Глава 1

В Соавторстве с Анастасией Колесниченко.

Все персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно. Все происходящее в произведении, происходит в альтернативной литературной вселенной и не имеет ничего общего с действительностью.

Глава 1

Это было обычное августовское утро, солнечный свет ещё слабо пробивался сквозь густоту города, предвещая сложный и длинный день. Легкий ветерок поднимал пыль в воздух и уносил ее вдаль по пустынным улицам былого многомиллионного города, неся в себе огромное количество воспоминаний. Жители города ещё недавно спешили по своим делам, каждое утро шли на работу, а по вечерам возвращались к семьям, где любящие жены готовили ужин, дети бегали по квартирам с радостными криками: «Папа, папа, смотри, чему нас учили в школе». Люди ругались, ссорились, влюблялись, разводились, порой даже убивали... Но всё это было достаточно давно.

Прошло много лет, кажется десять, с той последней в истории человечества войны. Войны, которая уничтожила и забрала множество жизней.

Стас сидел на последнем этаже бывшего санатория «Мирный», осматривая в бинокль окрестности. Он взглянул на налитый в кружку из-под термоса чай, задумался: «А климат все-таки испортился еще сильнее, чем мы думали. В прошлом году было теплее, да и солнышко больше грело…». Климат действительно поменялся, как и практически все, кроме человеческой глупости и жадности, наверное. Вряд ли нашелся бы такой оптимист, который заявлял обратное, увидев взрывы ядерных бомб над Пекином или Вашингтоном. Погода стала более суровой, зима – длиннее, осень - дождливей, лето – прохладней и короче. Хотя поговаривают, что на экваторе стало так жарко, что 40 градусов по Цельсию покажется прохладой, и что на ближнем востоке ничего не осталось, говорят, там никто не выжил.

Никто и не помнил толком, из-за чего началась война, но ясно всем, что одни ублюдки начали бомбить других, а дальше…

За первый месяц, после начала войны, население планеты сократилось вдвое, а за следующие несколько лет вообще до двух миллиардов. Все помнят темное небо в первые несколько лет, помнят снега в мае. И голод, который пришел после, того как кончилась двухлетняя зима.

Но мир выжил, пусть павшие цивилизации и животные организмы, подверженные мутации (и люди-то тоже наверняка), напоминали о последствиях. Он стал опаснее и чудовищнее, но все же, остался…

Стас не слишком хорошо помнил первый год после войны, но отчетливо запомнил бомбежки, обстрелы и оккупацию, правда так и не ясно кому это всё предназначалось. Но отдельные картины первых лет всплывали у него перед глазами по ночам. Такие как смерть того маленького мальчика от голода, с которым он коротал время в подвале, когда бомбили улицы и взрывали дома. Или как когда он  в первый раз в жизни убил ради еды. Это был достаточно пьяный мужик, чтобы пристать к нему и отобрать буханку хлеба, которую Стас нашел в доме напротив. Мужик так хотел есть, что даже ударил Стаса в руку ножом, и, возможно был готов убить… Убить! Убить ради буханки хлеба. В то время люди настолько обезумили от голода и ужаса, который окружал их везде: на темных улицах города, хранящих опасность в каждом переулке, когда то такого прелестного и тихого города,в родной дом или же в баре. Нельзя было доверять никому – каждый сам за себя. Люди готовы были на все ради малейшего кусочка еды. Так и тот мужик. Он готов был на убийство мальца, но сам нашел свою смерть в этот день, ведь Стаса тоже очень потрепала жизнь.

Стас закончил финальный осмотр территории, допивая свой чай, потом подхватил винтовку и двинулся вниз по лестнице, к своим товарищам.

***

--Всем доброе утро. Сегодня отличный день, чтобы добраться до города! – Взрослый мужчина начал поднимать спящих людей после прохладной ночи. – Вставайте! Вставайте! До города совсем не много, через пару часов будем на месте.

Сонные люди поднимались с обозов и убирали свои подстилки и покрывала, собирали свой не хитрый скарб, и начинали завтракать.

Девушка поднялась с нагретого коврика и начала скручивать спальный мешок. Её одежда слегка примялась после не продолжительного сна.Но  ей хватило всего двух-трёх минут, чтобы привести себя в порядок: расправить серую майку, многократно подверженную стирке, заправить её в широкие штаны, державшиеся на одном лишь ремне, на котором и так пришлось пробивать пару лишних дырок из-за узкой талии, и наконец, надеть тяжёлые грубые ботинки, размер которых намного превышал её собственный. Лишь в такие моменты можно было заметить женственность её фигуры: упругие торчащие груди, красивые плечи, широкие бёдра – всё то, что обычно скрывалось под мешковатой одеждой. Она подошла к небольшой бочке с водой. По утрам, смотря на своё отражение, она всё чаще замечала в себе отцовские черты. Хотя дело было даже не во внешности. Он слишком многое вложил в её воспитание, и она всегда будет ему благодарна. Убрав белые пряди с лица, она умылась холодной водой, что помогло ей немного прийти в себя после сна. Вернувшись, достала из своего рюкзака флягу с водой и нехитрый завтрак – отваренную картошку, которую она достала вчера в селе неподалёку. Налетевший прохладный ветерок заставил её сморщиться и оглянуться еще раз. Серые глаза всматривались в лёгкие силуэты людей неподалёку. Караванщики уже собрались ехать дальше. Судя по разговорам вокруг, они собирались успеть к открытию «Привоза», большого Одесского базара, который устоял после войны, и туда съезжались все, кто хотел торговать, даже из соседних городов. Этот обоз шел из Винницы, и вез много всего: от картофеля до тканей, от боеприпасов и медикаментов до музыкальных инструментов. Тридцать повод запряженных лошадьми двигались уже несколько дней, оберегаемые непонятно чем от нападения диких животных и рейдеров. Наверное, один Господь знал, как они проехали столько километром и остались невредимыми, а может даже и Он охранял их. Хотя почти никто уже не верил в Него, после всего того, что произошло за каких-то 10-15 лет. Девушка обвела взглядом колонну еще раз, и заметила старый дорожный указатель «Одесса – 15».

--По коням! Нужно успеть до открытия базара или не заработаем ни шиша – все тот же мужик начал командовать.

Люди нехотя поднимались и рассаживались по своим местам. Впереди было несколько часов дороги.

***

Говорят, что можно бесконечно долго смотреть на огонь и воду. Особенно, если они безвредны для тебя, так и тут Костя сидел и смотрел на языки пламени под казаном с какой-то кашей. Периодически помешивая большой ложкой варево, которое только по названию могло напомнить овсянку или гречку, время от времени поглядывая на пулемет Калашникова, который стоял у стены рядом с его разгрузкой и рюкзаком, Костя смотрел и смотрел на огонь.

По комнате витал приятный запах каши, Костя вроде говорил, что это была овсянка, может только слегка испортившаяся. На полу по углам спали в спальных мешках остальные члены команды. Ко приподнялся, чтобы известить всех о готовой похлёбке, его фигура почти закрывала исходящий от костра свет. Обычный крепкий парень среднего роста, когда-то служивший помощником капитана на судне. Он часто рассказывал разные истории из продолжительных рейсов. Вспомнить только одну из последних, как их доблестный капитан-весельчак проснулся в обнимку с какой-то русской девицей, которая, как оказалось, была женой одного из нижестоящих. Шуму былоооо, хотя и весёленький оказался инцидент. Но всё давно изменилось – и мы, и мир уже не тот, - и вряд ли сейчас кому-то есть до этого дело.

--Ник, вставай, садитесь жрать, пожалуйста, еда готова. -- начал будить спящего стрелка Ко.

--Да, да, встаю, где Стас? Его сменить не нужно?

--Нужно, но мы выходим в течение часа, Сережа с Димой хотят нам что-то показать, в центре.

--Ого, они давно вернулись? Когда я засыпал, их не было же.

--Пару часов назад пришли, завалились спать сразу. Дима сказал, что есть дело, и лег спать.

--Угу, пойду их тормошить. -- С уверенностью в голосе сказал Никита, поднимаясь со спальника.

Костя расставил вокруг себя миски и начал накладывать в них кашу. Приятный дымок, поднимаясь из тарелок, вызывал из памяти воспоминания о былых временах. Как, например походы в Карпаты еще в школе, когда Сережа был завхозом, и по утрам делал на всех завтрак на костре, как после переходов под дождями сушили вещи на костровой палке, ели тушенку с гречкой, которую дома терпеть никто не мог. Никто бы не отказался от банки тушенки, разве что идиот. Сейчас ничего не могло бы быть вкуснее, чем простая тушенка. Это как кусок торта, или даже как целый торт, после многонедельной диеты для девушки.

Однажды они наткнулись на склад какой-то торговой компании, почему-то не разворованный, может быть, потому что он был оборудован в старом бомбоубежище, может просто мародеры не успели добраться до него, может по другим причинам. Не поврежденные гермодвери, правда без двигателей, что было естественно, ведь какой идиот откажется скрутить пару крупных дверных приводов, которые в целом никому не нужны. И то, что Дима с Костей провозились часов двадцать с этими дверями, практически голыми руками, было вознаграждено. Как назло, в тот день у них не было ничего из взрывчатки, чтобы откупорить ту дверь. Запасов склада хватило на то, что бы забить их "буханку", которую они только что достали, полностью, до потолка коробками тушенки, крупами, разными консервами, и даже сладостями.

-- Доброе утро. --Костя поприветствовал всех проснувшихся и подошедших на запах каши бойцов.

Дима в ответ лишь махнул рукой, приветствуя всех, но ничего не ответил.

-- Высплюсь я когда-нибудь, или нет? -- Недовольным голосом.

-- На том свете выспишься, что, стареешь? Раньше мог несколько суток без сна, и под обстрелами бегать, а сейчас что? -- Сережа, с заспанным лицом, зевая, подошел к костерку.

-- Иди к чертям, просто устал. Надо денек в нормальной кроватке, вымыться, побриться, поесть нормально, выпить пива на вечер, и вперед.

-- Еще с женщиной скажи, а? -- Сказал Стас, спускаясь с лестницы – Ко, поесть бы, и чайку поставь.

-- Будет сделано, шЭф. -- с ярко выделенной буквой "Э" в голосе ответил повар.

Над костром появился закопченный, когда-то эмалированный чайник, может быть, в начале своего пути он был белым, но сейчас он был чернее черного. Пар от каши поднимался вверх, распространяя приятный, заставляющий желудок закручиваться в сложный морской узел, запах.

Проснувшись всего после нескольких часов, Сережа с Димой сидели, привалившись к стене, и пускали в потолок кольца из сигаретного дыма. В заброшенном магазине они нашли целый блок красных "Мальборо" и теперь наслаждались дозволенным вкусом. Костя принес им две металлические тарелки с кашей, и вооружившись алюминиевыми ложками, принялись уминать свой завтрак.

-- Так что, Дим, ты говорил, что есть какие-то дела в городе сегодня?

-- Да, есть дела, даже несколько; они вам понравятся.

-- Надо в бывший Ришельевский зайти, но это на завтра, сегодня более пикантный вопрос есть, вам понравится.-- Отрываясь от тарелки с набитым ртом, пробубнил Сережа. -- Помните, мы нашли ящик "Пятерки", пару месяцев назад?

-- Ну да, тот, что так и не разделили, и ты Кальмар, придумал, что их надо на "общаг" пустить, и вы с Димой его куда-то унесли, -- Ответил на это не довольным голосом Стас.

-- Вооот, мы его-таки на общаг пустили, и сегодня мы вам покажем на что именно. Должно понравится...

***

Длинная очередь из телег, дряхлых автомобилей, и просто людей с рюкзаками и тюками тянулась примерно на километр от бывшей Старосенной площади до остановки, которая когда-то называлась "Красным крестом". Сотни и даже, может быть, тысячи людей, ждали своей очереди перебраться через пропускной пункт в город, дойти в "нейтральную" зону торговли - "Привоз".

Базар серьезно разросся со времен, когда это был обычный рынок с едой, одеждой и контрабандой. Теперь он занимал несколько кварталов, и был окружен высокой городской стеной.  Правда находясь на базаре с "Базарной визой", невозможно было так просто пройти в город. Город по периметру, по некоторым историческим улицам, был обнесен высокой, 20 метровой стеной, собранной из подручных материалов, морских контейнеров, бетонных блоков, металлических листов и прочего строительного мусора, все что можно было найти в портовом городе. Сверху были расположены смотровые вышки с прожекторами и дежурными стрелками, задача которых состояла в слежке и ловле нарушителей. Город насчитывал 4 Контрольно-Пропускных пункта: собственно на Привозе, возле бывшего парка Тараса Шевченко, это был единственный сохранившейся с довоенного времени парк, на Пересыпи и последний обращенный к АвтоВокзалу.

Группа ехала в своем УАЗе по встречной полосе, объезжая всю очередь. Сережа сидел за рулем и ловил машину, объезжая ямы. Пулемет наверху, поворачивался из стороны в сторону, в местах, где мог быть враг. Периодически выпуская в потолок над пассажирским сиденьем сигаретный дым, Дима всматривался вдаль, где уже виднелись городские ворота.

-- Дим, а они нас на КПП, не зашибут? Не люблю я тут заезжать, тут одни ебланы стоят, мозги совсем пропили в бадеге "ДиСвет".

-- Да, нет. я вчера предупредил Прапора, что мы будем ехать, по крайней мере не с пулеметов будут начинать. -- Улыбнулся в ответ Дима.

Прапор был местным руководителем гарнизона, хоть мы его все и знали хорошо, но все равно не любили. Пулеметы на башнях отчетливо повернулись и нацелились на их быстро идущую "таблетку".

Сережа сбросил скорость перед бетонными блоками, установленными в шахматном порядке, если вдруг кому-то взбредет в голову пробивать на скорости ворота КПП, и уже не спеша, примерно на скорости в 15 километров в час, подрулил к ошарашенным бойцам гарнизона. Как только "буханка" встала перед чертой на асфальте с надписью "СТОП", десяток часовых взяли в прицел их машину. Из вагончика, которые раньше ставились на стройках, вывалилась гора, гора жира, мужчина весом наверное глубоко за сотню, в грязном камуфляже, коротким автоматом Калашникова в одной руке, а рукавом второй руки вытирая рот от крошек.

-- Что за бардак!? В конец очереди, или тебе гнида больше других надо? В конец! -- начало возникать тело.

Никита навел свой башенный пулемет в грудь возникающему начальнику. А Сережа переложил свой Пистолет-Пулемет на окно, что бы в случае чего сразу открыть огонь и ехать. В кузове послышались щелчки затворов.

-- Вы что суки?! Охуели?

-- Тише, Прапор, это же мы, я же предупреждал. -- Через опущенное стекло ответил Дима.

-- Да я помню! Посмотри на эту очередь, если сейчас они будут бузить, я найду тебя в городе, Гандон, и повешу!

-- Надеюсь этого не будет, посмотри на этих людей, он обвел взглядом ждущих своей очереди торговцев -- если ты не будешь тупить с досмотром, они будут рады, не зли их, и они будут довольны. Скоро базар открывается.

-- Езжай отсюда. А то на фонарных столбах, столько свободных мест.

-- Только без нас, Прапор, слышишь? Без нас.

***
-- Сережа, так куда мы едем?

-- Сейчас увидишь, правда никакого веселья там пока что не будет.

Машина ехала не спеша по Екатерининской улице, переваливаясь на неровностях дороги. Солнышко уже вовсю светило, люди шли по своим делам, кто на работу, кто на службу. Водитель повернул на право, заезжая на улицу Бунина.

-- Никита! Пулемет зачехли на крыше, ставни закройте. Сереж, останови воон там.

Машина плавно подкатилась к месту указанным командиром. Все группа вышла на улицу, и двое из них начали зачехлять пулемет и прикрывать бронированные ставни на окнах, которые на время езды открывались, что бы в любой момент можно было их откинуть и стрелять из салона, из всех стволов.

Дима с Сережей закурили и облокотились на кузов, уставив взор куда то вдаль, обсуждая что то из былых дел. Вывалившийся из салона Стас, морщился от солнечного света. После темного кузова буханки, солнце, казалось, хотело ослепить замученного и усталого Стаса. Ночное дежурство давало о себе знать, спать после такого хочется очень сильно.Но не смотря на плохое настроение, Стас подтянулся и направил руки теплому солнышку. Еще немного и его лучи перестанут согревать безрадостным утром. Поэтому Стас решил сменить свое плохое настроение на неприметную улыбку и порадоваться хоть таким мелочам.

--Ну что? Мы закончили, показывай свою авантюру -- Отрапортовал Никита спустившись с крыши.

-- Пошли, вам понравится.

Дима отстрельнул окурок в сторону коробки, которая служила подобием урны. Махнул рукой, подзывая за собой, и двинулся в сторону металлической двери.

***

За дверью скрывалась лестница вниз, в какой-то подвал, из которого тянуло сыростью, табаком и алкоголем. На своде лестницы была нанесена большая фосфорицирующая надпись: "Выход".

-- Добро пожаловать, теперь это наше с вами собственность. Правда, мы с Кальмаром вложились чуточку больше, но мы сделали все так, как хотелось.

-- Это тот самый выход? Как раньше, до всего этого дерьма?

-- Да, место тоже, мы пытались сделать максимально похожим на "Классику", но некоторые вещи все-таки чуть другие. Идемте, мы вас кое с кем познакомим, вернее, вы его и так знаете.

***

Архитектура города, запроектированного еще в 1794, сохранилась и после войны. Так же сохранилась и гениальное расположение кварталов и улиц - под определенным углом к солнцу. Новое руководство города решило не переделывать центр капитально, а лишь обнести его стеной. Скаждым приездом в город, друзья гуляли по центру города и ностальгировали по былым временам. Вот здесь они отдыхали после пар, вот там в том дворе курили, во времена учебы в Ришельевском лицее, а вон туда они всегда ходили выпить пива.

Идя по Дерибасовской, историческому центру Одессы, Дима с Никитой то и дело отлавливали на себе взгляды людей. То ли из-за своих не бритых и усталых лиц, то ли из-за грязного камуфляжа.

-- Так, а куда делся Стас? – с нескрываемым интересом спросил Костя.

-- Он не сказал, да и в принципе, какая разница. Пошел и пошел. Главное, чтобы к вечеру вернулся, вторую жизнь для «Выхода» нужно отметить. Да, док? – Усталым и сонным голосом отметил Кальмар.

-- Ну да, мне кажется, или у нашего близорукого появилась пассия? Просто зачем скрывать, если это так – Никита почесал бороду, – разве что он действительно параноик и верит в эту теорию заговоров, что безопасники против легионеров что-то копают.

-- Не думаю, что Босс и Коммандор, не в курсе; они всегда все знают, и если безопасники начали копать на нас всех, они среагируют, – объяснил командир.

-- Нет, ну то, что даже сталкеры безопасников нас не сильно жалуют, это точно. У нас и зарплаты, и паек, и жилье есть, у них же казармы, галимая похлебка и денег в три раза меньше.

-- А ты, – перебил Костю Никита (они вообще постоянно спорили; как-то даже подрались, из-за какой-то бабы, в одном из фортов на севере области -  что поделать, любить женщин не запретишь.) – Давно паек забирал? Или в квартире, что на группу выделена, был? Вроде как никто из нас так и не взял квартиру, зачем? Что бы пустовала пока мы бегаем по полям? Ну, еще с пайками я согласен, забираем перед рейдами, а в остальном, мы от сталкеров отличаемся только большой зарплатой, умом и сообразительностью.

-- Видишь, уже хотя бы за зарплату можно нас ненавидеть. Хотя, они же почти всегда в городе сидят, только на патрули выходят.

Продолжая  дискутировать о «вечной» ненависти Безопаников и Легионеров, все четверо дошли до бывшего Городского сада. Сам сад не сохранился, и теперь тут располагалась ставка командования безопасников.

-- Смотри, как разрослись, уже не видно, что внутри, захламили центр, сволочи, – высказал своё недовольство Никита.

Перед ними возвышалась пяти метровые стены, сделанные из двух слоев ракушняка, между которыми был засыпан песок. Такие стены, в итоге могли выдерживать не то, что заряд РПГ, а выстрелы с танкового орудия, или гаубицы. Да только на танках никто не ездит.

-- Смотри, – Никита указал на стену рядом с воротами.

На стене красовалась надпись, судя по всему, снятая с когда-то давно управления МВД - «Честь, Порядок, Безопасность».

-- Да ты посмотри, да еще и со звездами, даже еще со времен советской власти, да ей лет пятьдесят наверное… -- обратил внимание Сережа.

-- Делать им нечего… Пошли от сюда, не люблю, когда на меня пулеметчики смотрят…

Развернувшись на каблуках, Кальмар начал движение в сторону бывшей Греческой площади. Остальные развернулись и потянулись за ним.

-- Стоять! – Раздавшийся сзади властный голос заставил всех четверых остановиться, а рукам самим потянутся к пистолетам; Кальмар вытащил из ножен свой охотничий нож. – Развернутся! Медленно! Без глупостей!

Развернувшись уже с оружием наизготовку, и наставив его в сторону звука, группа увидела патруль безопасников из пяти человек, которые уже нацелили на них свои короткие автоматы.

-- Опустить оружие! Документы! – Властным голосом прокричал обладатель красного берета, видимо в патруле он был главным.

-- А может, дорогой, ты сперва представишься, а то не хочется разговаривать с пустым местом. – начал брать на понт главного «берета» Дима.

-- Молчать! – Он вскинул автомат к плечу и направил его в грудь командиру группы.

-- Тише, тише, служивый, – Дима заметил на заднем фоне зевак и зрителей.— мы с тобой коллеги.

-- Какой я тебе коллега? Мать твою. – Перебивая и плюясь слюной прокричал берет.

-- Успокойся, вот мои документы, – Дима протянул злому безопаснику маленькую квадратную карточку с наклеенной фотографией.

Боец взял в руку карточку, не убирая ствол автомата, взглянул на карточку, и чуть не выронил автомат.

-- Отставить! Отставить сказал – неожиданно начал орать на своих сослуживцев.

Группа же пыталась скрыть улыбки на лицах и даже начала смеяться в голос, убирая оружие.

-- Виноват! – Отрапортовал главный безопасник.

-- Ну, есть немного, -- лицо безопасника приняло цвет сего же берета. – тебя как зовут, служивый?

-- Антон. – Не внятно и явным стыдом прозвучало в ответ. – вы уж извините, мы не…

-- Отставить – перебил его Дима, от чего берет выровнялся по стойке смирно, – Ты все правильно сделал. Антон, после смены, приходи в наш бар, на Бунина, двадцать четвертый дом, лады?

-- Да, сэр? Можно идти?

-- Вольно – пожал ему руку Дима и наряд двинул дальше по маршруту.

-- Вот петухи. – Констатировал Никита уходящим бойцам в след. – Только слабаков могут щипать, как на кого пострашнее, так шпаны нарвутся, сразу в штаны наложат. Зачем ты его пригласил?

-- Все равно нужно клиентуру набивать, да и пару безопасников нужно прикормить, чтобы не самим мотаться если что. Будем в «Поле», и кто будет бар крыть?..

***

-- Ты хотел нас кому-то представить? – с порога задал вопрос Костя.

-- Да, вот он как раз подошел. Андрей!

Перед ребятами предстал мужчина лет пятидесяти с длинной грязной бородой, черными от недосыпа синяками под глазами. Светлые неухоженные волосы спускались ниже плеч. Андрей посмотрел на них добрыми голубыми глазами, которые за годы, отнюдь не от легкой жизни и будничного домашнего алкоголизма, слегка потеряли в цвете, но оставались все такими же добрыми.
-- Добрый вечер, ребята – улыбаясь, поприветствовал их новый знакомый.

-- Какие люди! Я смотрю, ты не меняешься? – шутливо спросил Никита, указывая кивком головы на стакан в руке собеседника.

-- А сам-то сюда прогуляться пришёл что ли? У меня сейчас «трезвый период» - больше двух стаканов не пью, - засмеявшись, ответил музыкант, хлопая Никиту по плечу.

Лишний бокал никогда не мешал творчеству. Музыка была главным в жизни Андрея. Она была его спутницей. Всегда весёлый, но в то же время спокойный и рассудительный человек. Он был сердцем и душой компании. На его концертах всегда было душевно и тепло. Можно было закрыть глаза и уйти в нирвану. Андрей с его длинными русыми волосами и неопрятной одеждой был похож на самого Всевышнего.

После небольшой паузы он добавил:

-- Я у нас тут буду музыку делать, если вы не против.

 Все дружно засмеялись.

-- Конечно, Андрей, надеюсь, с твоей гитарой все в порядке! – Ответил ему Кальмар.

Закончив долгие приветствия и получасовые рассказы из прошлого, они наконец уселись за оставленный им стол. Время было не позднее, но так названный бар был достаточно заполнен, и казалось, что и вдохнуть лишний раз здесь не получится.

Бар представлял собой небольшую дыру, когда-то напоминавшую уютное кафе. Зал был заполнен деревянными стульями и столами, за которыми рассаживались люди, поток которых, казалось,  не прекращался вовсе. Сцена в конце помещения представляла собой небольшой выступ, когда-то  оснащённый звуковой аппаратурой. Сейчас же она была увешана старыми простынями, которые то и дело слетали с вбитых гвоздей. Второй зал, размером немного меньше, был отделён от основного сшитой тканью двух потрёпанных палаток. Естественно, никто и не думал, что к этому времени здесь сохранится былая длинная чёрная штора, являющаяся частью классического «Выхода». Большую часть этого зала занимала барная стойка. Наверное, именно она лучше всего сохранилась, хотя и потеряла свежесть красок и значительную часть алкогольного ассортимента. По всему бару были растравлены небольшие светильники, яркости которых едва хватало, чтобы разглядеть рядом сидящего.  При входе, свернув налево, можно было попасть в сортир из 4-ёх кабинок: соответственно для парней, девушек, «бездомных пар» и, скорее всего, нетрезвых особей, которые в подобном состоянии не могут определиться.
Группа из пяти человек заняла место в зале с  барной стойкой.

-- Ну что, ребятки, накатим? – сказал Дима, наконец усевшись на оставшийся стул.

-- Да подожди ты! Тебе только понюхать дай, сразу заведёшься, - насмехаясь, заметил Никита. – Выбор невелик, да что пить будем?

-- Ну, давайте по пиву, чего уже там. – раздался чей-то голос.

-- Решили. Ну, кто пойдёт? У нас тут самообслуживание, - уточнил Дима, - никто не подаст.

-- Так ты и иди, больше всех выступал!

-- Я пойду, а то вы ещё глотки друг другу перегрызёте.

Никита встал из-за стола и направился к барной стойке, наступая на скрипящие под ним дощечки. Подойдя, он показал «пять» человеку, которого в принципе нельзя было назвать барменом. Хотя бы потому, что его задача только и заключалась в разливе. Никита облокотился на стойку в ожидании пива и, оторвав глаза от бармена, открывшего новую бочку пива, заметил рядом сидящую девушку. Тусклый свет позволял увидеть лишь слабые черты её лица, но и без яркого освещения можно было убедиться, насколько она красива. Она бесшумно барабанила пальцами об деревянную поверхность, упустив голову вниз. Видимо, ожидая своего заказа. Девушка подняла глаза и увидела бармена, усердно разливавшего бочковое пиво. На её лице появилось недовольство, а губы сжались в трубочку.

-- Позвольте, разве не я сделала заказ первой? – заметила девушка.

-- Ха, человек вот с друзьями пришёл, отдохнуть хочет, пива попить, не подождёшь чтоль? – попытался отшутиться бородач за стойкой.

-- А я сюда ради вашей рожи пришла?

-- Ух, какая дерзкая! – вмешался Никита. – Не туда вы свою резвость тратите!

-- И то правда! – расхохотался бармен. – Может, лучше посетим местный сортир на двоих? У нас там уютно. Тебе-то вряд ли выбирать приходится.

Взгляд  девушки, казалось, заострился как лезвие ножа. Но она лишь сжала руку в кулак и ничего не ответила.

-- Ээ, мужик, ну, пошутили и хватит, чего даму-то обижать? – завозмущался Ник. – Может, вы лучше к нам присоединитесь? У нас весёлая компания. Не заскучаете.

Девушка перевела взгляд на молодого человека лет 30-35, но по-прежнему молчала. Никита продолжил:

-- Да вы не бойтесь! Мы обычные безобидные вооружённые наёмники! – сказал засмеявшись парень у стойки, - Шучу, шучу! Меня, кстати, Никита зовут. А вас как? Вы вроде молоденькая, но ведь про возраст у дам не спрашивают! Я-то знаю. Так что, присядете? 

На лице девушки ни дрогнул ни один мускул, а взгляд так и не сменился. Никиту сразу даже немного передёрнуло. Но он, лишь мило улыбнувшись, сказал:

-- Мне уйти, да?

-- Да. – сухо ответила девушка, взяв свой стакан.

Ник «вооружившись» кружками пива принялся за их доставку к товарищам. По пути у него промелькнула лишь одна мысль: «Всё равно красивая!», но в слух не произнёс.

Подойдя к столу, он поставил стаканы  и уселся на своё место. Немного пододвинулся к Косте и двинул его локтём в бок.

-- Смотри, какая сочная! Вон, у барной стойки. Жаль, неприступная.

-- Не бывает недоступных девушек, есть те, кто не умеют находить к ним подход, - подкалывая товарища, сказал Костя.

-- Ну, да. А ты у нас умеешь, - сдерживая хохот заметил Ник. – Ну-ну. Такие на тебя и не посмотрят. Не дорос ты до неё! – вслух засмеялся парень с кружкой пива, видимо намекая и на рост товарища.

-- Посмотрим, посмотрим!

Костя встал из-за стола, положив кружку на стол. Его сопроводили непонимающие взгляды товарищей. Он направился к барной стойке. И приобняв рукой стул, на котором сидела та самая девушка, приблизился к ней.
 
-- Гм-гм, - попытался привлечь внимание Ко.

Молодая особа повернула голову в его сторону и, немного закатив глаза, сухо спросила:

-- Что?

Лицо парня приобрело невинную улыбку. Душа потихоньку уходила в пятки, но как бравый моряк он не смел этого показать, ведь предметом его робости и боязни была девушка. Он тихонько убрал руку с её стула и спрятал в карман. В его голосе стало меньше уверенности, и как каждый парень, сраженный женской красотой, обаянием или дерзким взглядом, он начал нести всякую чушь.

-- Что? Погода сегодня отличная! Хорошего вам дня. То есть ночи. То есть я не это имел в виду. Ну, ладно, я пойду…

Девушка, немного прищурив глаза,  непонимающе посмотрела на него. Костя невинно улыбнулся и покрасневший направился в сторону стола. Сердце его барабанило, разум немного затуманился, а внутренний голос всё повторял: «Во дурак, во дурак.».

Вернувшись, он занял своё место, и обратился к Никите – единственному, кто не участвовал в шумихе, создавшийся из-за былых воспоминаний товарищей о времени, проведённом здесь когда-то.

-- Ну, шо? Проверил?

-- И не говори…- сказал Ко, начав приходит в себя, и добавил, - Но ведь хороша! Ох как хороша!

-- Ладно. Давай уже выпьем, как следует.

Звон стаканов и гитарных аккордов наполняли бар, переменно заглушая разговоры шумных компаний. Дело двигалось к ночи, но бар лишь сменялся новыми людьми. Девушка давно скрылась из вида – может, ушла, а может, затерялась в чей-то компании. Хотя, это вряд ли. Но общество нахального бармена ей явно быстро надоело. Тут и сомневаться не приходилось.

Группа наёмников уже не замечала количество «пропущенных» через себя стаканов. Пару кружек стоило бы остановиться, но что может быть лучше алкоголя после тяжёлых будней?

-- А я бы ещё выпил! – негромко пробормотал Стас.

-- Ха! От кого я это слышу? Снайп, да ты и в прицел нормально глянуть с утра не сможешь! – разразился хохотом Кальмар.

-- Если в человека лезет…пусть пьёт! Один раз живём, – перебил Дима с небольшими паузами, которые добавил в его речь последний стакан пива.

-- Да я бы, честно говоря, уже спать завалился, - зевнув, сказал Костя. – а вы нет?

-- Надо бы.

-- Так, собираемся. Где заночуем?

-- В мотельчике напротив? Говорят, там есть, кому постельку нас согреть, - подмигнув товарищам, добавил  Никита.

-- Все бы не отказались. Но нет, здесь останемся. Тут комнатушка есть небольшая. Думаю, поместимся все.

Встав из-за стола,  Дима с Серёжей прошли по длинному залу и свернули в узкий коридор. Небольшая комната скрывалась за красной потёртой дверью. Размерами явно похвастаться нельзя. Она едва вмещала в себя три одиночные койки и старый разваленный диван, который занимал место рядом с «антикварным» шкафом без одной дверцы. Воздух в комнате был тяжёлым, так как помещение редко проветривалось. Но ведь это намного лучше, чем спать на улице с вероятностью, того, что на утро товарищи могут обнаружить твой труп. Да и оружие оставлять нельзя, она уж явно дороже чьей-то жизни. Тем более их.

Завалившись в маленькую комнатушку, каждый успел споткнуться об одиночную койку, неудобно стоящую поперёк комнаты.

-- Ай, бля! Вечно спотыкаюсь, - заметил Дима. – Ну, вот собственно и она. Тесно, зато безопасно. Нам выбирать не приходится.

-- Сойдёт. Я на одинарку, - спохватился Стас.

-- Вторая моя. – добавил Ко.

-- Ну, мальчики, - сказал Ник, обратившись к Доку с Кальмаром, - ну а вы на диван. Я ночью толкаюсь, - хихикнул он.

-- Да, нам уж точно выбирать не приходится. – сказал Кальмар, переглянувшись с Димой. – ладно, давайте уже укладываться.

Пятеро молодых людей поставили оружие ребром к стене и начали снимать застиранную и пропахнувшую табачным дымом одежду. Время позднее, кружек выпито не мало, поэтому они просто улеглись каждый на своё место и быстро отрубились. Лишь Кальмар и Док спорили за место на диване, за сторону, которая была менее провалена и пригодна для сна. Но вскоре тоже мирно улеглись спать, решив спор обычным детским способом – «Камстри».


***

Стас улёгся на спину, положив руку под голову, и достал из кармана небольшую фотографию, размером 9х13. В комнате было темно, но свет пробивался из-за неплотно закрытой двери, которую закрыть до конца уже пару лет как считалось невозможным. Тусклый луч проходил как раз вдоль его койки, возможно, поэтому он долго не мог уснуть.

В центре фотографии стоял немного худощавый парень с русыми волосами и тёмными, как земля, глазами. Его спокойное выражение лица нарушала слабая улыбка, вызванная присутствием милой дамы, которая так крепко обнимала его. Девушка немного съёжилась от холода, но счастливое выражение лица прохладный ветер не забрал, а наоборот, она с большим удовольствием прижималась к молодому человеку.

Это он. Стас. Фотографии давно не один год, но при каждом взгляде на нее он всё также искренно улыбается, когда она крепко сжимает его в своих объятиях. Но кто знает об этом? Никто.

И не потому, что он не хочет говорить, а потому, что так надо. Так безопаснее.