Подставные лица

С учёбой в военном училище у меня, в общем и целом, нормально было. В отличниках не числился, но экзамены все с первой попытки сдавал. С зачётами, правда, несколько раз случались неурядицы. Ведь студент без «хвоста» – не студент! Курсант тоже.
Этот злополучный зачёт я шёл сдавать уже третий раз. Что характерно, предмет-то был несложный. Нужно было всего лишь понять работу нескольких релейно-контактных устройств и уметь рассказать по схеме. Схемы были изображены на плакатах, которыми позволительно было пользоваться. Но, вот только надо было именно понять. Понять! А я поначалу с наскока попробовал – не вышло. Потом зазубрил – не помогло, на дополнительные вопросы не смог ответить. В конце концов, когда прижало, не поленился и выучил как следует, с глубоким осознанием физических процессов, чёрт бы их побрал. Так что, я уже не боялся, уверен был, что не срежусь. Тем более, что преподаватель по прозвищу Сиамский Кот, знания какой-то заумной теории не требовал. Да её, собственно, как таковой и не было в этом предмете.
А он, в смысле полковник этот, и правда, походил на здоровенного сиамского кота. Безусловно заслуженный, строгий и педантичный. Высокий, худой, ширококостный, с седой шевелюрой и пышными кустистыми, чёрными как смоль бровями, на обветренном смуглом лице. В его суровом взгляде читались непреклонность и полное неприятие невежества. Воспользоваться шпаргалкой у Сиамского Кота было почти не реально, да и бесполезно, в сущности. На лекциях он зорко подмечал задремавших даже в последнем ряду. Однако и у него была, как минимум, одна серьёзная слабость. Я о ней и не подозревал, а вот другие… Впрочем, обо всём по порядку.
На пересдачу зачёта,  как обычно – прибыли, построились, поздоровались, получили по паре вопросов и сели готовиться. Мандраж небольшой поначалу всё-таки присутствовал. А вдруг чего-нибудь неожиданное, вдруг я чего не учёл? Да нет, всё нормально. Плакаты на месте, оба вопроса, доставшиеся мне в билете, знаю. Прочитал повнимательнее, мысленно пробежался по схемам. К сдаче готов. Сижу, жду своей очереди. Огляделся – что-то много сильных ребят рядом. Это я ещё на построении заметил, но мысли все о зачёте были, заморачиваться не стал. Вон Серёга Трошин, Мишка Яковлев, Антоха Ромашин – без троек учатся. Чего это они? Как и я – на третий заход? Значит я ещё ничего… лучше всех, кто хуже нас!
А Сиамский Кот уже начал проявлять нетерпение:
- Ну! Кто готов?
Нет! Я, пожалуй, не рискну пока. Морально не готов, недонастрой. Пусть кто-нибудь другой застрельщиком выступит, а я послушаю, «врасту в тему».   
В это время в дверь постучали – курсовой офицер капитан Корешков:
- Разрешите, товарищ полковник?
- Да. Входите. По какому вопросу?
- Решил проконтролировать, как тут мои «отличники».
- Пока никак. А ведомость я сдам в учебный отдел. Там и поинтересуетесь, - жёстко отбрил курсового Сиамский Кот, - Курсант Абрамов!
- Я, - хрипло отозвался сидевший неподалёку от меня Серёга Трошин. Он откашлялся, неловко поднялся со своего места, едва не опрокинув стул,  и пошёл к плакатам. Замороженный какой-то, весь вроде как на нервах, будто кукла не верёвочках.
Тут я понял, что происходит какая-то хренатень, но до конца ещё не осознал, какая именно. И курсовой наш, Корешков, тоже в лице внезапно видоизменился, покраснел весь, даже побагровел, а местами и вовсе попунцовел. Он сконцентрировался взглядом на зачётной книжке Абрамова – Трошина, которую спокойно листал Сиамский Кот. Атмосфера наэлектризовалась, казалось сам воздух гудит как трансформатор, а оконные стекла тихонечко дребезжат. И только полковник как бы между делом стал вдруг самым спокойным человеком в аудитории. Он открыл зачётку на нужной странице, положил её перед собой и протянул Серёге Трошину указку:
- Билет номер?..
- Тринадцать…  Разрешите отвечать на первый вопрос?
- Вперёд!
- А я… я, пожалуй, пойду, - пробормотал пунцоволицый капитан Корешков, и добавил уже громче, - Разрешите выйти, товарищ полковник?!
- А Вы ещё здесь? – наиграно удивился Сиамский Кот и приподнял кустистые брови.
Капитан  ушёл, аккуратнейше прикрыв за собою дверь. Я сдал без проблем, поначалу только чуть нервничал. Сдали почти все, а «разбор полётов» состоялся уже в казарме.
А сразу же после зачёта, в курилку кто-то влетает:
- Пацаны, что было! Я сегодня на зачёт по Сиамскому Коту прихожу, а там – одни подставные лица!..
- Да знаем…
- Во дают! И Котяра ничего не прочухал?
- Заподозрил кого-то в самом конце, военный билет потребовал, но там у ребят и в военнике всё как надо было…
- Антоху Ромашина чуть не спалил, он за Кольку Мальцева сдавал…
В наряды я долго после этого зачёта не ходил – внеочередников хватало. Было кому.
Мне потом мой друг, Сашка, рассказал, как идея родилась. Ребята узнали как-то, что у Сиамского Кота память на лица – никакая. У старшекурсников уточнили – всё так и есть. И тут резиновый клей – чудо советской химии! Он тогда в таких же металлических тюбиках продавался, как и зубная паста «поморин». Цвета был желтовато-серого, тянулся как сопли, а удалялся с поверхности очень легко. Если мазнул мимо – потёр пальцем или ластиком и нет его. А главное – если склеить им бумагу или картон, то потом, даже через длительное время, можно аккуратненько отсоединить. Вот народ и додумался: фото с зачётки срезать лезвием типа «нева» или, к примеру, «балтика», а затем наклеить резиновым клеем другое фото, срезанное с другой зачётки. Ну, а после того, как дело сделано, привести всё в исходное. На первой пересдаче трое попробовали – сошло, а на второй явление приняло уже массовый характер. И опять сошло бы! Вот только надо же было капитану Корешкову явиться!
Я об этом до поры ничегошеньки не знал, даже не догадывался. Впрочем, оно и к лучшему!