Кем обернешься, или Сказки для всех возрастов

(О книге стихотворений Алены Бабанской «Письма из Лукоморья»,М."Водолей", 2013)
 
Если перестаешь верить в чудо по какой-то причине – значит, слишком погряз в житейском, в обыденности и бесконечных проблемах, груз которых тягостен и назойлив.
Хотя сказка всегда рядом – достаточно выйти в сад, белеющий на глазах под снежными хлопьями в канун старого Нового Года, встать под теплый летний дождь, умиротворяясь в листве, или просто взять с полки книгу – и таинство уже с вами. Из разряда таких чудес книга стихотворений Алены Бабанской «Письма из Лукоморья». Само название словно приглашает: не отвергая насущное, пройти сквозь запыленные зеркала времени – поскольку перед читателем плод поэтических раздумий за одиннадцать лет. И, как в детстве, увидеть окружающее другими глазами – как «ангел расселся в тоске/ С огромною дыркой на левом носке» или услышать по-иному – как «дремлют, обнявшись хвостами, ветра».

Я свет по капле в крону соберу,
Я поклоняюсь солнцу и протоке.
Как все деревья, стоя я умру.
Ты за меня напишешь эти строки.

Немудреные с виду стихи словно приглашают в соавторы, напоминая как светлые, так грустные стороны человеческой жизни. Разговор идет без пафоса, приглушенным проговором – то ли песней впоголоса, то ли няниной присказкой на добрый сон и пробуждение, «на птичьих, смешных языках…».
Поэт рассказывает короткие истории-зарисовки о пережитом, своих бедах и радостях понятными каждому русскому человеку образами, а зачастую почти фольклорными выражениями. Язык очень доверительный, будто присела наша сказочница к читателю, чтобы неспешно поведать о житье-бытье, поделиться накопленным опытом:

Я знаю, истина – в саду,
Вот погуляю и найду.
Я знаю, истина – ранет,
тебе досталась, а мне – нет.
Блестит мороженым бочком,
На землю падает ничком.

В незамысловатых этих строках и сомнения, знакомые всякому, и размышления о сложных вопросах бытия. Но разрешает поэт свою задачу по-своему – скромно и негромко: дескать, вы же понимаете, бывает трудно и не все гладко, но жизнь есть жизнь – встали, отряхнулись, идем дальше. Он словно заряжается новой энергией от оживающих в качестве персонажей природных стихий или от человеческих отношений – с отцом, любимым, подругой. В этих взаимоотношениях автор присутствует неярко, но ощутимо – неожиданным сравнением, неподдельной эмоцией, неожиданным видением чуда в обычных с виду вещах:

Какая ночь над нами вздыблена,
Что ни одной по небу звездочки,
Лишь темноты немая рыбина
Перемывает свету косточки.

Даже в тех стихах, когда герои явно сказочные, за ними проступают вполне жизненные коллизии, бережно перенесенные в сюжет небылицы, а потому загадочным образом еще более реальные:

не поминайте всуе гудвина
на перегоне до голутвина.
вот крылья сложит он молитвенно
а впереди большая рытвина.

Лукоморье Алены Бабанской населено мифическими персонажами и олицетворенными стихиями в разные времена года: на Покров «одноглазый циклоп-волопас всю листву на деревьях обтряс», летом «Домовитый ливень лихо/ Заработал молотком» и «Сгущается август в небесной посуде», весной «Птицам вдогонку вытянул шеи храм… И отражает вербы вода-слюда». А осенью, которая «прячет ухмылку лисью» в своем таинстве:

Как иконы, мрачны дубравы.
Истекает последним соком
Виноград на стене кровавый.

Но больше всего у поэта сказочной зимы, когда длинными вечерами на святки или в февральскую спячку так и просится в дом (или в душу) некое священнодействие, превращение обычного в таинственное, запорошенного – в античное:

Спешите, римляне и греки,
Я расскажу о светлом снеге,
О том, как чистит он крыло,
И год выходит набело.

Время вокруг нас течет, бежит, летит или стоит – время, но не жизнь, не чувства, не наши переживания:

А у нас зима – восемь месяцев,
Потому несем околесицу.
Воем, бесимся, рвем исподнее.
Божий промысел здесь не поняли.

Небольшой цикл «Модель для сборки», откуда взята эта цитата, расположен в середине книжки, и, видимо, неслучайно, так как в некотором смысле является квинтэссенцией творчества поэта. В нем речью, стилизованной под народное былинное творчество, а также используя фольклорные образы, например, со вздохом приговаривая:
Все калики мы перехожие …
Бабанская размышляет об особенностях русского национального характера и о плачевных последствиях его приложения к реальной жизни:

Где оставил нас Всевышний –
Комментарии излишни.

Отдельных благодарных слов заслуживает цикл «Русалии», создававшийся в разные годы и очень удачно скрепляющий сборник. В нем кружевная семантика Бабанской постепенно становится ярче, осмысленнее в завершенности образов, глубже и выразительнее в речевом оформлении.

По-щенячьи стонет, скулит листва,
Бесполезно идя ко дну.
Я еще не ведаю, как мертва
И которую жизнь тону.
У реки широкие рукава.
И кувшинки на подоле.
Я еще не знаю, как я жива,
Или ты меня пожалел?

Классическая поэтика, замешанная на народном фольклоре и проникнутая авторской наблюдательностью, просветляет восприятие окружающего мира, облагораживает мысли и чувства. Трудно оставаться букой, пребывать на дне своей хандры, читая легкие (мастерством) и светлые (увлеченностью и неунываемостью) строки, которые зовут жить, радоваться окружающему миру и каждому дню в нем:

Мы и тебя подучим
Столбняк пережить осенний,
Своим словесам паучьим,
Дремучим, как сок растений,

Который течет в гортани,
Горчит безо всякой скорби.
А если горчить не станет,
Так значит, засохли корни.

Если бы мне, как читателю, в отрочестве досталась такая книжка, наверное, я был бы безмерно счастлив. Впрочем, и в нынешнем возрасте, далеком от обратного впадания в детство, она интересна, дает пищу для ума, радует эстетической привлекательностью. Потому что чудесные, добрые эмоции и задушевная родная речь – повсюду в строчках небольшого томика в малахитовой обложке:

О чем кузнечик-поезд стрекотал?
В лугах трава по пояс, лепота!
Поют такие птички в проводах,
Что голос электрички пропадал.

Или вот такое вселенское «молоко», в которое погружался каждый из нас:

Все звуки внизу, все скрипы
Туман пеленает туго.
И сонные люди-рыбы
Не видят давно друг друга…

В волшебном мире Алены Бабанской то «по лужам хлюпает гроза губою черною», то «по деревьям ветер шарит заскорузлою рукой», а то и «в спальню крадется север, точно чужой супруг». Событийное и природное сплетаются в строчках, благодаря нежному и бережному отношению автора к лирическим героям и к читателю. Гармония достигается с помощью мягких метафор, легких стихотворных ритмов. Выбор богатый: это может быть шепталка, считалка, рефрен, молитва, присказка, припевка, небольшая баллада:

Я читаю по складам,
По складам, по городам,
По собакам на селе,
Мужикам навеселе,
По заборам, по крестам,
По заброшенным местам...

Неназойливы поэтически изложенные житейские премудрости, вроде такой:

Чужая жизнь пестра, как синема,
Чужая жизнь потемки колыма.
А ты, зажав соломинку во рту,
Глядишь заворожённо в пустоту.
Извечно ни при ком и ни при чем –
Скрипичным отмыкающим ключом.

И спокойным голосом, без надрыва – о боли, спутнице любви:

И коль по кружеву реки
Луна пустилась в пляс,
Придутся нежные клыки
По шее в самый раз.

Читая книгу, заметил разнообразие поэтических стилей и размеров: здесь и речитативные старинные дольники, и убаюкивающие спокойствием балладные ритмовики, тут же и ямб с хореем где надо, и анапест с амфибрахием к месту, и талантливо проговоренные сюжеты:

Как у нас на Сходне
Мужички в исподнем.
Как намедни в Муроме
Ходят девки хмурыми.
Ходят девки голыми
Из огня да в полымя.

Тексты разных лет магическим образом составляют Книгу, где ни убавить, ни прибавить. Не сомневаюсь, что в будущем автор непременно вернется к читателю с новыми находками в словесности и кудесничестве. А пока порадуемся, читая «Письма из Лукоморья» Алены Бабанской – книгу прекрасных и добрых стихов.