Чудесные люди

Больше всего на свете Агата Матвеевна любила сериал «Она написала убийство» и своего внука Федю, который, не снимая, носил премилый свитер с зайчиком, связанный ее собственными руками. Неприязнь Агата Матвеевна испытывала разве что к хамству и Вячеславу Николаевичу -  единственному человеком, о котором она поменяла окончательно сложившееся и не подлежащее обжалованию мнение.
Началось это так.
- Как у такой чудесной женщины может быть такой внук? – вздохнула Татьяна Семеновна.
Она работала дворником в этом дворе два года, и по несколько раз в месяц ей  приходилось убирать кучу мусора из пластиковых бутылок у окна третьей квартиры.
Вячеслав Николаевич человек деликатный, но прямой, испытывал к трудолюбивой и благопристойной Татьяне Семеновне, женщине лет сорока, некоторую симпатию.
- Дайте-ка мне, голубушка, - обратился он к ней, как обращался ко всем особям женского пола независимо от возраста, и тут же смутился тому, как по-другому это обращение зазвучало. - Татьяна Семеновна, дайте-ка мне ваш совок с мусором.
Он взял совок и лихо закинул мусор через открытую форточку обратно в квартиру.
- Вот так-то, - подвел итог Вячеслав Николаевич и молодцевато зашагал дальше. Его правая нога плохо сгибалась из-за поврежденной мышцы и маршировал он всегда  бодро, как солдатик на плацу, изо всех сил махая руками.
Вячеслав Николаевич с бодрым и прямым, как он сам ежиком седых волос на голове, лихими усами, черным кожаным плащом и чудовищной, но задорной прямолинейностью (Голубушка моя, Ниночка, ты никак всю ночь гуляла – черт знает на кого похожа) составлял совершеннейшую противоположность Агате Матвеевне, которая,  в самом деле, была чудесной женщиной – божьим одуванчиком с короткими белыми, всегда завитыми волосами, в простеньких юбочках и ярких кофтах на пуговках собственного приготовления. И понятно, что никогда, никогда Агата Матвеевна не стала бы говорить Ниночке гадости, нет, она бы просто сказала: «Ах, Нина, Нина»,  - и покачала бы головой, чтобы сразу стало понятно, что жизнь Нины загублена смолоду и ничто ее пропащую двадцатилетнюю женщину уже не спасет.
На следующий после происшествия с мусором день, Вячеслав Николаевич как всегда браво прогуливался вокруг дома, а Агата Матвеевна сидела на скамеечке и вязала.
- Добрый день, Вячеслав Николаевич.
- Здравствуйте, Агата Матвеевна, голубушка.
Он присел рядом. Агата Матвеевна, подумал он, женщина хоть и мирная, но волевая, может, так сказать, объяснить внуку, что к чему. Чудесная женщина, как сказала глубокоуважаемая Татьяна Семеновна.
- Чудесный сегодня день, Вячеслав Николаевич.
- Да, погодка, что надо. Но весной оно что плохо – говно-то еще не все сошло.
- Вячеслав Николаевич, - с упреком произнесла Агата Матвеевна, перестала вязать, чтобы Вячеслав Николаевич прочувствовал всю неловкость ситуации, но Вячеслав Николаевич не ухватился за предоставленный шанс и Агата Матвеевна со всей деликатностью, на какую только была способна, продолжила разговор. – Как ваша нога?
- А что с ней станется с дубиной этакой. Ни тютю, - он постучал кулаком по ноге, как будто и вправду думал, что должен раздаться гулкий деревянный стук.
- Чудесный вы человек, Вячеслав Николаевич, столько в вас силы воли, молодежи есть с кого пример брать, - сказала Агата Матвеевна и, кажется, даже всхлипнула носом – так расстрогалась.
- Молодежь нынче, - попытался Вячеслав Николаевич зацепиться за нужную тему.
- А что молодежь? С кого пример-то брать? – встала Агата Матвеевна на защиту всей молодежи,  во главе которой для нее раз и навсегда вышагивал Федечка с зайчиком на свитере, но так это шло в разрез с тем, что она говорила до этого, что тон ее несколько смягчился, и она продолжила. – С вас только, Вячеслав Николаевич, а так, взрослые умные люди что творят. Смотришь, вроде скромный тихий человек, а потом как что-нибудь выкинет. Вячеслав Николаевич, никогда не знаешь…
- В тихом омуте, Агата Матвеевна, черти водятся.
- Так оно и есть. Вячеслав Николаевич, вы человек с жизненным опытом, честный, прямой, - Агата Матвеевна отложила вязание в сторону, - скажите, как мне быть?
- Агата Матвеевна, да вы чай лет на десять меня старше…
Агата Матвеевна сделала вид, что не услышала.
- Татьяну Семеновну вы лучше моего знаете. Вот и скажите мне, как это называется – мусор в окно закидывать?
- А выкидывать? Как…
- Так вы в курсе? Тем лучше. Мы вчера ходили в управляющую компанию. Надеюсь, сегодня ее уволят. Я это так не оставлю.
- Это я, Агата Матвеевна.
- Что вы?
- Мусор забросил.
- Полно вам, Вячеслав Николаевич, защищать-то, - Агата Матвеевна, сложив о человеке свое мнение, никогда уже его не меняла.
Вячеслав Николаевич встал со скамейки и возмущенно замахал руками.
- Маленький я что ли, истории придумывать! У Татьяны Семеновны спросите.
- А что ее спрашивать – она все свое заладила: каждую неделю, каждую неделю. А я своего Федечку знаю, он бы никогда.
- Агата Матвеевна, так ведь каждую неделю…
- И вы заладили. Наслушались её воркотни! – голос Агаты Матвеевны на высоких тонах был нестерпимо визгливым, и рождал в Вячеславе Николаевиче те же чувства, что скрежет металла по стеклу.
- Ну знаете, ваш Федечка никого не обманет. Вы, голубушка, Агата Матвеевна, бревна не видите.
- Сами вы бревно! – Агата Матвеевна взяла четвертую октаву и, вскочив со скамейки, воинственно направила спицы в сторону Вячеслава Николаевича, который принял это замечание в счет своей ноги
- Ваш Федечка никого не обманет дурацкими свитерами. - Вячеслав Николаевич даже изобразил двумя пальцами над головой что-то вроде ушей. – Ишь ты! Мальчик-зайчик!
Так Вячеслав Николаевич и Агата Матвеевна из добрых соседей стали заклятыми врагами и, столкнувшись во дворе, не говорят друг другу ни слова.