Hot Kinder - page 21

Горячие детки. роман – психология, секс, отчасти будущее
==================================

И Альма звонко рассмеялась, сказочно преобразившись в смехе. Она грациозно покрутившись перед Мати, прислонилась к нему едва касаясь и поцеловала его в губы, это был особый поцелуй. И потом вручила ему его книжку и смотрела в его глаза немного вопросительно, посоветовав, -
– «Не читай такого, испортишься. Это для дядек и тётек познавших трагедию любви. Это в духе жажды интриги и острого сюжета для секса. Так скажем неуёмное сексуальное любопытство. Нас обучали какая литература для грубого обывателя и недостойна внимания в тонких искусах любви и этики. Я тебя не призываю к аристократичности, просто это тот же жадный зверь любопытства и полового пристрастия. Терпеть не могу психологические триллеры. Смрад»;
– «Мы ещё стоим на пороге любви и не знаем что это такое. Право, сразу оговорюсь, что я не девчонка. Вам это наверное лезет в голову и душу раньше нас, мальчишек. Я не ищу там зверя. Но люди, что населяют наш мир не абстрактны. Они такие порой и есть. Для меня это с позиции чистой логики – лишь учебное пособие для юного неопытного распутника, какие ошибки в амурах нас ждут впереди. Или ода о том, как зверь секса плотоядно пожирает дух и душу любви»;
– «Да уж, круто и сурово. Но может сегодня отдадимся более лёгким увлечениям? Ведь всё-таки событие, окончание школы! А ты всё продолжаешь учиться. Отдохни. Но всё равно, я такое не одобряю», - сказала Альма и повела его за руку с балкона. Однако Мати одел свои тёмные очки и при входе в зал, молодёжь рассмеялась. Мати с милой улыбочкой раскланялся как шут и спокойно осмотрелся, где найти себе уголок поскромнее. Альма не спешила его представлять, лишь сказав что это Мати из села, что сегодня закончил школу. Мати обосновал себе угол и порой осматривал поглаживая глянцевую обложку своей книжки, но не открывал её ради Альмы. Он просто обживался в этой непривычной обстановке. Альма ходила среди гостей вечеринки как хозяйка, но не рисовала себя королевой бала. Она присматривалась к гостям, на реакцию присутствия Мати и он замечал, что его упорно стараются не замечать, словно он лакей в дверях. Арманд был наверное самым решительным и видным и он минут через пять подошёл к Мати, словно случайно проходя мимо него с пикантной красоткой Мирабель и спросил, -
– «И как вы тут устроились приятель? Вижу вы почитаете такие углы? Вы расслабьтесь, вас тут никто ни съест. Тут не село, право»;
– «Спасибо за заботу ваше высочество, я не съедобный. И не воображаю себя пастухом, пасущим ваше стадо. И я куда скромнее, чем волк в лесу. Я вижу, что меня тут нету или по крайней мере меня тут принимают за Джеймса Бонда, делая вид, что это самая рутинная работа шпиона. То что тут не село – вы очень тонко подметили. Увы», - Мати спрятал книжку за спину словно что-то секретное и заметил, как это заинтриговало подружку Арманда. Лев двора знатно улыбнулся, -
– «Ну с чего же такие страсти, дорогой? Мы не враги села и твёрдо знаем, кто нас кормит. Беспокойное хозяйство не поспорю. Но сейчас наверное можно расслабиться и не играть Джеймс Бонда, тем паче что вашу резиденцию тут уже разоблачили. Детские игры позади, как и школа, и можно попробовать себя представить в свет. Может я бы смог помочь, чтоб вы не умерли тут, в углу, от скромности?»;
– «Страсти по-моему у вас. Я так например, мирно отдыхаю зубами к стеночке. Если развлечь почтенную публику – то шут из меня неважный, могу испортить вечеринку. А Джеймс Бонд тут нужен не моего масштаба и опыта, а такой вроде вас. Надеюсь вы верно расцените мой комплимент? Я почёл бы за честь ваше одолжение, но видите ли, сам из породы мальчишек. И выход в свет меня не прельщает», - Мати несколько раз играя переложил книгу из рук в руки, что не успели заметить её названия или рассмотреть обложку, но сам виду не подавал, для прецедента. Арманд знатно поднял бровь и выдал резюме, -
– «Нас обучали, что такое народ и как с ним себя вести, можете мне поверить. Но вот со знатью у вас и на деле будут проблемы. Я бы посоветовал вам от души; не вылезать лишний раз из хлева, ибо не считаю работу селянина зазорной. Просто каждому свой кусок хлеба с беконом, так образно говоря. Я тут одолжений ни делаю и сам отношусь к той же породе младых мужей. Но для подраться повода не вижу. Амбиции у вас скажу – однако! Но было бы предложено. Благодарю за милую проникновенную беседу. Удачной вечеринки в углу!»;
И взяв Мирабель под ручку, он потащил её дальше, а она всё с интимным видом оборачивалась на Мати, не понимая, что мальчишки не поделили. Альма ходила свободно и открыто улыбалась, видя что вечеринка идёт на славу, пока одна из знатных цац Дориана, у неё не вопросила, -
– «Я вижу всё вокруг цветёт как весною, но стоило ли приводить этого... хм, из народа, в наш круг? Это что какой-то хитрый ход или сюрприз что мы ещё увидим? Он нам что станцует или прочтёт стихи?»;
– «Он вас нервирует мадам? Или подглядывает за вашим платьем? По мне так, есть девица, а это символ любви. А любовь чинов не выбирает. Или вы иного мнения? Не обращайте внимания, если вас этот парень не интригует. Я им ещё займусь сама. Считайте, что это моя прихоть. Мне начинает казаться, что дворяне не отличаются от потомков финансовых нуворишей, где всё решает сумма состояния, а не любовь. А может у вас подруга проблема найти себе тут мачо?», - запросто ответила Альма и обратила внимание, что вторую часть её монолога к Дориане, привлекла внимание ещё нескольких ушей. И тут же был некий поклонник Альмы, Вермонт, который обратился к ней, -
– «Альмандина? Я вас не понял? Каждый круг формирует свои устои и этикет. Я не хочу выглядеть занудой, но это наш круг и может у нас отношения складываются сложнее, чем в народе. И наши отношения значат куда более на будущее, чем игры с простым мальчишкой. Я понимаю, что сегодня отдых и развлечение. Но что, теперь девицы должны влюбляться в этого селянина? И вы сами как его выдаёте для нас? Чем он таков особенный или примерный? Если весельчак – то пусть развлечёт наш круг, кто же против? Но амуры, это уже...»;
– «...Вот и не будь занудой и развлекайся. Почему как народ, как сразу шут балаганный? Он что не мальчишка или вам всем по полсотни лет? Тоже мне гуси светские, также вас будет воспринимать и сегодняшняя молодёжь. Мало вам моей истории войны демократов против дворянства? Вот и будете завтра посмешищем для народа. А кто, простите покорно, вообще держит положение двора, если не массы миллионов душ народа? Кому вы завтра будете нужны, кроме дутых светских сплетен? Вот завтра вас американская демократия и похоронит вообще, как вымерших динозавров прошлого, молодёжь. Нашли себе уютную нишу под шапками у предков и хорохоритесь собой, мол сами уже их не хуже. И для кого же? Только для предков или лакеев? Народ ныне далеко не лакей, он вас и к чёрту послать может со всем вашим положением. Завтра акулы бизнеса пожрут и последние остатки значимости двора и будете как миленькие плясать под дудку миллионеров. И сами будете почище клоунов, если народ вас не признает и не поддержит. Я вас что целоваться с Мати принуждаю, или заискивать перед ним? Вот вам народ, что ж вы не покажете, что вы ему не враги и он вам не дешёвое быдло? Ваше состояние стоит и на их кошельках тоже. Тогда чем вы сами отличаетесь от этих зажравшихся миллиардеров? Среди больших денег – чести нет», - запросто отчитала его Альма, но как-то поверхностно и ветрено, не разжигая страсти и пошла крутиться дальше, словно ничего и не говорила. А дальше эта тема всё-таки получила развитие – одни полагали что Альма специально сгустила краски в столь пессимистичном свете, другие – что она жила в народе и лучше знает положение вещей. Сама же Альма несколько раз подходила к Мати и целовала его, давая понять, что скоро всё образуется в сём кругу. Но давала понять среди какой молодёжи ей приходится крутиться. Она и поставила точку этим дебатам, которые она выходит и спровоцировала, видно обычный трёп светским юным львам приелся и хотелось чего-то значимого и веского. И вот.
– «В чём тут сыр-бор? Все мы знать, но кто-то уже был готов начать знакомиться с гостем, а вот другие из вас, кто держит тут какой-то рейтинг, посчитали что им такое зазорно, для их же гонора. И те из первых, кто желал бы поговорить с Мати, конечно стали смотреть на лидеров этого света. А может Арманд нам тут всем выдаст своё авторитетное мнение? Он же у нас герой. А Арманд?», - высказалась Альма, занятно оглядывая публику и Арманд задрался, -
«А что сразу я!? Я что тиран и тут кому-то мог запретить разговорить гостя Альмандины? Я так, полюбопытствовал, и как видите не подрался? Или желающие, сами не могли набраться львиной светской храбрости, чтоб подойти к гостю? По мне так, он просто никому тут не нужен, о чём он кстати сам сразу и сказал. И вообще тема народа – обширная тема, а не касаема одного индивидуума. Моё мнение – это только моё мнение и не надо делать из меня тут провокатора против народа. Каждый волен сам поступать как он хочет»;
– «Вот видите и слышите все сами – Арманд тут совсем никакой не лидер в вашем кругу, а просто у него такой выдающийся вид и натура. И папочка у него – герцог. Давайте, кто тут по титулам герой?», - весело подзадорила Альма, оглядывая гостей и кто-то сообщил, что гость изчез.