Три дачи

Три дачи

Дача первая. Истеричная.

 Это не те дачи, на которых народ колупается с ранней весны до поздней осени. Дачами в петровские времена называли взятки, подношения. От слова «давать», а не от слова «взять».

 Грешен был, грешен. Каюсь. Кто без греха, пусть первый бросит в меня камень. Преподавательская работа вообще пестрит подношениями. Дни рождения любимого преподавателя, День учителя, 1-е сентября и т.д. – святое дело. Не говоря о сессии, что всегда было уголовно наказуемо, и всегда существовало, а сегодня еще и процветает. Но есть преподаватели, которые заранее оговаривают размер и форму подношений,  а есть те, которые берут, если дают, а не дают – «нет – так нет», без последствий.

 Я принадлежал ко второй категории. Перед зачетом и экзаменом существовал обычай – преподносился «джентльменский набор», как я его называл – блок сигарет, бутылка коньяка и банка растворимого кофе. Перед экзаменом – получше, перед зачетом – попроще. В сессию скапливалось громадное количество этих предметов, без которых невозможна жизнь простого джентльмена.

 И угораздило же одну группу вечерниц нахамить мне перед самой сессией, да так, что до консультации, на которую обычно приносился набор, я не успел об этом забыть.

 -Спасибо девочки, за подарок, но подарки я беру от друзей. Вас я друзьями не считаю, и потому подарок принять не могу.

 И началось. От клятвенных извинений до истеричных обид.

 -Да, в конце концов, вахтеру отнесите, порадуйте человека - не выдержав, заорал я в конце.

 На другой день экзамен вылился в кошмар. Четыре истерики, масса слез, удушливый запах валерьянки от каждой.

 С того времени я безропотно принимал все дачи, правда, тон и цветистость благодарности варьировались.

Дача вторая. Скандальная.

 Шел крутой 1993 год. А я шел на экзамен. Жена была в длительной командировке, я вспомнил, что не обедал и не ужинал (это вчера), и не завтракал (это сегодня). Купить съестного по дороге было негде. (Напоминаю, шел 1993-й). Сдавала моя группа, где я был куратором.

 -30 человек, - думал я, - сдохну сегодня, наверное.

 Открыв дверь в аудиторию, я остолбенел. Преподавательский стол ломился от яств. Бутерброды, конфеты, печенье, пирожные, чай, растворимый кофе, холодные напитки, сок…

 -Девки, спасибо, вы меня спасли от голодной смерти! – прижал я руку к сердцу. – А сейчас все быстро из аудитории. Мне бумаги надо приготовить.

 Наспех запихав в себя самые вкусные бутерброды, я пригласил студенток, раздал билеты, они сели готовится, я налил себе кофе из горячего электрочайника, который мило приткнулся у доски, точнее, у розетки, на полу.

 На подготовку положено 15 минут. Несколько раз в двери заглядывали коллеги, я делал приглашающий жест, но они почему-то исчезали. 15 минут уже почти истекло, я приготовился произнести «н-н-ну-с, с кого начнем?», как в дверь без стука сломилась лаборантка.

 -Извините, пожалуйста, вам нужно освободить аудиторию,  здесь будет работать приемная комиссия.

 Приказ начальника – закон для подчиненных. Последовало феерические зрелище – впереди пять студенток с подносами, за ними я с бумагами, и так с первого по последний этаж, а там в конец длинного коридора.

 Экзамен подходил к концу, когда появилась та самая лаборантка:

 -Сразу после экзамена зайдите к Галине Петровне.

 Галина Петровна, завуч, была женщина властная, жесткая и решительная, но я не ощутил беспокойства – на экзамене происшествий не было, грехов за мной не водилось, а за те, что водились, втык уже был получен, и потому, закончив экзамен, я взял бумаги и спокойно отправился в кабинет.

 -Как вы могли!!? – увидев меня на пороге, взвилась Галина.

 -Что??

 -Я вас спрашиваю, как вы могли?!!

 -Галина Петровна, честное слово, я не понимаю вас. Что случилось?

 -Как вы могли! Продаться! Студентам! За пирожки!

 Я начал понимать, в чем дело.

 -Позвольте, Галина Петровна, вот ведомость, а вот годовые оценки. У Ивановой вместо годовой четверки – тройка, у Петровой и Сидоровой вместо четверок – пятерки, но вы знаете, на экзамене это бывает. Больше расхождений нет.

 А вот, кстати, вторя группа, которая сдавала сегодня коллеге. Ни одной тройки.

 -Ваш коллега умеет научить детей. У вас троек намного больше. И вообще, вы портите картину успеваемости. Но настолько опуститься!….

 Она еще минут двадцать читала мне нотацию, и мне и в самом деле было мучительно стыдно – и в самом деле продался за пирожки, что подумают коллеги, недаром все время кто-то заглядывал, но ни один не подошел к столу, хотя часто мы иногда пили вместе с некоторыми из них коньяк из наших их джентльменских наборов.

 Изрядно выпоротый, я покинул кабинет, поклявшись себе, что впредь никаких пирожков.

 Отошла сессия, для моего курса последняя. Девчонки стали готовиться к выпускному.

 -Зачем вам идти куда-то в кафе, или здесь тусоваться, - в кафе дорого, здесь неуютно. Давайте пойдем ко мне, у меня три комнаты, я сейчас один. Только готовить, накрывать и убирать стол – за вами.

 Завтра получите с утра дипломы, у нас еще педсовет. Как раз успеете приготовиться. Терентьева знает, где я живу, завтра возьмите у меня ключи и прямо после вручения приезжайте по мне, готовиться. Я буду позже.

 На педсовете  меня ожидал очередной втык – за недопустимо панибратское отношение к группе меня навсегда лишали классного руководства. Те, кто работал в образовании, знают, что классное руководство – это большая головная боль за недопустимо маленькие деньги, так что я даже испытал некоторое облегчение.

 Вкусные запахи восхитили меня в подъезде, а в квартире они обрушились на меня теплой волной. Стол был сервирован отменно, и мы сразу уселись. Разлили.

 -Ну, - поднял я бокал с шампанским, - за мою самую любимую и самую последнюю группу.

 -Как это?

 -А меня сегодня на педсовете лишили права быть классным руководителем.

 -За что?

 -За ваши пирожки.

 -Как это?

 Я рассказал про послеэкзаменационную порку.

 -Кто, Галина? Да она с меня 200 долларов за восстановление слупила!

 -Сколько мама ей сумок притащила за практику!

 -А я…

 -А мы…

 -А вот мне рассказывали!

 Горели глаза, пылали щеки, я с трудом утихомирил возмущенных девиц. Но твердо понял, что дачи – дело сугубо индивидуальное и интимное, должно быть незаметно.

 Самый маленький пирожок все-таки больше и заметнее самой большой долларовой бумажки.

Дача третья. Незабываемая.

 Она сразу обратила на себя внимание. Прекрасная фигура, большие синие глаза, длинные русые волосы, прекрасные манеры, пластика, мимика. На первом же конкуре красоты ее избрали Мисс Училище. Вопреки поговорке, что ум и красота редко бывают вместе, она была умна и начитана, обладала прекрасной речью.

 Оказывается, она окончила престижный дорогой лицей, я порадовался, что у нас, хотя и за деньги, но умеют давать прекрасное образование, хотя понимал, что и ее заслуга в этом немаленькая.

 С первых же занятий я понял, что ничему ее научить не смогу, хотя беседовать и спорить с ней было очень интересно.

 Где-то через месяц я подозвал ее к себе.

 -Можешь ко мне не ходить. Вам зачетки выдали?

 -Д-да.

 -Приноси завтра, я тебе пятерки за семестр поставлю, чтобы ты не беспокоилась.

 -Ну зачем так?

 -Я знаю, у вас много предметов, нагрузки большие. Используй время более эффективно.

 -Спасибо.

 На следующее занятие она пришла, активно участвовала в дискуссиях, если они были интересны, на лекциях занималась своими делами, иногда задавая неожиданные умные вопросы. Как-то она подошла ко мне в коридоре и протянула книжечку.

 -Это вам.

 -Ты что? Пятерки я тебе уже поставил.

 -На память.

 Наверное, это нельзя назвать дачей, это и в самом деле подарок. Но это был первый в моей жизни подарок от студента, который ни в чем от меня не зависел.

 Книга была прекрасная, по-моему, «Политики шутят» - подборка фраз наших политических лидеров типа знаменитой черномырдинской «Хотели как лучше, а оказалось как всегда».

 Книгу у меня взяли почитать и не вернули. Мало о какой потере я жалею больше.