытался разглядеть говорящего, но из-за яркого солнца был виден лишь его силуэт.
- Ты можешь отсюда убежать. Слышишь? Да ты не бойся. Я же знаю, что ты можешь это сделать.
Андрейка молчал.
- Русский!!!
- Как ты понял, кто я? - спросил незнакомца Андрейка.
- Русский! - обрадовался голос. - Сегодня тебя расстреляют, Ахмету не удалось уговорить командира, поэтому если ты хочешь остаться в живых, забудь, что ты обыкновенный солдат. Вспомни, чему тебя учили.
- Кто ты?
- Я такой же, как и ты.
- Откуда ты здесь? - удивился Андрейка.
- Долгий разговор... Кто-то идёт. Запомни, сегодня тебя расстреляют. Постарайся понять - жизнь это очень хорошая вещь. А жизнь обыкновенного человека хороша вдвойне.
- Так ты, что «обыкновенный человек»?
- И уже давно...
Он ещё хотел, что-то сказать, но не успел. Вдалеке послышались голоса, и он замолчал. Андрейка ещё раз постарался разглядеть его лицо, но опять не смог этого сделать.
- Всё, это за тобой, - неожиданно сказал незнакомец и его силуэт растворился в ослепительном свете.

Андрейка встал и отошёл от двери.
«Такой же, как я. Здесь?! На стороне врага! Этого не может быть! Бред какой-то! Или, правда?..».
Известие о том, что его расстреляют Андрейку не пугало. Он был готов к этому. Он вообще был готов ко всему. Но к тому, что здесь может оказаться такой же, как и он...
Голоса стали ближе, и Андрейка прислушался. Говорили двое, по-чеченски. Андрейка уже начал различать отдельные слова, затем целые фразы, а когда люди подошли совсем близко к сараю, он уже мог понять суть разговора.
- ...взорвал...
- ...три месяца...
- ...двух русских за сына...
 - ...убили его, менты...
- ...Аяз одному горло перерезал, другой батрачит на него...
- ...перестрелять бы скотов.
- Вот сейчас одного и хлопнем.
- Мальчишку.
- Собаку! У русских, наверное, солдаты закончились, раз они посылают против нас детей.
- Командиру он показался странным.
- А мне наплевать странный он, или не странный! Их надо кончать сразу... Во имя Аллаха! Эй, ты, что тут делаешь?
Наверное, заметили незнакомца, подумал Андрейка.
- Меня командир послал вместе с вами, - ответил им глухой с хрипотцой голос.
- Сами управимся.
Чеченцы подошли к двери и начали открывать замок. Андрейка сел на бревна и стал ждать. Через некоторое время дверь сарая открылась, и на пороге появились три рослых боевика. Лиц их пленник разглядеть не мог.
- Выходи, щенок, командир поговорить хочет, - слово «щенок» было сказано по-чеченски, и Андрейка сделал вид, что не понял его. Он просто встал и вышел из сарая.

Командир, Хасан, великан Ахмет и ещё несколько человек, которых Андрейка не знал по имени, стояли у дома и курили.
- Ну, что «солдат», отвоевал ты своё, - сказал командир, как только пленник и сопровождавшие его боевики подошли к ним. - На, что ты мог ещё рассчитывать, придя сюда с автоматом в руках. Впрочем, это не мое дело, идет война, и мы защищаем свою Родину. А вот зачем ты здесь? Подумай об этом, перед тем, как твой Бог заберёт тебя.
Он махнул головой и один из сопровождавших Андрейку бойцов ткнул его автоматом в спину, направляя к каменной стене. У стены его поставили на колени, и командир отдал команду «стрелять». Щелкнули затворы, и Андрейка зажмурился...

Ну, вот и всё. Задание он не выполнил, хотя и себя не выдал. Они до последнего момента были уверенны, что он обыкновенный солдат. Значит, всё-таки он мог бы стать хорошим...

Очнулся он от дикого нечеловеческого крика. Андрейка открыл глаза и увидел, как стоящие перед ним боевики вспыхнули оранжевым огнем, и через секунду превратившись в два ярких факела, осыпались пеплом. Остальные солдаты застыли, не понимая, что происходит. Андрейка и сам не понимал, ведь он был готов послушно принять смерть и тут, два живых костра. И это сделал он. Андрейка посмотрел на чеченцев и осторожно встал с колен.
Первым очнулся Хасан. Он посмотрел на Андрейку и передернул автомат.
- На колени, сволочь, - сказал горец.
Андрейка поднял его метров на восемь и обрушил на аккуратно сложенные поленья. Громко хрустнули кости, и Хасан затих. Теперь до всех дошло, что происходит.
Боевики схватились за оружие и начали очередями стрелять по Андрейке. Но он ловко отводил пули, направляя их, то в каменную стену соседнего дома, то в деревянный сарай, а когда ему надоело это делать, он несколькими очередями скосил троих ближайших к нему солдат. Командир, Ахмет и ещё два человека бросились врассыпную.
Перед Андрейкой остался стоять небольшого роста усатый боец. Он, вытаращив глаза, смотрел на бывшего пленника и, по инерции нажимал на спусковой крючок, не понимая, что патронов в рожке уж нет.
- Не убивай, я татарин! - сдавленным голосом сказал усатый и через мгновение отлетел к стене дома, размозжив об неё голову.

Андрейке, перед тем, как покинуть хутор, нужно было, во что бы то ни стало отыскать того человека, что разговаривал с ним у сарая. Среди мертвых его не было, в этом он был уверен. Человек, обладающий такой же силой, как и он, даже если и ставший «обыкновенным», никогда не позволит так легко себя убить.
Андрейка прошёлся по двору, внимательно рассматривая все места, где могли укрыться люди, хотя точно знал, что сейчас здесь никого нет. Он начал вспоминать, сколько боевиков ещё осталось. Командир и великан Ахмет, вместе с двумя бойцами убежали, татарин валялся у стены, Хасан - на поленьях, трое получили свои же пули, двое... Андрейка посмотрел на большую кучу пепла. И ещё мальчишка. И, может быть, человека два в доме. И, наверное, разведка... Но он их ждать не будет. Андрейка направился к дому, где его допрашивали.
Истошный крик заставил его обернуться и использовать концентрированную энергию. Небольшая фигурка рухнула в дворовую пыль. Это был мальчик, в его груди зияла огромная дыра. Андрейка подошёл к нему и посмотрел в лицо. Совсем ребёнок, лет двенадцати, или тринадцати, не больше. Андрейка вздохнул. Он не хотел его убивать. Все получилось случайно. Не надо ему было заходить со спины. Глупо, но ничего не поделаешь. Он поднял валявшуюся рядом с мальчишкой кепку и накрыл ему лицо.
- Отдыхай воин, - сказал Андрейка и, взяв из его рук автомат, подошёл к дому.
На первый взгляд всё было спокойно. Тишина и только лишь несколько трупов во дворе. Андрейка решил использовать свою силу только в крайнем случае, когда его жизни будет угрожать настоящая опасность, поэтому он снял автомат с предохранителя, мальчик забыл это сделать, и, дослав патрон, толкнул дверь.
По нему сразу же открыли шквальный огонь. Он едва успел поставить защитный экран и, немного присев нажал на спусковой механизм.

Андрейка два раза менял рожки и через несколько минут всё было кончено. Он вошёл в комнату, наполненную едким дымом, и сквозь пелену разглядел лежавшие на полу тела. Их было пятеро. Командира убило сразу, Ахмет и трое других пытались отстреливаться. Андрейка опустил автомат.
- Привет, герой, - услышал он за спиной.
Андрейка передёрнул затвор и резко обернулся. У окна, привалившись к стене, лежал человек. Он был ранен в живот.
- Это я приходил к сараю, - сказал человек и поморщился.
Андрейка подошёл, присел возле него и рассмотрел рану. Раненный улыбнулся.
- Бесполезно, сам же знаешь.
- Почему ты не попытался спастись? - спросил Андрейка.
- Я же стал обыкновенным человеком, - тяжело сказал солдат и застонал. - Теперь и тебе предстоит это сделать. Дальше ты не сможешь жить по-прежнему.
- Почему?
- Совесть, старичок.
Андрейка молчал.
- Но я для тебя кое-что сделал. Я послал координаты твоим вертолётам.
- По рации?
Раненый усмехнулся.
- Какая разница, они уже летят.
Андрейка действительно услышал вдалеке шум вертолётных лопастей.
- Иди, - сказал незнакомец.
Андрейка встал.
- Тебя, как зовут? - спросил он у умирающего.
- Неважно. Зови меня Дейл.
- Хорошо, Дейл. Удачи, - сказал Андрейка и вышел из дома.

Он остановился посередине двора и посмотрел на холмы. Из-за холмов вылетели два огромных вертолета с трехцветными флагами на борту.
- Наши, - прошептал Андрейка и махнул им рукой.

КОНЕЦ