Фронтовой привет

                Окончание

  Освобождение Белоруссии от фашистов завершилось освобождением Бреста 28 июля 1944 года. В Минск наши войска вошли 3-го июля.
  Зная это, я с недоумением читаю письмо моей сестры, адресованное нашей тётке Розе, которая была младшей сестрой моей матери и вместе с её семьёй уехала в эвакуацию.  Письмо датировано 7.07.44, и, видимо, так и не отосланное адресату.
  Написано оно на наклейке от тушенки  Борисоглебского мясоконсервного комбината "Языки бараньи в желе"(надо же, что выпускали в войну). Если судить по его содержанию, тётка не дождалась полного освобождения Белоруссии и каким-то образом уехала туда. И теперь от неё ждали подробного отчёта об увиденном и каких-то советов. "Мама послала тебе очень, можно сказать, обстоятельное письмо. Нас очень интересует, как бы можно было взять хозяйство. Но тут-то, на этом вопросе, у нас возникают разногласия. Неужели из-за этого хозяйства надо тут в Покровке прозябать. А ведь так скоро эшелоны не будут давать, хотя и не плохо, если бы скоро давали. Вот ведь уже почти всю нашу Белоруссию освободили, а я почему-то не вижу, чтобы наши спешили домой. Если бы ты знала, как надоело здесь жить!.. С мамой или папой начинаешь говорить, то наши мнения расходятся... Пиши почаще письма и побольше о жизни в БССР, а так же дай маме хороший совет, чтобы они поскорее решили ехать".
  Но куда ехать? Тётка была незамужняя и вольная, ничем не обременённая птаха. Ей хотелось устроить собственную жизнь и не быть обременённой большой семьёй родственников:кроме старшей Любы, было двое младшеньких, всё ещё не оправившийся от ранения отец семейства, тяжело больная мать семейства, надорвавшаяся на работе в колхозе (правда, потом маме удалось устроиться швеёй в промартель).
  Поэтому вскоре стало понятным, быть может, кроме самой юной авторши письма, что никаких советов, а тем более помощи от тётки ждать не приходится, надо самим как-то определяться. Да, Белоруссия - наш дом, но где в этом доме наше место?
  Сестре, в силу её юного возраста, всё казалось простым и лёгким:сел и поехал. Но опять же -куда? Городок и Вилейка были лишь временными этапами в жизни родителей, однако нетерпение сестры было столь велико, что она теперь уже апеллировала к старшей маминой сестре Вере, пережившей Ленинградскую блокаду. И та спрашивает маму в письме от 6.10.44:"Лея, меня удивляет, почему вы не собираетесь домой. Мне кажется, что было бы гораздо легче... Я понимаю, что тяжело очень в дороге, надо как-нибудь добраться. Конечно, хорошо было бы, если бы вы могли достать вагон, но этого можно ждать очень долго, можно часть вещей отправить багажом. На дорогу вышлю денег. От Розы давно не имею писем, не знаю, что и думать.
  Любочка, у меня для тебя есть много книг, только не знаю, выслать ли. Я думала, что вы уедете. Если останетесь, напиши, я вышлю.
  Можете меня поздравить:я получила Грамоту Ленсовета".
  Самое удивительное, что даже во время блокады письма из Ленинграда доходили до места назначения, и одно из них датировано 17.06.42(официальной датой снятия блокады считается 27 января 1944 года). И в Ленинград - тоже! О таком чуде мне прежде не доводилось читать, а ведь не просто факт - замечательный сам по себе, но и, вероятно, никем не превзойдённый. Советская почта времён Великой Отечественной войны заслуживала, чтобы ей поставили памятник. Сегодня, во времена высоких технологий, почта работает плохо, а в Израиле вообще безобразно, и с каждым годом всё хуже и хуже:письма, в частности, заносятся куда и кому попало, почтальоны часто меняются, а недавно почта Израиля вообще бастовала, протестуя против плохих условий работы. И прекратила, лишь добившись согласия на то, что письма будут разносится два с половиной дня. Это как же? "Наверно, на одной неделе будут разносить два дня в неделю, на второй - три",- решила соседка.
  А ведь далеко не все пользуются электронной почтой и нуждаются в работе обычной почты. Какой бы ужас был, если бы так работала советская почта в годы войны! И ведь могла бы на войну и сослаться, но никому это не приходило в голову.
  "Здравствуйте, мои дорогие!- писала тётка-блокадница в июне сорок второго.- ваши письма получила, такая была для меня радость, я даже поплакала...  Я бы очень хотела к вам поехать, но сейчас это невозможно, нужно получить разрешение учреждения, иначе нельзя,- эвакуационный лист. Меня не отпускают, говорят, что такие, как я, здесь нужны. Вы ведь знаете, что я никогда не падаю духом, но хотелось бы отдохнуть. Прожить такой год,- можно было устать. Хочется всех видеть, надоело быть одной(муж тётки был на фронте, служил в авиации).
  ... Там у вас есть мой материал. Сшейте себе, одеяло можно Любочке сшить, лыжный костюм,- я думаю, что получится. Я послала через сберкассу 500 рублей, зайдите узнайте, когда получите. Ещё вышлю, купите себе молоко, может быть, можно купить корову, деньги вышлю обязательно. Мне бы  хотелось ещё в чём-нибудь помочь, но посылки не принимают. Напишите, в чём нуждаетесь... Просмотрено военной цензурой, Ленинград, 58".
  14.05.43. "Здравствуй, дорогая Любочка! Очень тебя благодарю за твоё письмо и внимание, постараюсь тем же отплатить. Ты права:единственное наше желание - это чтобы поскорее окончилась война, чтоб можно было всем встретиться... Я очень рада, что занимаешься хорошо. Будет время, когда ты поступишь в институт, жизнь будет мирная, забудем всё плохое, может быть, все останемся живы, в хорошие дни будем вспоминать прожитое. Любочка, постараюсь достать книги. Бумагу не принимают. Купила тебе туфли и на платье, только выслать не могу:к вам не принимают".
  23.05.44. "Здравствуйте, мои дорогие! Ваши письма получила, большое спасибо. В такую минуту особенно чувствуешь близость родных, скоро три года живу одна. Правда, у меня много хороших знакомых, которые мне очень много хорошего сделали, но хочется уже увидеть своих. Иосиф, тебе необходимо попасть в госпиталь полечиться, я постараюсь помочь, чем могу, я считаю, что это необходимо.
  Живу ничего, работаю очень много, очень довольна - в работе всё забываешь. Взяла три грядки, посадила свеклу, капусту, правда, не знаю, что получится...
  Лея, я послала телеграфом 200 рублей, я думала, скорее дойдёт, оказывается, что - дольше. Любочка! Получила твоё письмо, большое спасибо. Я очень рада за тебя, что хорошо занимаешься. Стране нужны грамотные люди. у тебя будущность будет хорошее, пойдёшь в институт. Только пережить трудное время, советские люди всё преодолеют, только нужно упорство.
  Поверь мне:пришлось пережить много, но это нисколько не ослабляет желание бороться за будущее. Наоборот, научились работать ещё лучше, теперь все ленинградцы взялись за восстановление города. С каким энтузиазмом работают! Приятно смотреть, как каждый советский человек любит свою родину, как она должна быть особенно дорога.
  Книги, что ты просила, постараюсь достать".
  В сорок четвёртом, как ни старалась сестра, родители в дорогу не отправились. Новопокровская её подруга  в марте сорок четвертого нарисовала и подарила ей открытку( ваза с букетом цветов, а внизу -птичка) с надписью "Люба, желаю в своей родной Белоруссии рвать больше таких цветов. На память Любе от Зины в дни Отечественной войны".
  Цветы рвать в Белоруссии пришлось не скоро. Сохранилась справка, выданная маме 12 августа 1945 года "в том, что она действительно работала при промкомбинате в качестве портнихи швейного цеха и уволена в связи с отъездом в освобождённый район".
  Родители в юности жили и работали в Бобруйске. И решили вернуться в эти края. Они еще не знали, что деревня Щедрин, в которой родился отец, полностью уничтожена фашистами, та же участь постигла и мамины Шатилки, где вместе с другими евреями города были расстреляны её родители.
  Ничего этого родители не знали, и решили ехать в Паричи, ставший районным центром, от которого близко было и до Щедрина, и до Шатилок, и до Бобруйска, очевидно, согласовав с партийными органами и место работы для отца и матери. Отец недолго поработал инструктором райкома партии, потом, в августе 1946 года, был назначен прокурором Паричского района, мама в ноябре этого же года утверждена Председателем Паричского поселкового совета.
  Сестра последний, десятый класс закончила в Бобруйске с золотой медалью и поступила в Ленинградский университет на исторический факультет.
  Семья её довоенной подружки Юньки Вороновой в Белоруссию не вернулась:отца направили работать в Ригу.
  Тётка Роза стала минчанкой, вышла замуж за фронтовика-вдовца, у которого во время войны погибли жена и двое детей
  Муж ленинградской тётки благополучно вернулся с войны, детей у них не было.
  Началась мирная жизнь, но это уже другая история.
  В сущности я написала не только историю отца, как  об этом просят сотрудники Музея Еврейского воина Второй мировой войны, который откроется в Израиле к 70-летию победы над фашизмом, но и в какой-то степени - страны, которую мы все горячо любили.
  Вот только,- я снова об этом подумала,- тем, кто не жил в этой стране, трудно будет всё это понять, всю её специфику, те невероятные трудности, которые переносили и перенесли не только взрослые, но и дети. Выстояли и победили.
  Но тем более об этом нужно говорить и писать, чтобы перед потомками предстала истинная правда того времени, запечатлённая в письмах и документах, а не та ложь, с помощь которой новые фашисты переписывают историю.