Театр Абсурда в формате 12D

Мне достался билет в первом ряду. Я не просил, просто так получилось.
Немного привыкнув к полумраку, я осмотрелся. Зал переполнен. Хотя, залом это назвать трудно. Что-то среднее между мусорным баком и фойе областной филармонии. Снаружи долетает чей-то смех, чириканье воробьёв и равномерное шарканье ботинок по мостовой. Там поют под гитару, ездят на работу и кушают мороженое.
Свет гаснет. Я надеваю очки, потому, что так положено.
Вокруг город. Всё тот же город. Только людей слишком мало. В нашем городе не может быть так мало людей. И машин не может быт так мало. Это, наверное, не наш город, хотя очень похож.
Оказывается я не только могу видеть, но даже ходить.
Сворачиваю к бульвару. В синем небе сияет ослепительное солнце. Обилие красок режет глаза. Осень берёт своё. Молодые клёны праздничными красными узорами разбросали свои листья по серому асфальту. Золотистые берёзы стыдливо опустили жёлтые ветви и лениво покачиваются, приветствуя тёплый западный ветер. Немного в стороне стройными рядами выстроились вечнозелёные ели. По изумрудному газону водят хоровод разноцветные хризантемы. На детской площадке резвится мелюзга под присмотром бдительных родителей. Под навесом открытой площадки одного из кафе сидит молодая парочка и целуется. Между ног вальяжно расхаживают сытые голуби. Пахнет осенней листвой и умиротворением.
Резкий свист и грохот разрывает в клочья воздух. Голуби взмывают в небо, оставив на асфальте нескольких собратьев и кучу перьев. Окна близлежащих домов сжимаются от страха и рассыпаются мелкими осколками на подоконниках. Кафе с раздвинутыми стенами выставляет напоказ святая святых - свою кухню с печками и вывернутыми наизнанку холодильниками. На месте, где только что сидела влюблённая парочка, громоздятся горы мебельных обломков и дымится поварской колпак. Деревья вздрагивают от ужаса и сбрасывают листья, прикрывая куски человеческих тел и фрагменты стройматериалов. На оранжевом барбарисе покачивается детская туфелька. Резкий запах взрывчатки, дыма, пыли и крови мутит рассудок.
Откуда-то издалека, заглушая звон в ушах, доносятся крики, стоны и вой сирен.
Улица наполняется людьми в камуфляже и с автоматами в руках. Они проверяют у зевак паспорта и некоторых прикладами заталкивают в раскрашенные из баллончиков чёрно-зелёные микроавтобусы. Между ними снуют репортёры с микрофонами и камерами. Эти охотятся за сенсациями и крупным планом. Через несколько минут подъезжают машины МЧС и кареты скорой помощи. По лабиринтам пожарных рукавов катят носилки. Водой заливают огонь и смывают кровавые пятна.
Слух возвращается. Возвращаются на улицу и жители города. Мальчишки собирают осколки разорвавшегося снаряда и хвастаются удачной находкой. Взрослые потихоньку клацают камерами мобильных телефонов. Люди в оранжевых жилетах метут улицу и вывозят мусор. Владельцы кафе стеклят окна и угощают автоматчиков свежим зелёным чаем. Молодые мамы катят по тротуарам коляски, сплетничают с подругами по телефонам и провожают безразличным взглядом колонну самоходных гаубиц. На лавочке появляются старушки и начинают сетовать на отсутствие пенсий и дороговизну продуктов. Из проезжающих мимо автомашин слышны песни "Океана Эльзы".
Откуда-то с севера доносятся отзвуки канонады. Никто даже голову не поворачивает в ту сторону. Далеко.
Я подхожу к ближайшему дому и провожу рукой по раковинам выбитого кирпича. Палец цепляется за острый, как бритва осколок. Его пронизывает острая боль и сквозь пыль проступает капелька крови. Непроизвольно беру его в рот и чувствую солёную горечь.
Хочется сорвать очки и выйти из зала.
Бесполезно.
"Театр абсурда" не отпускает.

Донецк, октябрь.