Рассказы

                Оглавление
   
         1. Вера, Надежда и Любовь...
         2. День Сталинской конституции
         3. Товарищ ефрейтор...
         4. Хорошо, то - как...
         5. Картинки весеннего двора

                1. Вера, Надежда и Любовь...
         
         1.Вера

         Лейкозы подразделяются на хронические и острые, при острой форме данного заболевания крови, входящие в ее состав клетки остаются совсем незрелыми.  Они не несут той функциональной нагрузки, которую должны выполнять нормальные клетки крови. Во время острой формы лейкоза болезнь протекает очень тяжело, требуется безотлагательное медицинское вмешательство.
  Хроническая форма лейкоза менее опасна для жизни пациента, при этом клетки крови, несмотря  на их перерождение, достаточно зрелые, само заболевание протекает довольно медленно, и при минимальной поддерживающей терапии - больной может прожить еще много лет.

         Андрей вышел из вагона. Хорошо подогнанный мундир, широкий армейский пояс - очень шли ему. Отслужив в танковых войсках, положенные два года, он - остался,  по просьбе командира части – ещё на срок - сверхсрочником. Не очень хотелось - "тянуть лямку", дальше. Но майор Михеев,  командир - "Отдельного танкового ремонтно-восстановительного батальона", аббревиатура - ОРВБТ - очень на него надеялся - таких мастеров-мотористов, было - "поискать".  Сменив погоны старшего сержанта, на -  старшинские и солдатскую, однобортную шинель - на офицерскую – двубортную,  а "кирзачи" - на "хром"; Андрей - не изменился , к худшему - все, кто его знал - не разочаровались в нём. Ровный твёрдый  характер, "чувство - локтя" и полная бескорыстность - "подкупали",  даже скептиков....

         Он приехал в отпуск –  в свой маленький казахстанский городок  обозначенный - не на всех, масштабных картах. Никто, собственно его  и не ждал.  Сирота,  детдомовец – он просто приехал  побродить по старым  пыльным улочкам – городка; вдохнуть медовый запах цветущей акации; возможно – встретить знакомых парней и девчат….
         Пройдя по узкой тенистой улочке – в два ряда – акации и карагачи; он подошёл - к воротам, одноэтажной школы. Здесь он учился, давно? –  Окончил школу  шесть лет  назад. Было ещё – профтехучилище, сержантская школа  в Самарканде,  воинская служба в Узбекистане,  Казахстане и Киргизии…
         Каникулярное время, но ребятня – бегает: крики, шумная возня – напомнили его детство. Ничего, вроде бы – не изменилось, только – он стал взрослее, а школа? Вроде бы – уменьшилась, или – показалось?!  Он – вырос и возмужал, а школа, всё та же.… Пройдя мимо вахтёра,  она же и уборщица – Вера Ивановна, тоже,  кажется – не изменилась: такая же сухонькая, маленькая женщина – неопределённого возраста.  На вид ей, можно было, дать: и пятьдесят и шестьдесят… и, даже – семьдесят.
  -  Здравствуйте, Вера  Ивановна!  –  громко сказал он.
  -  ?!  - ?!  - ?!  –   без ответа….
  -  Вы  к кому,  извините?!  –  тихим  усталым голосом, произнесла  Вера Ивановна. – Директора и завуча сейчас нет – на совещании  они!
  -  Да мне они и не к спеху  -  громко сказал Андрей… Вера Ивановна, все ребята это знали – переболев, ещё в детстве, скарлатиной  –
слышала,  неважно, а ребятне даже нравилось  -  выкрикивать ей – предложения.
  -  Я просто приехал: город детства посмотреть, ещё раз; («Когда ещё придётся?!» – подумал сам...) вот и с  Вами, Вера Ивановна  –
поговорить, хочется.
  -  Да, кто ты - то – «милок»?! – Не признаю  никак – память, то уже не та –восьмой  десяток разменяла, однако…
  -  Вам,  Вера Ивановна и не дашь – столько. Вы, совсем не изменились, я ещё с вашей дочерью учился, в одно время – только она – в десятом
училась,  а я – в восьмом.  Пытался – ухаживать,  но у неё ухажёров хватало и «по солиднее»,  –  не замечала меня…
  -  Наверное,  Надя,  Ваша  –  давно замужем и внуки у Вас?
Вера Ивановна  –  заплакала,  узнала.
  -  Андрюша Симонов?! – полувопросительно –  сказала она.
  -  Он  –  самый.
  -  Да какой ты стал!  Красавец-военный. Не разбираюсь, в чинах-то: « Майор, а то и  -  полковник?!»
  -  Старшина сверхсрочной службы,  механик-моторист  - служу в танковой части,  на Урале.
  -  Больно уж, «форсистый», хотя и старшина. Глянь – форма-то, как – сидит, как  –  влитая!
  -  А Надя  –  больна.  Очень – больна. Кровь у неё плохая, что-то.  На инвалидности, дома она.  Внучке,  Любушке  –  семь уже,  в школу пора,  а
не отдаём  –  с матерью сидит,  пока я  –  при исполнении.
  -  Ты очень спешишь,  Андрюшенька?
  -  Нет?!  –  она же.
  -  Ты со мной пройди, проведаешь Надю.  Совсем отчаялась она,  страдает очень:  «Жить,  говорит  –  не хочу!  Дочь только жалко!» 
  -  А муж  -  где? – спросил Андрей.
  -  А нет,  видишь мужа.  Пока здорова была  –  был;  заболела  –  уехал, говорит:  «На заработки!». Тоже Андреем, «подлеца»  -  звали.
  -  Я,  через часок,  освобожусь,  и пойдем к нам?!
  -  Лады,  Вера Ивановна!  Пройдусь по школе,  зайду в свой класс и… к  Вам, подойду.

         2. Надежда.

         Через полтора часа,  они уже шли к району  -  «Новостройка»,  где и находился маленький,  саманный домик  -  Веры Ивановны.
 
         Что такое саман?  Саман – это самодельный кирпич - состоящий из земли, воды,  соломы,  глины и песка.  Саман  -  формуется, в прямоугольных ящиках. Затем,  после полного высыхания – саман,  выбивают из ящиков и ... строительный материал – готов.  Дома,  построенные из самана:  очень тёплые и долговечные.

         Вот и дом.  С виду -  неказист.   Маленькие оконца,  без  ставень;  плоская крыша,  крытая рубероидом.   Забор – вокруг,  из горбыля.  Калитки – нет.  Две яблоньки и несколько кустов смородины,  но много,  много цветов : розы, гладиолусы,  садовые ромашки.  Андрей  вошёл следом за Верой Ивановной  – в дом.
         С порога,  сразу «бросилась» чистота:  самодельные вязаные половички, «накидочки»  -   на табуретах и скамеечках,  «розеточки – подцветочницы»  и много очень вышивки.…  Заметив,  внимательный взгляд Андрея   на окружающую обстановку,  на самодельную мебель:  крепкий,  без искуса – стол; крашеные табуреты,  резные скамеечки.  –  Вера Ивановна,  сказала только:  - Муж!  Потом,  добавила,  со  вздохом  -  Покойный муж.
         У окна,  за швейной машинкой,  сидела  женщина.  Андрей, приглядевшись,  с трудом узнал в ней   Надю?!  Мне сейчас - 26,  а ей  где-то, 28 – 29.
        За швейной машинкой сидела женщина,  которой свободно,  можно было дать, и  -  40.  Болезнь,  видно   измотала её,  иссушила.   Бледное лицо,  ранние морщины,  усталые глаза. А была:  румяной,  стройной,  с «летящей походкой!» - всё куда-то спешила.  На комсомольские собрания,  на субботники,  на подшефный огород.  Правда,  её большие серые глаза и тогда,  ещё в школьные годы  –  смотрели на собеседника  –  серьёзно и испытующе.  За ней  ухаживало полшколы, и - Андрей,  в том числе,  но!
         Надя,  да это была,  всё же – она,  произнесла  -  не оборачиваясь:
« Мама.…  А где Любаша?  -  Ты её не встречала?  –  Я  её за хлебом послала в магазин…»
    -  Что-то давно её нет,  я уже беспокоиться начала!
Следом за нами,  вбежала худенькая светловолосая,  как мать  –  девочка.
    -  Ты где,  так долго? – спросила её Надя,  и тут,  -  обернувшись,  заметила рядом с Верой Ивановной  -  Андрея:  « Симонов?! –  Какими судьбами?»
          « Не забыла меня,  хотя и не удивительно  –  Надя была активисткой в школе и всем «от неё доставалось»  -  поручения давала.  Андрей,  как-то ходил, помогал – одиноким старикам.  Дрова - наколет,  воды – наносит,  сарай  – почистит за скотиной.  «А,  что – не в тягость было,  тем более семьи своей у него  -  не было.
         Родители  –  рано умерли.   Детдом  –  не плохо,  но  не семья,  всё же!» - вспоминал,  про себя Андрей.  Надя,  приметила, что темноглазый, темноволосый и… смуглый,  сам по себе  –  парень  –  с удовольствием бывает в семьях  стариков.  Да и те  –  его любили:  за бескорыстие,  за трудолюбие,  за спокойный приветливый характер.  Вот  и загружала.  А не замечала, только его ласковых,  тёплых взглядов:  «Мальчишка,  ведь – несерьёзно всё!»  Не судьба была: не он оказался с ней.
         Вышла замуж,  сразу после школы за приезжего агронома,  работавшего в «Семеноводческой сортоиспытательной станции»,  где работала долгое время и Вера Ивановна.
         Девочка, поздоровалась: «Здрас – сь - те!»;  и матери:  « Я хлеб  не купила, не завезли ещё.  Попозже  –  схожу!»   Что-то взяла в углу и убежала на улицу.
         Андрей,  не ответил сразу,  как-то отвлёкся – вспоминая, 
«вчерашнее вроде бы, но такое уже далёкое время»;  а за него ответила Вера Ивановна.
  -  Военный он,  старшина  – вот!  Приехал ненадолго.  –  На сколько,  дней  – Андрей?  –  она же.
  -  Да не знаю…  Отпуск  –  две недели.…  Думал съездить на денёк сюда,  а потом сослуживец бывший – ( пишем друг другу…) приглашал заехать к нему,
порыбачить  – там щука хорошо ловится,  на спиннинг.
  -  Ну,  понятно  –  располагайся,  побудь денёк у нас,  в гостях,  -  сказала Надя.  –  Я вот,  «приболела»  –  муж и сбежал!  –  «На заработки,  -  говорит – подамся!» - Третий год – «ни - слуху, ни – духу»,  - горько пошутила,  она. Андрей заметил,  в её глазах –  слёзы…
  -  Не пропадём,  Надюша  -  и без него.  Мы ведь  –  сила:  Вера, Надежда и Любовь!
  -  Да – сила,  -  безучастно ответила Надя,  матери.  – Сила,  то – сила,  да – маломощная! – Конечно,  не пропадём.  Мне бы только подлечиться, немножко… Балласт я у вас,  с Любашей – только деньги и уходят - на лекарства.
  -   Прибежала,  уже с хлебом  – Любаша:  « Вот, мам.  Что-то ещё?»  -  Да, нет;  иди - поиграй с подружками! – сказала дочери Надя.  Добавила,  немного погодя:
  -  Возьми – там,  в серванте, карамельки – подружек угостишь!»
  -  Ладно,  мам – я,  не долго!
         Долго разговаривали обо всём,  за чаем.  Андрей, коротко – о себе,  о планах на будущее.  Вера Ивановна  –  о работе агрономом; ( семеноводческая станция, находилась в 12 километрах от городка…)  о покойном муже  – железнодорожнике,  погибшем в результате  -  несчастного случая,  на железнодорожных путях; о болезни дочери и… о «сбежавшем зяте».
         Надя,  говорила мало.  Больше – молчала,  предаваясь своим,  не весёлым мыслям – болезнь,  нетрудоспособность и,  в то же время – необходимость заботы о  дочери и уже – немолодой матери.

         Андрей,  продумав почти всю ночь  – ему постелили в углу, в сенях.   Он категорически воспротивился,  когда вера Ивановна предложила гостю – кровать;  заснул,  уже под утро – с готовым,  для себя – решением.

         3. Любовь

         Он  решил забрать всех в большой уральский город,  где ему предстояло проходить дальнейшую службу.…  С командиром – поговорю.  Мужик он  -  понимающий.  Там и уход за больной,  будет – надлежащий.  Лечение – продвинется.  Если нужны будут деньги – найду.   Заработаю  – попрошу ссуду.
Да мало ли,  чего –  выдержим, прорвёмся – с Верой,  Надеждой и Любовью!
         Так и получилось.…  После недолгих уговоров,  приведя все весомые доводы – Андрей,  к следующему году перевёз их – всех,  теперь – его женщин –
к себе.  С жильём – помогли.  Командир, лично обратился с рапортом к командиру дивизии,  тот – депутат Верховного Совета союзной республики, «через  -  свои каналы» – выбил трёх комнатную,  малогабаритную квартиру.  («Кухонька» -  5 кв. м… Зал – проходной…)
         Болезнь,  с трудом,  но поддавалась лечению.… То наступало улучшение,  а то – был такой момент,  что готовились – «к худшему».  Время – шло.
         Андрей получил офицерское звание младший лейтенант,  через – полтора года,  ещё – « по одной звёздочке - на погон» - лейтенанта.  Сдал – экстерном, экзамены за курс военного училища.  Стал – заместителем командира роты.
         В какой-то момент, внезапно,  болезнь – отступила.  Чудо ли, это было, или самоотверженный труд врачей,  но  – «Предварительные анализы показали, что  состав крови,  меняется - «в лучшую сторону».
         В один из обычных,  сложных для всех их – дней;  когда они все собрались вместе,  -  ( Вера Ивановна,  категорически не желала быть  -  просто пенсионеркой и работала  -  киоскёром;  Любаша,  с отличием закончила начальную школу и перешла в 5 класс;  Надя, тоже ухитрялась – «перехватывать» какую-нибудь несложную работу, в промежутках между хождением по медучреждением и обязательным «вылёживанием» в них. )          ПРОЗВЕНЕЛ ЗВОНОК.
  -  Кто? – решили,  что соседи и открыли дверь.  Перешагнул порог – «давно потерянный муж»,  тёзка Андрея.
  -  Я,  вас давно ищу!  -  Надюша,  как ты?  -  Доченька,  как ты выросла! – Я – с подарками.… И Вам, мама?! – подарок.
         Из потёртого баула,  Надин «Муж»,  достал какие-то кульки и цветные пёстрые лоскуты материи:  «Разбирайте! Всё – Вам!!!»  Было неприятно им, всем  -  как этот «подленький человечек»,  даже и человеком его, не «поворачивался язык» - назвать,  пытается расположить к себе,  когда-то близких  людей,  которых он – предал.
         От сильного негодования,  Вера Ивановна, «потеряла дар речи» и только по движению её губ,  можно было догадаться,  о её  -  гневе и красноречиво об этом «говорил»,  жест – рука,  со сжатым кулаком.
         Первой – «пришла в себя» - девочка:  «Уходи прочь,  от нас!  Ты – не мой папа;  вот – он, мой папа Андрей!»  и она бросилась к Симонову на шею, прижалась крепко. - Ты, настоящий,  а он – нет!».
         Андрей,  опустил на пол дочь.  Молча,  подошёл;  взял – «это»,  за плечи и … вытолкнул, за дверь…  Сопротивления  не было, был выкрик:  « Я для них – подарки приготовил!  Я, столько Времени потратил,  на поиски!  Неблагодарные – «свиньи», вот вы – кто»!
         Ещё, через некоторое время,  с Нади была снята инвалидность. Это, была их общая Победа!
        Пришла к Андрею  с  Надей и любовь – ведь,  они вместе прожили -пережили большую беду,  а это – многое значит:  сроднились - души,  полюбили – сердца!

         Всё шло,  как надо,  но… весной,  накануне своего дня рождения,  от инсульта умерла Вера Ивановна.  Многое ей,  пришлось пережить:  первый муж –  пропал без вести в 1943 году.… Второй брак был,  не долгим:  проходимец попался в мужья – обокрал её и скрылся.… С Надиным отцом,  вроде всё было – и любовь поздняя,  и дочь – которую Вера Ивановна родила, в возрасте – « за сорок».  Но вот – «судьба - злодейка» - уготовила,  для её Петра Исидоровича – такую «жуткую погибель» - под колёсами локомотива.  И у дочери обнаружили, такую «страшную болезнь».  И внучка,  за которую Вера Ивановна  - очень переживала, боялась, её – «безвременного сиротства.  (Всё выражения - в кавычках – приведены,  из лексикона Веры Ивановны….)    За судьбы всех своих близких,  «отпереживала»  -  она.

         Наши дороги,  с Андреем Симоновым – пересекались.  Не однажды:  в городке - «нашего с ним - детства»;  по службе в ОРВБТ (см. выше…);  и – позже.
         Последний раз,  я с ним повстречался – приехав в «городок детства», навестить мать.  Я оканчивал  Политехнический институт и перед преддипломной практикой – приехал.  Мы – встретились,  на вокзале.  Андрей с семьёй:  он,  его Надежда Петровна,  Любаша – «девушка на выданье» и… Верочка – два года ребёнку;  названная в память – бабушки Веры.
         
         Мы долго с ним разговаривали,  делились «жизненными ситуациями» - вот и этот небольшой рассказ – «ситуационный» материал…

                2. День Сталинской конституции
         
         Конституция СССР 1936 года,  (неофициальные названия: «Сталинская конституция»,  реже — «Конституция победившего социализма»)
   — основной закон СССР, принятый VIII чрезвычайным съездом Советов 5 декабря 1936 года, и действовавший до 1977 года.
   До 1977 года    День Конституции отмечался 5 декабря.

         Далее...  Согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 6 июля 1940 года в дисциплинарный батальон направлялись военнослужащие рядового и младшего начальствующего состава,  осуждённые военным трибуналом к лишению свободы на срок от шести месяцев до двух лет за самовольные отлучки.  В дальнейшем практика  пошла по пути замены лишения свободы на срок до двух лет направлением в дисциплинарный батальон военнослужащих,  совершивших и общеуголовные  преступления незначительной общественной опасности.
 
         Ещё...  В советской армии было шестнадцать дисциплинарных батальонов. Сейчас,  в Российской Армии,  их - четыре: в Мулино,  в Новосибирске,  Чите и Ростове.  В Уссурийске – отдельная дисциплинарная рота.  Рассматривается вопрос о расформировании и ликвидации двух дисбатов.  Батальон в Мулино считается самым большим.

         В начале декабря 1970 –го года,  мне - на утреннем построении;  по итогам прошедшей инспекторской проверки, представителями штаба   округа – от имени,  командования нашей части – командиром  нашего подразделения был зачитан приказ – «о предоставление отпуска на родину,  сроком  десять  суток, не считая времени на дорогу.… К слову – в Советской Армии, отпуска давались, как поощрения – не каждому (некоторые солдаты,  за всё время службы,  в отпуске и не были…)  и я был,  конечно,  рад….
         Поздравили ребята,  поздравили - офицеры… Я уже продумывал,  тот момент: как появлюсь, перед родными и в чём… Нужно было «подогнать» обмундирование: что-то подшить, переделать, отгладить…
      
         Очередные  сутки службы  не предвещали ЧП,  но оно произошло.… Возвращаясь из очередной поездки  на служебном автомобиле – двое военнослужащих – рядовой Синицын и младший сержант Ермаков, «прихватили» - попутчицу,  девушку из посёлка,  находящегося  по пути следования  автоколонны….  Они свернули с основной трассы и заехали в посёлок:  посидели за столом,  в  гостях у родственников попутчицы  и… нетрезвые уже,  совершили – аварию! 
         Младший сержант Ермаков получил тяжёлое увечье и был  комиссован – уволен со службы с группой инвалидности….
         Рядовой Синицын, (до демобилизации ему оставалось – три!!! – месяца…) был осуждён военным трибуналом и следующие  полтора года,  для него – служба в дисбате….
      
          «Под впечатлением»,  мы обсуждали происшествие – замполит – мне: «Зайдите ко мне в кабинет,  обсуждать «новость» будете – потом!!!»… «Новость» - преподнесённая в виде приказа – замполитом; «затмила» - предыдущую: (во всяком случае - для меня…)
          «Доставить, рядового Синицына в дисбат, поручалась – мне?!»
    - Поздравляю Вас, с отпуском! – сказал капитан Пивоваров. – Желаю, в дальнейшем, такой же примерной службы! Промолчав, с минуту:  - У меня к Вам,  небольшая просьба?! – Ещё пауза. – Вы, ведь в курсе произошедшего инцидента, с вашими товарищами?! – Затянувшаяся пауза. – Да, прискорбно, прискорбно.…  Но.…  И без дальнейших предисловий:  - Рядового Синицына препроводить в дисциплинарный батальон – поручается Вам!  Это большое доверие.…  Надеюсь – оправдаете! – Глядя в окно:      
    -  Свободны!
      
       Вечером следующего дня, мы:  я,  рядовой Синицын и младший сержант Карташов (первогодок, только – из сержантской школы…) – ехали в вагоне… Замполит,  так «меня убедил» - необходимостью моего присутствия,  при сопровождении: « Это – приказ! (Я – пытался, «отвертеться» - не вышло…) Съездите - до отпуска,  как раз к новому году домой попадёте.…  Ну а если… Сами понимаете,  я думаю?!  Вы – старший по сопровождению,  а младший сержант Карташов – повезёт документы.…  А – Вы  должны и за этим, проследить и чтобы всё   было – как надо!!!»
         Два автомата АКМ,  к ним – два штык ножа,  подсумки – с двумя рожками-магазинами – под сиденьями… Я взял на себя  «смелость» – везти осуждённого парня  -  (полтора года,  мы  с ним  «ели,  буквально – из одного котелка»;  делились:  солдатским, таким немудреным    имуществом,  по свойски…) практически - бесконвойно.…  Отмечу – особо:  в те года – конец шестидесятых – было очень не спокойно на китайско-советской границе….  Экстренно,   был создан новый,  Средне-Азиатский военный округ.…  Но всё было – в процессе….
         Всё только – создавалось….  Военных патрулей,  да и вообще – «военных», здесь в республиках:  Казахстан,  Киргизия,  практически не было… Риск был  минимален,  что – «засветимся»…  Но – был….  Мы ехали, все – свободно, как командированные по службе….
         Приехали  5-го декабря на станцию Чу.  Поезд до города Караганда будет только завтра….  Мы – на вокзале….  Военных патрулей,  как  и вообще «военных» - нет!  Одиноко «маячит» милиционер.  Он спокойно смотрит в нашу сторону,  благожелательно не подходя ближе…. (Ведь в  советское время, Армия была – «на высоте» и солдаты с оружием вызывали только уважение….)
      
         Сегодня – праздник… ь Большой советский праздник – День Советской Конституции ( Сталинской конституции…)  и многие его  отмечали в то время – искренне,  с пониманием!
         Решаю «отпустить» ребят,  пусть погуляют – музыка кругом, всё красочно, красиво.… Ушли оба… Я, предварительно, «обработал обоих":  предупредил, чтобы всё было,  как надо и  забрав автомат,  у младшего сержанта Карташова – зашёл в здание вокзала…
         Расположившись поудобнее – достал бумагу из вещмешка и химический карандаш…. (С шариковыми ручками мы, в то время были – почти не знакомы; авторучки перьевые с чернилами,  тоже редкость,  в тогдашнем солдатском обиходе…)  Удобная вещь – вроде бы,   просто карандаш,  ан нет! – послюнявь его,   слегка и вот, чем не авторучка – текст,  как чернилами,  или теперешней синей пастой написан.  А главное – почта ведь не принимала карандашом подписанные,  конверты.…  Но не химическим, вот!!!  Пишу себе, пишу…
    
         « Пролетело - как фанера над Парижем» - три часа… Я и в туалет  - с двумя автоматами,  вот – «видок»! А что поделаешь?!
          Прохаживаюсь так – «эдак»,  раз «… надцатый» про себя – «чертыхаясь»; (и уже – не про себя!!!) – Замечаю?! - ??? - !!!  Двое – «мягко сказано – военных»,  почти – ползком,  появляются на перроне вокзала.… Вижу,  что «командир – нагружен»,  полностью,  а наш – «подконвойный»,  его тащит на себе!!!
    - Вы, что – «сдурели», ребята! – выкрикиваю им. – Как?!  Откуда?!  Я ж вам денег не давал!!!
    - М - м - м…  Ды – ды  - ды … ??? - !!!
           Кое-как, уточняю:  « Оказывается,  они - «и не хотели выпивать»?! – Но!!!   – Люди ведь – «попросили»;  «подошли,  по-человечески»:  «поздравили доблестных воинов Советской Армии,  с днём Сталинской конституции»!!!
           «Нашлась»,  даже початая  бутылка « Московской» - для меня… Подарок!!!  «А, будь, что будет» – прямо из горлышка допил…
    - Мы – пошли!
    - Куда?!
    - Туда!!!
    - Куда «Туда»?!
    - Нас – ждут… Мы тебе… вот – «принесли» и назад…
   -  Назад!!!  - это уже моя команда. – Стоять!!!
             Еле – остановил.… Заставил - улечься на скамейках.… Скомандовал:  «Спать!»…  Пытались – «вырваться» и причины – разные:  «водички   попить»,  «в туалет»,  «что-то – передать»  и прочее….
            До следующего дня – «дожили кое-как…»
    -  «Похмелиться  бы,  надо"! – оба…. (держатся за головы…)
    -  «Обойдётесь,  бойцы»! – надо ведь продолжить «неприятную служебную миссию»  -  Водой  «опохмЕлитесь»!
   -  Ну, ты и «изверг» - они.
   -  Я – такой!!! – я.
   -  Ладно! – глядя на них с сочувствием…  -  купил бутылку вина -  «Портвейн №12».  По «глоткам разделили и зажевали» сухим плиточным чаем….

   - Всё – «По коням»!
           В поезде на Караганду.… Слежу – « в оба»  -  автоматы – «при мне».  Еще что-то - «они,  ухитрились  перехватить»,  но в основном – без происшествий…
           В Караганде – патруль.  Документы - в порядке.… Эти – двое,  держатся – «почти прямо»…  Я – к патрулю:
  -  Как  добраться  до дисбата?
  -  А вот сейчас вас заберём и…  доставим!
  -  ?! -?! -?!
  -  Шутка!  –  старшина сверхсрочник,  лет пятидесяти, с орденской колодкой над карманом шевиотовой,  офицерской гимнастёрки.
  -  Шутку – понял!  А всё же?
  -  Автобусом  №8 и до самого….
  -  Спасибо, товарищ старшина!
  -  Желаю, «счастливой дороги»!? – опять видно пошутил старшина,  начальник комендантского патруля…
  - И Вам – не болеть!

           В помещениях вокзала было сравнительно тепло.  Во всяком случае, комендантский патруль был - «бесшинельным»…  Мы же,  подождав час -полтора,  на заснеженной холодной остановке – основательно продрогли. Вспомнился день 5 декабря в Чу:  солнце,  температура «около нуля», да ещё и добавленное «горячительное»….  Основательно дул холодный северный ветер, поднимая массы снега  –  «позёмка».  Пришёл автобус. Номера не видно, залеплен снегом.  В салоне автобуса – снежные наносы.
          Поехали.  Оказывается,  то место куда мы направляемся,  официально именуется - поселок «Спасский».  Синицын  -  «никакой», да и мы с «младшИм» - притихли как-то….
         Часа полтора – «дорога в Ад».  Кажется – подъезжаем:  вдоль дороги проходят «солдаты - не солдаты»:  немыслимо грязные и оборванные люди в армейских бушлатах (как говорится – б/у,  те бывшие в употреблении:  о бушлатах и… о людях…) Люди, всё же!
        Носят одни – носилки,  с «кубиками» снега «метр - на метр».  Видно,  как другие люди – «вырезают»,  с помощью обычных штыковых лопат  – эти «кубики» и укладывают их  -  в носилки.… Третьи – «мостят кубики» вдоль заснеженной трассы.… Потом мы ещё видели и носильщиков дров,  вернее хвороста для растопки.  «Лесорубы»  -  ломали руками ветки карагача, кто при помощи той же «штыковки»  -  рубил ветки – потолще…  Топор – оружие серьёзное,  видно не доверяли….
         Вот и сам  дисбат….  Зона… по периметру – забор с колючей проволокой, а по углам – вышки,  с прожекторами и охраной…

         Послал  -  «младшОго»  -  с документами в канцелярию.…  С Синицыным –  молчим.… Попрощались  –  накануне . Уже  -  нет слов,  тоскливо очень.         Возвращается  Карташов.  Сдал документы и отметил командировку.  Прошли с сопровождающим на территорию.
         В «предбаннике» -  нас обыскали.  Автоматы наши,  сразу пост перед воротами - «реквизировал»,  временно конечно.
         «Весёленькое  место»,  я вам скажу…  Бараки,  бараки и  ни деревца,  ни кустика – голо.  «Переодели» Синицына в «безликую робу», его обмундирование мы забрали и,  в дальнейшем – сдали на хранение… В бараке – одна круглая печь?!  Объяснили нам,  что топится она круглосуточно и тепла - «предостаточно».  Но мы – «не прочувствовали». Было – прохладно,  разве, что – «не улица.  Потом мы  узнали – «из другого источника»,  что вокруг печи – «избранные»,  а остальные  в отдалении мёрзнут, пока не войдут в
«избранный   круг»… «Воспитывают» все:  начальство – карцерами и тяжёлой работой; «местные авторитеты» - издевательствами и… тоже работой (за себя, за «того парня»…).  Да много всякого – «нелицеприятного», но это – «другой разговор».  Не это повествование…

         Возвращались  -  «налегке».  В основном, всю дорогу отмалчивались, с «младшИм».  Кстати – Юрием,  его звали,  а эта поездка нас – сблизила, подружила.  О дальнейшей судьбе Синицына Виктора – не знаю. В отпуск уехал я через две недели,  после «ответственной  командировки». Там,  среди домашней обстановки,  ещё острее «прочувствовал,  поставив себя мысленно на место Виктора» - ситуацию.
         
         Потом, конечно всё – «притёрлось,  сгладилось и … почти – забылось».  Но вот – всколыхнулось всё в памяти,  припомнилось и… всё это, я передал в рассказе  - вам!

                3. Товарищ ефрейтор...
         
      Ефрейтор (от нем. Gefreiter, Гефрайтер, то есть освобождённый от некоторых нарядов) — воинское звание (чин), присваиваемое старшим и лучшим рядовым (солдатам),  которые в период отсутствия командиров отделений заменяют их.
 
           История

      Впервые появилось в Германии в начале XVII века. Ефрейторы отбирались из опытных и  надёжных солдат для развода часовых,  конвоирования арестованных и выполнения других обязанностей, требовавших доверенных людей.

      1.Имперский период
 
       В России звание ефрейтора введено при Петре I,  воинским уставом 1716 года в пехоте,  кавалерии и инженерных войсках.  Однако звание не прижилось и как минимум с 1722  года уже не использовалось.
       В период правления Павла I было введено примерно аналогичное ему звание рядовой старшего оклада,   которое после воцарения Александра I было сохранено  только для гвардии,  как элемент поощрения.
       Повторно введено в ходе военной реформы 1826 года. В артиллерии русской армии ефрейтору соответствовал бомбардир, в иррегулярных войсках (казачьи войска) — приказный.
       При некомплекте младших унтер-офицеров ефрейторы назначались командирами отделений.
       В начале XX века звание ефрейтора присутствовало в армиях России, Германии, Австро-Венгрии и других стран.

       2.Советский период
 
       В вооружённых силах СССР (а затем и России) ефрейтор — воинское звание по статусу выше рядового и ниже младшего сержанта.
       В ВМФ ему соответствует звание старший матрос. Присваивалось за образцовое выполнение служебных обязанностей и примерную воинскую дисциплину. Обозначается одной лычкой на погонах…

        …. 23 февраля, на день Советской Армии и Военно-Морского Флота, (сорок лет, тому назад – праздновался этот праздник…) мне и моему  приятелю-сослуживцу - Грише Кутынко, на построении нашего армейского подразделения - (подразделение - этим словом обозначаются все воинские формирования, входящие в состав части: отделение, взвод, рота, батальон - все они объединяются одним словом "подразделение"; слово происходит от понятия деление, делить; т.е. часть делится на подразделения.) - зачитали приказ о присвоение нам, звания - ефрейтор.
         К слову – звание ефрейтор, очередное звание за рядовым, почему-то не пользовалось, в солдатской среде – уважением… (В отличие – от звания – старший  матрос, на Флоте. Там – все звания – «святы»)…
         Рассказывались всяческие небылицы и анекдоты о «придурках», нацепивших одну лычку и возомнивших себя, чуть ли, не великими военачальниками. Солдат, получивший это звание, пытался оставаться, таким же, как и прежде, но друзья его сторонились.
       Не сержанты, (звания - младшего командного состава…) но вроде бы и не равны в звании, с такими же молодыми парнями, в солдатской форме.
   
       Вот, один из анекдотов, «прославляющих» - ефрейтора.…

       … Остановилась рота в деревне ночевать, солдаты стучатся в дом:
   - Мать, пусти переночевать.
   - А сколько вас?
   - Да нас два солдата и ефрейтор.
    - А, ну хорошо, заходите солдатики, а ефрейтора своего можете на улице привязать!..
   
        Мы, с Гришей – выслушали приказ, как положено отвечая: «Служу Советскому Союзу!»; а в душе – чертыхаясь…
        Замполит, (была такая должность в Советской Армии…) капитан Пивоваров – поймал нас, через неделю после торжественного построения, а мы лычки на солдатские погоны и не думали пришивать: « Скоро - «дембель», каких то два - три месяца, проходим с «чистыми погонами», как говаривалось, что - "чистые погоны – чистая совесть"; а там и домой, в запас. Что – грешить, не будем шить!"       
        Остановил.… По стойке «смирно» - поставил и… в упор:
   - «Мать вашу», бойцы; вы, что себе возомнили – волю почувствовали!
 Старшине, проходившему мимо, приказал: «Этих деятелей, заставить пришить нашивки, немедленно! Об исполнении – мне, доложить!!!».
        Старшина, нашего призыва парень и тоже скоро на дембель - Серёга Мещеряков: - Ну, что «кореша» – «влипли» и меня, «под монастырь – подводите»! В общем, разговор у меня с вами, будет коротким: «Или – или!!! Мне тоже на «дембель» и «втыки» мне, со стороны начальства - ни к чему.… Так, что – давайте, «дуйте» ко мне - в «каптёрку»: нитки, иголку с собой, а метр красного галуна – на нашивки, дам! Всё – свободны, пока!»
         Пришли в «каптёрку», взяли галун – красную узенькую ленточку, нарезали полосок – покороче и… пришили-таки, «лычки»…
         Ходим, что-то делаем по службе, а на душе - «кошки скребут»; вот и не получилось – нам с ним, «отвертеться»… Тут ещё и молодые ребята, первый год службы, стали посмеиваться, анекдоты «травить», про меж собой.… Совсем – «погано» стало.… Ещё и «старики – погодки», на наши «душевные раны – соль подсыпают»:
  - Разрешите обратиться, товарищ ефрейтор! – обращаясь ко мне; отвечаю: «Разрешаю, обращайтесь!»
  - А можно... в туалет сходить?! – специально подкалывают, что б – больнее…
  - А можно…!
  - А можно…!!
  - А можно …!!!
          Я, как нас учили: « Можно, «козу на возу и - до посинения!» В солдатском обращении, нет – такой просьбы, есть только: «Разрешите!»
   «Достали» - все…
        Гриша  «психовал», драться  - лез, но это ещё больше «подхлестывало» обидчиков: первое, второе… двадцать второе обращение!!!

       Ночью, после «отбоя», (время - после 23 часов, время – солдатского обязательного отдыха…) не сплю и «вынашиваю», все возможные способы – противодействия «произволу»…
       Наконец, уже перед временем «подъёма», (6 часов утра…) я продумал – «стратегию и тактику боя»…
   
       Сказавшись, не совсем здоровым – остаюсь в подразделении…
       (Основная служба - проходила у нас,  в то время, за 18–ть километров в степной глуши – полигон спецтехники…)  Старшине, как раз необходимо было, по хозяйственным делам – провести, некоторое время – вне подразделения; и я вызвался – заменять его: на построениях и проведении работ, по наведению порядка в подразделении…
       Нашивки ефрейтора и моё «стариковское положение», стали моим – «грозным оружием в предстоящем бою…»
       Подзываю пару солдат, из «молодых» и даю задание по уборке «клозета»… Очередную пару – направляю в умывальную комнату…
Несколько солдат – на уборку территории, в радиусе 50–ти метров, вокруг «казарм»… Вызываю - «добровольцев», на кухонные работы…
Одного, нагружаю кипой белья  и направляю - в прачечную.… «Замечаю – вдруг», что у кого-то небритые «физиономии» - исправить!
Грязные подворотнички – пришить! Сапоги – почистить! За пререкания – «награждаю, всех внеочередными нарядами - на хозработы…
       Все – при деле! Периодически, через определённые промежутки времени – контроль и … очередные «репрессии»...
Разговаривающих, о посторонних (не касающихся службы…) вещах – резко обрываю…
       К обеду, с «моей лёгкой руки» - все «нагуляли аппетит»…
       Произвожу построение… Команды: «отставить», «прекратить разговоры», «не слышу - ноги», «не слышу - песни»…
       Перед самой столовой, команда – «строевой шаг», сменяется – «парадным»...
       И, наконец – двери столовой…. И тут я «на высоте…». Командую: «Справа, слева по одному, в столовую – бегом… марш!»
«Не у всех получилось", к сожалению… (Не к моему, конечно…) До конца обеденного времени – время ещё было…
       Вечером, с полигона «прибыло пополнение» - Гриша, как и я – «наделённый высшей властью; с этой властью – не упасть бы?!»
       Я - «просветил», друга: рассказал о своём плане, о текущем моменте… Гриша, «заступил на боевое дежурство»… С его, «лёгкой руки», добавились «кандидаты - на завтра»…
       Сменялись «мои подопечные», не менялась лишь «стратегия и тактика боя»… На третий день, я - «со спокойным сердцем, передал власть» – старшине…
   
       Разговоры и насмешки – смолкли… Цель была достигнута… Мы с Гришей – «ходили именинниками»…
       Всё стало «на свои места» и вот скоро уже, и конец службы – долгожданный «дембель»!
       Мы уже готовились, во всю: подшивали, перешивали солдатскую форму, доукомплектовывали
«дембельские» альбомы …
       По существующей традиции в части, все военнослужащие, уходящие в запас – получали внеочередные звания – мы с Гришей, на «дембельские» погоны, приладили уже по второй «лычке» - повысив себя, «самочинно» - до младших сержантов!
       Штаб нашей части, находился в другом городе и скажу вам, даже в другой республике, в  составе СССР…
       Приказ министра Обороны СССР, Маршала Советского Союза Андрея Гречко, за №71 – мы все, встретили с воодушевлением – домой скоро, уже!
       Приезжает «из другой Союзной республики» - нарочный, сержант-штабист и «по великому секрету» - сообщает, что мол – часть наша, основной состав и весь штаб, «на днях» - передислоцируется – сюда, к нам!
       А «дембель» - задержат, до «особого распоряжения»?! Паника, среди нас -  «дембелей», уже прослушавших приказ министра…
       Многие офицеры, нашего подразделения – «здесь», ушли в отпуска – зная очевидно – «новость» - о передислокации, в ближайшее время…
      Мы – к нашему зампотеху, капитану Гуку: «Товарищ капитан у нас уже приказ, на руках – помогите!» К чести зампотеха – он быстро нас «дембельнул» и вскоре мы, несколько демобилизованных солдат и сержантов, уже ехали в поезде домой…
      Есть одно – но.… Но мы, с Гришей даже были рады этому: приказ о присвоении званий ефрейторов и далее, вероятно и младших сержантов, должен быть оформлен - только в штабе  нашей части…
      Все открепления, снятия с довольствия, сдача оружия и прочее – капитан Гук, смог сделать сам, через штабы, других воинских частей в «нашей республике», а вот – звания подтвердить, должны были начальники из «другой - республики»…
      И мы ехали в поезде, домой: «с чистыми погонами и с чистой совестью» - рядовыми.… Но нас – это, «нисколечко» - не волновало.… Домой!!!
               
                4. Хорошо, то - как...
         
           Выдался, свободный денёк...  Отдохну!  Поеду сегодня,  пораньше  -  на дачу!
           ...  Сказано  -  сделано!  Машиной,  обзавестись  -  не удосужился,  к сожалению... (А может,  быть - к счастью?! Сколько - аварий!!!) Через пару часов, (выстояв, положенное регламентом   автотранспортного начальства время)  – еду  к  заветной цели...
         Красота! Не совсем  правда просматривается,  эта – красота.  Где-то, из  за
спины соседа - (когда он покачнётся,  при подскоке автобуса на ухабе...)
мелькают  пейзажные зарисовки - верхушки деревьев.  И  дымящиеся трубы -
асфальтобетонного завода.  Он  где-то  рядом,  с нашими, дачными участками
 и дым -  иногда,  в безветренную погоду - нас, почти - не беспокоит...
        Отдавленные ноги и оторванный карман - ничто, по сравнению  с предстоящим,  полноценным отдыхом! Ну,  переругнулись  соседи - пассажиры: так,  незлобиво -  оттолкнувшись  друг  от  друга!  Меня,  правда - задели слегка да -  пустяки, ухо, почти совсем уже - не болит!  Наша остановка,  кстати: всей дружной компанией, выпали...  Нет - нет! Я - не ушибся, почти...
        Вот и дачный домик, участок - три «соточки». (Родной - мой!) Как я - рад!!!
Дышу - полной грудью... Мимо, проплыли, как корабли - несколько грузовиков,
со свежим, пахучим навозом. С соседней дачи, лёгкий ветерок, приносит
запах чего-то, невообразимо ароматного.  «Прело - лиственный»  дым и «резино - целлулоидный», смешанный с запахом дыма, с асфальтобетонного завода!
        Где-то, закуковала кукушка...  Завизжала циркулярная пила (наверное, кто из дачников - строится...) и  ей, в унисон - "затар-р-ра-рахал мотокультиватор»!
        Из раскрытых дверок, автомашины соседа, доносятся странные: "булькающе - тумкающие" звуки "Тамтама"! (Привёз, видно - записи древнего африканского обряда, племени - "обалдоидов"; достал, по большому блату, наверное...)
        А, вообще - отдых, что надо! Ну, есть - кой,  какие  «неувязочки»,  но это - не
страшно... Хорошо, то - как! Отдых, на даче: ни с чем на свете, несравнимое - наслаждение!  Точно... Поверьте мне!!!
 
                5. Картинки весеннего двора
               
                - 1 -

         Пригрело солнце. Снег съёжился и растаял. Кругом - маленькие лужицы. Раздолье для  малышни: одни, спускают в воду бумажные кораблики; другие – их меньшинство – бросают в эти кораблики комья грязи, так – "для пакости"… Разодрались. Разревелись.
         Помирились.… Теперь, совместно занимаются одним делом – топят в луже эти кораблики.
         И те и другие – довольны…. Тепло и солнечно. Весело очень. Вот как, только родители посмотрят на них? – грязью перемазанных, в ссадинах и кровоподтёках…
         Но родители «пока» далеко, и можно всласть заниматься – таким, «замечательным делом»!

                - 2 –

         Ребята - постарше собрались в кружок  и играют «в ножички»…  Странная такая игра, вроде бы и не детская – колющееся, режущее остриё ножа – опасность!  Но так «зажигательно орудуют» ребята, что залюбуешься: чётко, красиво. Сам,  когда-то, в таком  же  возрасте – «грешил - ножичками». Показал  вот ещё, «класс» – подошёл и несколько переходов продемонстрировал, наглядно. Правда, сделал замечание, чтобы поосторожнее были, а ещё лучше – другими играми бы увлеклись, например – городками…
         Зря – конечно! Ну что из того, что играют? – Родителям надо, вплотную, ими заниматься. Игры организовать, менее опасные. Всё недосуг - взрослым, а потом – беду  не поправишь!

                - 3 –

         Юноши о чём-то спорят. И девушки рядом – «два лагеря». Жестикулирует и  что-то показывает другим - в книге, кудлатый паренёк в потёртых джинсах. Видно студенты и готовятся к зачётам. На слуху  - закон Ома, сопротивление проводника и биметалл. Электротехника – вроде? Весна.… Так бы, наверное, где-нибудь в  помещении собирались – дома ли, в библиотеке?
         Погода хорошая. Просто бы погулять, повеселиться.… Но видно пока – дело  важнее и серьёзный разговор - продолжается…   

                - 4 –

         «Старички забивают козла» - играют в домино. Азартно стучат по столу, костяшками.  «Рыба» и «Генерал»,  «Куда ты лепишь, горбатого?!», «Когда мекать будете?!», « Подыграй, я пошёл ва-банк!». «Старички» - люди в возрасте, но, порой вовсе и не старые. Игра, по традиции – вроде бы, для пожилого возраста? – Но разве можно «определить рамки» - здорового азарта, искромётной игры: весёлой, озорной и напористой?!
          Игроки  «выбывают парами». Сетуют на невезение, на «неправильный расклад камней». Кто–либо, «под руку подлез», отвлёк внимание. "Страсти - накаляются»!
          Звуки ударов доминошников, разносятся по двору – будто сваи заколачивают, на стройке!

                - 5 –

           Из окон домов, неопределимо – доносятся звуки музыки: переплетаются с шумными выкриками малышни, звоном «ножичков», громким спором студентов и… грохотом костяшек,  домино! Весной, вообще, звуки звонкие и далеко разносятся по округе.
            Весна... Скоро уже появятся зеленые листья на деревьях и кустах, зелёная яркая, весенняя трава.…  А пока – грязные лужицы и кое-где, возле деревьев, в тени - ещё и снег рыхлый, серый лежит. Но скоро, уже – скоро: зацветут деревья и появятся первые весенние цветы! А там и лето!