По дороге к разочарованию

Звездное небо было таким огромным и необъятным в высоких окнах автобуса. И под этим безоблачным бескрайним небом не было печальнее ничего, чем горе этого большого человека в лице маленькой девочки. Она рыдала взахлеб, утирая слезы рукавом розовой курточки. Но отчаяние было невозможно стереть c глаз — вот так запросто рукавом — в уголках их забилась боль искренняя, настоящая и огромная.  Её рыдания были тем сильнее, чем больше родная мать старалась успокоить несчастную. 

Ну, почему? Ведь совсем недавно она восторженно улыбалась, прижимая к груди маленький пушистый комочек — продрогшую от внезапной сентябрьской стужи, жизнь... 
 
— Аля, милая, но мы не можем его забрать...
 
О, родители! Ну зачем же вы так беспечно позволили надежде зародиться в столь наивном и живом сердце? И зачем жестоко разбили ее о твердый и бесчеловечный запрет? 

Папа осторожно разжал пальчики девочки и отпустил котенка на асфальт.  Пустая ночная платформа автовокзала в небольшом городке не знавала еще таких горьких слез! 

— Девочка моя, ты же не можешь забрать его из своего дома. Он тут живет, ему тут хорошо, — поясняла мать, опираясь на взрослый расчетливый разум.

Но что может этот алчный зверь против страданий трепетной птицы души? 

— Мама! Ты же не знаешь! Он так замерз... — прижимала ручонки к груди малышка, умываясь слезами.

Пассажиры на перебой убеждали светлую душу в обратном. О, ведь они скрывали умиление, ибо это чистое горе было столь прекрасно в своей ангельской наивности!
— Он такой хороший, такой красивый!

— Обычный кот. Плохой кот, — улыбаясь, бормотал своей жене пожилой мужчина.
Он знал, что простые детские капризы могут превратить любую дворнягу в прекрасный породистый экземпляр. Он так же знал, что капризы ни к чему хорошему не приводят... Он, возможно, ещё очень много знал... Я уж и не знаю, сколько всего он знал! 

— Аля, мы тебе обещаем, что ему будет лучше остаться со своей мамой, в своем городе. А у тебя будет другой кот. 

— Вы никогда не возьмёте мне котёнка, папа! В тот раз — у бабушки Нины — вы не взяли щенка на остановке, а он был совсем-совсем маленький и потерялся! 

Пуще прежнего потекли слезы из глаз ребёнка при воспоминании о минувшем горе.
 
— Мы заберём его, когда снова поедем к бабушке, если он ещё будет тут, — пообещал отец, глядя в отчаявшиеся глаза дочери.


Уже давно, покачиваясь, автобус мчался в лунные дали, навстречу тревогам и надеждам его пассажиров. Смолкли тихие разговоры, мирно посапывал пожилой мужчина рядом со своей женой... И только большой человек, в лице маленькой девочки, не спал. Она во все глаза смотрела в окно:

— Мамочка, я буду запоминать дорогу и вернусь! Ведь правда, мы вернемся за ним? А баба Нина, когда к нам ехать будет, сможет его забрать, если вдруг мы не скоро еще к ней поедем?

— Конечно, милая. Конечно...

Мама нежно гладила девочку по головке, наивно полагая, что уберегла от разочарования своей маленькой ложью во спасение. 

В таких больших и чистых глазах ребенка горе на столько безгранично, на сколь велика надежда, заменяющая его. Мы думаем, как быстро забываются несчастия в этом юном возрасте, но они не забываются — это приходит стойкое чувство, что когда-то можно вернуться и изменить, предотвратить, переписать... 

Луна ярко освещала мир: прекрасные его изгибы, придавая осенним краскам холодное сияние — природа стабильна в своем непостоянстве, верно, благодаря этому меланхоличному спутнику Земли. 

Белгород, 6.10.2014