Могло быть и так, или Эльфы тоже люди. Глава 23

«Гнездо Чайки»

Эстель на ощупь вытерла кровь, открыла глаза. В огромной приёмной дворца, освещённой сотней свечей, уставленной деревянной мебелью со шкурами, расположились Властители.
Четверо мужчин, как и она, жили здесь вот уже семь веков, не старея, меняя внешность по желанию, они управляли делами расстилавшегося в пределах гор государства серых. Большую работу провели они до того, как пришли в этот мир, собрали испуганных и разрозненных подданных, создали здесь социальную структуру, включили каждого в Цепь. Эстель сутками не спала, мастерила для каждого Амулеты мгновенного сна. Сотни дней потратили Ближние в походах, составляя подробные карты, разделяя местность на звенья. Тысячи дней потратили Приближённые на обучение маленьких детей-Серых, рассказывая им об истории их государства, начиная с прихода в этот мир, и тренируя в искусстве шпионажа. Каждому серому была поставлена татуировка с его номером. Если серый умирал, этот номер никому не присваивался, отсчёт вёлся дальше.
В каждом звене жили несколько серых, докладывая о происходящем четырём Ближним, выполняющим обязанности секретарей. Пятой Ближней была Эстелиель.
– Где моя дочь? – прошептала правительница, скользя по мужчинам рассеянным взглядом.
– На балконе, – хриплым голосом ответил один из них, Первый, старейший. Глаза его почти выцвели, стали цвета стекла. – Ты готова к Совету?
– Конечно, – женщина села на шкурах, подтянув ноги под себя.
– Смени внешность, прошу тебя, – прохрипел Первый, и Эстель с удивлением поняла, что всё ещё копирует Верховную мать Подземных.
Она улыбнулась, волосы потемнели до русого, принялись змеями сплетаться в две косы, кожа приобрела чуть желтоватый оттенок персикового. Теперь перед ними сидела женщина преклонных лет. Такая, какой они увидели её при первой встрече: престарелая алтайская ведьма. Мужчины начали отводить взгляд. Лишь Первый осмелился заговорить:
– Не надо, Надежда, мы помним, как ты выглядела там…
– Где? – улыбнулась она, обнажив получёрные зубы.
– В мире… Разных, – Первый выдержал её взгляд. Огонёк в глазах пропал. Перед мужчинами теперь сидела старушка, седая, потерянная, одинокая, жевала губами:
– Подземные хотят выгнать нас отсюда, это очевидно. Это их мир. А мы для них были лишь гостями. Наземные предлагают свою защиту и поддержку…
– Это Тари тебе сказала? – лицо самого молодого, Пятого, выражало желание драться. Он не хотел поддерживать гнетущее настроение, повисшее в зале от слов Второй.
– Да, Вильхельм, она просила меня помочь ей защититься от агрессии тёмных. Она предполагает войну и заручается нашим союзом.
Первый сощурился, переходя на деловой тон:
– Не очень-то дальновидно с её стороны – вступить с нами в военный союз. Она спокойно могла бы отсидеться в стороне, пока это всё не закончится. Мы же закроем портал?..
– Нет… – Мужчины замерли, не желая верить и ожидая объяснений. Ведьма обвела их тяжёлым взглядом. – Ключ убит. Шестая привела его сюда, бросила. Светлые по ошибке убили его, – она посмотрела на Пятого. – Тихо и быстро закрыть портал не получится. Его вообще закрыть не получится. Подземные могут начинать праздновать. Они уже украли девять светлых девушек для жертв. Значит, девять Подземных уже гуляют в мире Разных… в нашем мире. Кто знает, что она задумала ещё… – она говорила, не замечая шёпота и многозначительных взглядов мужчин. – Мы не можем противостоять Подземным в физической войне – нам придётся жить на ветвях и атаковать их игрушечными стрелами против их металла… Деревья можно и спилить…
– Надежда… Надя… – Первый, Йорген, решился прервать её рассуждения. – Зачем Наземные убили Ключ? Это выгодно только Подземным. Даже никому из наших не придёт это в голову. И зачем твоя дочь бросила его? Почему не взяла с собой, раз притащила?
Повисла неловкая пауза.
«Завтра с тёмными дружить начнёт…» – улыбка Арры.
– Зачем моя дочь приволокла его сюда и бросила? – беззвучно зашептала старуха. – Почему из звена, где находится портал, я не получаю известий об украденных Наземных? – Голос креп, лицо молодело. – Кто сейчас в этом звене? Четырнадцатый? Её первая любовь… Отец её ребёнка… – Остановившийся в задумчивости взгляд сфокусировался на молчащих мужчинах. – Предательство? Её или его?
– Не кипятись, Надежда, – молчавший до сих пор Третий, Якоб, встал, прошёлся к дверям, проверил, заперты ли.
Ведьма смотрела на него недоверчиво. Мужчины знали, что сейчас она начнёт подозревать всех, даже их. Слишком многое пришлось ей пережить до переселения. Надо быть аккуратней в словах.
– Надежда, – начал Якоб. – У нас очень разный народ в подчинении. Семь веков мы строили единое государство. Но сейчас, когда портал открыт, кто-то может взбунтоваться, захотеть обратно… – он поймал злобный взгляд женщины, понял, что говорит не то. – Я не имел ввиду твою дочь…
Женщину начало трясти:
– Кого ты имел ввиду, Якоб? – взвилась она. – Язычников-кочевников, умиравщих под гнётом Орды, которая пила их кровь, их жизни, заставляла их принимать ислам?..
– Надежда! – прогремел Йорген. – Не забывай, что наши подопечные пребывали в равных условиях. Орден тамплиеров оказался под запретом, мы вынуждены были бежать вместе со светлыми эльфами из Святой земли и Европы на Алтай. Мы не знали, что в Орде приняли ислам как государственную религию, а значит, там нам тоже будут не рады. Проклятый 1312 год! Мы оказались в равных условиях, гонимые своими государствами. Нас испугались, наших мятежей. Поэтому истребляли. Я не понимаю, кто из серых может хотеть обратно? – обратился от к Якобу. – Этот мир дал нам магию и долголетие. Там… у себя… мы умрём сразу.
– Нет, – отозвалась Надежда. – Каждый из нас ещё должен протянуть года два. Кто помоложе, тот подольше. Но дело не только в этом. В том мире мы никому не будем нужны. Наше исчезновение обросло легендами. Люди до сих пор ищут ваши сокровища и гадают, куда делось несколько кочевых племён Алтая… А мы топчемся здесь, замерев в развитии. Эстелиель… – Вторая с трудом заставила себя произнести имя дочери. – …она не сидела сложа руки. Она наблюдала, как развивается наука и культура. Два дня, как заведённая, рассказывала мне об их достижениях… Почему у нас не рождаются гении? Изобретатели, философы. Нашему народу ничего не нужно. Мы уже навоевались. За семь веков никто не думал бунтовать! Почему?
Наступила тишина. Пять Первых Властителей никогда раньше не ставили перед собой таких вопросов. Голос подал Четвёртый, Мартин:
– Они привыкли убегать. Они сочли это хорошей тактикой. Портал был закрыт – бежать было некуда. К Подземным или за горы – самоубийство. Теперь портал открыт и, благодаря эльфам, только ленивый не знает об этом. Взбунтоваться и бежать или выгнать властьимущих – вот тактика наших анархистов. Другой они не знают. Младшие сыновья беднеющих рыцарей, нищие горожане из ополчения… кочевники-язычники, запасающие только змеиный яд для стрел да сеющие зерно в надежде, что талые воды с гор помогут ему взойти… – Надежда фыркнула, но промолчала. – Вот те, кого мы привели сюда. Ты хочешь от них отваги встать против своих властителей? Встать против всемогущих эльфов, приютивших их и давших спокойно жить эти семьсот лет? Встать против этого мира, где обычные люди приобретают магию?.. А рождённые здесь серые и вовсе не знают других миров и истории до переселения.
Надежда вздохнула. Она терпеть не могла, когда эти европейские петухи начинали разделять их подданных на «своих» и «её». На тех, кто шёл за ней, в 1312-м спасаясь от гнёта Орды. И на тех, кто в 1312-м шёл за ними, из Святой земли и Европы, спасаясь от буллы Римского папы о запрете их Ордена, от клейма еретиков. Два года их ловили, два года она уговаривала эльфов взять их с собой. Уговорила «Светлых», Наземных. В 1314 году они – последние пятеро людей – покинули мир Разных и закрыли портал. Вопреки желанию Подземных и дальше участвовать в истории людской цивилизации. Они натворили много бед, будучи там, и нельзя допустить их возвращения.
Ключом портал выбрал её дочку, её и светлого эльфа, одного из тех, кто помог уговорить королеву переселить пару сотен человек. И если обычным людям магия и долголетие даны лишь в этом мире, то Эстелиель могла пользоваться ими и в мире Разных. Только она этого не знает. Её развитие, думала Надежда, остановилось 700 лет назад, когда она гранитной куклой закрыла портал.
Ведьма не заметила, как снова принялась рассуждать вслух:
– Для закрытия портала необходим меч де Моле. Его нужно найти в мире Разных раньше Подземных.
– Почему мы не позаботились об этом раньше? – вскинулся Вильхельм.
– Шестая должна была показаться, доложиться, взять Амулет мгновенного сна, – Надежда зарылась в подушки, понимая, что этот просчёт мужчины спишут на неё. – Потом надо было кого-то отправить за мечом. Кого-то, кто не рассыплется от старости. Но теперь не её! – подушка полетела на пол. У властительницы опять не хватало слов. Как тогда, перед жрицей. – Она… она утратила моё доверие.
Мужчины молчали. Это заявление означало, что они лишились главного исполнителя. Теперь придётся готовить кого-то нового, а времени нет.
Надежда встала, пошатываясь. Она умела управлять этими мужчинами, вовремя и рассчитано показывая силу или слабость. Как любая властительница. Как любая женщина, вынужденная долго жить бок о бок с нелюбимыми. Если она не будет управлять ими, они начнут управлять ею.
«Интересно, – мелькнуло в голове. – Арра так же управляется со своими златовласыми?»
Её вновь отвлёк рассудительный Мартин. Он словно бы не обращался ни к кому, прозрачно-карие глаза рассеянно рассматривали упавшую подушку. Он не старался донести смысл своих слов, рассуждая вслух, успокаивая накалившуюся атмосферу. Чтобы все пятеро не рассыпались по комнатам, завязнув в собственных мыслях, но собрались:
– Я хочу только напомнить, что нам удалось сделать то, что, по рассказам Эстелиель, не получилось сделать у наших преследователей. Мы объединились. Католическая церковь и ордынский каганат преследовали различные цели: первые – распространить христианство, вторые – заполучить территорию Европы. Цели взаимоисключающие, поэтому союз не состоялся. Но мы же собрали наши народы, договорились о равноправии и веротерпимости. И сейчас должны все силы направить на объединение, устранение разногласий, урегулирование анархизма миром…
– Красиво говоришь… – прошипела Надежда. – Но мы на пороге войны с Подземными.
– Внешняя угроза часто сплачивала народы, – возразил он.
– Оптимист, – фыркнула ведьма. – Так же часто внешняя угроза раскалывала народы на партизан и дезертиров.
– Наша задача сейчас – предотвратить раскол. В звене с порталом что-то нечисто…
– На дочку мою все грехи вешаете? – устало произнесла ведьма. Она всё ещё стояла перед упавшей подушкой, в походной одежде. Закрыла глаза цвета усталого осеннего неба. – Я не могу открыто обвинять её в чём-то. Светлые знают, что она полукровка, мои подозрения могут пошатнуть наш с ними союз. А он нам очень нужен, – глаза распахнулись. – Но я поговорю с ней.
Она развернулась и, боясь поймать чей-нибудь взгляд, направилась к внутренним дверям. Лицо раскраснелось, на щеках блестели дорожки слёз.
«Как всё быстро, как всё резко. Прогнозы не оправдались – открытой войны не будет. Будут удары в спину. От своих…»
Она не верила в предательство дочери. Скорее это окажется её собственной глупостью. Но проверить подозрения было её долгом.

Глава 24. Призрачная
Алтай

Лорешинад проснулся от резкого рывка. Два дня почти без сна и избыток событий взяли своё, и часть пути эльф проспал. А проснувшись, обнаружил, что менестрель Павел тоже сонно моргает, прижимая к груди свой инструмент. Плечо затекло, будто на нём лежала чья-то голова.
Машина сделала ещё один рывок и остановилась. До пролома в стене замка, где она стояла прошлой ночью, осталось шагов сто.
– Вылезай, приехали, – раздраженно рыкнул Грим.
– Могло быть и хуже, – пожал плечами Сайлас, выбираясь под всё ещё моросящий дождь. – Товарищи тамплиеры, слушай мою команду! Вылезти, построиться и довести до стойла нашего железного коня!
– Мне кхашется, что это скорее tagnik'zur1... – пробормотал Лорешинад.
– Вот! – вскинул палец Павел. – Так и знал, что мне придется быть ездовым менестрелем!
– Р-разговорчики! – весело прикрикнул Сайлас. – Чем скорее управимся, тем скорее поужинаем и ляжем спать. Вы там в обнимку может и выспались (эльф – так и вообще ночной зверь), а начальство весь день на ногах, усталое...
– Да-а, усталое и злое, – добавил Грим. – Слышь, ушастый, ты там очки не поломал, пока развлекался? Лучше сразу признайся – убью не больно.
Эльф достал подарок колдуна и оглядел. Стёкла не треснули, оправа цела, магия тоже ощущается.
– Молодец, – удовлетворённо кивнул Грим и вылез из машины. – Я тут подумал, начальник... Пусть тачка уж тут стоит. Всё равно она без меня не поедет...
Он развернулся и пошёл к замку.
– Так уж и не поедет? – усомнился Павел, вытаскивая гитару.
Колдун, не оборачиваясь, взмахнул рукой. Лорешинад едва успел выскочить с другой стороны прежде, чем машину окутало сетью молний.
– Думаю, действительно не поедет, – проговорил Сайлас, наблюдая за пробегающими искорками. – Ладно, раз ужин откладывается до завтрака – всем спать! Вопросы есть?
– Крутая сигналка, – оценил Павел. – Как работает?
– Магия, парень, магия, – глубокомысленно ответил Сайлас. – И не смотри так, ты же не удивился знакомству с тёмным эльфом.
– То есть... – Юноша оглянулся на Лорешинада. – Ты настоящий живой дроу?!
– Ilythiiri, – кивнул эльф. – Дроу – это наш яс-зык.
– Во я попал! – присвистнул Павел. – Я думал, вы прикалываетесь...
– Ладно, пошли в замок, «попаданец», – усмехнулся магистр. – Я там где-то видел лишнюю раскладушку, кажется. Товарищ эльф, изложи свои планы на ночь. Так, на всякий случай.
Лорешинад помедлил, потом ответил:
– Буду осос-знавать увиденное сегодня.
– Отличная мысль, – кивнул Сайлас. – Думаю, нам всем нужно многое «осос-знать».

***

Если бы его спросили, зачем он поднялся к себе в комнату, взял меч, затем воткнул его перед входом в замок, – Лорешинад не смог бы ответить. Так было нужно.
Ночь принесла странный влажный холод. Кончики ушей и пальцев начинали замерзать. В его мире не было так холодно, даже дождливыми ночами. Ему – жителю подземелий – эта тьма казалась странно неуютной.
Он думал о своей безымяной светлой. Что было бы, встреться они не тёплым сухим вечером, а в такую промозглую погоду? Были бы эти взгляды, эти ласки и поцелуи?.. Родились бы те запретные чувства? Показала бы она его будущее?..
«Пока всё сбывается: белые стены моего нового дома, юный менестрель... Следует ждать ещё гостей...»
Она во всём оказалась права: на него разгневалась Верховная жрица, на этот раз фатально. Эльф отчётливо помнил фарфоровое лицо, зелёные глаза своей возлюбленной, безразлично устремлённые к сводам пещеры. Будто ждала она своей смерти и жалела лишь о том, что втянула его в эту историю. Жалела, что поддалась чувствам, влюбившись в своего пленителя. Хотела бы сбежать – обольстила бы и дождалась, пока он уснёт. Могла бы при желании убить... Слишком много «бы».
Какое-то далёкое смутное ощущение сняло с его сознания пелену задумчивости. Он насторожился, вскинулся, но не понимал, что изменилось. Непроглядная моросящая тьма, лёгкий липкий ветер на лице, шелест капель по листьям, по речушке, неслышно и неспешно бегущей невдалеке. Запах дождевой свежести, речной прохлады, лилии...
Лилии?..
Лорешинад принялся озираться. Рука привычно скользнула к поясу. Он мог поклясться, что никаких лилий здесь не росло. От реки поднимались лёгкие струйки тумана, хорошо видимые, сплетались в причудливом танце, приближались. Слишком навязчиво в такую тихую погоду. Что-то коснулось его плеча. Стоило развернуться – ощущение пропало, но тут же появилось снова. Кто-то тихонько хихикнул.
«Да что это за засилье куасармов?..» – успел подумать он, и белый туманный саван лёг на его лицо, коснулся глаз, застилая темноту.
Аромат речной лилии ощущался совсем рядом, стоит руку протянуть и... вот оно, улыбающееся лицо безымянной светлой эльфийки. Она, сотканная нитями тумана, предстала перед ним, обнажённая, прекрасная... любимая.
Лорешинад сидел, словно завороженный, ловя каждое её движение. С губ невольно сорвалось:
– Как тебя зовут?..
Её смех звонким эхом прошёл по самым пустым, потаённым, выжженным уголкам его души. Он почувствовал себя раздетым, распятым посреди людной площади.
«Я не знаю о ней ничего. А она... Она теперь мудрее всех живых...»
– Ориелен, – донеслось из тумана. – Моё имя Ориелен, мельда.
– А я... – решил заочно представиться он.
– Я знаю, Лорешинад. Я знаю теперь очень много. Я знаю, что ты коришь себя за мою смерть. Не надо, – туманное лицо отражалось в тёмно-красных зрачках эльфа. – Моя судьба была предрешена.
– Расскажи мне, – взмолился он, не слыша себя. В это мгновение он хотел лишь пускать её голос в свою душу. Он хотел узнать её, понять её. Свою Ориелен.
– Я служила в гвардии Светлой целительницы... – туманная девушка почти вплотную приблизилась к эльфу. А он слушал её и вдыхал запах речной лилии. Этот аромат навсегда останется в нём памятью о погибшей возлюбленной.
Мелодичный голос девушки продолжал рассказ:
– Незадолго до нашей встречи она лично призвала меня и ещё девятнадцать моих сестёр к себе, в самое сердце резиденции. Мы удостоились высокой аудиенции. Светлая целительница Ауре’Таурель Рилия’Тари сказала нам, чторади блага нашего народа – светлых эльфов – мы должны будем пожертвовать жизнями. Верховная жрица Хар`ол-Велдрина ищет в этом мире Оберег земли. Очень важный оберег. Но не сказала нам, зачем он. Ты не знаешь?
Лорешинад попытался расшевелить нужные воспоминания.
– Единственное, что я знаю, что Оберег охранял нас от чего-то, но его украл отступник. Пока в нашем мире существуют серые, опасности нет. И серые этим пользуются: диктуют свои условия, контролируют нашу жизнь, рассылают лазутчиков во все уголки. Великой матери надоело такое положение вещей, и она хочет «обменять» серых на Оберег? – эльф удивлялся своим догадкам.
– Наверное, ты прав. Нас, девушек, приносят в жертву, чтобы переправить сюда вас, тёмных воинов, пришедших в поисках Оберега. Мы с тобой были первыми. На нас ставили опыт, «а вдруг получится»...
«Неужели на моём месте мог быть Арр`Таш?..»
– Значит, ваша Тари не очень ценила тебя, – пробурчал эльф вслух.
Заливистый смех вновь разбил тишину его души:
– Да, я тоже была смутьянкой. Но судьбу свою я приняла легко. Мы все умрём – раньше или позже. Но лучше отдать жизнь с честью ради цели, чем сидеть, сдавать владычице выращенные овощи и гнить заживо! – она забавно вздёрнула носик, гордая произнесёнными словами.
Только сейчас, любуясь растрепавшимися волосами и нагим телом девушки, эльф понял, как молода она была. «Смутьянка», она всё равно верила своей королеве, которая, не размышляя, выбрала её как подопытную жертву.
Он задумался, правильно ли поступает, убивая и позволяя убивать своих сородичей. Может быть, они были призваны выполнять миссию, способную защитить его народ от неведомой напасти? А он и Разные мешают им...
Лилия... Стройное тело в обрамлении листьев папоротника. Губы, пахнущие хвоей. От её прикосновений захватывает дух, по телу разливаются волны дрожи, тепла. Он погружается в её неизведанную, желанную темноту, которая принимает его, позволяет раствориться в аромате белых вечерних цветов...
Обе королевы, не задумываясь, отправили на казнь по двадцать девушек и юношей, убивая первых, не зная, выживут ли вторые. Верховная жрица, не моргнув глазом, вонзила меч в грудь его возлюбленной. Он всегда был бунтарём и сейчас откажется подчиняться. Она убила его любимую, какими бы благородными целями ни прикрывалась. Он не простит. Он будет мстить. И останавливать новых сородичей. За каждым из них стоит смерть невиновной светлой девушки. Просто потому, что владычицам надоел шпионаж серых!
Он.
Будет.
Мстить.
«Танец не закончен!..»
– Ориелен, могу ли я принять твой меч? – голос глухо отдавался в ушах, еле сдерживаемая ярость кипела, наполняя его азартом.
Девушка взглянула на него с неуловимой тоской:
– Да. Пусть он хранит тебя... – она надолго замолчала. Дождь кончился, ясная свежесть заливала лес, бодрила рассудок.
– Я хотела попросить тебя... – она осеклась.
– Да, моя Ориелен! Всё, что угодно!
– Отпусти меня... Я хочу спокойно уйти в Мир Духов...
– Но я...
– У тебя ещё будет счастливая семья... – тоска в её голосе рвала сердце на миллиарды маленьких звёзд. – Я могу ответить на любые твои вопросы... пока... не взойдёт солнце...
Мысли вихрем носились в его голове, выбирая самое важное. Он не мог, не должен был отпустить её. Но так будет лучше. Для них обоих... Не найдя ничего умнее, он выдохнул:
– Кто такие серые?
Она подняла глаза... тишину разорвал гитарный перебор из открытого пашкиного окна.
– Не спитс-ся этому wanre!2 – в сердцах бросил эльф на уже ставшей привычной смеси языков, гневно глядя на распахнутые рамы, будто это могло урезонить или пристыдить менестреля.
Когда он опомнился и опустил голову, тумана уже не было.
– Я буду помнить тебя, Ориелен! – прошептал он.
За дальними горами занималась грустная, тоскливая заря...
Из окна шелестел Пашкин голос:

...я решил податься
в вольные пастухи.
Не вернусь. Пока…

Примечания:
1 Дракон (дроу)
2 Ученик (дроу)